"Тайна Крикли-холла" - читать интересную книгу автора (Герберт Джеймс)

8 Холлоу-Бэй

Они оставили собаку в Крикли-холле, потому что намеревались пообедать в деревне, где был пивной бар, соединенный с рестораном. Еще на прошлой неделе, когда Гэйб с Верном перевозили мебель и прочие вещи, они заглянули на обед в этот ресторанчик отеля «Барнаби», и Гэйб весьма высоко оценил тамошнюю кухню. Местное пиво ему тоже пришлось по вкусу. Но так как они не знали, что говорят местные правила о присутствии в ресторанах домашних животных, Честеру пришлось остаться без прогулки.

Гостиница выглядела довольно необычно: белые стены и тростниковая крыша привлекали к себе заслуженное внимание, так же как и свинцовые переплеты на окнах и наружные висячие фонари, зажженные по случаю довольно темного и унылого дня. Подобное заведение наверняка притягивало бы туристов как магнит, если бы местное население не страдало непонятной застенчивостью, предпочитая финансовому благополучию уединение. Появись тут отдыхающие, и, несмотря на конец теплого сезона и дурную погоду, заметно оживились бы обе главные улицы. Пока же редкие прохожие, встречавшиеся по дороге новым обитателям Крикли-холла, явно принадлежали к местному населению.

Надо сказать, несколько имевшихся в деревне магазинчиков и многие из домов смотрелись неплохо благодаря тому, что их окрасили в пастельные розовые и голубые тона, тогда как большинство зданий оставались просто белыми. К тому же при ближайшем рассмотрении было заметно, что краска на стенах расслоилась и местами осыпалась, декоративные элементы на фасадах сильно потрепаны временем, а деревянные детали растрескались. Окна и те выглядели темными и неприветливыми, они как бы скрывали своих хозяев, лишь одно или два из них светились теплым домашним светом.

Дождевая вода текла по сточным канавам, кружась над решетчатыми люками, забитыми намокшей октябрьской листвой. Единственная чайная — явная уступка любителям достопримечательностей, — которую миновали Гэйб и его семья по пути к гостинице, удивляла неухоженностью и грязью. Неоновые лампы светили слишком резко, желтовато-серые кружевные занавески, укрепленные на потускневших медных прутьях, закрывали нижнюю половину высоких окон фасада, как будто и здесь уединение ценилось больше, чем стремление завлечь посетителей.

К счастью, «Барнаби-инн», с дымчато-желтыми стенами обеденного зала и солидными резными столбами, поддерживавшими низкий сводчатый потолок, с гудящим в большом уютном камине огнем (камин располагался в глубине помещения), спасала от неприветливой угрюмой деревни. Впрочем, на оценку мог отрицательно повлиять бесконечный ливень.

По крайней мере, Эва постаралась убедить себя, что низко нависшее небо и постоянно идущий холодный дождь в сочетании с бесконечным серым пространством Бристольского залива вполне могли придать местности унылый и даже мрачный вид. А может, подавленность искажала все то, что она видела и ощущала?

Единственным, что слегка портило в целом доброжелательную атмосферу паба, были тяжелые взгляды посетителей, изучавших вошедшее семейство; они наблюдали за тем, как пришедшие стряхивают с себя дождевую воду на коврик у двери и выражают радость по поводу того, что спрятались наконец от ливня. Сидевшие за столиками нагло рассматривали Гэйба, Эву и девочек, пока те шли к длинному столу у стены и устраивались на скамье с подушками и двух стульях с жесткими спинками.

— Мы тут не больно-то любим чужаков, — насмешливо прошептал Гэйб на ухо Эве, подражая выговору западной части страны, когда выдвигал для жены стул. Эва, шикнув на него, невольно улыбнулась.

Посетители паба вернулись наконец к своим разговорам и пиву, вроде бы утратив интерес к новым людям.

Зато барменша, женщина с короткими каштановыми волосами и ослепительной улыбкой, была любезна и дружелюбна, когда рассказывала им о двух главных блюдах дня, а еда оказалась вкусной и обильной. Даже Лорен, привыкшая ковыряться в тарелке, когда перед ней поставили огромное блюдо с морским окунем, жареным картофелем и зеленым горошком, подобрала все до последнего кусочка. Морской воздух и долгая пешая прогулка явно пошли на пользу ее аппетиту, подумала Эва, радуясь случившейся с дочерью перемене. Гэйб снова наслаждался местным пивом. Тогда, с Верном, они проглотили несколько пинт «темного горького», ведь утомительная операция по переносу и подъему тяжестей способствовала неутолимой жажде.

Эва тянула понемножку воду с тоником. Она прежде получала немалое удовольствие от хороших вин, однако в течение последнего года почти не прикасалась к спиртному. Девочки же выбрали для себя смесь апельсинового сока с лимонадом — это Лорен придумала столь изощренно сложный напиток, а Келли во всем стремилась подражать старшей сестре.

Когда Гэйб снова подошел к бару, чтобы взять еще кружку пива для себя и тоник для Эвы, к стойке вышел толстяк с багровым лицом и седеющими волосами, скорее всего хозяин или управляющий, и собственноручно обслужил Гэйба.

— Проезжаете мимо, да? — спросил он не слишком заинтересованно, наполняя кружку.

— Э-э… Я вообще-то буду какое-то время работать в этих краях, может быть, пару месяцев или около того, — ответил Гэйб. — Мы временно поселились в Крикли-холле.

Пиво выплеснулось через край в скрытую за стойкой раковину, а хозяин молча уставился на Гэйба.

Стоп, погоди-ка, подумал Гэйб. Я ведь уже видел это кино. Разве не здесь некий краснолицый местный житель предупреждал меня держаться подальше от старого дома на вершине холма? «Странные вещи там происходят, и вообще…»

Но толстяк лишь закрыл кран и обтер кружку. Ставя пиво на барную стойку, он приятно улыбнулся Гэйбу и сказал:

— Ужасная погода стоит в последнее время. Должно быть, уже три недели льет без передышки. Надеюсь, вам это не помешает.

— Мы будем слишком заняты, чтобы обращать внимание на погоду, — пояснил Гэйб, дожидаясь тоника. — В понедельник моя дочь пойдет в местную школу. — «Местная» школа находилась в нескольких милях от Крикли-холла, в городке под названием Меррибридж.

Наполнив чистый стакан водой с тоником и отставив бутылку в сторону, бармен кивнул.

— Средняя школа Меррибриджа, да? Ей понравится. Большинство детей из нашей деревни там учатся. Их забирает автобус, он останавливается на главной улице. Думаю, шофер будет останавливаться у Крикли-холла, чтобы забирать и вашу девочку, для него это нетрудно. Фрэнк — один из моих постоянных посетителей, так что я ему скажу вечером, когда он придет. В школе потребуют подписать официальные бумаги, насчет оплаты и страховки, но это не займет много времени.

— Спасибо. Я вам очень благодарен. В первый день я сам отвезу дочку и улажу все формальности. К тому же мне все равно нужно будет в Илфракомб.

— А как насчет малышки?

— Ей всего пять. Жена будет сама с ней заниматься, пока мы тут. — Гэйб знал, что Эва станет учить Келли чтению и письму куда более усердно и с большей строгостью, чем это сделают в любой начальной школе.

Когда толстяк принимал от Гэйба деньги за еду и напитки, он заметил:

— Большой дом этот Крикли-холл, а? Там можно взапуски бегать.

— Могу поспорить, там еще и жутко холодно в это время года. — Это сказала симпатичная барменша с каштановыми волосами, которая как раз вернулась, обслужив местного жителя, устроившегося у дальнего конца стойки. В ее речи почти не слышалось девонширского акцента. Встреть ее Гэйб где-нибудь в другом месте, он решил бы, что девушка родом, скорее всего, из южной части Лондона, а не из западных районов Англии. — И там наверняка сыро. Тут во всех домах сыро.

— Да, я прошлой ночью обнаружил настоящие лужи на лестнице и вообще-то не понимаю, откуда они взялись, — сказал Гэйб. — Может быть, оконная рама неплотно прилегает к стене. Там на лестничной площадке большое окно.

— Вы погодите, пока начнется настоящий шторм. Вот тогда увидите, что будет. Скорее всего, крыша протекает. — Девушка кивнула с легкой насмешкой.

Толстяк пожал плечами.

— Хозяева уже несколько лет не живут там, а арендаторы надолго не задерживаются.

«Охо-хо, — грустно подумал Гэйб, — вот оно, начинается. Сейчас мне расскажут, что пятьдесят лет назад сумасшедший дровосек порубил на куски свою семью и рассовал части тел по всему дому или же в прошлом веке богатый владелец Крикли-холла, старина Чарли Крикли собственной персоной, запретил своей дочурке выйти замуж за местного крысолова, после чего она повесилась в подвале».

Но толстяк продолжил:

— Потому дом так запущен, оттого у вас и лужи на полу.

— Я думал, тот старик, Перси… — Перси Джадд, верно? — присматривает за домом.

Толстяк сочувственно усмехнулся.

— Перси слишком стар. Поэтому управляющий поместьем платит двум женщинам из деревни, чтобы они как следует мыли полы и вытирали пыль раз в месяц. Нет, Перси мало на что теперь годится. Если честно, его держат просто из милосердия. Он уже приходил к вам?

— Да, вчера, вскоре после того, как мы приехали. А сколько же ему лет?

Толстяк нахмурился, соображая. Потом почесал подбородок.

— Ох, ему должно быть… ну, точно я не знаю, но вообще-то ему должно быть почти восемьдесят. В конце прошлой мировой войны он служил где-то за морем.

Гэйб тихонько присвистнул сквозь зубы.

— И он до сих пор работает?

— Скорее просто любезность со стороны управляющего. Понимаете, никому не хочется выгонять старика. Он помогает в церкви, ну, ничего тяжелого не делает, конечно, просто подметает церковный двор, собирает молитвенники после мессы. Он славный дед, но с характером, очень даже с характером. Не хочет уходить на пенсию, хоть ему много раз предлагали. Совсем безобидный, так что вы можете не беспокоиться.

— Он очень милый, — вставила барменша.

— Франни, там человека надо обслужить.

Толстяк кивком указал на местного жителя, ожидавшего у стойки, пока наполнят два стоявших перед ним пустых стакана. Еще раз улыбнувшись Гэйбу, Франни отошла.

Толстяк облокотился о стойку.

— Я владелец «Барнаби», — сообщил он Гэйбу. — И если вы захотите узнать что-нибудь о здешних местах, только зайдите сюда, я всегда к вашим услугам. А если меня не будет, то моя жена Вера вам поможет или наша Франни.

Приятно удивленный дружелюбностью владельца гостиницы, Гэйб улыбнулся.

— Очень любезно с вашей стороны. Спасибо. Думаю, у нас все будет в порядке.

— Ну, если что, вы не смущайтесь. Мы привыкли иметь дело с новыми людьми. Удачи вам и вашей семье, мистер…

— Гэйб Калег, — представился Гэйб, протягивая руку через барную стойку, владелец гостиницы торжественно пожал ее.

— А я Сэм Пеннели. Надеюсь, вам у нас понравится, мистер Калег. Там красиво, в Расщелине.

Гэйб забрал тоник и пиво и уже собрался было вернуться к столу, держа в обеих руках стаканы, но у него внезапно возник вопрос.

— Кстати, позвольте спросить, из чистого любопытства… почему Расщелину Дьявола назвали именно так? Вроде мрачноватое имя для такого прекрасного места.

На этот раз владелец водрузил на стойку уже оба локтя и наклонился вперед, как бы подчеркивая некоторую доверительность дальнейшей беседы. Его лицо приобрело серьезное выражение.

— Давным-давно, несколько веков назад, — сказал он негромко, — дьявол собственной персоной пытался пробиться из моря в глубь страны, чтобы затопить все окрестные деревни. Сначала он сгрыз часть утесов, и так появился наш залив. Ну конечно, за много лет он расширился, вода ведь размывает почву и далее камни. Как бы то ни было, говорят, проделав первую брешь, он попробовал прогрызть землю дальше, чтобы подобраться к вересковым пустошам, но его зубы постепенно стерлись до самых десен, и он уже не мог двигаться вперед. Потому, разочаровавшись, вернулся в море, поклявшись однажды отомстить здешним землям. И он это сделал, мистер Калег, но я расскажу об этом как-нибудь в другой раз.

Владелец гостиницы выпрямился, и Гэйб усмехнулся, но усмешка мгновенно соскользнула с его губ, когда он обнаружил, что лицо владельца гостиницы хранит прежнее серьезное выражение. Мгновение-другое мужчины молча смотрели друг на друга, и Гэйб вдруг смутился. Потом толстяк хихикнул и расплылся в широкой желтозубой улыбке.

— Уж вы меня простите, я не хотел вас сердить, — извинился он, продолжая улыбаться. — Но вот так и путешествуют по нашим краям легенды. Подобных глупых историй в этой части страны множество, но они, видите ли, очень скрашивают зимние вечера, когда люди сидят себе у пылающего камина и неспешно беседуют. — Он подмигнул, прежде чем завершил разговор: — Рад был познакомиться с вами и вашей семьей, мистер Калег. Вы всегда будете желанным гостем в «Барнаби», так что не пропадайте надолго. И хорошенько заботьтесь о своих девушках, я имею в виду всех троих.

Пеннели отошел в сторону, чтобы обменяться словечком с каким-то местным жителем, окликнувшим его с другого конца бара, а Гэйб наконец вернулся к своему столу.

Эва вопросительно посмотрела на мужа, когда тот ставил перед ней стакан с тоником.

— Ты, похоже, поболтал там о чем-то интересном. — В ее взгляде светилось любопытство.

Гэйб сел на прежнее место.

— Да, там милые люди. Но я думаю, под конец этот парень просто морочил мне голову. — Гэйб отпил глоток пива.

— А как тот парень морочил тебе голову, папочка? — спросила Келли, выпустив на пару секунд соломинку и оторвавшись от своего напитка.

— Ох, он просто рассказывал мне, как возникли залив и каньон.

— Ущелье, — подсказала Лорен, которой хотелось, чтобы отец говорил на правильном английском, и потому при каждой возможности поправляла его. Она делала это без малейшего смущения, так как искренне думала, что это лишь на пользу, хотя все ее друзья полагали, что американский акцент Гэйба давно уже стал едва заметным.

— Расскажи нам, пожалуйста! — потребовала Келли, с шумом втягивая последние капли лимонада.

Гэйб, рассказывая сказку о происхождении залива и Расщелины Дьявола, старательно понижал голос, чтобы история звучала важно и убедительно.