"Помойник" - читать интересную книгу автора (Терехов Борис Владимирович)

Глава двадцатая

Никогда бы раньше не подумал, что эта убогая сторожка на краю мусорного полигона покажется мне такой родной и близкой, способной защитить от всех опасностей внешнего мира. Но именно это чувство я испытал, когда мы, после дикой толкотни на крыльце, очутились в ней. Что ни говори, а в сторожке, за четырьмя стенами, было гораздо безопаснее, чем под открытым небом. По крайней мере, пока.

Но главное, в ней пахло человеческим жильем!

Денис и я остались в прихожей. Все другие же прошли в комнату, освещенную лунным светом. Гера и Шура, прерывисто дыша, сели передохнуть на кровать. Гарик, Алекс и Фролик принялись немедленно развязывать с помощью Вики веревки на руках. Мы с зятем не возражали. Излишние строгости были сейчас ни к чему. Общая угроза объединила нас и отодвинула на второй план все наши старые счеты и обиды. Впрочем, я не отказался от мысли сдать всю их преступную компанию в милицию. Если, конечно, мы сумеем выбраться живыми из этой передряги.

Между тем Денис в темноте почти на ощупь запер входную дверь на два внутренних замка. Затем, повозившись, положил увесистый брус в стальные скобы, что торчали по обе стороны дверного косяка.

— Полагаешь, что это поможет? — спросил я.

— Сомневаюсь. Если Помойник захочет войти, то он войдет. Никакие двери и запоры ему не помешают. Он разнесет их в щепки. Вся наша надежда на то, чтоб ему этого не захотелось, — ответил Денис и устало опустился на пол. — Больше уповать нам не на что.

— Сколько нам ждать?

— До утра. При дневном свете он не нападает на людей. Дрыхнет, наверное, собака.

— До утра долго. Ночи сейчас не очень короткие.

— Но короче, чем зимой, — заметил он.

Фролик в комнате подошел к выключателю на стене, примыкающей к прихожей, и зажег электрический свет. Денис тут же, как ужаленный, вскочил с места и, выразительно вращая пальцем у виска, прошипел:

— У тебя, что крыша съехала, олух?! Погаси сию же минуту! Или придушу!

— Что ж теперь мы всю дорогу должны сидеть в темноте? Будто землеройки какие-то, — отозвался сварливым голосом Фролик, но все-таки подчинился его прикажу. — Кого мы хоть так боимся?

— Помойника мы боимся. Помойника, — едва разжимая губы, буркнул Денис. — Понимаете, нам необходимо соблюдать светомаскировку. Ну, как на войне при бомбежке.

— Как прикажешь, командир.

Фролик призвал на помощь Алекса и вместе с ним занавесил два окна верблюжьими одеялами, сдернутыми с кровати. На третье окно, противоположное им и выходящее вглубь свалки, одеяла не хватило, и он, поколебавшись, занавесил его собственной коричневой дутой курткой.

— Сейчас, вроде бы, порядок. Снаружи у нас ничего не видно. Ни огонька не пробивается, — произнес Фролик и, полюбовавшись творением своих рук, опять включил свет в комнате.

— Ладно, сойдет, — бросил Денис.

— Сам-то ты, кстати, встречался когда-нибудь с этим вашим Помойником? — спросил Фролик.

— Повезло, не удостоился чести.

— Так, может, он и не существует вовсе?

Денис проигнорировал эту реплику Фролика.

— Слушай, а что он с нами сделает, если доберется до нас? — поежившись, поинтересовался Гарик, сидевший с Викой на скамье у дальней стены. — Убьет?

— Нет, спросит, где находится ближайший винный магазин, — хмыкнул Гера.

— Угу, спросит. Помойник разорвет нас в мелкие клочки, — сказал Денис. После, вернувшись в прихожую, проверил дверь, подергав ее на себя, и снова примостился на полу около меня.

Вот как порой судьба смеется над нами. Денис был моим самым заклятым врагом, который наглым образом отбил у меня Марину и похитил ради выкупа мою сестру. Я люто его ненавидел. Но сейчас я сидел рядом с ним, бок о бок, и не испытывал к нему почти никаких враждебных чувств. Но разве мог я вести себя иначе в сложившейся ситуации? Разумеется, что нет.

Я достал из пачки последнюю сигарету и закурил.

Неожиданно снаружи раздались странные, но хорошо различимые звуки. Я вздрогнул. Сигарета намертво прилипла к моей губе. Насторожившись, я обратился вслух. Остальные люди в сторожке тоже.

Было ясно, что возле нашего дома кто-то ходит и не желает этого скрывать. Как тот беспощадный хищник, загнавший свою жертву во временное и ненадежное убежище.

С полной очевидностью стало понятно, что все разговоры о Помойнике не были досужей болтовней. Они были правдой. Причем более страшной и зловещей, чем могло показаться из этих разговоров. Словно в подтверждение моих мыслей, Помойник издал жуткий гортанный звук. Я и прежде, бывало, слышал его ночью в поселке, когда страдал от бессонницы. Только тогда он был намного слабее и не столь устрашающим. Так, лишь незначительным отголоском звука нынешнего.

На крыльце жалобно заскрипели ступени, прогибаясь под тяжестью медленно ступавшего по ним ужасного обитателя городской свалки. В висках у меня застучали молоточки, а на лбу выступила испарина. Все органы моих чувств были напряжены до предела. Горящая сигарета отцепилась от губы и, разлетевшись искрами, упала мне на брюки.

В комнате вскрикнула Вика. Пискнул мышью Гарик. Скороговоркой зачитала «Отче наш» Шура. Сдавленно кашлянул Гера. Привстал со стула Алекс, опираясь руками за его спинку. Наклонился Фролик, чтобы взять с пола бейсбольную биту, но так и застыл в этой несуразной позе. Чертыхнулся рядом со мной Денис и отполз подальше от двери.

С минуты на минуту должно было произойти что-то страшное и непоправимое.

Мы ждали.

Время остановилось.

Вдруг одна из ступенек, не выдержав веса Помойника, с треском сломалась. И все звуки мгновенно прекратились. В воздухе повисла гнетущая тишина. Потом послышались шаги, неторопливо удалявшиеся от сторожки.

— Уф, кажется, пронесло на этот раз, — вздохнув, прошептал Денис. Сам того, не замечая, он до боли сжимал мою руку.

— Он вернется? — задал я совершенно глупый вопрос. Откуда могло быть ему это известно? Он же не провидец. Не Мишель Ностердамус и даже не Павел Глоба. Он мошенник и похититель людей. Но мне просто хотелось услышать сейчас не пугающие гортанные звуки, издаваемые Помойником, а обычную человеческую речь.

— Понятия не имею, — ответил Денис.

— Помойник появляется только в полнолуние?

— Нет, не обязательно. Но в полнолуние он обретает свою наибольшую силу.

— Мне об этом никто не говорил.

— Естественно, Вова, — кивнул он. — Ведь, представь, тебя не считали по-настоящему своим парнем ни в поселке, ни на свалке. Хоть ты и родственник Виктора, но чужак, пришлый человек. Поэтому всего тебе и не рассказывали. Такой уж здесь собрался заковыристый народ. Черт его побери!

— Но и ты чужак.

— В общем-то, да. Но я прожил здесь несколько лет, а не месяц-другой, как ты.

— Тогда почему ты сам дал маху с этим полнолунием? Почему не убрался вовремя со свалки? — спросил я.

— И на старуху бывает поруха, — поморщившись, произнес Денис. — Но, если ты помнишь, меня вырубил Кривонос. Все утверждает свою власть на свалке, гнида. Ведь едва не отправил меня на тот свет.

— Но не отправил же. Ладно, продержимся как-нибудь до утра. По-моему, у сторожки стены надежные. В окна ему не протиснуться. Единственное слабое место — дверь.

— Совершенно справедливо. Твой дядя Виктор это понимал и неплохо ее укрепил.

— Кстати, когда он погиб, было тоже полнолуние? — подумав, спросил я.

Прежде чем ответить, Денис выдержал долгую паузу.

— Нет, не полнолуние. Была обычная ночь.

— Как же тогда его убил Помойник?

— Виктора убил не Помойник, — помедлив, раздельно проговорил он. — Знаешь, Вова, я очень сомневаюсь, что нам удастся дожить до завтрашнего утра. Помойник наверняка возвратится и всех нас замочит. За ним это не заржавеет. Крайне упорная тварь. Поэтому я расскажу тебе все без утайки. Чтоб облегчить свою душу… Так вот, твоего дядю убил я. — Видно было, что это признание далось ему не просто.

— Ты? — переспросил я.

— Я самый. Только давай не лезь сразу в драку. Все равно, считай, что мы с тобой покойники. Повезет еще, если от нас останется, что хоронить.

— Рассказывай, — попросил я. — Драться я сейчас с тобой не намерен.

— Ну, слушай, — начал Денис, сев удобнее на полу. — Понимаешь, все произошло случайно. Я не хотел убивать Виктора.

— Ой ли?

— Да, не хотел. Короче, твой дядя как-то раз провернул удачную сделку с приемкой левого мусора на полигоне и наварил кучу денег. И вечером мы обмывали ее в этой самой сторожке. В сделке я ему помогал и думал, что Виктор со мной поделится. Так было бы по справедливости. По-джентельменски. Но он стал жадничать и дал мне сущую чепуху. Как официанту на чай. Натурально, я возмутился. Что за дела? Но он сказал, что это ему решать, кто сколько заработал. Поэтому я должен радоваться, что хоть чего-то получил. Иначе говоря, зажал мои бабки. По принципу, он — начальник, я — дурак. Кому это понравится? Ну и слово за слово, мы с ним крепко поругались. Потом подрались. Я не помню, кто первый ударил. Но не имеет значения, — Денис замолчал и почесал у себя живот под рубашкой. — Извини, наверное, кожное раздражение.

— Ничего, — заметил я.

— Я тоже того же мнения. Так вот, сначала мы дрались здесь, в сторожке, — продолжал он, — после переместились во двор. Виктор не то, чтоб был великим силачом, но кулаками махал здорово. Любой молодой бы ему позавидовал. В общем, вздул он меня по первое число. Почти до потери пульса.

— Сочувствую.

— Спасибо. И, сам не знаю уж как, я стукнул его медным пестиком в лобешник. Нашел этот пестик днем на свалке. Положил в карман — цветной металл как-никак. Нет, я всегда носил с собой нож. Увереннее с ним себя чувствуешь. На полигоне же встречаются разные люди. В том числе бывшие уголовники. Но ударил я Виктора не ножом, а пестиком. Случайно попал в висок, хотя целился в лобешник. Я не хотел его убивать. Я защищался, — развел он руками. — Виктор охнул, зашатался и упал. Смотрю — он мертвый…Вова, сигареты есть?

— Кончились.

— Плохо, у меня они кончились еще днем, — вздохнул Денис. — Что дальше? Ну, я испугался, и в момент протрезвел. Шутка ли, убить человека? За это путевкой в санаторий не наградят. За это можно угодить в тюрягу, и на долгий срок. Но я не чудак там париться.

— Чудаком тебя никак не назовешь, — согласился я.

— Вот-вот. Но кому, какое дело, что я защищался? Не стукни я его пестиком в лобешник, он бы сам меня угробил. Забил бы насмерть кулаками, как нечего делать. Короче, большой вины на мне не было. Я вернулся в сторожку и выпил для храбрости. Чтоб выйти из ступора и начать соображать. Выпил, и решил: обставить все таким образом, чтобы выглядело, как будто с Виктором разделался Помойник. Я изуродовал до неузнаваемости во дворе его тело, а в сторожке устроил настоящий погром. Потом привел себя в порядок и пошел в Вихляево. Я снимал там полдома в центре, рядом с развалинами церкви. Ну, ты представляешь, где это.

— Да.

— На следующий день я шепнул в магазине продавщице Юльке, что Виктора, возможно, убил Помойник. Она известная сплетница, и скоро об этом шумел весь поселок. Причем каждый от себя добавлял все новые и новые подробности, — сказал Денис и перевел дух. По всей вероятности, раньше он никому не рассказывал эту историю. Но поделиться с кем-нибудь ею ему очень хотелось. Сейчас же, перед угрозой близкой смерти, у него появилась для этого отличная возможность. Лучше и не придумаешь.

— На мое счастье, на ментов сверху никто не давил, и они занимались этим делом спустя рукава, — заговорил Денис снова. — Убийство Виктора поручили расследовать каким-то практикантам. Поначалу они подозревали Кривоноса. Поскольку он был самым заинтересованным лицом. Ведь в случае смерти твоего дяди, Генка автоматически занимал его должность и получал всю его власть на свалке. Но в тот день Кривоноса тут вообще не было. Он уезжал с документами по делам администрации полигона в Москву. Стало быть, имел железное алиби. Практиканты покопались еще немного, но так ничего и не нарыли. Нет, конечно, кое-кто из наших догадывался, что Виктора мог убить я. Но на свалке не принято откровенничать с ментами. Это не в здешних традициях.

— Понятно, — протянул я. — Но не верю я тебе, что ты убил Виктора случайно, защищаясь. По-моему, ты изначально хотел завладеть его деньгами.

— Пожалуйста, Вова, не верь. Мне от этого ни холодно, ни жарко. Но это действительно так. Все произошло случайно. В запале. Об его деньгах я вспомнил потом, когда он был уже мертв. Но в сторожке я ничего не обнаружил. Кроме тех бабок, которые он выручил от последней сделки. Тогда я подумал, что все его капиталы достанутся вам, его родственникам. Но, интересно, с какого такого перепоя? Я решил, что вы обязаны поделиться со мною, и отправился в Москву. Хотел поближе понаблюдать за вами. В первую очередь, за тобою. А денег, найденных в сторожке, как раз хватило на то, чтобы открыть там свой маленький бизнес.

— Ну и ограничился бы им. Чем он тебя не устраивал? Занимался бы благородным делом. Очищал бы Москву от мусора.

— Я заслуживал большего, чем быть обычным мусорщиком. Хоть и столичным, — фыркнул он. — Что я напрасно столько лет гнул спину на Виктора?

— Ага, и столько лет жил в антисанитарных условиях. Нет, не убедил, — заметил я. — Какой же ты негодяй, Денис. Мало того, что ты убил Виктора, ты еще устроил слежку за нами с сестрой. Потом и вовсе ее похитил.

— Вова, считай меня кем угодно — негодяем, извергом, душегубом. Я не возражаю. Теперь это не имеет ни малейшего значения, — мрачно усмехнулся он.

— Ты не боишься, что я заявлю об этом в милицию?

— Представь, не боюсь. У тебя нет никаких доказательств моей вины. Кроме моих собственных слов. От них же я откажусь в любой момент. Если, конечно, нам удастся выжить этой ночью.

— Здесь с тобой не поспоришь, — вяло согласился я. — А тебе известно, что произошло с Крохлей?

— С Крохлей-то? Я сказал «А», скажу и «Б». Крохля был единственным человеком, который видел, как я в тот вечер сидел и выпивал вместе с Виктором. Но и только. Он просто заглядывал к нам в сторожку. До того, как мы с ним поругались и сцепились. Но Крохля был несерьезным свидетелем. Кто бы ему поверил? Он вечно пребывал под градусом. Поэтому до поры до времени я его не опасался. Но потом до меня дошли слухи, что ты, Вова, был на свалке и разговаривал с бомжами. В частности, с Крохлей. Это меня встревожило. Сдуру он мог о чем-нибудь проболтаться. Тогда бы ты начал под меня копать. Мне это было совсем не к чему.

— И ты решил его убить?

— Нет. Я поехал на свалку всего лишь сказать, чтоб он поменьше молол языком. Нашел Крохлю спящим пьяным в его шалаше на полигоне. Растолкал. Мы немного потолковали. Но с пьяным это тухлое дело. После отправились к его хибаре в подлеске. И, прикинь, по дороге он стал мне угрожать. Говорить, что расскажет тебе, как видел меня в тот вечер в сторожке с Головой. То есть с Виктором. И что, дескать, ты меня расколешь и выведешь на чистую воду. Вот мразь подзаборная! Естественно, я не стерпел. Вспылил и стукнул его пестиком в лобешник. Точнее, в висок. Как Виктора. Во второй раз это было легче.

— Тем же самым пестиком, что и моего дядю?

— Да, им. Жалко было его выбрасывать. Удобная вещица. Я увез пестик с собой в Москву. Но после истории с Крохлей, все-таки от него избавился. Ни к чему хранить такую важную улику.

— Правда, избавился?

— Правда. Но не навсегда. Я знаю, где его найти. Вдруг еще понадобится.

— Получается, что Крохлю ты тоже убил случайно? Защищаясь? — спросил я. — Или как?

— Или как. Нет, его не случайно. Слишком многое он себе позволял. Но не велика потеря для рода человеческого. Одним бомжом больше, одним бомжом меньше. Кто их считает? Они как пыль под ногами, — произнес Денис. — Я изуродовал тело Крохли, чтобы опять подумали, что это лютует Помойник.

— Я слышал, что Крохля погиб ночью, — вспомнил я.

— Тебе соврали. Бомжи вообще любят пугать друг друга Помойником. Но особенно, посторонних.

— Я это заметил.

— К тому же им выгодно само его существование — уменьшается продолжительность их рабочего дня. Нет, когда я с ним разделался, начинало только-только смеркаться.

— Но напрасно ты убил Крохлю, — покачал я головой. — Он мне про тебя ничего не говорил.

— Да? Молоток, мужик. Но что с того? Сказал бы позже. А так, нет человека, нет проблемы, — назидательно промолвил Денис. — Впрочем, сейчас нам нужно думать о другом. О том, как нам самим остаться в живых.

— Что ты предлагаешь?

— К сожалению, ничего. Но следует быстрее найти какой-нибудь выход, пока Помойник до нас не добрался, — сказал Денис, поднялся с пола и пошел в комнату. Сидеть одному в полутемной прихожей мне не хотелось, и я последовал его примеру.

Гера и Шура о чем-то тихо переговаривались на кровати. Гарик и Вика занимались тем же на скамье у дальней стены. Фролик сидел за столом и угрюмо разглядывал свою бейсбольную биту, а Алекс расхаживал замысловатыми кругами по комнате.

— Все из-за тебя, — с раздражением упрекнул он Дениса, оказавшегося у него на пути. — Вечно мы из-за тебя попадаем во всякие дурацкие истории. Сперва с этим налетом на бутик. Еле-еле откупились от милиции и чудом не угодили за решетку. Потом с поездкой к Вове за заявлением и синяками для Фролика. Теперь вот с похищением этой бабы получилось и того чище. Помойник какой-то объявился, от которого надо прятаться. Иначе он растерзает нас живьем.

— Верно, говоришь, Алекс. Денис шибко хитроумный. Постоянно всех подставляет. Держит нас за полных кретинов — с воодушевлением поддержал приятеля Фролик.

— Я бы тоже ни за что не связался с этим прохиндеем, — присоединился к ним Гарик. — Но он наобещал мне золотые горы. А где эти горы?

— Где-где? В Караганде, — находчиво ответил Денис.

— Потом, следовало нас предупредить, что на свалке обитает эдакая образина, — продолжал Гарик. — Да и ты, Вика, хороша. Почему молчала о Помойнике?

— Откуда я знала, что Денис вообще потащится сюда, на мусорный полигон? — возразила та.

— Морду набить ему надо, — заметил Фролик.

— Ну и набили бы, — подзадорил его Гера.

— Ты-то, ради бога, не встревай, — осекла мужа Шура. — Пускай они сами между собой разбираются.

— И давно бы набили. Да руки не охота об него марать, — буркнул Алекс.

— Нет, я не могу! С вами прямо умора! Какие, однако, вы умники! Какие чистоплюи! Захотели заиметь бабки, совсем не прилагая никаких усилий. Ловкачи! К вашему сведению, так никогда не бывает! — огрызнулся Денис.

— Мы только и делаем, что прилагаем усилия. Все в пене от этих усилий. А в результате? Мы ровным счетом ничего не получаем, кроме одних твоих обещаний и угроз, — досадливо произнес Алекс, продолжая кружить по комнате. У окна — того самого, через которое я безуспешно пытался заглянуть в сторожку — он на секунду задержался.

Внезапно со звоном разлетелось стекло. Верблюжье одеяло, что занавешивало окно, откинулось в сторону, и в комнату проникла огромная лапа. Лапа была с длинными закругленными когтями и покрыта рыжеватой шерстью. Она вцепилась в горло Алекса и оторвала его от пола.

Какое-то мгновение все мы, как завороженные, смотрели на парня, который только что разговаривал с Денисом. Как он с вылезшими из орбит глазами, дергая в воздухе ногами, пытается разомкнуть страшную хватку. Но тщетно. Сделать этого ему не удавалось. Напротив, от его стараний освободиться хватка становилась лишь сильнее и крепче. Из-под лапы выступила кровь Алекса. Она начала стекать по шее хрипящего парня и дальше — по груди, окрашивая багровыми пятнами его свитер.

Все происходящее казалось нереальным. У меня даже промелькнула мысль, что мы находимся в кинотеатре на просмотре голливудского фильма ужасов.

Потом оглушительно, зажмурив глаза, завизжала Вика. Вскрикнула Шура и вместе с посеревшим Герой отбежала от кровати, стоявшей рядом с окном. Гарик с причитаниями забился в самый дальний угол комнаты. Фролик дрожал за столом крупной дрожью и часто моргал. Денис же совершал какие-то странные движения головой и руками, будто марионетка, которую дергал за веревочки пьяный кукловод.

Очнувшись от первоначального шока, я выхватил из кармана куртки пистолет и принялся стрелять наугад в окно. В кромешную темноту, как это представлялось из ярко освещенной комнаты.

И вскоре Помойник издал такой громкий рев, что у нас заложило уши. Но, по-моему, ревел он не столько от полученных ранений, а сколько — от удивления. Впрочем, как бы там ни было, он разжал свою лапу и выпустил Алекса. Тот с грохотом рухнул на пол и растянулся на нем в нелепой позе, подвернув под себя левую ногу. Судя по тому, как сильно и неестественно была изогнута его шея, вероятнее всего, она была сломана.

Помойник, словно с великой неохотой, медленно убрал свою лапу из комнаты.

Спохватившись, Денис неуклюже, как-то боком, бросился к стене и выключил свет. Комната погрузилась во тьму, освещаемая лишь лунным светом, проникающим из окна с разбитым стеклом. Слышно было, как плачет Вика, шумно дышит Шура и тихо матерится Фролик.

В дальнем углу засветились разноцветные огоньки — это Гарик пытался торопливо кому-то дозвониться по своему мобильному телефону.

— Вызывай сразу милицию и скорую помощь, — срывающимся голосом посоветовал Денис.

— И службу спасения, — добавила Шура.

— Да, и службу спасения, — подтвердил он.

— Я всех их и вызываю, но у меня ничего не получается. Мой мобильник не фурычет. У него сели батарейки, — с отчаянием отозвался Гарик.

— Свяжись хоть с кем-нибудь.

— Каким образом, Денис? Говорю ж тебе, что у мобильника сели батарейки.

— У Алекса, вроде бы, была трубка, — вспомнил Фролик.

— Так возьми ее и позвони, — сказал Денис.

— Она у него в джипе.

— Ты что издеваешься, недоумок? Тогда нам от его трубки нет никакого прока!

Пригибаясь и поглядывая на разбитое окно, я осторожно приблизился к Алексу. Присел возле него на корточки и попробовал нащупать пульс на его запястье. Затем — на сонной артерии. Пульс нигде не прослушивался.

— Кажется, он того, мертв, — негромко заключил я.

— Что ты несешь?! Не может быть! — не поверил Фролик моим словам, подскочил ко мне и присел рядом с телом друга. — Алекс, что с тобой?! Давай, приятель, очнись!

— Не тормоши его. Бесполезно, — остановил я Фролика. — Наш Алекс отошел в лучший мир.

— Врешь!

— Нет. Он, действительно, отошел в лучший мир.

— Но почему? Что я теперь скажу его матери? Его бабушке? Младшему брату?

— Скажи, все как есть. Что Алекса задушил Помойник, — ответил за меня Гера и сам в свою очередь спросил: — Володя, как ты застрелил этого выродка?

— Вряд ли.

— Эх, если было бы так просто убить Помойника, его давно бы уже пришили. Сделали бы чучело и продали в музей, — вздохнув, заметил Денис. — Но он, паразит, на редкость живучий.

— Может быть, Володя, ты хотя бы напугал его своими выстрелами? — предположила Шура. — И сейчас он оставит нас в покое.

Нет, увы.

Я не напугал Помойника, и оставлять нас в покое он не собирался. Потому как именно в этот момент страшно затрещала входная дверь. Вся сторожка наполнилась ужасающим грохотом. Как при землетрясении, в семь баллов, заходили ходуном стены. Закачалась выключенная электрическая лампочка, свисавшая на проводе с потолка. Задрожали стол и стулья. Сдвинулись с места скамья и кровать. Сверху же на наши головы посыпалась какая-то труха. Но труха — это ерунда. Как бы придачу на нас не обрушилась и крыша!

Несмотря на то, что дубовая дверь была крепкой и надежной, с каждым новым ударом становилось все более очевидным, что долго она не выдержит столь яростного напора. Что, рано или поздно, она разлетится вдребезги.

— Денис, это что конец? — слабым голосом спросил Гарик. — Мы все погибнем?

— Не хотелось бы. Но возможно. И времени у нас в обрез. Попробуй позвонить еще раз по мобильнику. Чем черт ни шутит? Вдруг получится, — резко ответил он и заметался по комнате, будто ища в ней наиболее безопасное место.

— Бесполезно, — махнул Гарик рукой.

— Да попробуй, — попросил Гера. — Чего тебе стоит?

— У меня есть идея. Давайте навалимся на него дружно, всем скопом, — предложил Фролик, сжимая в руках, как последнюю надежду, свою биту. — Вперед пошлем Вована. Парень он здоровый и у него пистолет.

— Спасибо за доверие, господа. Польщен и растроган, — буркнул я.

Я отнюдь не горел желанием первым бросаться на Помойника. Даже с пистолетом. Но, как ни крути, кто-то должен был быть первым. К сожалению, моя кандидатура подходила больше других.

— А что, Фролик? Мысль. Я — за. Всецело. Обломаем мерзавцу рога. Отомстим за задушенного парня, — сказал Гера, нагнулся и поднял с пола пустую коньячную бутылку. Что и говорить, швырять пустые бутылки он был великий мастер. Не далее чем вчера чуть не раскроил череп Татьяне.

— Давайте попытаемся, мужчины, — кивнула Шура и принялась искать на столе предмет, который мог бы послужить оружием против Помойника. Но на нем лежали лишь в беспорядке корки хлеба, грязные салфетки, пластиковые тарелки и чашки, одноразовые вилки да консервная банка с остатками винного соуса. Ничего из этого даже отдаленно не напоминало оружия. Шура разочарованно махнула рукой и стала примеряться к стулу.

— Проблематично, что у нас чего-нибудь получится, — заметил Гарик, терзая мобильный телефон. — Но куда деваться? Он прижал нас к стене. Я с вами.

— Наверное, правильно. Необходимо дать ему отпор. Но, пожалуйста, обойдитесь без меня, — проговорила со скамьи Вика. — Я не принесу вам никакой пользы.

— Значит, решено — нападаем, — заключил я. — Денис, вынимай свой медный пестик, если сейчас он у тебя. Лобешник, наверное, у него такой, что по нему ты не промахнешься.

— Вы рехнулись. Все поголовно. Для Помойника мы не противники. Он передавит нас как слепых котят, — остудил Денис наш боевой пыл.

— Тогда следует укрепить хотя бы входную дверь, — сказал Гера.

— Не поможет.

— Но нужно что-то делать, — заявила Шура. — Не сидеть же нам, сложа руки? Ждать, когда Помойник нас всех здесь поубивает.

— Естественно, что нет. Это была бы самая глупая позиция, — ответил Денис и подошел к окну, выходящему вглубь свалки. Сорвал с нее куртку Фролика, открыл раму и выглянул наружу. Мы молча и с интересом наблюдали за его действиями.

— Так, ребята, — сказал Денис, обернувшись к нам. — Есть только один-единственный выход. Пока он, зверюга, ломится в дверь, выбраться из этого окна, обогнуть сторожку и постараться добежать до машины. Ничего другого я предложить вам не могу.

— Рискованно, — с сомнением произнес Гарик. — Мы не успеем. До нее далеко.

— Иного варианта спастись, у нас нет.

— Вероятно, да, — кивнул Гарик. — Потом, это все же лучше, чем драться с Помойником. Но почему мы не дошли до джипа Алекса в первый раз?

— Ты что тупой? Или притворяешься? Младенцу ведь ясно. Тогда дорогу нам преграждал Помойник. Он наблюдал за нами, скотина, — раздраженно проговорил Денис. Затем пододвинул к окну скамью, чтоб легче было из него вылезать. — Ну, кто со мной? Давайте быстрее определяйтесь. Медлить дальше нельзя. Скоро он сюда ворвется.

— Я, — вызвался Фролик и тут же взобрался на скамью.

— Ладно, я с вами, — немного поколебавшись, присоединился к ним Гарик.

— Я боюсь, — сложив руки на груди, сказала Вика.

— Некогда бояться, черт побери! Повторяю: некогда! Нам дорога каждая секунда. Надо решаться, — поторопил Денис и, не дожидаясь ее согласия, бесцеремонно направил девушку за плечи к окну. — А вы?

— Я? Я бы тоже пошла, но, боюсь, я в нем застряну, — смутившись, произнесла Шура.

Я прикинул на глазок размеры сестры и понял, что она была совершенно права. Шура, действительно, застрянет в этом маленьком оконце. Застрянет ровно на середине своего тела. Где-то в районе пышных бедер. Встречать же Помойника в подобной позе было бы, по меньшей мере, нетактично. В особенности, если она станет выбираться из сторожки головой вперед, как говорится «рыбкой». Что он может о ней подумать? Стыдно и сказать.

Не сдержавшись, я хохотнул в кулак.

— Ты что, Володя? — спросила сестра.

— Извини, это чисто нервное. Мои очередные штучки. Не обращай внимания.

— Ты, Шура, не волнуйся. Мы с шурином тебе поможем, — заверил ее Гера. — Подтолкнем.

— Без толку. Толкайте — не толкайте, мне все равно не пролезть.

— Коль Шура не пойдет, то и я не пойду, — заявил он.

Я посмотрел на людей, собравшихся в сторожке, на распахнутое окно и скамью под ним. Представил опасный путь по свалке до джипа и сказал:

— Ну и я тогда составлю вам компанию.

— Нет-нет, иди лучше с ними, — попросила меня сестра. — Не думай о нас.

— Конечно, Володя. К чему тебе напрасно заморачиваться, — добавил Гера.

— Вы без меня заскучаете, — улыбнувшись, ответил я. Если бы я сейчас их покинул, то после корил бы себя за это всю свою жизнь.

— Вова, по-моему, ты совершаешь крупную ошибку, — быстро поговорил Денис. — Здесь тебя ждет верная смерть. Но я не хочу встревать. Это твое сугубо личное дело.

— Вот именно.

— Но, пойми, вместе с тобой нам бы было легче прорваться к машине.

— Возможно.

Треск выламываемой Помойником двери усилился, и Денис, выругавшись, поспешил к распахнутому окну. Но неожиданно остановился, развернулся и бросился к неподвижному телу Алекса. Склонился над ним, наспех ощупал карманы его брюк и извлек из одного из них связку ключей. После сдернул простыню с кровати и прикрыл ею его тело.

— Проклятье, ключи! Чуть не позабыл ключи от зажигания! — пояснил он. — Куда бы мы без них? Пришлось бы возвращаться. Не хватало нам только плохих примет.

Первым из окна сторожки, предварительно отправив вниз свою дутую куртку и бейсбольную биту, ногами вперед вылез Фролик. За ним — хотя и не столь ловко, из-за пивного животика — Гарик. После — как заправская гимнастка — Вика. Последним был Денис.

Высунувшись из окна, я видел, как они, все четверо, сгорбленными тенями осторожно прошли вдоль стены сторожки, свернули за угол и устремились к джипу. Впрочем, об этом я мог только догадываться, поскольку мой обзор был ограничен.

Чтобы отвлечь Помойника и дать им хотя бы несколько лишних секунд, я отправился в прихожую и что есть мочи двинул ногой в дверь, сотрясаемую от его ударов. Затем — ладонью.

— Чего, козел, ты никак не угомонишься?! Разбушевался, понимаешь, Фантомас! Рвешься и рвешься! Как придурочный! Тебя что блохи вконец закусали?! — проорал я.

Атака на дверь прекратилась. Вероятно, Покойника поразили до глубины его существа мои слова, и он попытался уловить органами своих чувств, что же такое творится там, у нас, внутри. Продолжалось, однако, это недолго. Вскоре штурм сторожки возобновился с удвоенной силой.

Не скрою, я испугался, что входная дверь рухнет прямо на меня. Что было делать? Я собрался с духом, напряг мускулы и приготовился, как античный герой, принять ее на себя. Правда, быстро передумал — ведь раздавит меня в лепешку дубовый массив — и благоразумно отступил к стене, прижавшись к ней спиной. К счастью, дверь удержалась на своих петлях.

Внезапно удары стихли, и перестало ощущаться близкое присутствие Помойника. Я понял, что он удаляется от нас прочь.