"Дурная Слава" - читать интересную книгу автора (Динаев Дино)

41

При звуках стрельбы Вера и Полина прыснули под приборную доску, про себя моля Бога, что сейчас Бен вернется и все будет в порядке. Между ними втерся Петька, а бабушка осталась сидеть. Она еще не пришла в себя. Когда дверь рывком распахнулась, за ней с автоматом в руке стоял Красный. Полина вздрогнула как от удара.

— А ну вылазь! — он угрожающе качнул стволом. — Быстро перейти в другую машину.

Девушки подчинились и вместе с Петькой перетащили старуху и Желько, которые не могли идти сами. Бен стоял на коленях перед багажником с зияющими пулевыми отверстиями. Ветерок трепал волосы, которые казались белее обычного. От легкого прикосновения Полины Бен вскинулся. Она увидела его горячечный взгляд и испугалась, что он безумен.

— Я обо всем договорился! — шепнул он, чем окончательно убедил девушку, что болен.

— Бегом в машину, голубки! — прикрикнул Красный.

Девушки помогли подняться Бену, который передвигался с немалым трудом. Красный усадил Бена рядом с собой и похлопал по щеке.

— Не говори, что я тебя не предупреждал, старина. Ты ведь на меня не в обиде?

Бен ничего не сказал и даже не пошевелился. Временами казалось, что это совершенно другой человек. Молчаливый, сосредоточенный, ушедший в себя. Словно ждущий, что вот сейчас проснется внутренний голос и скажет, что надо делать именно в этот момент.

В гнетущем молчании они доехали до фирмы. Веткин поприветствовал Красного как старого знакомого. Тот повел пленников, подталкивая заботливо обернутым в пиджак автоматом. Кривоногов нес чемодан. Они тесно забились в лифт и спустились.

Красный заблаговременно сделал звонок, и их встречали.

— Афинодор! — изумленно выдохнула Полина. — Почему ты?

Директор ОПП молчал, шевеля седыми бровями. Откликнулся Красный.

— Это мой старый друг, я ему жизнь спас, когда он обворовал и пустил на дно "Катакомбу".

— Я не вор! — в отчаянии воскликнул Афинодор. — Я ученый.

— Ученые так не поступают с коллегами. Твой зам кажется, повесился. Извини, я всегда путаюсь с подробностями. Но он ведь был твой друг. Если я не ошибаюсь. Вы вместе с института. Песни под гитару, романтика студотрядов. Студенческая весна.

Вы ведь даже в КВН вместе участвовали. Ты был капитаном, а он помощником. Он был такой смешной.

— Прекрати! — не выдержал Афинодор, готовый заплакать.

Следом заговорил Бен таким отстраненным голосом, что никто сразу не понял, что говорит именно он.

— Почему ты не сдох на корабле вместе со своими дружками?

Этой фразой он заставил Красного насторожиться. Он забыл свой ернический тон и уставился на Бена.

— Это непорядок! Ты заставляешь себя ждать! — продолжал Бен.

— Откуда ты знаешь про корабль?

— Мне следовало бы давно догадаться, Красный. Хотя почему Красный? Твое имя Бич!

Я еще ломал голову, что это как-то связано с военными. С пляжем это связано.

Пляж, солнце, загар. Так ведь, наш красный Бич?

Бич подскочил и потряс его за ворот:

— Откуда ты знаешь про корабль?

— Это я вас всех уничтожил! Вы мастера организовывать поездки в один конец, только в этот раз я вернул ваш адский поезд назад!

— Так это был ты? — Бич в злобе отшвырнул Бена на пол и высвободил автомат.

Бен посмотрел на него и спросил:

— Где твои рога и хвост?

Бич оскалился:

— Ты сумасшедший!

— Наоборот, я пришел в себя. И ты меня не убьешь, потому что я пилот!

Бич нехорошо ощерился и поднял автомат. В ту же секунду кинувшаяся Вера рванула дуло вбок. Бич отпихнул ее локтем, но сбросивший оцепенение Афинодор присоединился к схватке. Ученый с хеканьем по стариковски впечатал жилистый кулак Бичу в нос. Красный успел ответить, едва не убив старого человека наповал, но Бен заплел ему ноги. Бич оступился и упал на колени. Бен вскинул ноги и врезал по ненавистному лицу.

Вскоре по полу катался хрипящий клубок, в котором не принимала участие только Полина, застывшая в оцепенении у стены. Даже Вера царапалась и кусалась, периодически вылетая из кучи. Бич давно бы их пристрелил, если бы Афинодор не вцепился в автомат. Бич оказался здоров лягаться ногами, и Бен оказавшийся прямо перед ним на линии огня, покрывался синяками на глазах. Это не мешало ему с остервенением лупить в подставленный живот врага. У бандита оказался железный непробиваемый пресс, но Бен бил и бил, не обращая внимания на все усиливающийся шум в ушах и стараясь нащупать уязвимые места.

Воспользовавшись суматохой, Кривоногов подхватил чемодан и бросился наутек. Но в открывшейся кабинке лифта оказался трепет, погрозивший Петьке кулаком. При виде склизкого синюшного уродца у того сами собой разжались руки. Трепет подобрал чемодан и, подойдя к куче дерущихся, огрел Афинодора по голове.

Тот отпустил Красного, чем Бич не преминул воспользоваться, стряхнув с себя отчаянно махающего кулаками Бена, и направил на пленников автомат. На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая шумным дыханием. Бич был осыпан деньгами из раскрывшегося чемодана.

— Там, куда ты направишься, тебе они не понадобятся, — предупредил Бен.

Бич зло ощерился, вскочил на ноги и ткнул стволом в направлении Полины.

— Ты, тварь! Показывай Ход!

— Зачем тебе? — Полина была в ужасе. — Ты обещал оставить нас в покое. Мы платили тебе. Ты нас обманул.

— Шнель! Или я начну расстреливать вас по одному. Начну с него, — он указал на Бена.

Полина была вынуждена подчиниться. Бич заставил Афинодора принести фонари, после чего велел Полине привязать их к спинам и связать всем руки. Сам взял мощную тысячеватную лампу.

Пленники вышли из ОПП первыми. Бич шел сзади и бдительно следил за перемещениями.

Достаточно было пошатнуться и слегка выпасть из колонны, как следовал удар прикладом.

Минут через пять Полина, шедшая первой остановилась. Бен повернулся спиной, посветив своей лампой. Открывшаяся картина завораживала. В стене зияла арка метров трех в высоту, сияющая, словно голубой алмаз. Бен содрогнулся, узрев знакомую жутковатую картину.

Арка оказалась забита плотно пригнанными друг к другу голыми человеческими телами. Они составляли причудливую картину, напоминающую зловещий узор на струящейся кольцами гигантской змее. Лишь в одном месте имелся изъян, нарушавший целостность общей картины.

Раздался отчаянный визг. Бич тащил упирающегося Кривоногова за шкирку. Он был вынужден отвлечься и прямо перед собой Бен увидел висящий на спине Бича автомат.

— Разрывайте веревки, только руки тяните не в стороны, а друг к другу! — крикнула Полина, тоже почуяв момент.

Бен сдвинул руки навстречу, больно проехал кулаками друг о друга и (о, чудо!) веревка соскользнула без сопротивления.

— Умные вы, аж страшно! — пробормотал Бен, вцепляясь в оружие и рывком сдвигая на себя.

Бич потерял равновесие, и Бен поволок его по полу, яростно выкручивая автомат.

Петля захлестнула шею бандита, и он засучил ногами, пытаясь встать или хотя бы остановить движение. Хорошо понимая, что больше шансов не будет, и что один из них так или иначе в результате схватки умрет, Бен таскал Бича по всей пещере.

Утыкаясь в стены, он всего лишь менял направление, не замедляя хода. Бич хрипел, глаза его выкатились. Бен из последних сил додавливал бандита, когда подвергся неожиданной атаке. Быстро проползший по стене, довольно увесистый трепет прянул ему на спину, едва не переломив хребет.

Перелетев через распластавшегося Бича, Бен вместе с автоматом покатился по полу.

Когда он поднялся с оружием в руках, Бича и след простыл. Некоторое время Бен целил в кривляющегося трепета, но так как тот не думал больше нападать, стрелять не стал.

— Почему вы помогаете этому ублюдку? — крикнул он в сердцах.

Трепет молча закосалапил вглубь пещеры и затерялся в темноте. Бен услышал, что его окликают по имени, отозвался и вскоре был окружен друзьями.

— Ход не открывается! — с большими глазами сообщила Полина.

Бен тактично поинтересовался про Кривоноговых. Полина, замявшись, рассказала, что, пока он гонялся за Бичом, Афинодор уже все сделал.

Рядом с аркой прислоненный к земле сидел Желько. Он был в отчаянии. Кривоноговы стояли в арке в крайнем ряду, различимые только по одежде.

— Может, их раздеть надо? — рассуждал Афинодор вслух.

Бен, пересилив себя, ощупал Кривоноговых. Если между соседними телами нельзя было просунуть и ладони, то за спиной Петра обнаружась неплотность.

— Здесь не хватает еще одного тела! — понял Бен.

Окружающие поежились от его предположения. Бен внимательно оглядел спутников и продолжил:

— Судя по вашим словам, это должен быть человеком со смертным грехом. Афинодор, ты в «Катакомбе» точно никого не убил?

Дед спал с лица. Он побожился, что ничего не скрывает, а «Катакомба» шла к разорению ударными темпами, и каждый урвал свой кусок.

— Но я только для науки! Деньги для «Кончитты» нужны были!

— У нас не остается другого выхода, как проверить это экспериментально, — заключил Бен. — Будем каждого вставлять в арку по очереди.

Для чистоты эксперимента вынули из пазов Кривоноговых и, раздев до гола, засунули обратно. Первым пошел Афинодор. Бен решил, что наука тоже может являться смертным грехом. Женщины отвернулись, и дедок споро разделся до шаровар.

— Кальсоны тоже снимай! — приказал Бен.

Афинодор разоблачился и робко попытался втиснуться, слегка обозначив попытку, и сразу нырнул обратно, заявив, что ничего не выходит. Бен напер со своей стороны со всей силы и вдавил его. Афинодор возмутился, что он нарушает условия эксперимента. Бен и сам понял, что дед отпадает. Он был выше и толще, чем нужно.

— Я думаю, что мы с Полиной тоже не участвуем, — слабо сказал Желько.

— Это почему же? Условия одинаковы для всех! — возразил Бен, а Афинодор горячо поддержал. — Мы еще не знаем, что вы там в своем мире могли натворить. Почему-то в наше время выкинуло именно вас.

Так же слабо Желько проговорил, что в таком случае он пойдет первым. Раздевать его не стали, даже на глазок было видно, что таких исхудалых боссов нужно, по крайней мере, четверо, чтобы заткнуть дыру.

Когда раздевалась Полина, Бен заметил, что Афинодор подглядывает, и постарался усовестить.

— Это самая красивая девушка, которая у нас работает, я всегда мечтал увидеть ее голой, — шепотом признался Афинодор. — Ты не подумай, я с чисто эстетических позиций. Я уже стар.

— Судя по твоим топорщащимся штанам, ты еще и чересчур скромен, — неодобрительно сказал Бен.

Целостность штанов Афинодора подверглась еще более нешуточным испытаниям, когда разделась Вера Хан.

— Не расстраивайся так! — по-дружески посоветовал Бен.

— На себя погляди! — огрызнулся дед.

Действительно, в очередной раз убедившись насколько привлекательны плавные обводы фигур двух самых обворожительных женщин, которых он когда-либо знал, Бен и сам не смог сразу раздеться.

Подойдя к арке, он преодолел внутреннее сопротивление и полез за вонючую кривоноговскую спину. Сначала дело шло туго, а когда тела слегка развалились, пропуская его вглубь, он едва не заорал от внезапности. Его трясла дрожь от холода и страха. Окружающие тела тепла содержали не больше, чем холодильник "Бирюса".

К тому же были скользкие и неприятные на ощупь. Бен никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас он был уверен, что тела сомкнулся вокруг, и он сольется в одну вязкую массу с остальными.

— Вылезай, чего застыл? — донесся снаружи голос Афинодора.

Когда выяснилось, что никто не подошел, у Желько началась истерика. Он раскачивался и стонал, что никогда не увидит родину. Потом он отнял руки от лица и сказал, что хочет умереть.

— Ваше желание может осуществиться даже быстрее, чем вы думаете, — заявил Афинодор, предупреждающе подняв палец.

В тишине все услышали, как кабина лифта, вызванная кем-то, поехала наверх.

— Кто это может быть? — встревожено спросил Бен.

— Рабочий день давно закончился, сюда никто не должен спускаться. Веткин никого не пустит.

— Однако они спускаются!

Бен велел гасить фонари и оставаться на местах, сам вскинул автомат и по-молодецки побежал обратно. Изрядно запыхавшись, он успел вернуться в ОПП раньше, чем спустился лифт.

Ярко освещенный коридор был пуст. Лишь в кабинке просвечивала одинокая фигура.

— Веткин, ты? — неуверенно спросил Бен.

В ответ дверца лифта неловко распахнулась, и он убедился, что был прав. Это был действительно Веткин, только мертвый. Вахтер был повешен на плафоне и висел, не касаясь пола.

Бен от неожиданности отшатнулся, и это незамысловатое движение спасло ему жизнь, когда со стороны крыши лифта раздались выстрелы. Пули чиркнули по стенам и разнесли несколько светильников. Бену, наконец, удалось сорвать с плеча автомат.

Он выстрелил, и силой отдачи его усадило на пол.

С коротким воплем с потолка в кабину сверзился раненый. Бен на полном автопилоте добил его. Пули вонзались в дрыгающегося бандита, некоторое время не давая упасть уже покойнику.

— Шуберт, сдавайся! — раздался сверху голос Бормана.

— Русские не сдаются! — Бен зло полоснул по потолку.

В ответ разлетелось окно, поранив осколками. Били и сбоку и сверху. По крыше топали шаги. Также бежали и снаружи ОПП. Противники атаковали по всем правилам военного искусства, обходили, заходили с тылу. Бен же вел первый в своей жизни бой. Утешением могло служить то, что, судя по всему, он же и последний.

Когда Бен хотел встать, это не удалось из-за крупного стеклянного осколка в ноге.

Он заполз в ближайшую дверь. Вытащил магазин, но не понял зачем, так как не смог определить, сколько в нем осталось патронов.

Когда на плечо опустилась холодная рука, он едва не описался. Сзади стоял трепет, крохотным белесым пальчиком, напоминающим картофельный отросток, указывая на четверых других карликов, удерживающих вырывающегося бандита. Пятый уродец старательно зажимал ему рот.

— Что вам надо? — хрипло спросил Бен.

Трепет пояснил, приставив ствол его автомата к голове бандита.

— Вы что мне решили помочь? — не поверил Бен. — Почему же вы Бича не дали придушить? Извините, я пленных убивать не приучен!

Трепет, не меняясь в лице, слегка придавил его палец об курок, и мозги бандита оказались на ближайшей стене. Трепеты как по команде уронили труп и, топоча, убежали в темноту.

Бен в шоке посмотрел на убитого. Ему хотелось как можно скорее убраться из этого страшного места. Он захромал прочь. За окнами мелькали тени, но никто больше не предлагал ему сдаться, вместо этого кто-то истошно кричал. Он и сам бы завопил, если бы из темноты на него налетели эти жуткие твари.

Открылась дверь, и трепеты поволокли по направлению к нему следующую жертву. Бен замотал головой и кинулся прочь. Его быстро догнали.

Наступили самые черные минуты в его жизни. Он убегал, его догоняли. Он выкинул оружие, трепеты заботливо подобрали и вернули. И его заставляли убивать вновь и вновь. Последним притащили Бормана.

Бен к этому времени смертельно устал, он не мог больше совершать насилие физически. Это было словно затмение. Борман сидел и плевался в углу, зло зыркая вокруг, грозя всеми карами и нецензурно бранясь. Бен окончательно спятил и почему-то решил, что будет лучше, если отдаст ему оружие.

Борман обрадовано схватился за автомат и восемь раз выстрелил в Бена в упор, и каждый раз на траектории выстрела вставал трепет. Они умирали один за другим, молча, своей немотой укоряя Бена за проявленную слабость.

Когда кончились патроны, Борман ударил Бена стволом в грудь словно штыком. Бен, задохнулся, и опрокинулся навзничь. Борман, уже гогоча во все горло и крича какой же он дурило, и что он всегда это знал, встал над ним, взявшись обеими руками за ствол, чтобы ловчее размозжить его глупую голову.

У Бена не было никакого оружия. Только большой стеклянный осколок в ноге. Пока Борман орал, он вытянул его из ноги и погрузил фашисту в пах. Борман сложился пополам, завыл, оборвав вой на выдохе. Бен ждал вдоха, но его не последовало.

Великий и ужасный умер, зарезанный оконным стеклом.

Никто не обратил внимания, когда он вернулся. Девушки безмолвно стояли над лежащим Желько. Внешний вид босса подвергся диким метаморфозам, было ясно, что тот не жилец. Кожа на лице обтянулась и покрылась прозрачными пятнами, сквозь которые просвечивал голый череп и даже мозг. В костях слышались щелчки. Старик распадался. Он уходил вслед за своими соплеменниками, которые мечтали вернуться, и из которых не вернулся никто.

— Я следующая! Все пропало! — всхлипнула Полина.

— Нет, ты не следующая. Ты единственная, которая вернется домой, — сказал Бен, указав на ношу, которую скинул у стены.

Казалось, что Борман продолжает набирать в грудь воздуху, чтобы дать потом всем жизни. Вернее, смерти.

— Большего ублюдка я знаю, пожалуй, только Бича, но и этот сойдет.

Бен стянул с бандита одежду и с большой натугой прислонил к арке. Убитый Борман не падал, хотя его никто не держал. Тела влажно переплелись, заизвивались, втягивая в себя недостающее звено. Содержимое арки утробно дернулось, раздвигаясь и открывая залитый светом ход.

— Ты свободна! — высокопарно сказал Бен.

Полина прильнула к нему, и он в последний раз почувствовал прикосновение ее восхитительного тела.

— Мне жаль, что так вышло с твоим сыном, — шепнула она.

— Повторяю, с ним все будет нормально, я договорился, — нетерпеливо произнес Бен.

Она отшатнулась от него.

— Что ты наделал, Бенчик!

Немое изумление было последним, что он узрел перед тем, как красотка исчезла.

Это был вечер расставаний. В ушах у него эхом звучал вопрос Веры Хан: "Ты ведь останешься со мной?" Это был даже не вопрос, а констатация факта. Она и не предполагал иного ответа. Он хотел ответить, что уже остался и даже живет где-то рядом. Что такое пара тысяч километров? И то, что ему 8 лет тоже ерунда. Не пройдет и пяти лет, как у него случится первая эрекция.

Вера Хан бегала по парку, дурачась и кидая кверху листья. Это был момент ее счастья. Вся жизнь впереди, дома ждут молодые родители, и где-то в перспективе удачливый кавалер.

Бен искренне завидовал ей и не захотел портить вечер словами расставания. Он ушел по-английски, не прощаясь, по возможности тихо захлопнув дверь "Кончитты".

Машина чудесно слушалась руля. Когда опустились вертикальные оси, ничего не произошло. «Кончитта» не устремилась по адресам известных аномалий, к которым она была прикована. Теперь она была свободна. Бен мог выбрать любую точку для полета. Впрочем, теперь выбора не было у него.

Моросил дождь и по лесу, цепляясь за кусты и деревья, словно живой полз белесый густой туман. Бен лежал, скрывшись в глубокой ложбине, подходящей вплотную к самой обочине, а на шоссе мок в дождевике молодой милиционер.

Заслышав шум приближавшейся машины, он встрепенулся как пес и вышел на середину.

Выехавшая машина там и встала, перегородив всю дорогу. Бич вышел, широко улыбаясь, и не обращая внимания на текущие за шиворот холодные струйки. Но молодой патрульный не обращал внимания на подобные несоответствия, будь он поопытнее, давно бы взял на заметку столь подозрительное поведение.

Бен оставил обочину и пополз к машине, закрываясь ее корпусом. Открыв заднюю дверь, не вставая, откинул заднее сиденье и позвал Артема.

Когда из темноты показалась испуганная головка сына, он едва не умер от счастья.

Он вытащил его, словно пушинку, и руки его дрожали не от напряжения, а от нетерпения. Он готов был нести его на руках хоть до Москвы.

— Отпусти! Ты чего, па? — Артем завозился в руках и ужом выскользнул.

Па — так он называл его еще до болезни. Они успели скрыться в лесу, когда раздалась автоматная очередь. Артем дернулся, потом виновато улыбнулся:

— Это я от неожиданности, па.

— Я знаю. А как…Веничка?

— Кто? — не понял Артем. — Идем домой, па. Мы соскучились по тебе с мамой.

Бен спрятал глаза:

— Я позже приду, сын. Потом.

Он дал ему денег на билет, спросив, не забоится ли он идти до Пестравки, где была пересадочная станция. Все-таки пять километров.

— Какая ерунда, па! — крикнул Артем и засмеялся. — Я мигом! Так мы тебя ждем?

Бен, поддакивая, указал сыну направление на шоссе, а когда тот, насвистывая, скрылся, сзади раздались шаги, ломающие стелющиеся по земле поверхностные корни и сухостой. Бен сказал, не оборачиваясь:

— Я готов сделать то, что вы скажете.

Звонок в антитеррористическое управление ФСБ поступил от пограничников порта Алги. Бич, он же Красный, он же еще два десятка вымышленных имен и фамилий, пытался прорваться на иностранный сухогруз "Морис Торез", был опознан, в последовавшей перестрелке убил двоих, и с заложниками скрылся в доках.

По тревоге были подняты отряды СОБРА, ОМОНа. Из Москвы вылетели бойцы антитеррористических подразделений «Альфа» и «Вымпел». Руководил операций лично начальник областного УФСБ генерал Крутохвостов. Группой захвата командовал майор Вагнецов.

Док был блокирован намертво. На поверхности стояли бронетранспортеры. Под землей спецотряды, ведомые диггерами, заваривали люки и крышки. Главарю убийц пришел конец. Это знали все.

Бич тоже прекрасно это понимал. Он метался словно раненый зверь, хотя в ходе скоротечного боя не был даже ранен. Пограничники не стали стрелять в ответ, рискуя зацепить невинных людей. Бич ничего не боялся и уложил наповал двоих. Это было так мало, он хотел бы залить кровью весь порт, но сам умирать отказывался категорически.

Среди заложников была одна девушка, когда он хотел, пользуясь затишьем, ее по — быстрому изнасиловать, у него ничего не вышло. Впервые его подвели нервы.

Взъяренный, он поднял оружие, чтобы убить наглую девицу, но был остановлен требовательным окриком.

В доке, заваренном снаружи проклятыми ментами, неведомо откуда взялся Бен. За ним застыла "Кончитта".

— Пошли, я за тобой! — произнес Бен.

— С чего бы это? — оскалился Бич. — С чего ты решил мне помогать? Денег у меня больше нет. Твой сын погиб. Уж, не в ловушку ли ты меня хочешь заманить, мой юный друг?

Его отвлек громкий топот. Он успел подумать, не омоновцы ли начали штурм, и на него со стен стали прыгать трепеты. Их было много. Они схватили его и поволокли к машине. Бен шел следом и с ходу запустил генератор. Когда Бич приставил к нему пистолет, он даже не обернулся.

— Без глупостей! Я вооружен, у меня есть гранаты! — предупредил Бич. — Я живым не дамся.

— Это ты скажешь им, — Бен указал на открытый люк.

"Кончитта" стояла в осиннике. Светил рассеянный свет, но солнца видно не было.

— Я выбрался! — закричал Бич, неизвестно кому грозя кулаками. — Ну, ты и дурак, Бен. Неужели ты думаешь, я оставлю свидетеля моего спасения?

Неожиданно он увидел двух пожилых людей на опушке.

— А это что за придурки?

— Негоже так оскорблять седых старцев, — прошамкал Касьян.

— Очень редко я соглашаюсь с тобой, но в этот раз, я тобой солидарен, — провозгласил плотник.

— Какие вы смешные, я даже плюну на ваши трупы! — выпалил Бич.

— Забирай его! — махнул рукой плотник. — Только на этот раз не выпускай! Устал, я за ним гоняться!

В руке у Бича появилась граната.

— Дай сюда! — ненавязчиво попросил Касьян, и Бич незамедлительно подчинился.

В глазах его появился немой ужас. Касьян подошел, надел поводок на шею и велел опуститься на колени. Бич, скуля, опустился.

— Пошли, собачка! — ласково сказал Касьян, и Бич затрусил за ним.

Касьян обернувшись, крикнул:

— Шли бы вы. Я сейчас начинаю, этот концерт вам не понравится.

И вот тогда Бич завыл в голос.

Бен, пронзенный догадкой, спросил:

— Вы хотите сказать, что Бич…ваш клиент?

— А ты думаешь, они все с рогами? — усмехнулся плотник. — Отдохнул? Тогда пошли.

Бен, прощаясь, посмотрел на небо, в котором не было солнца. Плотник протянул руку, и Бен вложил в нее свою. Сначала он шел, потом, не поспевая, побежал.

Фигура плотника росла как на дрожжах. Плотник вытягивался, становясь великаном.

Рука Бена в его руке уменьшалась, становилась белой и тонкой.

— Отец, еще долго? — спросил он тонким голоском, задыхаясь от быстрой ходьбы.

— Иди!

Плотник хлопнул его по заднице тяжелой дланью. По глазам полыхнуло ослепительное солнце. Бен по-прежнему находился в лесу. Только сосновом. Напротив стоял мальчик в странной форме, для которой Бен с трудом вспомнил название — пионерская.

Он насколько возможно, оглядел себя. На нем были шортики, белая парадная рубашка с погончиками и пионерский галстук. Ему было 12 лет. Он сдержал рвущийся из горла крик. В мозгу пронеслись многочисленные картины еще не прожитой жизни.

Институт. Женитьба. Жизнь с двойным дном. Неужели все придется прожить и перетерпеть заново? Он застонал.

— Чего ты все ноешь? Сделаешь, как я сказал, и все будет как по маслу, — высокомерно сказал мальчик.

Бен вдруг вспомнил его фамилию. Авангардов.

— Эта дура давно просится на перевоспитание. Все вместе мы сделаем эту тупую корову.

— Что я должен делать? — спросил Бен, постепенно привыкая к своему детскому голосу.

— Ну, ты и тупой! — презрительно усмехнулся Авангардов. — Повторяю для таких тормозов как ты. Когда эта дура придет приглашать тебя на танцы, ты скажешь: "Пошла ты, дура сисястая!" Понятно? Потом выскакиваем мы с ребятами, кричим "Сисястая!

Сисястая!" И эта кликуха у нее навсегда.

— А зачем?

— Ну, ты вообще тупой! Зачем, да зачем! Не скажешь вот! — он поднес к носу внушительный кулак, пахнущий соленым.

Бен даже глаза закрыл от страха. По тропинке прибежали еще четверо пацанов и, пошло похохатывая, скрылись в ближайших кустах.

— Ну, давай доходяга! — Авангардов ткнул его в плечо.

Хоть Бен уже подозревал об истинном положении дел, и что не случайно досталась ему эта кара и полной ложкой придется ее хлебать, но все равно рот разинул, когда из-за поворота вышла Прелова. Он знал, что ей 13 лет и грудь выросла уже настолько, иная взрослая женщина позавидовала бы.

— Привет, Бенчик! Ты пойдешь со мной на танцы сегодня? — спросила девочка.

— А может в другой раз? — промямлил Бен, и Авангардов больно кинул в него шишкой.

— Ты, наверное, из-за этого? — смущенно потупила она взгляд.

— Из-за чего? — не понял Бен.

— Из-за груди. У меня ненормально большая грудь. Если ты не скажешь остальным, я скажу, как меня дразнят.

" Молчи!" — хотелось крикнуть Бену, но он промолчал.

— Сисястая! — выпалила девочка, залившись краской до кончиков волос.

— Сисястая! Сисястая! — вывалились из-за кустов гогочущие мальчишки.

Авангардов важно подошел к девочке и выпалил:

— И никто с тобой не пойдет на танцы, сисястая корова!

У девочки так и брызнули слезки из глаз. Иногда превращение в грымз по жизни начинается именно в такие вроде незначительные моменты. Все в душе Бена вдруг стало сопротивляться общему потоку. А ведь тогда в детстве он явно пошел на поводу у страха своего, продавился под более сильного Авангардова. А вот не буду, решил Бен и спросил у Авангардова:

— А почему ты хотел, чтобы именно я обозвал ее? Потому что я показался тебе трусом? Тебе, наверное, обидно, что она пригласила меня, а не тебя?

— Он сам меня приглашал, а я отказала, — всхлипнув, призналась девочка.

Мальчишки примолкли. Отказала самому Авангардову, первому задире! Бен, воодушевившись, продолжал:

— И почему ты считаешь, что у нее некрасивые груди? У девушки должны быть груди!

И еще одно! — он набрал воздуху в грудь и провозгласил. — Я сам видел, как ты подглядываешь за Преловой, а потом дрочишь в туалете!

Авангардов сначала хотел его убить на месте. Но тут пацаны, у которых нашелся новый объект для издевательств, заулюлюкали, и Авангардов сдулся на месте. Он лишь махнул рукой, и ничего не сказав, ушел по тропе.

Бен взял девочку за руку и сказал:

— А тебя приглашаю на танцы! Сегодня же!

— Правда? — она благодарно вытерла слезы.

Когда они шли под завистливые взгляды пацанов, в душе Бена все пело. Кто знает, может это маленькое происшествие изменит не только жизнь Преловой, но и его собственную. Теперь все пойдет по-другому!

Чем ближе они подходили к пионерскому лагерю, тем более необратимыми становились постигающие его изменения. Навсегда стирались воспоминания его взрослой жизни, исчезали полученные им знания и жизненный опыт. Уходящее время безжалостно забирало то, что принадлежало только ему. Лес скоро кончился, и они вышли на поляну, на которой располагался лагерь. Именно сюда Бен шагнул тем, кем стал теперь окончательно.12-ти летним мальчиком, ждущим от жизни лишь светлых чудес.

Г.Тольятти