ПОЦЕЛУЙ

Хозяйка пансиона

    Билли Уивер приехал из Лондона на обычном дневном поезде, сделав в дороге пересадку в Суиндоне, и к тому времени, когда добрался до Бата59, было часов девять вечера. Над домами, против дверей вокзала, в чистом звездном небе всходила луна. Но воздух был страшно холодный, и ледяной ветер обжигал щеки.

    – Простите, - спросил он у носильщика, - нет ли здесь неподалеку недорогой гостиницы?

    – Загляните в "Колокол и дракон", - ответил тот. - Может, и найдется местечко. Это с четверть мили отсюда по другой стороне улицы.

    Билли поблагодарил его, подхватил свой чемодан и отправился пешком к "Колоколу и дракону". Раньше он никогда не бывал в Бате. Знакомых у него здесь не было. Однако мистер Гринзлейд из управления в Лондоне говорил ему, что это прекрасный город. "Устроишься, - сказал он, - дай о себе знать заведующему филиалом".

    Билли исполнилось семнадцать лет. В новом темно-синем пальто, новой коричневой фетровой шляпе, новом коричневом костюме, он чувствовал себя отлично и быстро шагал по улице. В последнее время он все старался делать быстро, считая, что быстрота - единственное, что отличает удачливых деловых людей. Вот начальники из управления фантастически быстры. Удивительные люди.

    По обеим сторонам широкой улицы тянулись одинаковые высокие дома. Перед каждым - крыльцо с опорами и четыре-пять ступенек к парадной двери. Когда-то это были шикарные жилища, но теперь даже в темноте он видел, что краска на дверных и оконных переплетах облупилась, а красивые белые фасады потрескались и покрылись пятнами.

    Неожиданно в окне нижнего этажа, ярко освещенном уличным фонарем, ярдах в шести, Билли увидел написанное печатными буквами объявление, приклеенное к стеклу: "Ночлег и завтрак". Прямо под объявлением стояла ваза с красивыми ивовыми ветками.

    Он остановился и подошел поближе. В окне виднелись зеленые портьеры (из материала, похожего на бархат). Ивовые ветки замечательно смотрелись рядом с ними. Билли приблизился к стеклу, заглянул в комнату и первое, что увидел, яркий огонь, пылавший в камине. На ковре перед камином, свернувшись калачиком и уткнувшись носом в живот, спала такса. Комната, насколько он мог разглядеть в полутьме, была уставлена красивой мебелью: кабинетный рояль, большой диван и несколько мягких кресел, а в углу клетка с попугаем. Животные - обыкновенно добрая примета, отметил про себя Билли, и в общем неплохо бы остановиться в таком приличном заведении. Наверняка здесь лучше, чем в "Колоколе и драконе".

    С другой стороны, гостиница ему больше по душе, чем пансион. Вечером там можно выпить пива, сыграть в дартс и поболтать найдется с кем, да к тому же, наверное, и дешевле. Он уже раза два останавливался в гостинице, и ему там понравилось. А вот в пансионах он не жил, и, если уж быть до конца честным, он их сторонился. Само это слово вызывало представление о водянистой капусте, прижимистых хозяйках и сильном запахе селедки в гостиной.

    Постояв в нерешительности на холоде минуты две-три, Билли решил все-таки заглянуть в "Колокол и дракон", прежде чем делать какой-либо выбор. И тут случилось нечто странное.

    Не успел он отвернуться от окна, как что-то заставило его задержаться. Внимание привлекла сама вывеска "Ночлег и завтрак". "Ночлег и завтрак", "Ночлег и завтрак", "Ночлег и завтрак"... Каждое слово, точно черный глаз, глядело на него сквозь стекло, принуждая уступить, заставляя остаться, и он и вправду двинулся от окна к парадной двери, поднялся по ступенькам и потянулся к звонку.

    Он нажал на кнопку и услышал, как звонок прозвенел в какой-то дальней комнате, но тотчас же - в ту же самую минуту, он не успел даже оторвать палец от звонка - дверь распахнулась, а за нею стояла женщина... Точно фигурка, выскочившая из ящика. Он нажал на звонок - и вот она! Билли даже вздрогнул.

    Ей было лет сорок пять - пятьдесят, и, едва увидев его, она тепло и приветливо ему улыбнулась.

    – Прошу вас, заходите, - ласково произнесла женщина.

    Она отступила, широко раскрыв дверь, и Билли поймал себя на том, что автоматически заходит в дом. Побуждение или, точнее сказать, желание последовать за женщиной было необычайно сильным.

    – Я увидел объявление в окне, - сказал он, замешкавшись.

    – Да, я знаю.

    – Я насчет комнаты.

    – Она уже ждет вас, мой дорогой...

    У нее было круглое розовое лицо и очень добрые голубые глаза.

    – Я шел в "Колокол и дракон", - сообщил ей Билли. - Но увидел объявление в вашем окне.

    – Мой дорогой мальчик, - сказала женщина, - ну почему же вы не заходите, ведь на улице холодно.

    – Сколько вы берете?

    – Пять шиллингов шесть пенсов за ночь, включая завтрак.

    Это было фантастически дешево. Меньше половины того, что он готов был платить.

    – Если для вас это слишком дорого, - прибавила она, - я, пожалуй, могла бы и убавить самую малость. Яйцо желаете на завтрак? Яйца нынче дорогие. Без яйца будет на шесть пенсов меньше.

    – Пять шиллингов шесть пенсов меня устроит, - ответил Билли. - Мне бы очень хотелось остановиться здесь.

    – Я так и знала. Да заходите же.

    Она казалась ужасно любезной. Точно мать лучшего школьного товарища, приглашающая погостить в своем доме в рождественские каникулы. Билли снял шляпу и переступил через порог.

    – Повесьте ее вон там, - сказала хозяйка, - и давайте мне ваше пальто.

    Других шляп или пальто в холле не было. И зонтиков не было, и тростей ничего не было.

    Он последовал за ней наверх по лестнице.

    – В нашем распоряжении весь дом, - проговорила она, улыбаясь ему через плечо. - Видите ли, не часто я имею удовольствие принимать гостя в моем гнездышке.

    Чокнутая, видно, отметил про себя Билли. Но какое это имеет значение, если она просит за ночлег всего пять шиллингов шесть пенсов?

    – А я уж думал, у вас отбоя нет от постояльцев, - вежливо сказал он.

    – О да, мой дорогой, разумеется, но вся беда в том, что я разборчива и требовательна - если вы понимаете, что я имею в виду.

    – Да-да.

    – У меня все готово. В этом доме днем и ночью всегда все готово на тот случай, если объявится подходящий молодой человек. А ведь это такое удовольствие, мой дорогой, такое громадное удовольствие, когда открываешь дверь и видишь, что перед тобой тот, кто как раз и нужен.

    Хозяйка остановилась посреди лестницы, держась рукой за перила, и, повернув голову, посмотрела на него сверху вниз, улыбнувшись бледными губами.

    – Вот вроде вас, - прибавила она.

    Ее голубые глаза медленно скользнули по всей фигуре Билли.

    – Этот этаж мой, - сказала она на площадке второго этажа.

    Они поднялись еще выше.

    – А этот весь ваш... Вот ваша комната. Я так надеюсь, что она вам понравится.

    Хозяйка провела Билли в уютную спальню и включила свет.

    – Солнце по утрам светит прямо в окно, мистер Перкинс. Вас ведь Перкинсом зовут?

    – Нет, - ответил он. - Моя фамилия Уивер.

    – Мистер Уивер. Как мило. Под простыню я положила грелку, чтобы было теплее, мистер Уивер. Так приятно, когда в чужой постели с чистыми простынями есть горячая грелка, вы согласны? И можете в любую минуту включить обогреватель, если только почувствуете, что вам холодно.

    – Благодарю вас, - сказал Билли. - Большое вам спасибо.

    Он обратил внимание на то, что покрывало снято с кровати, а уголок одеяла откинут - все готово для того, чтобы забраться в постель.

    – Я так рада, что вы появились, - сказала хозяйка, глядя ему в лицо. Я уже начала было волноваться.

    – Все в порядке, - весело ответил Билли. - Насчет меня можете не беспокоиться.

    Он поставил свой чемодан на стул и стал открывать его.

    – А как же ужин, мой дорогой? Вы поели, прежде чем прийти сюда?

    – Я ничуть не голоден, спасибо, - сказал Билли. - Думаю, мне нужно побыстрее лечь спать, потому что завтра я должен встать довольно рано, чтобы объявиться в конторе.

    – Что же, очень хорошо. Не буду мешать вам распаковываться. Однако, прежде чем лечь в постель, не могли бы вы заглянуть в гостиную на первом этаже и расписаться в книге? Таков местный закон, а мы ведь не станем нарушать законы на этой стадии наших отношений, не правда ли?

    Она махнула ему ручкой и быстро удалилась из комнаты, закрыв за собой дверь.

    То, что хозяйка пансиона, похоже, была с приветом, ничуть не тревожило Билли. Совершенно очевидно - это добрая и благородная душа. Он подумал, что она, наверное, потеряла сына в войну и так и не смогла пережить горе.

    Через несколько минут, распаковав чемодан и вымыв руки, он спустился на первый этаж. Хозяйки в гостиной не было, в камине горел огонь, около него спала маленькая такса. В комнате было удивительно тепло и уютно. Ну и повезло же мне, подумал Билли, потирая руки. Просто удача.

    Книга для записи гостей лежала в раскрытом виде на рояле, и он достал ручку и записал в нее свое имя и адрес. На этой же странице поместились еще две записи, и Билли машинально их прочел. Одним гостем был некий Кристофер Малхоллэнд из Кардиффа, другой - Грегори У. Темпл из Бристоля.

    Забавно, подумал Билли. Кристофер Малхоллэнд - знакомое имя.

    Где он раньше его слышал? Может, он с этим парнем вместе в школе учился? Нет... Может, это кто-то из бесчисленных поклонников его сестры или знакомый отца? Нет, нет, все не то... Он снова заглянул в книгу.

    Кристофер Малхоллэнд. 231, Катэдрал-роуд, Кардифф.

    Грегори У. Темпл. 27, Сикамор-драйв. Бристоль.

    И второе имя показалось ему почти таким же знакомым, как и первое.

    – Грегори Темпл, - громко произнес Билли, напрягая память. - Кристофер Малхоллэнд...

    – Такие милые мальчики, - прозвучал голос у него за спиной, и, обернувшись, он увидел хозяйку, вплывающую в комнату с большим серебряным чайным подносом в руках. Она держала его далеко перед собой и довольно высоко, будто поводья, с помощью которых она управляла резвой лошадью.

    – Почему-то эти имена показались мне знакомыми, - сказал Билли.

    – В самом деле? Как интересно.

    – Я почти уверен, что где-то раньше слышал их. Странно, правда? Может, видел в газете? Они случайно ничем не знамениты? То есть, я хочу сказать, может, это известные игроки в крикет, или футболисты, или еще кто-то в таком роде?

    – Знамениты? - сказала хозяйка, ставя чайный поднос на низкий столик возле дивана. - О нет, не думаю, что они знамениты. Но они были необычайно красивы, притом оба, можете мне поверить. Они были высокие, молодые и красивые, мой дорогой, в точности как вы.

    Билли снова заглянул в книгу.

    – Послушайте, - сказал он, обратив внимание на числа. - Да ведь эта запись сделана больше двух лет назад.

    – Неужели?

    – Ну да, правда. А Кристофер Малхоллэнд записался еще за год раньше, то есть больше трех лет назад.

    – Боже праведный, - сказала хозяйка, покачав головой и изящно вздохнув. - Никогда бы не подумала. Как летит время, не так ли, мистер Уилкинс?

    – Меня зовут Уивер, - сказал Билли. - У-и-в-е-р.

    – Ах, ну конечно же! - воскликнула она, усаживаясь на диван. - Как это глупо с моей стороны. Прошу простить меня. В одно ухо влетает, из другого вылетает, вот я какая, мистер Уивер.

    – Знаете что? - сказал Билли. - Знаете, что во всем этом особенно удивительно?

    – Нет, дорогой, не знаю.

    – Видите ли, оба эти имени - Малхоллэнд и Темпл, - я кажется, не только помню каждое в отдельности, так сказать, но почему-то, каким-то странным образом они, по-моему, как-то связаны между собой. Будто они знамениты в чем-то одном, вы меня понимаете - как... ну... как Демпси и Танни60, например, или Черчилль и Рузвельт.

    – Как забавно, - сказала хозяйка. - Но идите же сюда, дорогой, и присядьте рядышком со мной на диван. Я налью вам чашечку чаю и угощу имбирным пирожным, прежде чем вы отправитесь спать.

    – Право, не стоит беспокоиться, - сказал Билли. - Мне бы не хотелось, чтобы вы все это затевали.

    Он стоял возле рояля, глядя, как она возится с чашками и блюдцами, и заметил, что у нее маленькие белые проворные руки и красные ногти.

    – Я почти уверен, что встречал эти имена в газетах, - повторил Билли. Сейчас вспомню, точно вспомню.

    Нет ничего более мучительного, чем пытаться извлечь из памяти нечто такое, что, кажется, уже вспомнилось. Сдаваться он не собирался.

    – Погодите минуту, - сказал он. - Одну только минутку. Малхоллэнд... Кристофер Малхоллэнд... не так ли звали школьника из Итона, который отправился в туристический поход по юго-западным графствам, как вдруг...

    – Молока? - спросила хозяйка. - Сахару?

    – Да, пожалуйста. Как вдруг...

    – Школьник из Итона? - переспросила она. - О нет, мой дорогой, этого никак не может быть, потому что мой мистер Малхоллэнд точно не был школьником из Итона. Он был студентом последнего курса из Кембриджа. Идите же сюда, присядьте рядышком и погрейтесь возле этого чудесного огня. Да идите же. Ваш чай готов.

    Она похлопала по дивану рядом с собой и, улыбаясь, ждала, когда Билли подойдет к ней.

    Он медленно пересек комнату и присел на краешек дивана. Хозяйка поставила перед ним чашку на столик.

    – Ну вот, - сказала она. - Теперь нам хорошо и удобно, не правда ли?

    Билли прихлебывал чай. Она тоже. С полминуты оба молчали. Она сидела полуобернувшись к нему, и он чувствовал, что она смотрит ему в лицо поверх своей чашки. Время от времени он ощущал какой-то странный запах, исходивший от нее. Запах не был неприятным, а напоминал ему... Хм, трудно сказать, что он ему напоминал. Может, так пахнут соленые каштаны? Или новая кожа? Или это запах больничных коридоров?

    – Вот уж кто любил чай, так это мистер Малхоллэнд, - произнесла наконец хозяйка. - Никогда в жизни не видела, чтобы кто-нибудь пил столько чаю, сколько дорогой, бесценный мистер Малхоллэнд.

    – Он, должно быть, уехал совсем недавно, - сказал Билли.

    – Уехал? - переспросила она, подняв брови. - Но, мой дорогой мальчик, он никуда и не уезжал. Он еще здесь. И мистер Темпл здесь. Они оба здесь, на третьем этаже.

    Билли осторожно поставил чашку на столик и уставился на хозяйку. Она улыбнулась ему в ответ, а потом протянула свою белую руку и, как бы утешая его, похлопала по коленке.

    – Сколько вам лет, мой дорогой? - спросила она.

    – Семнадцать.

    – Семнадцать! - воскликнула она. - Это же самый лучший возраст! Мистеру Малхоллэнду тоже было семнадцать. Но он, думаю, был чуточку ниже вас ростом, я даже уверена, и зубы у него были не такие белые. У вас просто прекрасные зубы, мистер Уивер, вы знаете?

    – Они не такие хорошие, какими кажутся, - сказал Билли. - В коренных куча пломб.

    – Мистер Темпл, конечно же, был постарше, - продолжала хозяйка, пропустив мимо ушей его замечание. - По правде, ему было двадцать восемь. Но я бы ни за что не догадалась, если бы он сам мне не сказал, в жизни бы не догадалась. На теле у него не было ни пятнышка.

    – Чего не было? - переспросил Билли.

    – У него была кожа как у ребенка.

    Наступила пауза. Билли взял чашку и отхлебнул еще чаю, после чего так же осторожно поставил ее на блюдце. Он ждал, не скажет ли она еще чего-нибудь, но она молчала. Он сидел, глядя прямо перед собой в дальний угол комнаты, и покусывал нижнюю губу.

    – Этот попугай, - произнес он наконец. - Знаете? Как я не догадался, когда заглянул в комнату с улицы в окно? Я готов был поклясться, что он живой.

    – Увы, уже нет.

    – Здорово сделано, - сказал Билли. - Он совсем не похож на мертвую птицу. Чья это работа?

    – Моя.

    – Ваша?

    – Конечно, - сказала она. - А с Бэзилом вы тоже уже познакомились?

    Она кивнула в сторону таксы, уютно свернувшейся в клубок перед камином. Билли посмотрел на собаку и вдруг понял, что и собака так же молчалива и неподвижна, как попугай. Он протянул руку и коснулся ее спины. Спина была жесткая и холодная, а когда он раздвинул пальцами шерсть, то увидел кожу под ней - серовато-черную, сухую и отлично сохранившуюся.

    – Боже мой, - сказал он, - просто фантастика.

    Он отвернулся от собаки и в глубоком восхищении уставился на маленькую женщину, сидевшую рядом с ним на диване.

    – Ужасно трудно, наверное, делать такие вещи?

    – Ничуть, - ответила она. - Я из всех своих любимцев делаю чучела после того, как они умирают. Еще чашечку?

    – Нет, спасибо, - сказал Билли.

    Чай слабо отдавал горьким миндалем, но ему было все равно.

    – Вы ведь расписались в книге?

    – О да.

    – Это хорошо. Потому что потом, если случится так, что я забуду, как вас звали, я всегда смогу спуститься и посмотреть. Я почти каждый день вспоминаю мистера Малхоллэнда и мистера... мистера...

    – Темпла, - сказал Билли. - Грегори Темпла. Простите, что я спрашиваю об этом, но у вас разве не было других гостей в последние два-три года?

    Высоко подняв чашку в руке и слегка склонив голову набок, хозяйка взглянула на него краешком глаза и снова ласково улыбнулась.

    – Нет, мой дорогой, - ответила она. - Кроме вас, никого.