"Игра сэра Валентайна" - читать интересную книгу автора (Алек Сэй)

Глава VI

   -- Хайнрих Бойль, значит? -- эр-Узуд прохаживался по пыточной, заложив руки за спину, и бросая многообещающие взгляды на подвешенного за руки сэра Максимилиана. На заднем плане жизнерадостно скалился кат. -- Купец, значит?

   -- Истинно так, добрый человек. -- с подобающим случаю подобострастием и дрожью в голосе произнес благородный Годриг. -- Купец из Аазура. Из города Броддок.

   -- Да ну? -- неискренне изумился дознаватель. -- Из знаменитого торгового города, славного своими бронзовых дел мастерами и борделями?

   -- Сердце мое разрывается от радости. -- прохрипел получивший на окончании фразы кулаком под дых аазурец. -- Ведь и в столь дальних пределах славится имя моей родины среди достойных и неподкупных.

   -- Ты погляди, как поет! -- восхитился Самир. -- Прямо соловей! Что ж ты так упорхнуть-то от нас пытался, птаха небесная, когда за тобой пришли эти самые неподкупные и достойные?

   Упорхнуть сэр Максимилиан и впрямь пытался. Даже почти упорхнул.

   Брать его пришли рано утром, когда все порядочные лавочники еще спят. Впрочем, сэр Максимилиан был лавочником глубоко непорядочным, потому встал затемно, успел встретиться с парой агентов, написать пару шифровок и сделать кучу иных, не менее увлекательных дел, когда с улицы раздалась мерная поступь тяжеловооруженных солдат из отряда "Синих львов".

   Годриг ни на миг не забывал о возможности провала -- в конце-концов, исчезновение сэра Анхеля явственно намекало на такую возможность, -- а потому был готов. Как оказалось -- недостаточно готов, ибо если от пехлеван уйти оказалось не проблемой, то с людьми Аламас-хана номер с подземным ходом и переодеванием не прошел. На выходе его уже ожидали.

   -- Разумением слаб. -- горестно произнес отдышавшийся после удара Годриг.

   -- Это точно. -- согласился эр-Узуд. -- Был бы не слаб, уходил бы по крышам.

   "Ага, и там бы вы меня взяли еще успешнее, или из лука продырявили", подумал сэр Максимилиан, но вслух, ноюще-подобострастным тоном, ответил:

   -- Что ты такое говоришь, господин мой? Как же я бы мог туда забраться? Я, простой купец...

   -- Хватит Ахметку валять, благородный Годриг. -- раздался от входа усталый голос, и в камеру вошел даруге, в сопровождение Амира ар Слана. -- Вас давно уже опознали. Резидент -- вы?

   -- Понятия не имею, о чем вы говорите.

   -- Прекратите. -- Аламас-хан поморщился. -- Без вас проблем хватает. Не заставляйте меня терять время попусту, господин третий секретарь посольства.

   -- Если я секретарь посольства, то должен напомнить вам о дипломатической неприкосновенности. -- благородный Годриг выразительно поглядел на веревки, обвивающие его руки и поболтал в воздухе ногами.

   -- В таком случае я должен вам напомнить, что шпионаж в Имладоне карается посажением на кол. -- невозмутимо парировал тай Калим. -- Вне зависимости от статуса шпиона.

   -- И у вас есть основания подозревать меня в шпионаже, хан-даруге?

   -- И в убийстве принца Шуля тоже, что карается медленным отрезанием конечностей, уда, носа, ушей и, затем, снятием шкуры, посыпанием солью и положением в муравейник. -- невозмутимо ответил ему тот. -- О чем вы говорили с султаншей Фирузой и принцем Гемалем?

   -- Почему бы вам у них не спросить этого? -- язвительно ответил Годриг, который внутренне содрогнулся от описанных Аламас-ханом перспектив.

   Вообще-то именно Гемаль и сообщил даруге о подозрительном купце (сразу после того, как выяснилось, что сэр Лестер никакой не курун), однако же суть своей беседы с ним раскрывать не пожелал.

   -- А почему вы так уверены, что не спросил, э? -- огладил свою бороду даруге. -- Сэр Максимилиан, для нас обоих будет гораздо лучше, а для вас -- не впример безболезненнее, если мы начнем таки конструктивный диалог. Вы согласны?

   -- Насчет безболезненности? -- ехидно поинтересовался благородный Годриг. -- Да, пожалуй.

   -- Вот видите, Максимилиан-бей, у нас уже нашлись совпадающие точки зрения. -- улыбнулся Аламас тай Калим, садясь на колченогий табурет напротив подвешенного к потолку аазурца. -- Скажите, резидент Оттона, это вы, или кто-то другой?

   -- Кто-то другой. -- в ответ улыбнулся сэр Максимилиан. -- Скажите, вы меня опустите наконец на землю, или мне разговаривать с вами изображая эдакую грушу?

   -- Пэ-эрсик ты наш. -- хмыкнул эр-Узуд.

   -- О, прошу извинить меня, достопочтеннийший. -- в голосе хана слышалось что угодно, но только не извиняющиеся нотки. -- Конечно же мы вас снимем. Кат, опусти нашего благородного гостя.

   Палач скорчил недовольную гримасу, мол любимой работы лишают, бросил на Годрига взгляд "попадешься-ты-ко-мне-в-руки-еще" и вернул аазурца "с небес на грешную землю". Вернее на грязный земляной пол, утоптанный до твердокаменного состояния.

   -- Имя резидента не подскажете? -- поинтересовался у растирающего затекшие руки сэра Максимилиана даруге.

   -- Уж простите, Аламас-хан, не могу. -- аазурец присел на неизвестно откуда взявшийся, но столь же страхолюдный и непрезентабельный табурет, что и даруге. -- Пытками вы у меня, может быть, имя и вырвете... Впрочем, это еще не факт... А вот просто так, за здорово живешь, раскрыть государственную тайну не могу. Свои не поймут, да и просто себя уважать перестану.

   -- Понимаю. -- кивнул головой тай Калим. -- Ну а зачем вы встречались с принцем и султаншей?

   -- Сами-то как думаете? -- хмыкнул благородный Годриг. -- Джимшал присмерти, принцы начали грызню за престол... Конечно же, Аазур желает укрепить свои позиции в султанате, а какой найдется для этого более надежный способ, чем поддержать одного из претендентов? Тысячеградцы вон на Шуля ставили...

   -- Даже так? -- Аламас-хан с интересом поглядел на сэра Максимилиана. -- Так Ю Сэнпина вы убили, Максимилиан-бей?

   -- Во-первых, хан-даруге, не убил, а устранил. Во-вторых, нет, не я. И "Лед и пламя" не я разносил по кирпичикам.

   -- А кто?

   -- А я откуда знаю? Что я, единственный представитель иностранной державы в Аксаре? Полнолунцы, бангышлакцы, куншапурцы, сеамни, пери, повязки, бара-бара наконец. Келикидийцы, ваделорцы, саагорцы, айкониты... Перечень можно продолжать чуть ли не до бесконечности.

   -- Вас видели в таверне незадолго до начала беспорядков. -- произнес молчавший до этого ар Слан.

   -- Быть этого не может. -- невозмутимо ответил сэр Максимилиан. -- Не иначе перепутали с кем-то.

   -- Возможно. -- не стал настаивать даруге. -- Так вам совсем ничего неизвестно о его смерти, уважаемый?

   -- Абсолютно. -- совершенно искренне ответил аазурец. -- Кроме того, что она произошла. И того, что посол Фу Ли уже направил вам ноту.

   Сэр Максимилиан с интересом и некоторой хитрецой глянул на тай Калима.

   -- Аламас-хан, а вы что, перевербовывать меня не будете?

   -- А смысл? -- пожал плечами тот. -- В столь далекие страны как ваша, мы своих людей не посылаем, насколько мне известно. Впрочем, можно спросить у везира по внешним сношениям, это его епархия.

   -- А аазурская агентура? -- слова даруге, который, ко всему прочему, заведовал еще и контрразведкой в Аксаре и окрестностях, Годрига удивили донельзя.

   -- Да на кой мне ваша агентура? -- отмахнулся рукой Аламас тай Калим. -- Что мне, без нее на кол сажать некого? Вреда от вас никакого, угрозы государственной безопасности и целостности Имладона не представляете, а в остальном... Какая мне разница, кто будет поставлять урюк к султанскому столу? Но мы отвлеклись, достойный бай. Значит, вы утверждаете, что Аазур делает ставку на принца Гемаля?

   -- Ничего подобного я не утверждал. -- спокойно ответил сэр Максимилиан. -- Я получил задание, выполнил его, а об остальном пускай резидент думает. У него голова большая.

   -- Какое задание? -- вкрадчиво поинтересовался Аламас-хан.

   -- А что, принц вам не сказал? -- Годриг поиграл бровями.

   -- Вопросы тут задаю я. -- мягко напомнил хан аазурцу. -- К тому же, вам, как профессионалу, должно быть известно, что абсолютно любые показания нужно проверять другими показаниями. Так о чем, вы говорите, у вас шла речь?

   -- Тоже мне, тайна в семи ларцах. -- усмехнулся сэр Максимилиан. -- Мне было поручено гарантировать поддержку принцу Гемалю со стороны хладоквартальских купцов, в том случае, если в Аксаре начнется свара и ему потребуются все клинки, которые он сможет собрать под свои знамена. Султаншу же я просто просил за нас походатойствовать перед сыном. Без бакшиша не обошлось, разумеется.

   -- А почему вы не представились своим именем? -- спросил эр-Узуд.

   -- Ну, уважаемый... -- благородный Годриг хохотнул и развел руками. -- Одно дело, помощь от частных лиц, проживающих к тому же на твоей земле, и совсем другое -- от иностранной державы. Зачем бы принцу было знать, что ему помогает получить престол иностранный монарх? Это настораживает, знаете ли.

   -- И вы действительно смогли бы обеспечить помощь своих соплеменников? -- вкрадчиво спросил Аламас-хан.

   -- А то! Куда б они делись?

   Даруге ненадолго задумался, что-то прикидывая и обдумывая.

   -- А других принцев... например Ильяса или, положим, Арслана... вы не в чем не заверяли? -- наконец поинтересовался он.

   -- Лично я -- нет. -- ответил сэр Максимилиан. -- Ильяса, уж если честно, никто вообще всерьез не воспринимал.

   Аламас-хан, помимо своей воли, согласно кивнул словам шпиона. Принца Ильяса недооценили все.

   -- То, что он сможет на свою сторону привлечь тай Зёнхара предположить было невозможно. Паша не авантюрист, за обещание чего ни-будь когда ни-будь, если Ильяс станет султаном, он бы и пальцем не пошевелил. Золота принцу взять тоже было негде. По крайней мере, столько золота. Нет, хан-даруге, как и чем принц Ильяс взбунтовал сердара... я просто теряюсь.

   -- Ну, хорошо, последний вопрос. Другие ваши коллеги... Кто и куда был внедрен и под какими легендами?

   -- Ну, Аламас-хан, вы меня уже совсем не уважаете. -- обижено произнес сэр Максимилиан. -- Даже если бы и знал, не сказал бы.

   -- Мне позвать ката? -- мрачно поинтересовался хан.

   Опоясанный рыцарь Максимилиан Годриг напрягся.

   Сэр Лестер Блюм чуствовал себя довольно-таки неважнецки. Трудно чувствовать себя иначе, находясь под пристальными, и не слишком дружелюбными взглядами людей, от которых зависит твоя жизнь. Таких, как Нураддин тай Зёнхар, Исмаль ар Фарди, Кемаль ар Тайан, принцы Ильяс и Арслан и загадочный, но оттого только более опасный Темир.

   Сия таркоугодная братия достаточно вольготно расположилась в обеденном зале богатого караван-сарая -- единственного здания, уцелевшего в недавно процветавшей деревне, растащенной на укрепления армией мятежного принца.

   Впрочем, сейчас зал мало напоминал место трапезы -- большинство укрытых дастарханами столиков было убрано, ковры и подушки уступили место знаменам и картам, а помост для музыкантов и сказителей приспособили под склад доспехов командующих.

   -- Ты глянь-ка, не сбежал. -- почти удивленно произнес тай Зёнхар, глядя на вошедшего сэра Лестера.

   -- Отчего же я должен был бежать, Нураддин-паша? -- баронет стоял перед возлежащими на подушками имладонцами с видом покорным, но наполненным внутреннего достоинства. -- За мной нет никакой вины, зачем же мне было нарушать присягу?

   -- Присягал ты, положим, под другим именем. -- зевнул Фулдазерех. -- Так что во лжи пред ликом Тарка и особы султанской крови ты уже повинен.

   -- Никакой лжи не было, Исмаль-паша. -- спокойно ответил Блюм. -- Я использовал приставку "ар", поскольку насчитываю восемь поколений благородных предков, а Зорг, это фамилия моей бабки по отцу, и не моя вина, что ее фамилия звучит вполне по имладонски.

   Сэр Лестер говорил чистую правду -- имя для "куруна", на случай, если его инкогнито будет раскрыто, "изобретал" лично сэр Валентайн, во время ночного сидения в караван-сарае, так что зацепиться тут было совершенно не за что.

   -- Зачем же аазурский рыцарь выдавал себя за куруна? -- принц Арслан огладил усы и вопросительно изогнул бровь.

   -- А если бы я пришел поступать к вам на службу, добрый принц, под своим настоящим именем, как бы вы отреагировали?

   -- Вопрос в другом. -- нахмурился принц. -- Вопрос в том, зачем ты поступил ко мне, Лестер-бей.

   Баронет ре Лееб пожал плечами и печально улыбнулся.

   -- Я наполовину имладонец, принц Арслан, и у моего отца от первого брака уже есть сын. В Аазуре меня не ждало бы не клочка земли -- только доспехи и конь. Таковы законы родины отца.

   -- Майорат. -- обронил Ильяс. -- Я слыхал о таком.

   -- Да, принц Ильяс. -- кивнул сэр Лестер. -- Именно так это и называется. Здесь же, в султанате, я мог бы получить надел, служа достойному господину высокого рода и разделить наследство меж своими детьми так, как считаю должным.

   -- У тебя есть дети? -- спросил Арслан, покуда еще холостой.

   Наложницы, конечно, были у всех принцев -- куда ж наследникам без женской ласки, но вот узами брака пока ни одного из своих сыновей султан Джимшал не связал. Понимал, видимо, что после его кончины сыновья перегрызутся, и давать кому-то преимущество в виде заложников (жены и детей брата) не хотел.

   -- Пока -- нет, насколько мне известно. Но ведь это не так уж трудно исправить.

   -- Даже приятно. -- хмыкнул в бороду тай Зёнхар.

   -- И ты поступил на службу к принцу Арслану сам, по своей воле, не спросясь отца и не имея никаких поручений? -- вкрадчиво поинтересовался Темир, вызвав своим вступлением в беседу неодобрительные взгляды со стороны всех остальных, кроме Ильяса.

   Голос у наперсника и (кажется) телохранителя Ильяса был приятный, мягкий и чем-то Блюму знакомый. Кого-то, определенно, этот загадочный парень сэру Лестеру напоминал.

   -- Отчего же. -- ответил баронет. -- Отец мой надеется на воцарение принца Арслана и готовится оказать ему поддержку деньгами. Мне должно было ждать вестника с посланием и передать оное Его Высочеству.

   -- Это все? -- нахмурился Фулдазерех.

   -- Все. -- твердо ответил юноша.

   Собственно, соврал он только о надеждах отца, которому имя нового султана было индифферентно -- лишь бы пришел он к власти при помощи аазурцев.

   -- Ну что ж, -- хмыкнул принц Арслан, -- иди и жди дальше... ар Зорг. Я оставляю тебя на прежнем месте.

   Сэр Лестер поклонился и вышел из караван-сарая, внутренне переводя дух. Только материнская наследственность, не позволяющая терять влагу понапрасну, не дала ему покрыться холодным потом во время допроса.

   -- Благоразумно ли это? -- поинтересовался Исмаль-паша, когда дверь за благородным Блюмом затворилась.

   -- Ложь на лжи и ложью погоняющая. -- более экспрессивно отреагировал Темир. -- Он служит в Неявной Дружине.

   -- Не хуже тебя это понимаю, спаситель брата моего. -- процедил принц Арслан, коему вольность в общении, которую взял этот выскочка с неясным прошлым, была поперек горла, и повернулся к ар Фарди. -- Помнишь свои слова? "Держи друга близко, а врага -- еще ближе". К тому же... он все-таки привел ени-чери.

   Избитый, с дырявыми парусами и закопченными бортами, потерявший две трети весел, но непобежденный "Имладоние", флагман бар-заленской эскадры, с трудом вползал в гавань. Остатки команды измотанной многочасовым боем едва справлялись с вычерпыванием воды, поступающей через многочисленные щели, открывшиеся в корпусе. Все свободные от гребли и управления судном, включая надменных имладонских офицеров, подключились к авральным работам по спасению судна.

   -- "Курун" вывесил сигнал "Теряю плавучесть, прошу помощи"! -- донесся до сэра Валентайна, стоящего в цепочке передающих ведра людей, голос марсового.

   Благородный Виризг, не обращая внимания на происходящее, подхватил очередное ведро и сунул его в руки стоящему по соседству Байаситу.

   -- "Гамиде" снять команду с "Куруна"! -- прокатился над палубой хрип сорвавшего за время битвы голос Мидар-паши.

   Сэр Валентайн принял очередное ведро и снова переправил его принцу. Вода поступала в трюм бешенными темпами, отчего флагман изрядно просел и потерял скорость, а до спасительного пирса было еще ой как далеко.

   Виризг бросил взгляд за корму, туда, где еще виднелись догорающие обломки того, что недавно именовалось кораблями...

   ...После приказа "Два румба лево на борт все вдруг", бар-заленская эскадра перестроилась, в соответствии с принятом на совете капитанов планом, в две кильватерные линии, где в первой линии находились крупные галеры и галеасы, а во-второй -- мелочь, наподобие "Гамиде" и "Сколопендры", а также те из каперов и срочно получивших каперский патент торговцев (бесплатно -- невиданное в султанате дело), что решили присоедениться к защитникам города, а не смазать пятки салом в срочном порядке. Таких, впрочем, было немного, всего пять, и даже с их учетом у Желтых повязок был трехкратный перевес по количеству судов. И этот перевес, несмотря на западный ветер, довольно споро приближался к имладонцам.

   "Растопчут", мысленно ужаснулся сэр Валентайн. "С волнами сровняют".

   Действительно, было чего испугаться. Первая атакующая волна пиратов состояла из шести хунг-ту и двадцати наиболее крупных джонок, с острыми хищными штевнями, поднимавшимися над морской гладью гораздо выше, нежели борта имладонских галер, так, казалось неосмотрительно, подставленных под удар Крокодилом Султана. Мстилось, что еще чуть-чуть, и они вспорют их, разобьют на части и отправят гнить на дно.

   -- Противник входит в зону обстрела. -- доложил капитан "Имладоние", Рустам тай Сапум. -- Повелевает ли Мидар-паша открыть огонь?

   -- Не спеши, Рустам-ага. -- ответил командир эскадры. -- Дай им втянуться под залпы баллист "Пардуса".

   Вице-флагман "Пардус" шел в строю замыкающим, что изрядно разобидело державшего на нем свой флаг Асата тай Турима. Младший флагман, третий и последний галеас бар-заленской эскадры, "Мухарем-бей", шел в центре строя, а "Имладоние", как водится, первым. Эскадра двигалась неторопливо, практически на одних парусах -- Мидар тай Зарив покуда берег силы гребцов.

   -- "Мухарем-бей" докладывает о входе врага в зону поражения! -- донесся с мачты голос марсового.

   -- Ждать. -- отрывисто бросил тай Зарив.

   "Чего ждать, бурдюк ты винный?" -- подумал барон ре Котль, сжимая рукоять меча. Хотя это и было совершенно бесполезно, но все таки немного успокаивало.

   -- Молодцы. -- прокомментировал ситуацию наблюдающий в зрительную трубу за приближающимися судами Байасит. -- Плотно идут.

   -- Не иначе к дождю. -- буркнул сэр Валентайн себе под нос.

   Желтые повязки и впрямь держали минимальную дистанцию между тремя линиями своих кораблей. Виризгу, человеку сугубо сухопутному, такое (да и любое иное) построение ни о чем не говорило, однако находившийся рядом Крокодил Султана просветил его, и всех окружающих, насчет плана боя Великого Кормчего.

   -- Первой линией сковывает нас в абордаже, вторая проскальзывает между судами первой линии и вступает в схватки там, где нужна поддержка и перехватывает тех, кто от абордажа смог уклониться, а третья разделится на две части, охватит нас с флангов и ударит по вспомогательной линии. -- произнес он. -- Хороший план, молодец Ань Гао. Кстати, мой принц, видите их флагман? Девятимачтовый "Тай-пэн". Идет прямо на нас.

   На носах хунг-ту выросли "лапы" катапульт, и через несколько томительных мгновений между имладонцами и пиратами, не очень далеко от бортов, плюхнулись здоровенные каменные ядра.

   -- Недолет. -- флегматично прокомментировал тай Сапум.

   -- "Пардус" докладывает о входе врага в зону поражения! -- вновь раздался голос матроса из "вороньего гнезда".

   -- Очень хорошо. -- пробормотал Мидар-паша. -- Начнем помолясь. Сигнальщики! Приказ по эскадре! По моей команде...

   Еще несколько томительных мгновений тай Зарив выдерживал паузу, почти театральную, выжидая, когда суда Желтых повязок приблизятся еще хоть чуть-чуть.

   -- Пли!

   Громко щелкнули баллисты по бортам, со скрипом вскинули свои лапы носовая и кормовая катапульты на поворотных платформах, отправляя в полет тщательно отесанные ядра.

   Следом, один за другим, начали стрельбу и остальные корабли эскадры. Снаряды были еще в пути, а расчеты, подгоняемые окриками командиров, уже начали перезарядку.

   -- Первая баллиста -- перелет! -- послышались доклады наблюдателей.

   -- Вторая баллиста -- недолет!

   -- Третья баллиста -- перелет, попадание в третьей линии!

   -- Четвертая баллиста, попадание в корпус джонки!

   -- Первая катапульта -- перелет! -- взметнувшийся за кормой пиратского флагмана столб воды видел даже обделенный зрительной трубой сэр Валентайн.

   -- Вторая катапульта -- перелет! Нет! Есть! Есть попадание во второй линии!!!

   Здоровенный камень, который с трудом закладывали в чашу катапульты четверо матросов, перелетел через корабли первой линии атаки и обрушился на бак двухмачтовой джонки второй линии, пробил палубу насквозь и вышел немного выше ватерлинии, вдребезги разбив руль. Джонка вильнула, едва не столкнулась с соседним кораблем (судам третьей линии пришлось ее огибать, и также с риском столкновения) и сбросила скорость, временно выходя из боя.

   Меж тем результат залпа эскадры был более чем скромным. Катапульты стояли только на галеасах, и ни одна из них не достигла успеха -- лишь ядро носовой с "Пардуса" слегка царапнуло борт хунг-ту, оторвав небольшой кусок обшивки и фальшборта, -- а повреждения от баллист свелись, в основном, к нескольки небольшим дырам в парусах, да паре пробоин в носовой части одной из джонок. Половина же их ядер и вовсе упала в воду, произведя эффект чисто психологический.

   -- Сигнальщики! Приказ по эскадре! -- выкрикнул новое распоряжение Мидар-паша. -- Зарядить ядрами!

   -- Ядрами заряжать! -- продублировал его приказ капитан "Имладоние".

   -- Эфенди, но ведь в следующий залп мы можем накрыть их огненными зарядами. -- удивился Байасит.

   -- А можем и не накрыть, мой принц. -- спокойно ответил Крокодил Султана.

   И вновь для Виризга потянулись невыносимые минуты ожидания, пока не вскинулись лапы катапульт на носах хунг-ту, а с носа одной из джонок не вылетело ядро баллисты (и как только разместить умудрились?), бессильно упавшее в воду с большим недолетом.

   Ядро с "Тай-пэна" рухнуло в воду по правому борту, ближе к корме, разминувшись с палубой всего на пару шагов и переломав три весла.

   -- Перелет. -- Рустам-рейс по прежнему был воплощенной невозмутимостью.

   -- Попадание в "Эфенди"! -- раздался возглас марсового. -- Сбит грот! Сигналит... "Пробоина в трюме, потерян грот и баллиста правого борта. Бой продолжать... могу"!

   -- Первая баллиста заряжена!

   -- Третья баллиста заряжена!

   -- Вторая баллиста заряжена!

   -- Четвертая баллиста заряжена! -- понеслись доклады от командиров рассчетов.

   А флот желтых повязок продолжал неумолимо приближаться невзирая на противный ветер, заставляя Виризга нервно барабанить пальцами по перилам фальшборта на мостике.

   Тем временем зарядились и обе катапульты "Имладоние", а с прочих кораблей эскадры также пришло подтверждение о готовности к стрельбе.

   -- Ну... с Тарком. -- выдохнул Мидар-паша, и отдал приказ открыть огонь.

   Второй залп был более точен. Часть ядер баллист пробила корпуса судов первой линии, часть перелетела и наделала переполох в линии второй. Катапульты опять были неэффективны -- четыре из шести ядер упали в воду, окатив матросов врага водичкой, одно, с "Мухарем-бея", пробило палубу пятимачтового хунг-ту, но, судя по тому, что вздрогнувший от попадания корабль ничуть не замедлил ход, насквозь не прошло, оставшись балластом где-то в трюме, но вот шестое...

   Канониры на корме "Имладоние" отчего-то замешкались и выстрелили тогда, когда отстрелялась уже вся эскадра. Снаряд по крутой дуге пронесся от флагмана к идущей по-соседству с "Тай-пэном" джонке. Нос корабля брызнул осколками досок, являя взглядам имладонцев огромную пробоину на уровне ватерлинии. Вода хлынула внутрь корабля, еще через несколько секунд его фок-мачта наклонилась вперед, и у несчастной посудины просто отвалился нос, после чего она, практически моментально, затонула. По всей бар-заленской эскадре раздался рев ликования. Невозмутимым, казалось, остался только капитан флагмана.

   -- Сигнальщики! Приказ по эскадре! Зажигательные заряжай! -- в восторге проорал Мидар тай Зарив.

   -- Кто командует кормовой катапультой? -- спросил Байасит капитана. Он понял причину успеха -- командующий расчетом смог подгадать такой момент бортовой качки "Имладоние", когда корабль начал на очередной волне опускаться на левый борт, и только после этого сделал выстрел.

   -- Октин-заде Валетта, айконит. -- доложил тот. -- Служит у нас уже год.

   Принц снял с левого запястья массивный золотой браслет и протянул его Рустам-аге.

   -- Будте добры, передайте этот знак моей признательности Октин-рейсу.

   "Октин Валетта... Октин Валетта... Что-то знакомое. -- Подумал Виризг. -- Ах да, это же тот самый молодой идиот, что едва не пришиб на дуэли Понеру, покуда я в каталажке прохлаждался!"

   -- Да стану я жертвой за тебя. -- Рустам тай Сапум с поклоном принял дар принца и послал с ним одного из вестовых на корму.

   Ответный залп пиратов не заставил себя долго ждать, однако Желтые повязки зарядили свои катапульты зажигательными снарядами, гораздо более легкими, и ни один из них не достиг цели -- только каменное ядро из баллисты пробило борт многострадального "Эфенди".

   Прикинув скорость сближения эскадр, сэр Валентайн пришел к выводу, что у имладонцев осталось не более двух залпов -- трех, если успеют зарядиться и выстрелить в упор. Перспектива не вдохновляла.

   -- Все корабли доложились о готовности. -- сообщил капитан флагмана своему адмиралу.

   -- Что ж, -- вздохнул тот. -- значит пора стрелять. Сигнальщики! Приказ по эскадре! По моей команде... Пли!

   Когда горшки с подожженной смолой, оставляющие в полете дымный след, достигли флота врага, благородный Виризг даже вздрогнул. Попадание было почти стопроцентным -- лишь один или два снаряда упали в воду, -- и корабли всех трех линий окрасились вспышками жидкого пламени. На палубах Желтых повязок засновали матросы, таская ведра с водой и песком, однако один, второй, затем третий корабль выходили из строя охваченные пламенем, и шансы у команд спасти свои суда были минимальными. Обе катапульты "Пардуса" положили свои заряды точнехонько посередке надвигающегося хунг-ту, заставив тот выйти из боя, а снаряд носовой катапульты "Имладоне" перелетел в третью линию пиратских кораблей и поджег тот самый галиот, на котором к ним, для переговоров, прибывал фубо цзянцзюнь Ви Су Ци. Несчастная посудина полыхнула как факел, и лишь нескольким матросам удалось спрыгнуть с объятого пламенем корабля.

   Едва отправились в полет первые горшки со смолой, как Мидар-паша отдал эскадре новый приказ -- "Делай как я".

   "Имладоние", повинуясь приказам Крокодила Султана и собственного капитана начал разворачиваться навстречу "Тай-пэну", а за ним ложиться в бакштаг начала и обе линии эскадры.

   Когда разворот был закончен, противоборствующие стороны сблизились уже почти на расстояние выстрела из лука и Желтые повязки дали еще один залп, почти столь же безуспешный, что и ранее. Ядро из баллисты сделало пробоину в носу тяжелой трехмачтовой галеры "Риал-Мустафа", убив и покалечив с десяток гребцов, а вот катапульты были практически неэффективны -- лишь один горшок со смолой достиг своей цели, устроив серьезный пожар на легкой галере "Курун" во второй линии кораблей бар-заленской эскадры.

   -- Темп атаки! -- скомандовал Мидар паша. И "Имладоние", а за ним и вся эскадра, прянули навстречу пиратам, увлекаемые веслами и попутным ветром. Казалось, абордаж между "Имладоние" и "Тай-пэном" теперь неизбежен, однако у Крокодила султана был готов новый сюрприз для Желтых повязок.

   -- Сигнальщики! Приказ по эскадре: "Атаковать вторую линию". -- скомандовал он.

   "Это как?" -- удивился сэр Валентайн, не обращая внимания на удары стрел в щиты, которыми был надежно прикрыт мостик.

   Эскадры сближались стремительно, матросы с обеих сторон поливали палубы противников огненными стрелами, то тут, то там вспыхивали пожары (флагманы с обоих сторон не явились исключением). "Имладоние" и "Тай-пэн" шли строго нос в нос, взрезая острыми штевнями море, а шедшие с обеих сторон от хунг-ту трехмачтовые джонки готовились атаковать галеас с флангов, и тут, на расстоянии половины полета стрелы, с жутким скрипом, носовая катапульта имладонского корабля выбросила зажигательный снаряд прямо в парус надвигающегося врага. Бамбуковая рогожа вспыхнула моментально, пламя грозило перекинуться на палубу, закрывая обзор и Великому Кормчему, и рулевому. Этим-то и воспользовался Рустам тай Сапум.

   -- Лево на борт, держать курс атаки на джонку. -- приказал он.

   Дувэй атакуемого корабля уже не успевал повернуть на встречный курс, и ему не оставалось ничего остального, как взять курс еще правее -- иначе он подставлял свой борт под таран флагмана бар-заленской эскадры, однако Рустам-рейс и не думал атаковать его на самом деле. Едва джонка начала совершать маневр уклонения, как он скомандовал "Право на борт" и "Имладоние" понесся между двумя кораблями первой линии.

   Тем временем на расстояние стрельбы из своих, как это называли сами имладонцы, "пукалок", приблизились суда второй линии и также начали стрельбу по Желтым повязкам. Эффект был скорее психологическим чем реальным, однако спокойствия пиратам отнюдь не добавлял.

   Тем временем вторая и третья линии атаки Желтых повязок продолжали выполнять разработанный до начала боя план. Третья линия совершила резкий поворот, пытаясь обойти впередиидущие корабли с флангов (что получалось не очень, поскольку они, по непонятной для шаньюйев этой линии кораблей причине, остановились не все, хотя должны бы уже были связать противника абордажем), а суда второй линии -- втискивались в пространство между кораблями первой линии, что тоже получалось не всегда, поскольку многие из них пытались маневрировать совсем не по плану, что привело к ряду таранов своих своими же.

   Ведомый тай Сапумом, сохранявшем выражение лица каменного идола, "Имладоние" выскочил из клубов дыма, которые ветер нес в его сторону с пылающего "Тай-пэна", прямо на встречу одномачтовой джонке, втрое меньшей чем галеас имладонцев. Проходя мимо так удачно обойденных кораблей, "Имладоние" дал залп зажигательными снарядами с обоих бортов, увеличивая хаос и неуклонно продолжил двигаться на пирата из второй линии.

   Видя, что столкновения избежать невозможно, Желтые повязки начали прыгать в воду -- таран корабля такого класса был для одномачтовой джонки смертелен.

   -- На вашем месте, Валентайн-бей, я бы за что нибудь ухватился. -- флегматично посоветовал Рустам-рейс.

   В этот момент неподалеку послышался грохот и треск -- уклонившись от тарана галеаса трехмачтовая джонка первой линии нос-в-нос столкнулась с тяжелой имладонской галерой "Авни-Тарк".

   -- Сигнальщики! Второй линии идти в кильватер прорвавшимся! -- успел скомандовать Мидар-паша до того, как "Имладоние" вздрогнул, остановился и вздыбил нос, раздирая на щепки своим тараном джонку Желтых повязок, так неудачно для себя выполнившую приказ Великого Кормчего.

   Сэра Валентайна, не успевшего внять мудрому совету капитана флагмана, инерцией бросило вперед и пребольно приложило о защищающий мостик щит и фальшборт.

   -- Греби! Греби!!! -- проорал Байасит.

   Весла вновь ударили по воде, и незадачливый пират на таране имладонца просто развалился.

   Конечно же, прорваться для атаки второй линии удалось далеко не всем имладонцам -- кто-то увяз в абордаже, кто-то получил удар острым штевнем в борт, капитан искалеченного "Эфенди" просто позволил одному шестимачтовому хунг-ту сцепиться с собой намертво абордажными крючьями, и поджег себя, однако семь из пятнадцати кораблей первой линии -- галеасы "Имладоние", "Пардус" и "Мухарем-бей", тяжелые галеры "Низамие" и "Капудания", а также галеры "Фазлы-Тарк" и "Меабуд" прорвались сквозь строй сильных кораблей противника, раскидали корабли второй линии и провели за собой вспомогательные галеры и каперов, хотя один из них, каррак "Селафаил", не смог уклониться от встречи с пиратами и был взят на абордаж сразу тремя противниками.

   Корабли противоборствующих сторон расходились, дабы перестроиться и вновь устремиться к месту свалки, где семь имладонских кораблей отчаянно дрались в абордаже с дюжиной пиратов, и если бы половина неприятельских экипажей не высадилась на берег, возвращаться туда имладонцам смысла не имело.

   Напоследок, в качестве прощального подарка, галеасы и хунг-ту дали залп из кормовых катапульт. Выстрел "Мухарем-бея" пропал втуне, зато каменное ядро с "Пардуса" проделало сквозную дыру в бортах двухмачтовой джонки, а огненный заряд с "Имладоние" угодил в борт почти погасившего пожар "Тай-пэна".

   Покуда смешавший порядки флот Желтых повязок разворачивался и перестраивался для контратаки, Мидар тай Зарив бросил легкие корабли, которые, благодаря веслам, могли плевать на румб ветра и даже на его отсутствие, на выручку сцепившимся с пиратами судам бар-заленской эскадры. Подоспевшая подмога смогла выручить пять из семи кораблей первой линии -- команда галеры "Дамиад" не смогла противостоять разом двум трехмачтовым джонкам и пошла на дно, когда стало понятно что захватчикам тоже не устоять, а "Эфенди" пылал вместе с флагманом одного из фубо цзянюней. Впрочем, большинство матросов и офицеров с обоих кораблей смогли спастись, и теперь имладонцев из воды вылавливали, а пиратов добивали стрелами, баграми и веслами.

   Три джонки вырвались тз общей свалки, перерубив канаты абордажных кошек, однако совмещенным огнем подошедших кораблей первой линии одна из них была потоплена, а вторая - серьезно повреждена и потеряла две из трех мачт.

   Покуда Великий Кормчий перестраивал свои порядки в некотором отдалении, Мидар-паша поджег трофейные корабли, и на ходу выстраивая прошлый строй в две линии, двинулся к Бар-Залену, имитируя отступления, попутно, с помощью сигнальщиков, принимая отчеты от капитанов о повреждениях и потерях.

   Потери от обстрела из луков и абордажей были ужасающими -- на кораблях было выбито от трети до половины команд, однако боевой дух имладонцев не был сломлен. Как читал в каком-то трактате сэр Валентайн, невзирая на потери имладонские моряки продолжали биться до тех пор, покуда в строю находился их флагман. Однако если даже в начале боя, когда потери сравнительно невелики, флаг командующего эскадры падал, имладонцы обращались в паническое бегство.

   Впрочем, что утешало, серьезно поврежденных кораблей почти не было. В результате первой сшибки нешуточно пострадали только двухмачтовая галера "Мазандрин" и две вспомогательные галеры -- "Курун" и "Пехлеван".

   -- Противник начал движение в нашу сторону! -- раздался крик марсового ("Как не слетел во время тарана", удивился Виризг).

   -- Сигнальщики! Приказ по эскадре -- первой линии следовать в кильватере, второй -- дублировать первую линии. -- выкрикнул приказ Мидар-паша, и повернувшись к тай Сапуму произнес. -- Ложитесь в бейдевинд, курс на северо-запад.

   Попрежнему невозмутимый капитан поклонился капудан-паше и отдал соответствующие распоряжения.

   -- А ведь Великий Кормчий бросил в бой едва две трети от имеющихся сил. -- заметил Байасит, разглядывая приближающиеся корабли Желтых повязок в зрительную трубу.

   -- Остальные, видимо, серьезно повреждены нашим огнем и столкновениями между собой. -- ответил Крокодил Султана.

   Сэр Валентайн, позаимствовавший зрительную трубу у тай Сапума, также внимательно вглядывался в приближающегося противника -- приближающегося теперь гораздо быстрее, поскольку ветер был попутным для пиратов.

   -- Сколько их там? -- поинтересовался аазурец. -- Я насчитал пятьдесят девять флагов.

   -- Вымпелов. -- поправил его принц Байясит. -- Шестьдесят три. Идут широким фронтом в одну линию, планируют охватить нас с флангов, не иначе. Пять хунг-ту, из них два поврежденных, девятнадцать двух-трехмачтовых джонок, остальное -- мелкота. Вспомогательные суда.

   -- Мелкота на флангах. -- прокомментировал капудан-паша. -- Точно будут охватывать.

   -- По моим прикидкам, -- осторожно заметил благородный Виризг, возвращая зрительную трубу Рустам-рейсу, -- у нас будет не более двух залпов до сближения.

   -- Молоде-е-ец. -- Мидар тай Зарив оторвался от разглядывания противника и с удивлением воззрился на барона ре Котль. -- Сухопутный, а рассчитал точно.

   -- У меня имеется военный опыт. -- кисло улыбнулся Виризг.

   Проводя аналогию между кораблями и военными отрядами, он пришел к выводу, что в настоящий момент имладонцы напоминают двигающуюся колонной армию, которую с фланга атакует развернутый строй кавалерии, с рыцарями и конными сержантами по центру, и легкой конницей на флангах. Что бывает в таких случаях он знал отлично -- ничего хорошего для колонны.

   -- Полагаю, -- произнес Байасит, -- Мидар-эфенди отдаст повеление зарядить баллисты и катапульты огненными снарядами?

   -- Мой принц совершенно прав. -- поклонился Байаситу Крокодил Султана. -- Сигнальщики!..

   Желтые повязки дали залп практически с предельной дистанции. Четыре каменных ядра упали с недолетом, а вот "Имладоние" не повезло -- сняряд с "Тай-пэна" ударил флагман точно в левый борт и пробил в нем здоровенную дыру, размазав в кашу с десяток гребцов по обоим бортам. Корабль содрогнулся от попадания, однако ход не замедлил.

   -- Ничего страшного. -- флегматично прокомментировал ситуацию Рустам тай Сапум. -- Пробоина гораздо выше ватерлинии.

   Враг приближался, а Мидар-эфенди так и не отдавал приказа на стрельбу, заставляя Валентайна Виризга теряться в догадках по поводу его плана боя.

   С одной из джонок вылетело ядро, пробившее парус у "Низамие", и только тогда капудан-паша распорядился начать стрельбу.

   И вновь Виризг убедился в ужасающей мощи баллистерии -- половина из зарядов катапульт и почти все -- баллист, нашли свои цели, вызывая многочисленные пожары на пиратских кораблях. На "Мухарем-бее" ошибочно зарядили катапульты каменными ядрами, и один из выпущенных снарядов сбил бизань-мачту на двухмачтовой джонке и пробил палубу, отчего у нее отвалился изрядный кусок бака и обшивки до самой ватерлинии. Судно начало стремительно крениться на корму и довольно скоро затонуло.

   Тем временем, попадание баллисты с борта "Имладоние" вывело из строя носовую катапульту "Тай-пэна".

   -- Отомстили. -- с невозмутимым видом прокомментировал ситуацию капитан флагмана.

   -- Сигнальщики, приказ по эскадре! -- проорал начинающим садиться голосом Мидар тай Зарив. -- "Делай как я"! Рустам-рейс, прикажите право на борт, ложимся на обратный курс.

   Вероятно, поначалу Желтые повязки, глядя на маневр имладонской эскадры, предположили, что подданные султана пытаются спастись бегством, однако, когда галеры и галеасы начали поворачиваться к ним правым бортом (попутно несколько уменьшив скорость сближения, поймав попутный ветер), Великому Кормчему оставалось лишь скрежетать зубами, да отдать приказ вспомогательным судам на срочный охват флангов. Зарядить катапульты ни одна из сторон не успевала, а вот кормовые баллисты галер, в отличие от катапульт -- не поворачиваемые, отстрелялись.

   -- Пли. -- приказал Крокодил Султана, не отменяя приказа "право на борт", когда эскадра развернулась бортами к пиратам.

   Баллисты вновь выплюнули горшки со смолой, и борющимся с огнем Желтым повязкам добавилось "веселья". Три джонки, охваченные пламенем после обоих залпов, начали выходить из боя. Гибель им не грозила, однако и сражаться эти корабли возможности, в настоящий момент, не имели.

   Наконец, когда обе стороны уже начали стрельбу из луков (и вторая линия начала поддержку огнем из "пукалок"), бар-заленская эскадра развернулась штевнями к противнику и капудан-паша отдал приказ на греблю в темпе атаки. Галеры (выстрелившие еще раз, из носовых баллист) и галеасы начали стремительно разгоняться навстречу врагу, однако набрать должную скорость не успели -- минута, и над морем разнесся грохот сталкивающихся кораблей.

   В последние мгновения перед столкновением с "Тай-пэном" сэру Валентайну стало действительно страшно. Нос исполинского корабля вдвое возвышался над мостиком галеаса и приближался с такой стремительностью, что дух захватывало. Казалось еще миг -- и все будет кончено.

   Удар двух кораблей был страшен. Таран "Имладоние" вонзился в нос "Тай-пэна" словно нож в масло, высокий штевнь пирата разрубил бак, раздавив несколько лучников на носу имладонца, часть щитов с мостика сорвало, и они полетели вперед с немыслимой для этаких махин скоростью. Множество людей с обеих сторон, словно выпущенные из пращи, перелетели через фальшборт, разбиваясь о палубу "Имладоние" и нос "Тай-пэна", рухнули две из мачт флагмана Великого Кормчего и фок-мачта имладонца, намертво сцепившись, спутавшись вантами, соеденив корабли почище абордажныйх кошек. Не выдержав удара трескалась обшивка, ломались весла, открывались многочисленные щели в трюмах, пуская внутрь кораблей соленую морскую воду. Разогнавшийся и более тяжелый "Тай-пэн" потащил "Имладоние", кормой вперед, по своему прежнему курсу, вздымая его нос и, тем самым, увеличивая пробоину в собственном.

   -- На абордаж! -- проорал Байасит, и одним из первых рванулся по упавшему фоку на борт пирата. Изрядно приложившемуся о палубу сэру Валентайну ничего не оставалось, как обнажить меч и следовать за ним.

   Стрел в первые мгновения боя практически не было -- мало кому, с обеих сторон, удалось устоять на ногах, а потом уже не до стрельбы стало -- имладонцы ворвались на бак опешивших от такой наглости Желтых повязок (они-то привыкли, что на абордаж они ходят, но никак не наоборот) и началась рукопашная.

   Благородный Виризг, хотя и не был моряком, умудрился попасть на палубу "Тай-пэна" одним из первых. Серьезным стимулом для этого оказался брошенный, во время пробежки по шевелящейся мачте, взгляд в сторону правого борта, откуда к "Имладоние" стремительно приближалась двухмачтовая джонка -- та самая, с баллистой на носу. Прикинув, что в момент столкновения всех, кто перебирался на пиратский флагман по самообразовавшемуся из мачт мостику, просто скинет в море, барон ре Котль поднажал... и, как оказалось, совершенно напрасно. В правую "скулу" описывающего на полном ходу полукруг пирата с разгону ударилась "Сколопендра", шедшая параллельно своему флагману. Ударом кораблю "Желтых повязок разворотило борт от штевня до середины корпуса, однако таран и изрядный кусок носа вспомогательной галеры также не выдержали нагрузки, оторвались, и оба корабля стремительно отправились на дно. Практически в это же мгновенье к флагману бар-заленской эскадры приблизился "Гамиде", чтобы поддержать его в абордажной схватке. Остальные подробности боя сэру Валентайну рассмотреть не довелось. Не до того стало.

   Перепрыгнув через фальшборт, прямо к обгорелым обломкам катапульты, Виризг оказался лицом к лицу с пиратами, несколько пришедшими в себя от имладонской наглости и бросившимися в контратаку. Барона атаковали сразу трое чернокожих, одетых лишь в набедренные повязки, желтые банданы и легкие бамбуковые кирасы, моряков, с визгом и улюлюканьем размахивающие кампиланами.

   "От сабель такой доспех может и спасти", подумал благородный Виризг, и сделал длинный прямой выпад. "А вот от бастарда -- нифига".

   Действительно, его тяжелый меч с легкостью пробивал бамбук, в то время как те из пиратов, кто доставал барона своими клинками, не могли пробить и кольчугу, и бекешу, настолько серьезно, чтобы причинить сэру Валентайну серьезный вред. Хотя синяков и порезов за последующий бой у него прибавилось изрядно.

   Что мог вспомнить про эту схватку сэр Валентайн? Да ничего. Блок, удар, укол, пинок... Кровь, хлынувшая из рассеченного тела. Молоденький имладонец, катающийся по палубе от боли и зажимающий культю отрубленной чуть ниже локтя руки... Отборый ваделорский мат -- Каронья? Он-то откуда тут взялся? Блок, удар... достал, паскудник... Блок, удар... Куды прешь? Удар наотмашь, с разворота, в затылок прорвавшемуся сбоку пирату в богатых доспехах... Блок, удар, навершием в морду... И так -- долго.

   И, вдруг, нежданная передышка. Врагов нет, просто кончились, и мешанина из дюжины сцепившихся судов. Пересохшая глотка, тяжелое дыхание, промокшая от пота и крови бекеша. Паруса удирающих Желтых повязок, пылающие остовы судов, обломки, тела, покачиваемые волнами.

   -- Что, все? -- прохрипел он. -- А где Великий Кормчий?

   -- Да вы, барон, совсем озверели? -- Лазарь устало привалился рядом к фальшборту. -- Вы ж ему полчерепа снесли. Вон, посреди палубы валяется...

   ...Виризг подхватил очередное ведро, не обращая внимания на ломоту во всем теле. Отдыхать потом. Потом. Если не отправимся кормить рыб прямо в гавани. Было бы досадно.

   Стычки между солдатами обеих армий продолжались в течение всего дня и большую часть ночи, однако ни одна из сторон не решилась начать генеральное сражение. Сепахасалар и Гемаль опасались удара в спину от своих же, и, как выяснилось -- совершенно правильно делали. Ночью несколько отрядов снялись со своих позиций и перешли на сторону Ильяса и Арслана.

   Мятежные же принцы только этого и дожидались, тоже ненапрасно.

   Ближе к утру Гемаль, видя что противник уже почти сравнял качественное превосходство, по прежнему сохраняя превосходство численное, скомандовал отступление и укрылся за стенами Аксара, опасаясь окружения и разгрома.

   Выспавшиеся, наконец-то, ени-чери встретили факт отступления врага радостным улюлюканьем и шутками в адрес Гемаля и Турман-паши тер Месри, по поводу их морального облика, матерей, и свиноголовых богов, которым эти двое поклоняются.

   Когда восторги в лагере Арслана и Ильяса несколько поутихли, командование отдало приказ сворачивать лагерь и двигаться на столицу султаната. К вечеру Аксар был взят в плотную осаду.

   Конечно же, Гемаль с Великим Везиром, разослали во все стороны посыльные суда с повелением сатрапам и полководцам немедленно прибыть им на помощь, однако когда их следовало ожидать, да и следовало ли вообще, никто, разумеется, не знал.

   В самом городе, где продовольствия и воды в должном количестве заранее не запасли, факту осады никто не обрадовался, кроме купцов. Цены на еду и воду взлетели моментально, что привело к нескольким бунтам и погромам, которые замордованная в предыдущие дни стража едва-едва успевала пресекать.

   Часть наиболее пережарившихся на горячем имладонском солнце голов, традиционно обвинила во всем чужеродцев, и пошла громить Холодный квартал.

   Предупрежденные о возможных вариантах развития событий Годригом, северяне заперли ворота и встретили, предводительствуемую дервишем Ахметом ан-Гапани, толпу стрелами. Подоспевшим на помощь купцам стражникам осталось только разогнать остатки бузотеров, и торжественно повесить на ближайшем доме раненного в ногу дервиша.

   На сем, случившемся ближе к вечеру событии, все вроде бы как, до поры-до времени и успокоилось, однако даруге Аламас-хан к тому моменту от злости успел выдернуть у себя половину бороды.

   Тем временем, по другую сторону городских стен жизнь также била ключом. Установление осады, даже не столь крупного, как Аксар, города, дело всегда хлопотное, полное тревог и превратностей -- особенно если гарнизон отнюдь не горит желанием попасть в осаду, а осаждающая сторона даже не мечтает о грабеже (или мечтает, но знает, что командиры не дадут) и планирует взять город с наименьшим для него уроном.

   После спешного марша к столице Имладона, армия мятежных принцев занялась не только обустройством своего лагеря, но и установлением рогаток с рытьем траншей, дабы максимально усложнить жизнь осажденным. Те устраивали вылазки, кавалерийские контратаки и прочие гадости осаждающим. Впрочем, на крупномасштабный бой ни на одном участке Турман-паша не отважился, и к закату стратегическая инициатива оставалась в руках Ильяса и Арслана.

   Печалить в настоящий момент старшего из принцев могло только то обстоятельство, что установить полную блокаду Аксара и тем прекратить в него подвоз продовольствия, без флота возможным не представлялось. Таким образом, просто сидеть и ждать, когда столица упадет в его руки, словно переспелое яблоко, было бесполезно. Штурм был неизбежен. Ильяс в такие тонкости не вдавался, удовлетворившись ролью "знамени" повстанцев.

   Тем временем среди высших командиров осажденных шли жесткие прения. Принц Гемаль, также понимавший неизбежность штурма, предложил открыть арсеналы и раздать оружие народу, однако Великий Везир, сепахасалар и султанша Фируза выступили категорически против, опасаясь бунта. Спрошенный по этому поводу о его мнении даруге, который уже даже злиться был не в силах, мрачно зачитал по памяти сводку происшествий за день, и вопрос был окончательно закрыт.

   К закату случилось еще одно событие, не менее важное с точки зрения истории. Скончался султан Джимшал, о чем громогласно было объявлено во всех храмах и на всех площадях. Горожане понимающе кивали и перешептывались.