"Не та дверь" - читать интересную книгу автора (Бэлоу Мэри)

Часть 2

Она должна была встретиться с ним на террасе за полчаса до полудня. Она прогуливалась там уже за пять минут до назначенного времени, прекрасно понимая, что было бы лучше придти на пять минут позже. Она радостно улыбнулась пятерым своим юным родственникам, которые отправлялись на прогулку в лес в полумиле отсюда, и выразила сожаление из-за того, что не может к ним присоединиться.

- Я тут встречаюсь кое с кем, - сказала она.

- Я надеюсь, что он высокий, темноволосый и красивый, - со смехом сказала Айрин.

А затем через двойные парадные двери вышел он, спустился вниз по ступенькам и направился к ней вдоль террасы. К ней. И смотрел на нее. Она никогда не находилась так близко от него раньше – за исключением, конечно, прошлой ночи и краткой встречи нынешним утром в гардеробной Ройстона. Он никогда не смотрел на нее. И он действительно был очень высоким и темноволосым. И красивым. И если она не будет осторожной, то начнет вздыхать и смотреть на него телячьими глазами, и будет ничуть не лучше, чем Евгения.

- Доброе утро, милорд, - сказала она, и с одобрением услышала холодок в своем голосе.

- Мисс Астор, - он поклонился и протянул ей руку. – Прогуляемся?

Он указал на английские сады перед домом и лужайку, которая тянулась к отдаленному берегу. Подъездная аллея и дорога были позади дома.

Она приняла его руку и стала рассматривать ее – это была сильная, ухоженная рука с длинными пальцами. Та самая рука, которая проникла под ее ночную рубашку и ласкала ее грудь. Она почувствовала себя так, словно только что пробежала целую милю в гору, но подавила в себе желание тяжело задышать.

- Боюсь, - сказал он, – что я причинил Вам много страданий, сударыня, и прошлой ночью, и сегодня утром.

Лучший способ справиться с ее глупыми девчоночьими реакциями, решила Кэролайн, - это уйти в себя, вперить взгляд в землю под ногами и держать рот по возможности закрытым.

- Вы должны позволить мне как-то загладить свою вину, - сказал он.

Они прогуливались мимо ярких цветочных клумб. Все цветы цвели в безупречной симметрии, подметила она и задалась вопросом: как садовникам это удалось.

- Мне доставило бы огромное удовольствие, если бы Вы оказали мне честь, выйдя за меня замуж, - сказал он.

Кэролайн Скотт, виконтесса Линдон. Будущая маркиза. Жена такого великолепного мужчины. Мать его детей. Предмет зависти каждой женщины в светском обществе. А также гордая обладательница их жалости, в то время как ее муж продолжал бы распутничать всю свою оставшуюся жизнь. Ах, и эта жалость пугала ее. Потребовалось сверхчеловеческое усилие, чтобы поставить здравый смысл выше сердечной склонности. Может, скоро она очнется от причудливого сновидения, которое началось прошлой ночью.

- Я сожалею, - сказал он, наклоняя голову ближе к ней и накрывая ее руку своей. – Вы слишком ошеломлены, не так ли? Я невыразимо сожалею, что послужил причиной такого замешательства. Вам нужно какое-то время, чтобы обдумать Ваш ответ?

- Нет, - сказала она, голос ее был столь же спокоен, как и раньше, что полностью противоречило ее бешено колотящемуся сердцу. – Мне не нужно время, милорд.

- Ах, - сказал он более оживленным тоном. – Тогда все улажено. Вы сделали меня очень счастливым человеком, сударыня.

Он поднес ее руку к своим губам.

Она промолвила с глубочайшим сожалением.

- Я боюсь, что Вы неправильно меня поняли, милорд, - сказала она. – Мой ответ – «нет».

- Нет? – он внезапно остановился, чтобы пристально взглянуть на нее. Ее рука все еще была в его ладони.

- Я не выйду за Вас замуж, - сказала она. – Тем не менее, я благодарна Вам за предложение, милорд. Это было очень любезно с Вашей стороны.

- Любезно? – переспросил он, с какой-то новой резкой ноткой в голосе. – Я думаю, что Вы не совсем отдаете себе отчет, мисс Астор. Я скомпрометировал Вас прошлой ночью. Я должен жениться на Вас.

«Ах, романтика», - подумала Кэролайн, вздохнув про себя. Всякий раз, когда она мечтала о нем, он пристально смотрел на нее глазами, в которых светились восхищение и страсть. Вблизи его глаза были еще более прекрасными, чем в мечтах, но сейчас они хмуро смотрели на нее, как будто она была каким-то особенно противным слизняком, который выполз на дорогу после раннего утреннего тумана.

- Мне это кажется очень глупым основанием для брака, - сказала она. - Ведь, в конце концов, на самом деле, ничего не случилось.

«Ах, если бы произнося это, ей удалось бы еще и не краснеть», - скорбно подумала она.

- Мисс Астор, - сказал он. – Я не просто находился наедине с Вами в Вашей спальне прошлой ночью, но я также был обнаженным в Вашей постели вместе с Вами.

Кэролайн не была бы удивлена, увидев, как заалели ее щеки.

- Ваша горничная видела нас вместе, а значит, вся эта история уже, несомненно, стала известна прислуге. Я рассказал правду о том, что случилось, Вашему брату, так что, возможно, и многие гости тоже уже знают о случившемся. А Вы сами к тому же сознались, что это Вы пригласили меня в свою постель.

- В мою комнату, - сказала она. – Пожелать доброй ночи.

- Пригласить ночью в свою комнату мужчину, - сказал он. – Это то же самое, что пригласить его в Вашу постель, сударыня. И пожелание доброй ночи при таких обстоятельствах равнозначно занятию любовью. Кажется, Ваше образование в таких делах несколько хромает. У нас нет иного выбора, кроме как пожениться, мисс Астор.

- Летти никому ничего не расскажет, - заявила она. – Так же как и Ройстон, за исключением разве что Синтии. Она не будет разносить сплетни. Мысль о том, что мы обязаны пожениться – просто смехотворна.

Он отпустил ее пальцы, чтобы сцепить руки у себя за спиной. Некоторое время он молча рассматривал ее. Он изучала его лицо, запоминая его черты, особенно – синие глаза с довольно тяжелыми веками. Она попыталась запомнить его рост и его широкие плечи. Она знала, что будет мечтать о прошлой ночи и нынешнем утре в течение многих последующих недель, а возможно, и месяцев. И она знала, что часть ее всегда будет жалеть, что она не воспользовалась моментом, и не сделала себя несчастной на всю оставшуюся жизнь.

- Вы ничего не знаете обо мне. Дело в этом? – спросил он. – Ваш брат понимает, что я смогу обеспечить Вам тот уровень жизни, к которому вы привыкли, мисс Астор. У меня есть поместья и свое собственное состояние. Я также являюсь наследником богатства и титула маркиза. Ваш отказ был вызван незнанием этого?

- Я знала об этом, - сказала она. - Вы отнюдь не малоизвестная личность в Лондоне, милорд, а я была там во время Сезона этой весной.

- Вы были там? – сказал он, вглядываясь в ее лицо, чем еще больше подтвердил ее убежденность в том, что он никогда не обращал на нее внимания, до этой недели. – Значит, Ваш отказ мне - это что-то личное?

Ее рот открылся, и слова вырвались прежде, чем она смогла их сдержать. Все, что она должна была бы сказать – это, что она возражает против вынужденного брака из-за того, что он просто ошибся комнатой. Но сказала она вовсе не это.

- У Вас репутация, возможно, самого ужасного распутника в Англии, милорд, - сказала она.

- У меня? – его манера поведения немедленно стала надменной. Он показался ей еще более красивым, если такое только возможно. - Я полагал, что женщины питают некоторую слабость к повесам, мисс Астор. Вы, очевидно, не принадлежите к их числу?

- Не в качестве мужа, - сказала она. – Я была бы дурой.

- Конечно же, Вы не дура, - сказал он. – Итак, я отвергнут, потому что мне нравится укладывать женщин в постель, и я никогда не делал тайны из этого факта.

Мгновение она размышляла. Все было именно так. Увы.

- Да, - сказала она.

- И Вам бы не понравилось лечь со мной в постель, мисс Астор?

Да, она была права, втайне называя его взгляд гипнотизирующим, - подумала Кэролайн. Он был именно таким, а голос его был низким и чарующим. А затем смысл его слов эхом отдался в ее ушах.

- Нет, - сказала она. – Когда я выйду замуж, милорд, я хочу знать, что я - все для своего мужа. Я хочу знать, что я - единственная женщина в его жизни, и что так будет всегда.

- Если бы Вы и Ваша горничная прошлой ночью проснулись всего на несколько минут позже, - сказал он. – Этим утром Вы бы пели совсем по-другому. Я только начал, а Ваше тело уже отвечало с удовольствием. Дальше удовольствия было бы еще больше. Намного больше.

- Вы подразумеваете, - сказала она, начиная испытывать негодование. – Что сегодня утром я умоляла бы о большем? Умоляла бы даже о браке, чтобы удовольствие можно было повторить?

- Я мог бы заставить Вас безумно влюбиться в меня вообще в мгновение ока, - сказал он, небрежно проводя длинным пальцем по ее щеке.

- Вздор! – сказала она, так сильно рассердившись, что абсолютно забыла о том, что уже влюблена в него.

- Я мог бы держать пари на свое состояние, - сказал он. – Один день – вот все, что мне нужно.

Она шумно выдохнула.

- Вы утверждаете, что обладаете всем необходимым, чтобы я влюбилась в Вас, в то время как я не обладаю ничем из этого. Я конечно влюбилась бы в Вас в течение дня, но Вы бы, само собой, остались совершенно неуязвимым к моим чарам. Вы – самодовольный…, э-э… самодовольный…

- Осел? - предположил он, приподнимая брови.

- Хлыщ, сэр, - закончила она. Она была рада, что все это случилось. О, она была очень рада. Пелена спала с ее глаз, и она смогла увидеть его, наконец, таким, каким он был – не очаровательным повесой, а самодовольным ослом. Правда, ей было немного жаль, что у нее не хватило смелости произнести это слово вслух.

- Хорошо, - сказал он. – Возможно, нам следует договориться об официальном пари, мисс Астор, раз уж мы, кажется, не собираемся договариваться об официальной помолвке. Двадцать четыре часа. В конце этого срока, если я влюблюсь в Вас, то теряю свою ставку, - мы можем условиться, например, о пятидесяти фунтах? Если Вы влюбитесь в меня, то теряете - свою. Если мы оба выиграем или оба проиграем, будем считать, что мы квиты. Согласны?

Он властно протянул ей правую руку.

- Любой из нас был бы глупцом, если бы признал себя влюбленным, - сказала она. – Ведь это означало бы для него потерю пятидесяти фунтов и насмешки или жалость другого.

- Ах, но мы должны доверять благородству и честности друг друга, - произнес он. – Итак, вы согласны, мисс Астор? Если да, то мы проведем остаток сегодняшнего дня и завтрашнее утро вместе, конечно же. Что касается сегодняшней ночи, то мы сможем обсудить это позже.

- Какой полнейший вздор, - сказала она, уставившись на его руку и вспоминая странную доставляющую удовольствие боль, которую она почувствовала, когда два его пальца сжали ее сосок. У меня нет ни малейшего желания проводить с Вами время, милорд, и это пари, которое Вы предлагаете – просто глупость. Что если один из нас влюбится в другого? А что, если мы оба влюбимся? Ничего ведь не изменится. Это просто глупо.

- В лондонских клубах, мисс Астор,- сказал он. – Отказ от пари считается признаком малодушия и трусости. Сделав это, мужчина может легко потерять свою честь.

- Я не мужчина, - ответила она.

- Я это заметил.

Снова обольстительный голос. Она не решалась посмотреть ему в глаза. Она с силой опустила свою руку поверх его.

- Это глупо, - сказала она.

- Я так понимаю, что Вы принимаете пари? – спросил он.

- Да, - сказала она в тот момент, когда его рука накрыла ее ладонь. – Но это глупо.

Она взглянула на него и увидела, что он усмехается. Его зубы были очень белыми и ровными. В уголках глаз появлялись морщинки, когда он улыбался, а эти прекрасные синие глаза искрились весельем. Первый раунд за виконтом Линдоном, - подумала она, когда ее колени превратились в желе. Но она, конечно же, больше его не любила. Она презирала его.

- Это, - сказал он, вновь поднося ее руку к своим губам, – будет истинным удовольствием, сударыня. Кэролайн. Как насчет прогулки по берегу после ленча?

«Что ему следовало бы сделать, - подумал виконт Линдон, когда после ленча переодевался для прогулки по берегу, - так это вызвать свою карету и велеть кучеру везти его прямо в Лондон и остановить прямо у дверей Бедлама (англ. Bedlam, Bethlem Royal Hospital, официальное название - Бетлемская королевская больница ) - психиатрическая больница в Лондоне основана в 1247 ). Ему следовало бы примерить на себя смирительную рубашку. Он явно сошел с ума».

Ведь его билет на свободу вновь был у него в руках. Женщина отказала ему, хотя он сделал свое предложение, не пытаясь вызвать у нее неприязнь. Он даже вел себя в соответствии со строгими понятиями о чести, пытаясь настоять на своем, когда она отклонила его предложение. Он пробовал заставить ее осознать, что у нее нет иного выхода, кроме как выйти за него замуж. Тем не менее, она отказалась.

Казалось, словно мечта стала реальностью. Ему следовало оставить ее, а самому бежать и не останавливаться до тех пор, пока между ними не оказалось бы расстояние в несколько сотен миль. Ему следовало бы кричать от радости, как только он оказался бы вне пределов слышимости. Он был опять свободен, свободен от брачных кандалов, свободен от обязательств, его честь была незапятнанна.

Вместо этого… Он сердито посмотрел на свое отражение в зеркале и решил не надевать шляпу. Наверняка, на берегу будет ветрено в такой день как сегодня. Вместо этого, он воспринял ее отказ как личное оскорбление и потребовал объяснить его причину. И как только он узнал эту самую причину – ее отвращение к браку с повесой – взыграли все его старые инстинкты. Его чувство собственного достоинства не позволило ему отпустить ее непокоренной.

«Вздор» – ответила она, когда он сказал ей – вполне искренне, но довольно опрометчиво – что сможет заставить ее безнадежно влюбиться в него за один день. И тут же приступил к выполнению этого обещания. Конечно, же, это будет легкой задачей. Ему даже не нужны для этого все двадцать четыре часа. Но какова его цель? Если бы она влюбилась в него, то, в конце концов, она бы вышла за него замуж.

Что ему следовало бы сделать, так это провести оставшуюся часть дня, ведя себя так, чтобы она начала испытывать к нему еще более сильную неприязнь, чем до этого. В конце концов, это и было его первоначальным планом, когда он предполагал, что она без возражений обручится с ним.

Но сейчас, конечно же, он оказался перед вызовом. А он никогда за всю свою жизнь не уклонялся от брошенного вызова.

Она была в прихожей, разговаривая с кем-то из группы нежных юных особ, включая ту, что напоминала ему лошадь, и которая одарила его нежным взглядом, когда он спускался по лестнице. Общей целью молодых людей, кажется, было спуститься к берегу. Леди Пламтри тоже находилась в прихожей, постукивая ножкой по напольной плитке, и казалась мрачной и надменной. У него не было возможности объяснить ей, почему прошлой ночью он не явился на назначенную встречу.

Кэролайн Астор отошла от группы и повернулась к нему, в то время как другие уставились на нее в изумлении, а леди Пламтри резко отвернулась, чтобы ослепительно улыбнуться отцу Колина Уиллета.

- Все готовы к прогулке? – бодро произнес Колин где-то рядом с входной дверью. Он встретил взгляд виконта и подмигнул ему, оценив ситуацию. - Кто-нибудь будет купаться?

Лошадиная девица взвизгнула:

- Но там такие волны, Колин, - сказала она. – И холодно.

- Кэролайн.

Виконт взял ее руку в свою и погладил ее пальцы.

- Пытаетесь соперничать с солнечным светом?

Она вся была одета в бледно-желтые тона, которые чудесно подходили к ее темно-рыжим волосам. Она действительно была необыкновенно хороша собой. Он удивлялся, что не замечал ее во время Сезона. Но тогда он не имел привычки обращать внимание на кого-либо кроме доступных женщин - доступных по своей сути так же, как и внешне.

- О, и я весьма преуспела в том, чтобы затмить его, - сказала она, улыбаясь ему так же ослепительно, как леди Пламтри только что улыбнулась отцу Колина. – Вы должны добавить еще и это, милорд, и я буду до такой степени сражена, что по уши влюблюсь в Вас и выиграю для Вас Ваше пари, когда наш день едва лишь начался.

Он был оглушен. Конечно, он еще утром заметил, что его первое впечатление о ее робости было ошибочным. У нее имелся характер. И теперь она явно решила перейти в наступление. Что ж, день мог бы быть очень интересным, хотя он боялся думать о том, что ждет его в конце этого дня.

Он ухмыльнулся ей в ответ.

- Ну, конечно же, - сказал он. – Вы преуспели в том, чтобы затмить солнце. Я ослеплен Вашим блеском.

Уголки ее губ изогнулись.

- Женщинам, которые собираются влюбиться в меня, разрешается называть меня по имени, - заметил он.

- Алистер, - сказала она. – Я полагаю, что его нельзя сократить, ведь так?

- Первый же мальчишка в Итоне, который попытался это сделать, быстро обнаружил себя лежащим на спине с разбитым носом и созерцающим звезды, - ответил он.

- Тогда я не буду пытаться, - сказала она. – Алистер.

Они продолжали двигаться вперед позади всех через английские сады и длинную лужайку, которая наконец-то сменилась песком и уступила место открытому берегу. Был солнечный и теплый день, хотя отдельные облака скользили по небу и дул слабый бриз, разгоняя жару.

- Расскажите мне о себе, - сказал виконт, пока они шли.

- Начиная с колыбели? – спросила она. – У Вас есть несколько часов свободного времени?

- Конечно, есть, - ответил он. – Но позвольте мне быть более конкретным. Как получилось, что Вам двадцать три года, а Вы до сих пор не замужем?

- Потому что я ждала Вас? – сказала она, посылая ему нежный взгляд. Ее глаза были не совсем зелеными и не совсем серыми. Это была смесь обоих цветов. – А сколько лет вам, Алистер? Тридцать?

- Вот-вот исполнится, - ответил он.

- И почему же в свои тридцать Вы до сих пор не женаты? – спросила она.

- Потому что я ждал Вас, конечно же, - ответил он, глядя ей прямо в глаза, зная, какой сильный эффект имел это его взгляд на женщин. На самом деле, ему хотелось рассмеяться. Она, действительно была женщиной с характером. Он даже решил, что прекрасно провел бы время – если бы не задумывался о последствиях.

- Ах, - сказала она. – И во время своего ожидания Вы развлекались с другими женщинами.

- Практиковался на них, - ответил он. – Чтобы Вы смогли насладиться всеми преимуществами моего мастерства, Кэролайн.

- О, - сказала она. – А здесь мои колени должны подогнуться.

- Я бы предпочел, чтобы это произошло в более уединенном месте, - сказал он. – Где бы я смог последовать за Вами, и мы бы опустились на землю вдвоем.

- Тогда Вам пока не стоит говорить о своем мастерстве, - заметила она.

Неожиданно он тихонько рассмеялся.

- Почему Вы до сих пор не замужем? – спросил он.

- По ряду причин, - ответила она. – Вначале я не хотела покидать деревню ради всех этих нелепых формальностей – представления ко двору и появления на ярмарке невест, даже хотя я и не испытывала особой привязанности ни к кому из подходящих джентльменов дома. Когда я, наконец, поняла, что, пожалуй, мне все-таки следовало бы там появиться, мой дедушка неосмотрительно решил скончаться. Затем, когда мы сняли траур по нему, мой отец решил последовать его примеру. Нынешней весной я, наконец-то, сделала свой реверанс перед королевой, и меня все-таки выставили на ярмарку невест в очень преклонном возрасте.

- И никто не заинтересовался Вами? – спросил он.

- Не думаете же Вы, что я бы призналась в этом, даже будь это действительно так? – сказала она. – Как ни странно, это не так. Я получила два предложения, оба - от вполне подходящих и симпатичных джентльменов. Я отклонила оба предложения.

- У Вас сложилась привычка отказываться от брачных предложений, - сказал он. – Почему? Они тоже были повесами? Или Вы настроены против любого брака?

- Ни то, ни другое, - сказала она. – У меня имеется всего лишь нелепая идея -я хотела бы выйти замуж по любви. Взаимной любви. Я сочла бы в равной степени огорчительным как выйти замуж за мужчину, который был бы равнодушен ко мне, когда бы я любила его, так и выйти за мужчину ко мне неравнодушного, к которому я испытывала бы лишь симпатию и уважение.

- Как же обстояли дела с этими Вашими двумя поклонниками? – спросил он.

- Я полагаю, что один из них любил меня, - сказала она. – Что касается другого, то, как и в случае с Вами, мы были равнодушны друг к другу.

- Итак, - сказал он. – Вы романтичны.

- Да.

Она посмотрела на него и молча изучала его изумленную улыбку в течение нескольких мгновений.

- Многие очень смущаются, сознаваясь в таких вещах. Многие немедленно начинают обороняться. Но романтика – это то, что добавляет жизни красочности, теплоты и радости, милорд Алистер. Именно романтика превращает жизнь из довольно неприятной случайности в нечто красивое и значимое. Да, я романтична. И да, я выйду замуж только по взаимной любви.

«Итак, - подумал он, - ему нет необходимости беспокоиться о завтрашнем дне и о том, что он принесет, даже если он выиграет свое пари – вернее, когда он выиграет пари – она не выйдет за него замуж. Прежде, чем она согласится выйти за него замуж, он тоже должен будет влюбиться в нее. Он в безопасности. Свободен. Он мог спокойно наслаждаться этим днем, зная, что будет свободен по его окончании».

Ее щеки окрасил румянец, ее глаза сияли. Ее губы были приоткрыты в мягкой улыбке. Это была заманчивая идея – нечто красивое и значимое. На одно мгновение он почти пожалел, что не из тех мужчин, которые верят в любовь и в обязательства к своей возлюбленной. Вместо этого он верил лишь в вожделение и обязательства перед своими собственными удовольствиями.

- Вы скорее умрете старой девой, - спросил он. – Нежели согласитесь пойти на компромисс со своей мечтой?

Ее улыбка утратила свою мечтательность.

- Ох, я думаю, что нет, - сказала она. – Я бы не хотела обременять своим присутствием Синтию и Ройстона всю свою оставшуюся жизнь. И я бы не хотела лишать себя материнства. Полагаю, что раньше или позже я удовольствуюсь респектабельностью и дружескими отношениями, если любовь так и не придет. Но это должно произойти скорее раньше, чем позже, ведь так? Я уже почти что вступила в ряды старых дев. Это ужасно, что от женщин все ожидают вступления в брак в очень раннем возрасте.

- Вы никогда не влюблялись? – спросил он. Он надеялся, что ей не придется согласиться на меньшее. Она хотела любить своего мужа и быть любимой им. Она хотела детей. Это не казалось чересчур амбициозной мечтой. Но ей было уже двадцать три, и она все еще не нашла этого.

- Влюблялась, – сказала она, покраснев. – Однажды.

- Но он не любил Вас?

- Нет, - ответила она. – И я тоже разлюбила его, когда смогла узнать получше.

«И это к лучшему, - подумал он. Этот невежа не заслуживал ее любви, если так легкомысленно от нее отказался. Она могла добиться большего».

- А как насчет Вас, Алистер? – она снова взглянула на него. – Почему Вы до сих пор не женаты?

- Потому что, я никогда не чувствовал никакой склонности к браку, - сказал он. – Потому что я не верю в любовь. Потому что моя жизнь слишком полна удовольствий, чтобы отказаться от них ради брачных оков.

- Удовольствий, - сказала она. – Удовольствия без человека, с которым хотелось бы их разделить. Я не могу представить себе такого.

- Потому что Вы и я – очень разные, - сказал он.

- Что, вероятно, сильное преуменьшение, - сказала она. – То, что Вы начали делать со мной прошлой ночью, - она неудержимо покраснела. – Вероятно, очень приятно, не так ли?

Он все еще сожалел, что тот случай не продлился немного дольше или даже не дошел до своего завершения. Он редко чувствовал себя столь возбужденным. Его взгляд скользнул по ее телу, и он смог вспомнить ее мягкие теплые изгибы и необыкновенный пыл, которые он ощутил, когда ему захотелось внезапно прервать прелюдию и войти в нее.

- Это самое приятное занятие в жизни, Кэролайн, - тихо сказал он, пристально глядя на ее губы.

Она лизнула кончиком языка верхнюю губу, неосознанно его провоцируя, - предположил он.

- И еще, - сказала она. – Вы не чувствуете близости с женщиной, находясь внутри ее тела? Ведь есть и еще один человек, который также испытывает удовольствие, видите, я не сомневаюсь, что Вы доставляете Вашим женщинам такое же удовольствие, какое получаете сами. Я получила доказательство этого прошлой ночью.

- Получили?

Проклятие, но он снова был в серьезной опасности перевозбудиться.

- Если те удовольствия могли бы быть совместными и взаимными, - сказала она. – Если бы вместо двух тел любовью занимались два человека, представьте, на что это было бы похоже. Земля сдвинулась бы с места.

- Они могли бы вместе услышать музыку небесных сфер, - сказал он с улыбкой, забавляясь. И все же он не был совсем несерьезен. На что бы это было похоже? Это было бы, - предположил он, - занятие любовью, - термин, который он обычно использовал, чтобы описать то, чем часто и с большим воодушевлением занимался с женщинами, тогда как в действительности, все, что он делал, было… Да, непристойное слово, которое промелькнуло у него в голове, было более подходящим для описания тех удовольствий, которые он получал от своих усилий в постели.

- Куда пойдем? – спросил он, поскольку они уже миновали засыпанную песком траву на краю лужайки и вышли на открытый берег, который широкой золотистой лентой тянулся на несколько миль в обоих направлениях. – Вместе с другими к купальным домикам? Или же в другую сторону – к уединению?

- Непременно, в другую сторону, - сказала она, тотчас же возвращаясь к тому кокетливому настроению, какое она демонстрировала в начале их прогулки. – Как я смогу заставить Вас влюбиться в меня, если нас будет отвлекать компания других людей? И как Вы сможете заставить меня влюбиться в Вас?

- Тогда идем в этом направлении, - сказал он, сворачивая направо. – Я бы обвинил Вас в малодушной трусости, если бы Вы сделали другой выбор, Вы же знаете.

- Да, знаю, - ответила она. – Вы уже влюблены в меня, Алистер? Я еще не влюбилась в Вас, хотя несколько часов из наших двадцати четырех уже прошли. Мое представление о Вас как об удачливом повесе сходит на нет. Вам бы следовало получше убеждать меня.

Он улыбнулся и крепче взял ее под руку.

Она по-настоящему забавлялась, с некоторым удивлением осознала Кэролайн, когда они развернулись в направлении противоположном тому, в котором шагала группа молодых людей, и направились вдоль пустынного берега. Даже мысль о том, что ей не следовало бы уходить с ним в одиночестве, без компаньонки, не тревожила ее. В конце концов, предполагалось, что они обручены, или, во всяком случае, вскоре обручатся. Она уклончиво сказала Ройстону как раз перед ленчем, что, «да, конечно же, виконт Линдон сделал ей предложение, но они пока еще не уладили этот вопрос окончательно». Они собирались пойти прогуляться днем. Смысл был таков, что они собираются все окончательно уладить во время прогулки.

Она веселилась вовсю. Была какая-то необъяснимая свобода в том, чтобы проводить время с мужчиной без необходимости задаваться вопросом: не пытается ли он придумать какой-нибудь способ, чтобы избавиться от нее. И иметь право говорить на любую тему, которая приходила на ум, потому что она не пыталась произвести на него впечатление. Они говорили о вещах, о которых раньше она не смела даже думать – например, об удовольствии, которое мужчина и женщина могут извлечь из совместного пребывания в постели. Милостивые небеса.

Было забавно – флиртовать, не боясь, что ее обвинят в излишнем легкомыслии. Это все из-за пари. Она должна была флиртовать. Он бы счел ее жалкой, если бы она этого не делала. И, определенно, было забавно флиртовать с ним. С виконтом Линдоном. Алистером. Это, скорее, походило на сон. Вчера в это же время она старательно игнорировала его, потому что очень сильно ощущала силу его притягательности.

- Где Вы думали, Вы были вчера вечером? – спросила она.

Он искоса глянул на нее, прикрыв глаза.

- На небесах, - ответил он.

- Как не стыдно! – сказала она, сдерживая свой пытавшийся вырваться наружу смех. – Такие плотские удовольствия неуместны на небесах.

- Тогда, возможно, хорошо, - произнес он, – что мои поступки делают весьма вероятным, что после смерти я отправлюсь совсем в другое место. Небеса без радостей секса были бы очень унылым местом.

Ей следовало бы быть шокированной. Но она не была и наслаждалась свободой от необходимости притворяться, что она возмущена.

- Где, по-вашему, Вы были? – вновь спросила она.

- Неважно, - ответил он. – Это не мой секрет. Достаточно будет сказать, что не тот поворот, не та открытая двери или попадание не в ту кровать определенно имеют свою цену. Хотя мне жаль, что это не продлилось дольше.

- Нет, - сказала она. – Это не имеет смысла. Я ведь спала большую часть времени. Кроме того, я ничего в этом не понимаю.

- Я думаю, Кэролайн, - сказал он, вновь бросив на нее взгляд искоса. – Что Вы напрашиваетесь на комплимент.

Так и было. Она хотела знать, почему он хотел, чтобы это продлилось дольше. Она хотела знать, в чем заключалась ее привлекательность. Но даже ее новооткрытая смелость не позволяла ей задать эти вопросы вслух.

- Вы были теплой и нежной, красивой и соблазнительной, - сказал он. – Весьма отзывчивой, томной и обольстительной.

- И все же, - сказала она. – Вы принимали меня за другую. Она тоже такая?

- Скажу только, - промолвил он. – Что я был приятно удивлен.

Она была рада. Как нелепо. Ей хотелось еще комплиментов, но существовали пределы ее дерзости, и она их уже достигла.

- Вы собираетесь к ней сегодня ночью? – спросила она.

- Боже упаси! – ответил он. – Я мог бы обнаружить себя в постели с именинницей – Вашей двоюродной бабушкой Сабриной.

Кэролайн разразилась смехом. Мысленная картина, нарисованная его словами была столь забавна, что сдержаться было невозможно.

- Точно, - сказал он. – Такое себе лучше не представлять, не так ли?– Он захихикал, затем откинул голову и громко рассмеялся.

Они посмотрели друг на друга, и вновь расхохотались, пока он не отпустил ее руку, взял ее ладонь в свою и переплел свои пальцы с ее.

- Кэролайн, - сказал он. – Вы потрясающая молодая леди. Как Вы только посмели найти подобную мысль забавной?

В ответ она опять рассмеялась. Прогуливаться, взявшись за руки с мужчиной, особенно, переплетясь с ним пальцами, казалось намного более интимным, чем просто прогуливаться под руку. Его рука была очень большой и сильной.

- Как Вам понравился Лондон и Сезон? – спросил он.

- О, очень, - сказала она. – Несмотря на то, что все развлечения могут быть довольно утомительными, особенно балы. Каждый обязан делать вид, что не расстроен, когда оказывается без партнера, и притворяться скучающим, когда дело обстоит не так. Я всегда ощущала извращенное желание поступить наоборот.

- И шокировать светское общество, Кэролайн? – сказал он. – Я надеюсь, что Вы никогда не поддавались искушению.

- При обычных обстоятельствах, - сказала она. – Я веду себя крайне благопристойно. Я всегда делаю то, чего от меня ждут. Вот почему Вы никогда не обращали на меня внимания.

Если бы кто-нибудь дал ей сейчас ножницы, - подумала она, - она с удовольствием отрезала бы себе язык. Это же надо произнести такую глупую изобличающую ее фразу!

- Да, - сказал он. – Это может частично все объяснять. Другая же часть объяснения состоит в том, что если бы даже Вы вели себя нестандартно, то все равно оставались бы одной из добродетельных женщин, Кэролайн. Я не имел склонности замечать добродетельных женщин.

- Потому что все они скучны? – спросила она.

- Потому что я не могу уложить их в постель, прежде не вступив с ними в брак, - ответил он.

- Ах да, конечно, - сказала она. – Поэтому я не должна чувствовать себя ничтожной, только оттого, что Вы не обращали на меня внимания. Я не должна чувствовать себя непривлекательной, потому что, знаменитый повеса виконт Линдон никогда не позволял своему взгляду натолкнуться на меня? Как обнадеживающе.

- Вообще-то, - сказал он. – Если бы я позволил своему взгляду сделать это, Кэролайн, то, возможно, я повел бы себя не типично. Я, возможно, стал бы преследовать добродетельную женщину. Вы чрезвычайно привлекательны, и я уверен, что Ваше зеркало должно говорить Вам об этом каждый раз, когда Вы в него глядитесь.

- О, хорошо сказано.

Она повернула голову, чтобы вглядеться в его лицо, добавив искорку во взгляд, хотя это было нетрудно. Комплимент, действительно пришелся ей по нраву.

- Теперь вы решили предпринять попытку добиться моего расположения? Чтобы заставить меня влюбиться в Вас? На этот раз Вы подошли опасно близко к попаданию в цель. Опасно для меня, разумеется.

Его глаза улыбались ей.

- И Ваш восторг, - сказал он. – Делает то же самое со мной, Кэролайн. Нам обоим пора удвоить наши усилия и нашу бдительность, полагаю.

Он остановился, чтобы оглянуться через плечо. Она сделала то же самое, и их головы почти соприкоснулись. Расстояние между ними и остальными, должно быть, было уже где-то полмили. Те толпились возле купальных домиков, вероятно, пытаясь решить, найдется ли среди них кто-то достаточно храбрый, чтобы сунуться воду.

- Вчера ночью Вы были чрезвычайно соблазнительной на вкус, - сказал виконт, слегка повернув голову. Она сделала то же самое, и они смотрели в глаза друг другу с расстояния всего лишь в несколько дюймов. – Интересно, такая же Вы на вкус сегодня днем?

Она не могла поверить словам, которые в ответ слетели с ее губ. Они, казалось, вырвались из ее рта, прежде чем она успела их взвесить.

- Существует легкий способ это узнать, - сказала она.

- Мы так и сделаем.

Он взял ее свободную руку в свою и тоже переплел их пальцы. Потом придвинулся к ней на полшага, преодолев разделявшее их расстояние.

- Возможно, мне следует придвинуться вот так.

- Да.

Она смогла почувствовать его бедра - теплые и твердые - рядом с ее собственными. Ее груди были прижаты к его сюртуку. Ей пришлось откинуть голову назад, чтобы взглянуть на него. И она не ошиблась. На ее подушке прошлой ночью действительно был его запах. Неуловимый, ускользающий аромат – мыла, одеколона и кожи – все три, и ни один из трех. Пьянящий мужской запах. Она закрыла глаза.

Его губы слегка приоткрылись, встретившись с ее губами. Они были теплыми и изучающими. Она позволила своим губам расслабиться под его губами, вместо того чтобы крепко сжать их, как она сделала с двумя джентльменами, которым позволила поцеловать себя в предыдущих случаях. Она желала, чтобы он опять дотронулся до нее языком, и он так и сделал, легко пробежавшись им вдоль ее верхней губы, а потом обратно вдоль нижней. До тех пор, пока она не ощутила острый пронзительный отклик в своей груди. Ей хотелось, чтобы его язык проник к ней в рот, чтобы она смогла определить: вызывало ли это отвращение. Прошлой ночью отвращения не было, но ведь тогда она наполовину спала. Но он не стал этого делать.

- Ммм, - услышала она чей-то голос. Голос был женским и мог быть только ее собственным.

- Ммм, в самом деле.

Его лоб и нос прижимались к ее, и он пристально смотрел на ее губы.

Она почувствовала себя глупо.

- Ну? – спросила она. – Я та же самая на вкус?

- Прошлой ночью, - ответил он. – У Вас был вкус постели и сна. Сегодня днем у Вас вкус солнечного света, моря и пляжа. И оба раза – вкус женщины.

Он был настолько более опытен в такого рода вещах. Даже тембр и тон его голоса…

- Ох, Господи, - сказала она, отодвигаясь так, чтобы можно было смотреть ему в лицо без риска заработать косоглазие. И ее голос опять повел себя независимо от разума. – Думаю, что нам следовало бы построить замок из песка.

У него была самая привлекательная мужская усмешка из всех, какие она когда-либо видела, - решила она. Конечно же, с такими зубами и такими глазами и со все его красотой, это было не удивительно. Как бы ей хотелось, чтобы она не произносила ничего столь глупого. Что на нее нашло?

- Или что-нибудь еще, - запинаясь, добавила она.

- Какая восхитительная идея, - сказал он. – Но у нас нет ничего, чем можно копать, за исключением наших рук. Вам действительно хочется, чтобы песок забился Вам под ногти?

- Да, - сказала она. – Нет большего удовольствия, чем с ног до головы испачкаться в песке.

Или, по крайней мере, не было, когда ей было двенадцать лет или меньше. Но сейчас ей двадцать три, а ему – тридцать. Какой смешной она должна ему казаться.

Он положил руку ей на талию и вновь двинулся по берегу. Выбор у нее был невелик - только обвить своей рукой его за талию.

- Пройдем чуть дальше, - сказал он. – Там песок выглядит более мягким. Но Вы играете нечестно, Кэролайн. Я привык к различным видам флирта. Но не уверен, что мое сердце устоит против такого.

Что, наверное, было самой большой глупостью, которую кто-либо из них сказал за весь день.