"Помойник" - читать интересную книгу автора (Терехов Борис Владимирович)

Глава двадцать первая

Я, Гера и Шура сидели рядышком в темной комнате на скамье, точно приговоренные к смертной казни.

Мы молчали. Говорить не о чем не хотелось. Да и все давно было уже сказано. Не хотелось даже думать.

Течение времени для нас словно остановилось.

К действительности нас вернул взревевший мотор джипа, взорвавший ночью тишину. Стало быть, наши беглецы сумели добраться до машины. Больше того — они ее завели! Это нас очень порадовало. Мы же переживали за них душой и сердцем.

Но порадоваться можно было и за нас самих. Теперь, вероятнее всего, Помойник погонится за ними. Конечно, он обладает сверхъестественными способностями. Но разве в состоянии он развить скорость мощного современного автомобиля? Весьма сомнительно. Слипнется у него. Значит, гоняясь за джипом Помойник, вымотается до последней степени. На то же, что бы возвратиться к нашему убежищу и расправиться с нами, у него не будет уже ни сил, ни желания.

Кроме того, можно было надеяться, что, добравшись до первого населенного пункта, который подвернется им на пути, они попросят оказать нам помощь. Или, по крайней мере, расскажут о том, что происходит сейчас на мусорном полигоне. Тогда кто-нибудь вызволит нас отсюда.

Впрочем, мы об этом с ними не договаривались. Но, полагаю, что они сами могли бы до этого додуматься. Вопрос: додумаются ли? Кто знает, какие мысли бродят у них в голове? Но хотелось бы верить в лучшее. Не законченные же они подлецы и убийцы. Даже тот же Денис.

Сейчас я был готов оправдать кого угодно.

Но, во всяком случае, Вика, дочка Марека, не должна была бросить нас на произвол судьбы. Она была обязана нам помочь.

Рано, однако, я размечтался.

Не прошло и минуты, как мы услышали резкий визг тормозов. Почти сразу за ним оглушительный скрежет и грохот. Потом раздался громкий взрыв, а чуть погодя городскую свалку огласили душераздирающие крики.

Мы невольно поежились.

Стало ясно, что затея Дениса не увенчалась успехом. Она просто с треском провалилась. Им не удалось спастись от Помойника на машине.

Что ж, досадно.

Очень досадно.

Спустя некоторое время у задней стены сторожки, обращенной на полигон, раздались едва различимые то ли стоны, то ли всхлипывания. Я выглянул из окна и удивил внизу, под собой, Вику, сжавшуюся в маленький комочек. Вид она имела кошмарный. Ее лицо, освещенное лунным светом, было наполовину перепачкано в крови, наполовину — в грязи. Губы дрожали. Одежда изорвана чуть ли не в клочья, а правый рукав кожаной куртки и вовсе отсутствовал. Короткие светлые волосы, всегда аккуратно уложенные, взлохмачены. Глаза же, устремленные на меня, были неимоверно расширены и лихорадочно блестели.

Я протянул девушке руку и помог ей, после нескольких неудачных попыток, забраться в комнату. Оказавшись с нами, она тут же, заливаясь слезами, повисла на мне. Тело ее колотил сильнейший озноб.

— Вы не представляете. Это было ужасно. Это было ужасно, — повторяла Вика.

Осторожно освободившись из ее объятий, я усадил девушку на скамью рядом с Шурой.

Разумеется, нам не терпелось узнать, что же у них там произошло. Но мы не решались ее ни о чем расспрашивать. Мы искренне жалели Вику, понимая, что она слишком многое пережила и испытала большой страх. Гера принес ей бутылку минеральной воды, найденную в комнате под столом, а Шура, не переставая, поглаживала ее по плечу.

— Успокойся, Викочка, не плачь. Не надо. Все позади, девочка, — приговаривала она.

— Ты у друзей. Мы тебя в обиду никому не дадим, — вторил жене Гера.

— Они… Они все погибли, — всхлипывая, наконец, произнесла Вика. Сделала глоток воды из бутылки и продолжала: — Представляете, все-все! До единого!

— Ты сама это видела? — спросил я.

— В общем, да, — кивнула девушка. — Помойник погнался за нами, когда мы не дошли еще до джипа. Он даже не бежал. Он прямо летел, почти не касаясь земли. Такой страшный — огромный, весь волосатый. С красными глазами величиной с чайное блюдце. Еще он так противно пищал. Не ревел, как недавно, а именно пищал. Как комар, но гигантский. Словами и не передашь. Хорошо хоть, что до машины нам было всего ничего. Но мы еле-еле успели в нее забраться. За руль сел Денис. Вел он плохо, просто отвратительно. Как-то коряво и рывками. Поэтому Помойник начал нас настигать. Но мы все же выехали со свалки. Сломали шлагбаум и выехали. И здесь Денис на всем ходу врезался в большую мусорную кучу. Понимаете, я ему говорила, чтобы он не оглядывался назад, на Помойника. Но он меня не слушал, и все оглядывался, — прервала она свою возбужденную речь и перевела дыхание. — Нет, до чего же невнимательный человек. Всех взял и погубил. Машина перевернулась, закрутилась и заглохла. Мои ноги оказались наверху, и я больно ударилась головой о крышу салона.

— Бедняжка! — всплеснула руками Шура.

— Теперь у меня там шишка величиной с кулак. Нате, пощупайте, — повернула она к нам голову, чтобы мы могли в этом сами убедиться.

— Да, есть, — сочувственно подтвердил Гера, ознакомившись с шишкой на ее голове. Выскреб из кармана горсть мелочи и сказал: — Вот приложи, поможет.

— Куда мне столько?

— Чем больше, тем лучше.

— Ну, спасибо, Гера, — кивнула она. — Но драйв у нас получился отличный.

— Дальше ехать некуда, — заметил я.

— Удивляюсь, как я не потеряла сознание в машине? После такого-то удара.

— Благодари своего ангела хранителя, Викочка, — сказала Шура.

— Наверное, он, действительно, мне помог, — подумав, согласилась девушка. — На чем я остановилась?.. Ах, да! Когда наша машина перевернулась, Денис и Гарик быстро из нее выскочили.

— И бросили тебя? — поинтересовался Гера.

— Нет, я вылезла с другой стороны, — ответила Вика и, после паузы, добавила: — Но выходит, что они и точно меня бросили.

— Извини, что перебил.

— Ничего, Гера. Ну вот, выскочили они из машины и помчались что есть духу. А Помойник, эта образина, тут как тут. Будто специально их поджидал. И давай за ними гнаться. Мой взгляд за ним прямо не поспевал. Я тоже выбралась из салона. Осмотрелась и побежала. Только не за ними, а к вам, в сторожку. В обратном направлении. А куда мне было еще бежать? Не к Помойнику же в лапы.

— И правильно сделала, дорогая, — одобрила Шура. — У нас, здесь, безопаснее, чем на свалке.

— Денис и Гарик, по-моему, погибли. Помойник их догнал и… растерзал. Как он обычно поступает. Вот зверюга ненасытная! Я слышала, как они кричали. Ужас! У меня кровь стыла в жилах. Никогда не думала, что люди могут так кричать. Бедный Гарик, бедный мой Гарик. Как же ему досталось. Честное слово, он не заслужил такой страшной смерти.

— Никто из них ее не заслужил, — заметил я.

— Верно, Володя, — кивнула девушка. — Денис тот — тоже. Хотя он один во всем виноват.

— А что случилось с Фроликом? — спросил я.

— Ой! — сильно вздрогнула Вика. — Фролик сидел на сиденье рядом с Денисом. Мне кажется, что он погиб во время автокатастрофы. Нет, не кажется, а наверняка. Он стукнулся грудью о переднюю панель. Проломил об нее свою грудь. Еще он разбил голову о ветровое стекло. Стекло было расколото и все перемазано в его крови. Когда я вылезала из салона, то позвала Фролика с собой. Он не ответил. Тогда я подергала его за одежду. Но лучше бы я этого не делала. Фролик был уже покойник. Фу. Потом я торопилась — боялась, что взорвется машина.

— Я думаю, что парню повезло, — мрачно произнес Гера.

— Можно сказать и так, — согласился я. — По крайней мере, он избежал встречи с Помойником.

— Господи, какие страсти, — прошептала Шура.

— У меня еще очень болит правое плечо. По-моему, я его вывихнула, — пожаловалась Вика, — Оно у меня таки отваливается от боли. Поэтому, Володя, я и не могла залезть сразу в окно сторожки.

— Понимаю.

— Ну а вы как здесь?

— Сама видишь. Без изменений, — ответил я.

— Лучше бы я осталась с вами. А то послушалась этого путаника Дениса, пошла с ними к машине. Вот дурочка.

— Ладно, не кори себя. Это был твой выбор. Потом, вы все могли бы спастись.

— Нет, Володя, не могли, — резко мотнула она головой. — Помойник бы нам этого не позволил. Он не знает пощады для тех, кто оказывается ночью в полнолуние на мусорном полигоне. Мы поступили как настоящие самоубийцы.

— Значит, ты легко еще отделалась.

— Получается, что так, — согласилась она. — Но здесь-то с нами что будет?

— Хороший вопрос, Вика. Но ответа у меня на него нет, — негромко произнес я.

Мы замолчали и стали прислушиваться к тому, что происходило на городской свалке. Но там стояла мертвая тишина. Никакие звуки оттуда до нас не долетали. У меня проснулась надежда, что Помойник махнул на нас рукой, то есть лапой, и утратил к нам интерес. Может, ему хватило погони за джипом, а затем — за Денисом и Гариком.

Но нет, не хватило.

Прошло не более получаса, после того, как к нам возвратилась Вика, и Помойник возобновил штурм входной двери. Снова стены сторожки стали сотрясаться от его мощных ударов, а на голову нам сыпаться всякая труха с потолка. Снова мы почувствовали себя как в мышеловке.

Мы сидели на скамье и ждали самого худшего. Все было так, словно за истекшее время ничего не изменилось. Только за одним исключением — сейчас нас было в два раза меньше, чем прежде. Половина из нас погибла. Алекс лежал на полу в комнате под несвежей простыней, со сломанной шеей. Фролик — в перевернутом обгоревшем джипе и совершенно неописуемом виде. Денис и Гарик — вероятно, у последних мусорных холмов за пределами официальной границы свалки. Представлять, как выглядят в настоящий момент их тела, мне тоже не хотелось.

— Володя, как ты считаешь, сколько выдержит еще наша дверь? — постарался твердым голосом спросить Гера. Правда, у него не слишком это получилось.

— Минут пять. От силы — десять, — ответил я, если и тверже, то ненамного.

— Это я во всем виновата, — едва слышно произнесла Шура. — Если бы мне не стало плохо, то мы бы давно уже уехали с этой свалки.

— Чего сейчас об этом говорить, — заметил Гера.

— Это не ты виновата, а твои похитители, — поправил я сестру.

— Прости, Шура. Ведь, получается, я тоже участвовала в твоем похищении, — тихо произнесла Вика.

— Да ладно, не думай об этом, — вздохнула та.

— Но давайте хоть чего-нибудь сделаем, — сказал Гера. — Я не собираюсь просто так сдаваться этому уроду.

— Конечно, сделайте чего-нибудь, — попросила девушка.

— С удовольствием, — кивнул я. — Но что?

— Не знаю, черт побери, — развел руками Гера. — Всадить бы осиновый кол ему между лопаток.

— Откуда его взять?

— Да, с колом и впрямь проблема. Ну, забаррикадируем хотя бы вторую дверь из прихожей, — предложил Гера. — Подтащим к ней кровать, стол, стулья.

— Еще скамью, — добавила Вика.

— Денис говорил, что это бесполезно. Это нам ничем не поможет. Наша баррикада не остановит Помойника, — ответил я. — Впрочем, давай, Гера, построим. Чтоб как-то занять себя.

— Ой! — воскликнула Шура. — Погодите, мужчины! Не нужно никаких ваших баррикад. В сторожке есть подпол. Почему бы всем нам в нем не спрятаться?

Она живо встала со скамьи, подошла к углу у стены, отгораживающей комнату от прихожей, сдвинула ногой ветхий коврик и подняла за железное кольцо деревянный люк. Из подпола на нас пахнуло плесенью и затхлостью.

Я присел и чиркнул зажигалкой. Благодаря маленькому голубому огоньку мы получили возможность лучше рассмотреть подпол. Он был небольшой и неглубокий — очень в стиле и духе дяди Виктора. Словом, мечта экстремала. Само собой, что и для всех окрестных крыс. Но, как представлялось, в нем вполне могло уместиться несколько взрослых человек. Разумеется, без удобств и согнувшись в три погибели. Однако это было какое-никакое убежище. Другое дело, что Помойник с его обостренным чутьем моментально обнаружит этот подпол с людьми.

— Как-то раз Денис хотел меня посадить сюда за строптивость. Но смиловался, и не стал. Сказал, что его доброта обойдется нам в лишние двадцать тысяч долларов, — вспомнила Шура.

— Удивительной доброты был человек, — заметил я.

— Из-за его добродетелей мы сейчас и оказались здесь, — вздохнув, произнесла Вика.

— Бог с ним, сейчас нам не до Дениса. Этот подпол для нас единственный выход. Во всяком случае, ничего другого пока не наблюдается, — заключил я. — Короче говоря, вы полезайте втроем в подпол, а я сверху его чем-нибудь прикрою.

— А как же ты, Володя? — спросила Шура.

— Я останусь в комнате. Если я спрячусь вместе с вами, то наверняка мы все погибнем. А так у вас появится хотя бы маленький шанс спастись.

— Это, действительно, твое мнение?

— Чье же еще? Поэтому, прошу, не тяните время. Иначе будет поздно, — поторопил я их.

На прощание я обнялся и расцеловался с сестрой, пожал руку ее мужу и похлопал его по плечу. Вика же сама припала к моей груди и звонко чмокнула в губы.

— Извини меня, пожалуйста. Наломала я дров, — шепнула она мне на ухо.

— Понимаю, Вика, — кивнул я. — Но поговорим об этом завтра.

— Если оно наступит.

— Не сомневайся, что оно наступит.

— Слушай, Володя, может мне все же стоит остаться с тобой? — спросил Гера, уже спрыгнув следом за женщинами в подпол. — Давай я поднимусь.

— Прости, но я не вижу в этом смысла.

— Не говори, смысл есть.

— Какой?

— Может быть, вдвоем мы совладаем с Помойником.

Я не ответил Гере — было уже не до дискуссий — и опустил над его головой люк. Затем прикрыл люк ковриком и сел на него сверху. Но не только ради того, чтобы лучше его замаскировать. У меня была и вторая причина. Я боялся, что не выдержу взгляда Помойника. Колени мои задрожат, и я начну оседать на пол. (При условии, конечно, что он не сразу накинется на меня и не растерзает на мелкие кусочки.) Просто не хотелось показывать ему свою слабость. Пускай считает меня смелее, чем я есть на самом деле. Поэтому разумнее было встретить Помойника сидя на полу. Не придется потом пригибаться в его присутствии.

Итак, я остался один в комнате. Но еще большой вопрос: поможет ли мое геройство спастись людям, спрятавшимся в подполе? Скорее всего, нет. Все мы здесь в сторожке были обречены. Но не стоило лишать Геру, Шуру и Вику последней надежды на спасение. Зачем им было знать всю правду. Иногда она оказывается очень жестокой — бывает, лучше находиться в полном неведении.

Я достал из кармана куртки пистолет дяди Виктора. Пистолет Макарова был прекрасно мне известен. В Советской Армии на вооружение его приняли в 1951 году. Кроме того, сейчас ПМ состоял на вооружении еще в 12 странах. В конструкции его была использована схема «Вальтер» РР. Автоматика действовала на основе отдачи свободного затвора-кожуха, полностью охватывавшего ствол. Возвратная пружина затвора надевалась непосредственно на ствол. Включение предохранителя можно производить большим пальцем руки, удерживавшей оружие. Прицельные приспособления размещались на затворе и рассчитывались на дальность стрельбы до 50 метров. Боевые окна в корпусе магазина позволяли судить о его наполненности. Скорострельность — 30 выстрелов в минуту.

Нет, как не отнекивайся, но солдафонство во мне так и не изжилось.

Вынув из пистолета обойму, я пересчитал оставшиеся патроны. Было их не густо — всего-навсего три. Особенно не разгуляешься. Слишком уж я погорячился, стреляя через окно в Помойника, когда тот душил Алекса. Выпустил целых пять штук. Непозволительное расточительство. Конечно, мне бы следовало захватить с собой для похода на мусорный полигон, как минимум, одну запасную обойму. Хотя, собственно, какой прок от пистолета в моей ситуации? Да ни малейшего! Потому как обычные пули не в состоянии причинить Помойнику никакого существенного вреда или урона. Против него хорошо было бы иметь переносную зенитную установку «Игла». Как против военного вертолета. Ка-ак жахнул бы из нее — спалил бы к чертям Помойника вместе со сторожкой!

Но откуда взять эту «Иглу»? К сожалению, мой дядя не хранил ее в своей квартире.

Но вот свершилось.

Дубовая дверь, наконец, не выдержала яростного напора Помойника и с ужасающим грохотом рухнула на пол в прихожей. Грозный обитатель городской свалки проник в дом.

Я невольно почесал бок и проглотил слюну. Почему-то у меня заложило уши, а по спине скатилась капелька ледяного пота. Сидящим в подполе было сейчас нисколько не лучше, чем мне. Если и того не хуже. Я чуть ли не физически ощущал, как дрожит подо мной люк. Натурально, кромешная темнота и полная неизвестность отнюдь не способствует спокойному и благостному настроению.

Помойник бесшумно, по-кошачьи, проскользнул в комнату. Все его движения отличались поразительной плавностью и пластичностью. Выглядел он почти точно так же, каким я видел его в своих снах. Прежде всего, он был огромных размеров и покрыт густой перепутанной шерстью. Звероподобную морду усыпали многочисленные бородавки и прорезали глубокие морщины. Она была со скошенным подбородком и приплюснутыми ушными раковинами. Торчала его морда, без намека на шею, прямо из широкой мощной груди. Верхние мускулистые лапы свободно свисали вдоль упитанного тела. Нижние же, крепко стоящие на земле, пожалуй, были несколько коротковаты. Еще он сильно сутулился.

Впрочем, рассмотреть его подробно, во всех деталях, я не мог — недоставало освещения. Да и, честно сказать, не испытывал никакого желания. Больно нужно было мне его рассматривать! Все-таки он был не обнаженной женской натурой!

Возле тела мертвого Алекса Помойник замер и обвел комнату цепким взглядом красных горящих глаз. На мне его взгляд остановился — у меня перехватило дыхание. Нет, я бы сейчас наверняка не удержался на ногах. Упал бы как подкошенный. Поэтому я похвалил себя, что поступил правильно, встретив его в сидячем положении.

Но до чего же отвратительно от него воняло!

Он совершил настоящую газовую атаку на сторожку. Хотя, с другой стороны, как иначе могло пахнуть от существа, которое обитало на свалке и никогда не пользовалось мылом? От существа, которое погрязло во мраке невежества и никогда не видело по телевизору рекламы про новые моющие средства? (Типа: «я этого достойна».) Поэтому вполне естественно, что он насквозь провонял гнилью и нечистотами.

Пасть и лапы Помойника были в свежей крови. Без сомнения, человеческой крови. Дениса и Гарика. Вскоре к ней должна была присоединиться и моя. Следующей будет кровь Геры, Шуры и Вики.

В нервном тике у меня задергалось левое веко.

Мне было страшно.

По-настоящему.

Чтобы разрядить обстановку, я хотел было попросить у Помойника закурить. Но не хватило наглости. Нет, лгу. Наглости-то бы у меня как раз хватило — просто не раскрылся рот, сведенный судорогой. Мой рот как заклинило. Словом, не одолжил я у него пригоршню дуста, что, наверное, он курил. Если, само собой, не берег собственное здоровье.

Зато вот Помойник открыл свою пасть с частыми острыми зубами прекрасно. Без малейших проблем. Из нее тут же закапала какая-то вязкая тягучая жидкость. От вида которой меня едва не стошнило.

Помойник сделал неторопливый шаг в моем направлении, оставив грязный след на простыне, прикрывавший труп Алекса. Потом — второй и третий.

Я съежился и старался казаться меньше. Ждал, когда он подойдет ближе, чтоб выстрелить ему в глаз. (Вероятно, что это было единственное его уязвимое место.) Я хотел, чтобы все случилось быстрее. Чтобы он не медлил и не испытывал долго мое терпение. Иначе, как я опасался, у меня начнут слишком дрожать руки, и я промахнусь. Из трех выстрелов, что у меня было, ни разу не попаду в намеченную цель. А то и вовсе не сумею поднять пистолет.

Помойник вновь пристально посмотрел на меня, словно желая вынуть всю мою душу. Затем вдруг резко развернулся и… стремительно покинул сторожку.

Я отказывался верить собственным глазам. У меня не вырвался даже вздох облегчения. Я продолжал сидеть в каком-то полуобморочном состоянии на люке подпола не в силах и шевельнуться.