"Мальтийская богиня" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Лин)

Глава седьмая

И только на следующий день я наконец-то полностью осознала масштаб случившегося несчастья. Я и думать не могла, что первое увиденное в жизни жестокое убийство сломит меня. За что я себя хвалю, так это за то, что наперекор всем трагическим событиям я держалась молодцом, стараясь быть невозмутимой, даже когда обнаружила труп.

Я знала, что неблагоприятное расположение планет готовит мне что-то вроде сюрприза, но изменить, как это бывает, ход событий не могла. В самом деле, все свои эмоции я растратила на погибшего Галеа, поэтому уже в примерно нормальном состоянии я повстречала озадачившего меня знакомца — ВБО.

В то утро, однако, надо мной сгустились черные тучи. Тоскливо моросящий дождь отражал муторность моего душевного состояния. Туман, нависший над садом, каким-то образом проник в мое тело. Я чувствовала себя так, будто мои глаза, уши и все мои внутренности забиты ватой, и не смогла заставить себя подняться с постели.

Марисса и Иосиф появлялись всегда так же неожиданно, как и пропадали. Уже ближе к полудню я услышала, как они вошли и позвали меня, но, сильно занедужив, я не смогла им даже ответить.

Они принялись искать меня, и вскоре их головы показались в дверях моей спальни. Я помахала им, с трудом оторвав руку от натянутого до носа пухового одеяла всего лишь на несколько дюймов. Очевидно, мое состояние совсем им не понравилось.

Я услышала, но не разобрала их шепот в холле, а затем они спустились вниз. Вскоре меня вывели из дремы шаги на лестнице, и Марисса вплыла в комнату с подносом.

— Сядьте, пожалуйста, — сказала она тоном, который, видимо, производил впечатление на Энтони в моменты непослушания. Я безропотно выполнила ее приказ. Марисса была моложе меня, но ее обращение, очевидно, действовало как на детей, так и на людей всех возрастов, находящихся в шоковом состоянии.

— Выпейте это, — снова приказала она. — Я с отвращением покачала головой. — Я вызову врача, если вы не выпьете это и не съедите чего-нибудь.

Я решила, что нахожусь не в том настроении, чтобы принимать мальтийского врача, каким бы он милым и компетентным ни был, поэтому послушно выпила питье Мариссы. Это был чай, причем очень горячий, с лимоном и с таким количеством сахара, которое можно разве что сравнить с дневным запасом на кондитерской фабрике. Я ощутила, как он похрустывает у меня на зубах. Но это возымело свое действие, и мне почти сразу стало лучше. Затем я в охотку погрызла тост с джемом и маленьким кусочком сыра.

— Вот и хорошо! — обрадовался мой «домашний доктор». Затем она заботливо укрыла меня одеялом и сказала: — Теперь вы можете немного отдохнуть, пока не наступит время вставать. Энтони и София заберут вас около двух.

— Заберут меня, но куда? — с трудом вымолвила я.

— Не говорите мне, что забыли. Вы обещали помочь доктору Стенхоуп с ее пьесой. София рассчитывает на вас, — сказала она сурово.

Действительно, я напрочь забыла о своем обещании, если быть честной, мне совсем не хотелось вылезать из пухового кокона моей кровати. Где-то в глубине души я чувствовала, что любая деятельность будет лучшим лекарством, но нисколько не хотелось делать лишние телодвижения. Рассуждая, я пришла к выводу, что сильно привязалась к Софии, а посему не могу, даже не имею права подвести ее. Я также понимала, что суета вокруг моей персоны — хорошая терапия для Мариссы, которая выглядела изможденной. Ее горящие красные от слез глаза взывали ко мне с мольбой, поэтому мы заключили с ней что-то вроде негласной сделки, и я дала согласие ехать.

День выдался влажный, поэтому, конечно, машина не заводилась. Энтони на этот раз не отпугнули капризы техники, и они с отцом толкали наш драндулет вдоль шоссе по наклонной.

Я отказалась вести машину, сославшись на недомогание.

Мы — Энтони, София и я — направились к университету. Я старалась запомнить маршрут, но с трудом могла концентрировать внимание на чем бы то ни было. Энтони, следуя наказам матери, высадил нас прямо у входа и сказал, что заедет около шести.

Когда мы вошли, многие из участниц спектакля уже были в сборе. София тут же растворилась в толпе. Я пошла поискать доктора Анну Стенхоуп и предложила свою помощь.

— Вот и славно, — повеселела она. — Нас хотят увидеть на брифинге. Пьеса, которую мы ставим, рассказывает об истории Мальты со времен палеолита до наших дней. Она состоит из серии маленьких новелл. Полагаю, вы бывали на спектаклях «звук и свет»?

— Конечно, — ответила я. — Форум в Риме, Афины, пирамиды Гизи, Карнак на Ниле. Я коллекционирую их. Эти спектакли проводят после наступления темноты и используют музыку и речитатив вместе с ярким светом, чтобы поведать историю местности, а для наглядности высвечивают наиболее значимые фрагменты памятников, скульптур и так далее, чтобы подчеркнуть важность события, о котором идет речь.

— Все правильно. Что ж… пойдемте. То, что мы репетируем, напоминает сказанное вами, за исключением того, что мы подсвечиваем выступающих девочек. Они представляют людей из разных эпох, разных наций, пришедших на Мальту, и комментируют исторические события. Для детально разработанной постановки не хватает средств, и мы вынуждены довольствоваться малым. К тому же в классе всего пятнадцать девчонок на требующийся тысячный состав актеров.

Анна подвела меня к раме с развешанными костюмами.

— Девочки сами придумали и смастерили себе одежду, чтобы проиллюстрировать прошлое страны, и даже привлекли мальчишек для сооружения декораций. Дети смастерили орудия труда, которыми пользовались строители древних храмов, нарисовали сцены из значимых исторических событий на огромных полотнах бумаги. На первом полотне изображен Хаджар-Им, на втором — вал Валлетты, на третьем — Большая Гавань. Ну, надеюсь, вы разберетесь. — Анна Стенхоуп обвела рукой рабочую площадку. Один из ассистентов подошел и ловко стал менять декорации.

— Молодцы ребята — заметила я.

— Да, в некотором роде они — творцы. Трудились не покладая рук. Честно говоря, меня поначалу коробило невежество девочек относительно истории своей страны. Я заставила их провести научные исследования и написать рефераты. Изначально у меня возникла идея предоставить им возможность обыграть это с точки зрения представительниц каждой эпохи, но моя затея оказалась слишком сложной для них. Видите ли, без мужских ролей в этом случае не обойтись — уж сколько здесь лиц мужского пола под могильными плитами отдыхает! — Последние слова доктор Стенхоуп произнесла с явным презрением. — Потом мне пришла в голову мысль рассказать об исторических вехах от лица Великой Богини, будто бы говорит дух Мальты, и, надо заметить, получилось просто здорово.

Ваша юная подруга София, между прочим, имеет задатки, чтобы стать хорошей писательницей. Представляете, написала свою роль и несколько других! Месяц назад мы озвучили ее опусы в аудитории. Грандиозный успех! Девочки были потрясены.

— Поэтому вы решили раздвинуть рамки спектакля?

— Раздвинуть… Ах, да, вы имеете в виду шоу-бизнес. — Доктор Стенхоуп тяжело вздохнула и опустила глаза. — Нет, мы даем на публике только одно представление. Однажды после репетиции мистер Камильери, если не ошибаюсь, он именовал себя так, назначил мне встречу. Судя по визитке он служит помощником премьер-министра по связям с общественностью. Мне сказали, что премьер-министр делает культурную программу для каких-то зарубежных гостей и решил включить в нее и нашу пьесу. Но, должна признать, это всего лишь чистой воды лесть, хотя у учащихся от одной только мысли, что они будут выступать перед высокими чинами, просто снесло крышу, выражаясь их языком.

Я не перебивала Анну Стенхоуп, так как общение с ней мне нравилось и отвлекало от хандры.

— У Камильери, безусловно, родилось несколько идей, чтобы оживить это действо. Вы же знаете этих типов из пиара. Тут на днях его осенило, мол, постановку нужно делать прямо на месте, то есть на развалинах. Вот почему мы с вами там и встретились. Я собрала девочек, и мы провели так называемую рекогносцировку на местности, а потом решили, что Мнайдра — самое оно. Мы расставили стулья — будет человек двадцать пять — там, где с вами отдыхали, помните, лицом к входу в храм. Руины мы используем в качестве задника, а некоторые части высветим прожекторами, чтобы было нагляднее.

Я заметила, что Анне Стенхоуп было свойственно увлекаться милыми ее сердцу проектами, поэтому она так носилась со своей пьесой.

— Наше отступление на случай дождя — аудитория университета. Мы будем держать весь состав наготове. Лара, а вы не находите, что в общем и целом идея проведения спектакля на исторической сцене весьма увлекательна?

— Мне она кажется потрясающей. Но что должна буду делать я?

— Нам требуется кто-то вроде режиссера. Ну… знаете, расставить всех участников по своим местам в нужное время, в соответствующих костюмах. У нашего бывшего были именно такие обязанности, но он, как я уже рассказывала, сломал ногу, катаясь на водных лыжах. Это выше моего понимания. Он, видите ли, тренировался перед соревнованиями по прыжкам. И это в его-то возрасте! Я всегда считала, что у него мозги на месте. Ан нет. Мужское племя! Адреналин в крови играет…

Подсветка будет хорошим решением. Но здесь есть проблемы. Был тут один хмырь, школьный сторож, который что-то соображал в электричестве, хотя я не уверена. Теперь лежит в больнице. Упал, видите ли, в школе с лестницы в четверг вечером, когда все уже ушли. Заявляет, что не помнит, как это произошло, но мы-то знаем, в чем дело. Он нажрался в бойлерной до бесчувствия! — Анна Стенхоуп в сердцах сплюнула. — Я уже думала дать отбой, но Богиня следит за нами. Послала нам спасителя прямо в одно из своих священных мест — в храм Мнайдра. Очень милый джентльмен, вызвался нам помочь. Все знает об этом шурум-буруме. О! А вот и он.

— Синьор Дева, миссис Макклинток, — церемонно представила нас Анна Стенхоуп.

— Синьор, — старалась быть любезной.

— Пожалуйста, синьора, называйте меня Виктор. Я к вашим услугам, дамы. Если позволите, я оставлю вас ненадолго, мне нужно посмотреть, как обстоят дела со световым и звуковым оформлением.

— Разве он не душка? — с умилением спросила меня доктор Стенхоуп.

— Славный господин, — согласилась я. — Вы подрядили его в Мнайдре?

— Нет. В действительности же мы просто поболтали несколько минут. Он заинтересовался историей этого храма и много расспрашивал о культе Богини. Я сказала, что мы собираемся поставить пьесу. А вчера вечером я узнала, что старик Мифсуд свалился с лестницы…

— Мифсуд? — переспросила я.

— Ну да. Сторож. Это какое-то наказание. Шишка на голове, сломанные ребра и вывихнутая лодыжка. Я не знала, что и делать. Я пошла перекусить в свое любимое кафе, и туда вошел… Виктор… синьор Дева. Мы снова разговорились. Я поделилась своими проблемами. Он был так благожелательно настроен и проявил такой такт… Я попросила его помочь, когда узнала о его способностях, и он согласился с радостью, хотя не осмелился предложить свои услуги без моей просьбы. Какой джентльмен!

— В самом деле! — пробормотала я.

Остаток дня прошел быстро, и я забыла о своих неприятностях, частично потому, что была просто огорошена криками и шумом. Я стала осознавать, что на Мальте крик — нормальная форма общения даже при обычной беседе. Вскоре я тоже перешла на повышенные тона. Чтобы достать костюмы, развесить их по порядку, сделать письменные комментарии, мне пришлось использовать все свои организационные навыки. Синьор Дева — Виктор, — несмотря на всю елейность, казалось, знал свое дело, говоря словами Анны Стенхоуп, и он порекомендовал купить некоторые вещи.

— Сегодня утром свободное посещение храма, моя дорогая доктор Стенхоуп. По этому поводу у меня возникли некоторые идеи, которые я хотел бы с вами обсудить, конечно, с вашего разрешения, — так велеречиво вел разговор этот почитатель старины.

Я подумала, что этот Дева по приторности мог бы сравниться даже с чаем Мариссы, но, к моему удивлению, Анна Стенхоуп вся затрепетала.

Я отправилась за покупками. Признаюсь, я поняла, почему она была сражена наповал: внешняя привлекательность этого человека сразу бросалась в глаза. В свои примерно сорок пять он подкупал вкрадчивостью и изысканными манерами, да и красивый итальянский костюм сидел на нем безукоризненно.

На репетиции весь день вертелась парочка, как я поняла, функционеров. Мистер Камильери для наблюдения за подготовкой спектакля приставил женщину по имени Эстер, отнюдь не дурнушку, которая не слишком утруждала себя, зато составила схему распределения обязанностей в день представления. С ней в тандеме работал молодой человек, Алонзо, — брат одной из участниц пьесы. Когда бы ни понадобилась грубая мужская сила, Алонзо вызывался первым. Он двигал мебель, таскал вешалки с костюмами и даже приносил всем освежающие напитки.

В конце дня Энтони и София подбросили меня домой. На шоссе у дома увидели одиноко стоящую полицейскую машину, которая не вызвала у меня никаких эмоций. Видимо, опять приехал Винсент Табоне. Увидев меня, Марисса и Иосиф приложили пальцы к губам в знак молчания и провели меня наверх в одну из пустовавших комнат, которая, как оказалась, уже стала жилой. В ее углу стояла койка, а на ней громко храпел высокий мужчина. Я говорю высокий, потому что его ступни высовывались за прутья кровати. Мы тихо спустились вниз.

— Роберт Лучка — сержант Королевской канадской конной полиции, — отрапортовал Табоне, произнеся фамилию Лучка с ударением на первом слоге. — Он приехал оказать содействие в расследовании убийства Мартина Галеа, поскольку покойный является канадским подданным отныне и вовеки, — неуклюже сострил детектив. — Тем более мы до сих пор не установили место смерти. Где его убили? В Канаде? В Риме?

Я обреченно закатила глаза.

— Сержант прибыл сегодня. Его суточные просто ничтожно малы. Видимо, урезали бюджет. Поэтому я подумал привезти его сюда, чтобы, во-первых, сэкономить деньги, во-вторых, обеспечить вас охраной. Хорошая идея, правда? — Довольный собой, Табоне расплылся в улыбке.

— Великолепная! — сфальшивила я. Что я еще могла ответить?

— Конник! — воскликнул Табоне. — Настоящий конный полицейский! Никогда не думал, что сподоблюсь работать с королевским конником.

Вот уж действительно. А уж как я рада… Никогда не думала, что мне придется соседствовать с подобным типом.

На следующее утро меня разбудил запах кофе и бекона. Он раздражал меня по причинам, которые мне трудно объяснить. Наверное, я начала считать этот дом в некотором роде своим, не буквально, конечно. Мой бизнес не принесет мне таких баснословных денег, чтобы я когда-нибудь стала владелицей такого прекрасного особняка. Но в нем стояла моя мебель, а это уже немало. Ведь когда я выбираю что-то для своего магазина, то приобретаю только те вещи, которые мне нравятся. Я собственноручно подбирала все, что ныне принадлежит теперь уж не знаю кому и находится в этом доме. Я также работала, как проклятая, и старалась уложиться в срок. Но больше всего меня печалило, что дом осиротел: Мартин Галеа мертв, Мэрилин Галеа пропала. Детей нет. Мэрилин вообще была единственным ребенком в семье, и если Мартин имел где-нибудь родственников, то никогда не упоминал о них. Я себя не раз спрашивала, что будет с домом.

Видимо, поэтому я и считала канадского конника незваным гостем.

Я не спеша спустилась по лестнице, особо не жаждав первого контакта с этим человеком. Признаюсь, я заранее сильно невзлюбила его. Едва я сошла вниз, он сразу же поднялся с места, налил мне кофе и, аккуратно поставив чашку на край стола, протянул мне руку. Как я и предполагала, он оказался высоким мужчиной, с голубыми глазами и каштановыми волосами, увенчанными тонзурой.

— Роб Лучка, — отрекомендовался он. — Произносится Лу-у-чка, а пишется Лузска. Я — украинец. А вы та самая Лара? Приятно познакомиться.

— И мне тоже, — процедила я сквозь зубы.

И как это можно быть таким жизнерадостным рахитом?

— Позвольте предложить вам завтрак. Марисса оставила нам немного съестных припасов. Как вы предпочитаете есть яйцо? — осведомился мой новый поселенец.

— Вкрутую, — ответила я. — Спасибо, я выпью кофе и съем тост.

— Вам следует как следует подкрепиться на весь день. Я зажарю вам бекон. Хотя нет. Как насчет омлета? Это хорошая мысль, соглашайтесь, — сказал он, отвечая на мой немой вопрос.

Боже мой, подумала я. Пока все это закончится, здесь будет еще одна жертва убийства. Я пришибу его, это точно. Я сидела насупленная и не произносила ни слова. Он состряпал для меня вполне сносный омлет, и, отведав его блюдо и глотнув кофе, я почувствовала, что могу вступить с ним в беседу, не теряя самообладания.

— Так вас сюда направили помочь в расследовании убийства? — начала я.

— Да, убийства на бытовой почве, я бы сказал. Большая часть подозрений ложится на жену Галеа. Как ее зовут?

— Мэрилин, — с неудовольствием произнесла я. Постоянное упоминание ее имени в этом деле сильно возмущало меня. — Но я не думаю, что она виновна. Вы видели отчет о вскрытии? Там сказано, что он умер в аэропорту.

— Я ознакомился с отчетом. Табоне показывал мне его. Что-то не вяжется, упущено главное, скажем так. Я не имею ни малейшего желания критиковать работу коллег, но…

— Табоне тоже не в восторге, — призналась я.

— Дело в том, что в Канаде сейчас лютый холод. Намного ниже нуля. Я считаю, что Галеа убили гораздо раньше, чем думает коронер. Нам уже известно, что мебель грузили на улице. Столбик термометра упал до пятнадцати градусов ниже нуля на тот момент. Мы проверили температуру в грузовых отсеках и изумились: работникам стыдно было сказать, как там было холодно. Поэтому к своему «приезду» сюда Галеа оттаял. Это я укажу в рапорте.

— Но вы же сейчас на Мальте, — настаивала я. — Вас не откомандировали бы сюда, если все было так просто. Значит, ваше начальство в чем-то усомнилось.

— Не совсем. Нам прислали копию отчета о вскрытии тела Галеа, и мы решили копнуть поглубже.

— И когда же мы начнем? — осведомилась я.

— Начнем что? И если начнем, то кто это мы? Я — полицейский, а вы — владелец антикварного магазина, того самого, в грузе которого оказался труп.

— Отлично. Ну и идите и расследуйте сами. Уверяю вас, вы тут же заблудитесь, едва выехав на шоссе. И где вы, интересно, возьмете машину?

— Если вы думаете, что украинец из Саскатчевана не в состоянии найти дорогу на таком малюсеньком острове, который и в микроскоп не разглядишь, то вы очень заблуждаетесь. Я — конный полицейский, запомните это. Я вылавливаю преступников в метель, мороз и пургу, прямо как показывают по ТВ, — усмехнулся самодовольно он.

— Ну, конечно же, как я могла не принять это в расчет. Вот вам и ключики от машины.