"300 вопросов священнику" - читать интересную книгу автора

Христианство и творчество. Светская культура.

134. В общественном мнении сложилось такое впечатление, что истинный православный христианин должен как можно строже ограждать себя от всех явлений светской культуры. А на самом деле, каково должно быть отношение православного человека, посещающего церковь, к светской культуре: музыке, фильмам, театру, книгам и т.д.?

Такое отношение уже определено в Священном Писании. Всё мне позволительно, но не всё полезно, всё мне позволительно, но ничто не должно обладать мною – писал апостол Павел (1 Кор. 6,12). Культура – неотъемлемая часть человеческого существования. Как и в любой другой сфере жизни, содержание эстетики зависит от того, чт о исходит из сердец их авторов. Если это грех и страсти – то произведение пропитывается ими и передаёт их другим людям. От таких вещей истинный христианин отвращается и старается ограждать себя и своих близких. Если же культурное явление художественно отображает богатство жизни, созданной Богом, а тем более высокие душевные и даже духовные стремления, исходя из которых автор создавал своё творение – то приобщение такой культуре христианину не только дозволительно, но и прямо необходимо.

Другой вопрос – как различить положительную эстетику от псевдокультуры, несущей в себе грязь и разрушение. И здесь я воспользуюсь фразой, содержащейся в Вашем вопросе. Если человек (как Вы сказали) посещает церковь, он никогда не найдёт должного критерия для разграничения того и другого. Посещать церковь совершенно недостаточно; Церковью нужно быть. Только если человек – сознательный христианин, воспитанный не исключительно «хождением в церковь» (и «исхождением» из неё), а ещё и Евангелием, исконной церковной традицией, и главное – непрестанным, повседневным богообщением, то есть жизнью во Христе (что и составляет суть Церкви), – он может Духом Святым, живущим в Церкви и в его сердце, правильно оценивать мир и пользоваться всем тем, что он предлагает человеку – кроме греха. Именно в этом заключается смысл знаменитого высказывания блаженного Августина – «люби Бога и делай, что хочешь»: любовь Божия, делающая человека Церковью Христовой, даёт ему истинное «мерило» всех явлений человеческого бытия. А если просто «посещать» церковь – то такой «посетитель» скорее всего будет бояться того, что не укладывается в узкую область «посещения церкви», и отвергать не грех, но всю культуру целиком.

135. Мои знакомые, муж и жена, были раньше, до того, как стали православными христианами, довольно-таки успешными и знаменитыми актерами. Но, придя к вере, осознали, что актерская деятельность будет мешать их спасению. Они обратились за советом к священникам, и те посоветовали им оставить свою работу, ввиду того, что это занятие недостойно благочестивых христиан. Мои знакомые так и поступили. Они покинули светское общество, полностью погрузившись в церковную среду, стали петь на клиросе, служить при церкви, в общем, скрылись за церковной оградой. Но в последнее время они, как люди истинно творческие, поняли, что не могут далее жить в этом «затворе», и стали постепенно возвращаться к жизни в обществе. Наблюдая за этой и другими подобными историями, у меня возник вопрос: действительно ли, с точки зрения Церкви, истинно верующим человеком можно быть, лишь находясь с головой за церковной оградой? Не является ли такое существование, как бы в параллельном реальной жизни измерении, самообманом? Потом ведь люди начинают ощущать неестественность такой жизни и возвращаются в общество. Если хочешь отречься от мира, иди в монастырь – вот мое мнение.
Церковная ограда находится в сердце человека; она есть даваемое Богом и раскрываемое человеком в Церкви духовное «чувство реальности», которое позволяет христианину различать должное и недолжное, добро и зло, истину и обман. Но чтобы приобрести такое чувство, нужно предварительно воспитать свою совесть, вооружить её Евангелием, молитвой, навыком жизни во Христе, опытом исполнения Божиих заповедей. Такое воспитание совершается в Церкви. Вполне естественно поэтому, что новоначальные христиане на некоторое (более или менее длительное) время отстраняются от тех сфер жизни, которые этому воспитанию препятствуют, и полностью погружаются в церковное существование. По мере духовного «взросления» люди искусства вполне могут опять вернуться к своей деятельности, но теперь она ими и по-другому осмысляется, и по-другому осуществляется: христианин воздаёт своим трудом славу Богу и несёт добро людям. Именно это и произошло с Вашими знакомыми, это совершенно естественный процесс.
Но здесь есть некоторые ошибки, очень распространённые у нас. Первая – что многими церковными людьми (и многими пастырями, к сожалению) Церковь воспринимается, так сказать, не динамически, но статически: вот ты пришёл в Церковь – так только и ходи в неё теперь, без каких бы то ни было перемен; а если со временем всё это начинает «надоедать», то это исключительно от гордости: нужно «смиряться», и всё «мирское» отсекать. Большинство современных пастырских приёмов и назиданий рассчитаны не на то, чтобы воспитывать в человеке совесть, христианскую свободу и ответственность, не на то, чтобы люди в Церкви взрослели и всесторонне развивались не только духовно, но и во всей полноте человеческого существа, но на «постоянное сидение в первом классе», на «хождение по кругу». При этом вектор нашей церковной идеологии – «назад в прошлое», но отнюдь не адекватное христианское существование в тех условиях, в которых Бог судил нам жить. От этого наша церковная жизнь превращается в постоянный «детский сад» и становится, как Вы совершенно правильно заметили, неестественной, ибо когда в песочнице сидят дети – это правильно и разумно; но когда сидение в песочнице объявляется (да ещё порой от лица Церкви) нормой для взрослых творческих людей – это никуда не годится; а в результате церковность действительно превращается в самообман. Вторая ошибка – когда деятели искусства, воцерковившись, выносят в общество это вот «детсадовское» представление о Христовой Церкви. «Ах, я прям ну такая грешная, прям ну вот через силу играю свои роли», заявляет, к примеру, некая актриса. Хочется спросить: это всё, чему Вы научились в Церкви? А ведь слова актёров имеют в нашем обществе значительный резонанс; часто по воцерковившимся актёрам люди составляют своё представление о вере. И представление это порой чрезвычайно далеко от подлинного христианства…

136. Среди современных художников бытует мнение, что творчество греховно по самой своей природе. Так ли это? Имеет ли художник в своих творческих поисках так называемое право на ошибки, тем более, если его заблуждения множатся миллионными тиражами? Правомерно ли утверждать, что к художнику особый счет?
Господь сотворил нас по образу Своему и по подобию, и дал нам эстетические способности и творческие дары, каждому свои. Творчество поэтому по природе присуще человеку, следовательно, приведённое мнение неверно. Другое дело, как художник распоряжается своим творчеством. Можно служить им Богу – назову имена Баха или Гайдна, великих композиторов, которые отчётливо осознавали, Кто даёт им творческую силу, и сознательно посвятили свой гений Ему. Можно художественно отображать жизнь во всех её проявлениях – и такова сила положительной эстетики, что за подлинной художественной правдой всегда стоит высокая этика и «просвечивает» правда небесная. А можно выражать в своих произведениях падшесть человеческой природы, грехи и страсти, выставляя их не как то, чему подлинная культура должна эстетически противиться, но как именно содержание эстетики. Такова по преимуществу современная «культура». Право на ошибку художник, как и любой человек, имеет; но вместе с этим, безусловно, он несёт и несравнимо большую, чем у, скажем, простого обывателя, ответственность. Действительно, к художнику особый счёт; влияние культурных явлений распространяется на миллионы людей, и поэтому спрос с него и перед Богом, и перед людьми – особый. Хорошо бы, чтобы талантливые люди больше думали об этом, а не вдавались в крайности между «абсолютной греховностью творчества самого по себе» и эстетической вседозволенностью.

137. Мне не раз доводилось слышать от современных литераторов: “Мой писательский дар – это инструмент, данный Богом”. И дальше делается такое умозаключение: раз инструмент Божий, то значит, все, что им сделано, – хорошо. Но так ли это?
Разумеется, не так. Господь вложил в человека великие и богатые дары и способности; но человек – падшее существо. Поэтому Бог дал нам также и Свои заповеди, которые показывают каждому из нас норму употребления этих способностей (как, впрочем, и вообще всякую норму жизни). Осознание того, что художнику дан особый талант, должно приводить его и к осознанию огромной ответственности за него, ибо первоначальное предназначение всякого дара – служение Богу и людям. А критерием тут должна быть простая вещь: если употребление творческого дара способствует исполнению заповедей Христовых, увеличивает количество добра и света в мире – то это хорошо. А если нет – то тут художнику весьма желательно призадуматься… и прежде всего о самом себе, ибо если ответственности перед людьми здесь на земле можно как-то избежать, то от суда Божия его никто и ничто не освободит.

138. "Красота спасет мир" – слова Ф.М. Достоевского, которые так часто цитируются. Как к этим словам должен относиться христианин, если он верит в то, что земная история кончится приходом антихриста и Страшным судом?
Дело в том, что Фёдор Михайлович – великий, гениальный писатель, но всё же не безоговорочный духовный авторитет. Достоевскому принадлежит много выразительных и запоминающихся афоризмов, но часто за ними стоит довольно-таки расплывчатое содержание. Вот и про «русский народ-богоносец» Достоевский тоже говорил… я думаю, увидев XX век, он изменил бы своё мнение… Если под «красотой» понимать действительно единственную подлинную и исключительную Красоту, явившегося в мир Господа нашего Иисуса Христа, средоточие всего прекрасного и на небе, и на земле – то тогда афоризм Достоевского может быть принят, с тою оговоркою, что эта Божественная Красота не только в будущем спасёт, но уже спасла мир. А всякий другой смысл, вкладывающийся в эти слова, есть то, чем эти слова и являются – всего лишь литературой.
139. От воцерковленных верующих часто слышны слова осуждения всяческих развлечений, посещений кинотеатров, ресторанов и иных развлекательных заведений. Ну а с точки зрения Церкви, можно ли православному человеку бывать в ресторанах, театрах, кинотеатрах, дискотеках?
Мы возвращаемся к первому вопросу. Христианину можно всё – если только это не сопряжено с грехом. И посидеть в ресторане, и сходить в театр или кино, и развлечься – всё это с умеренностью, благовоспитанностью и рассуждением нам «можно». Критерий «дозволенности» здесь ясен и определён: это заповеди Божии, проверять на соответствие которым христианин постоянно должен всё течение своей жизни, и – главное – непрестанное чувство богообщения, соприсутствие сердцу Христа Господа. Если от чего-то это чувство умаляется – мы немедленно и решительно отвергаем это «что-то» от себя. Если же богообщению никаких препятствий нет, то христианин с благодарением Богу (но и с продуманной осторожностью) пользуется любой жизненной ситуацией. Но здесь нужно сказать и то, что часто слова осуждения, которые можно услышать от православных, очень даже справедливы. Не могу себе представить дискотеку, посещение которой не нанесёт ущерба духовному состоянию христианина…

140. Моя подруга хочет сделать себе татуировку, но при наличии такого желания, она, тем не менее, считает себя воцерковленной христианкой. Я ее убеждаю, что это несовместимые понятия, но меня она, понятное дело, не слушает. Что вы посоветуете ответить ей?
Быть воцерковлённым человеком – значит не только иногда заходить в храм, чтобы поставить свечку и написать записку. Воцерковление, наряду со знанием внешних чинов Церкви и молитвенным участием в богослужении (что, конечно, очень важно и для православного человека необходимо) предполагает религиозную целостность жизни. Христианину свойственна основательность, продуманность и непременная укоренённость в Евангелии всех своих действий. Вот с этих позиций и попробуйте поговорить с вашею подругой. Спросите её: а зачем она хочет сделать себе татуировку? Прославить Бога? послужить людям, принести им добро? Непонятно, каким образом татуировка может этому способствовать. Стать более привлекательной? соответствовать моде? это не христианские мотивы. Если Ваша подруга хочет разукрасить себя неосознанно, повинуясь некоему молодёжному «общему течению» – это одно дело: может, ей ещё расти и расти до понимания многих вещей (поэтому в разговоре с ней не нужно её назидать, порицать и обвинять). А если она делает это сознательно, зная, что мотивы её действия нисколько не соответствуют Евангелию – то её «воцерковление» следует признать каким-то странным, вовсе не христианским.