"Архивных сведений не имеется" - читать интересную книгу автора (Гладкий Виталий)11Огонь в очаге разгорался: в избушке было жарко и дверь отворили. Снаружи по-весеннему ярко сияло солнце, кое-где пробивалась первая зелень, а в избушке царил полумрак. Связанный по рукам и ногам, до пояса оголенный, граф Воронцов-Вельяминов лежал на полатях. У стола сидели Кукольников и Деревянов, а Христоня то и дело подбрасывал в очаг сухие поленья. Не успел уйти Владимир с добытым золотом, нашел все-таки его тайник Кукольников. Граф сговорился с обоими якутами бежать как только сойдет снег, чтобы скрыть следы, но жандармский ротмистр не дремал и, устроив засаду в скалах, выследил всех троих. – Как же так, господин подполковник, вы нас столько за нос водили? Где же ваша дворянская совесть? Разве делиться с ближним не одна из христианских заповедей? – Кукольников небрежно похлопал ладонью по мешку с золотом, который лежал на столе. – Ну-ну, я не настаиваю на подобной формулировке, – с иронией сделал полупоклон в сторону графа, который пробормотал "подонки" и отвернул голову к стене. – Допустим, мы не столь близки, чтобы рассчитывать на ваше великодушие, поскольку попали в довольно затруднительное положение, как вам это известно, имеем полное право рассчитывать на определенную компенсацию за заслуги перед Отечеством и монархией. Не так ли? Молчите… Тем хуже… для вас. Я думаю, что мы все-таки договоримся, и вы нам подскажете, где находится ваш Клондайк, так как здесь, – он еще раз похлопал ладонью по мешку с золотом, – для всей нашей компании явно маловато. Я жду, граф… – Вы негодяй, ротмистр, – с презрением посмотрел на Кукольникова Владимир. – Впрочем, не будем метать бисер перед свиньями. Компенсацию за ваши… подвиги во имя монархических идеалов вы, естественно, получите. Только свинец чересчур благородный металл для вас, уж поверьте мне, а вот пеньковая веревка – в самый раз. – Но-но, ты!.. – заматерился, зверея, Деревянов. – Поговори у меня… – Успокойтесь, поручик. Уважьте графское достоинство. Господина подполковника можно понять. Не так ли, граф? Думаю, что именно так. Поэтому во избежание недоразумений и насилия – поймите меня правильно – вы нам подскажете, где находится золотая жила. Мы, в свою очередь, гарантируем вам жизнь и определенную долю в добыче. Условия, я считаю, вполне приемлемы. И в этом я ручаюсь словом русского офицера. – С каких это пор жандармы стали считать себя русскими офицерами? Смешно – слово жандарма… – Значит, мирные переговоры закончились полным фиаско. Плохо. Для вас плохо, господин подполковник. Христоня! Положи-ка в печку шомпола… Придется вас, милостивый сударь, слегка подогреть, дабы освежить память и сделать более покладистым. Уж не обессудьте… Граф потерял сознание. В избушке преотвратно запахло паленым, и Кукольников вместе с Деревяновым вышли наружу. – Христоня! Освежи графа, – приказал Деревянов, закуривая. – Крепкий орешек, – сплюнул он в досаде. – Держится за эту жилу, как черт за грешную душу. Не могу понять, почему не согласен на наши условия? – Все очень просто, поручик, – Кукольников присел на чурбан у входа. – Умный и мужественный человек. Прекрасно понимает, что нужен нам до тех пор, пока мы не доберемся до золотой жилы. Вот и весь сказ. – Ничего, скажет, мы уж постараемся… – Ошибаетесь, Деревянов. Не скажет. Были уже на моей памяти такие. Правда, большевички, краснопузые, а этот вроде должен быть послабее, голубая кровь, но поди ж ты… Даже не застонал. – Так что же тогда делать? – Все, что было до этого, – прелюдия к основным событиям, поручик. – Как это? – Очень просто. Жаль, что вы не изучали психологию. Занятная и полезная наука, смею вас уверить. Сейчас мы сыграем на самой слабой струне подобных твердокаменных типов – острому сочувствию к страданиям других. Тем более, когда должен страдать по его вине близкий ему человек, товарищ… Макара Медова ввели в избушку, когда Христоня с помощью нескольких ведер воды привел Владимира в чувство. – Ладимир! – в страхе закричал якут, увидев вздувшуюся и почерневшую от ожогов спину графа. – Как видишь, твой "Ладимир" оказался больно уж несговорчивым, – Кукольников придержал старого каюра за рукав, когда тот со слезами на глазах бросился к полатям, где лежал его товарищ. – Поэтому во избежание дальнейших недоразумений ты нам скажешь, где находится золотоносная жила. В противном случае мы продолжим эту вынужденную экзекуцию. Непонятно? То есть поджарим еще его благородие Ладимира! – Он не знает… – прохрипел с натугой Владимир, выразительно посмотрев в глаза якуту. – Тойон, моя не знает! Отпусти Ладимира! – упал на колени перед Кукольниковым каюр. – Врешь! – пнул его ногой Деревянов. – Христоня! Займись графом… – Кукольников поднял Макара за шиворот с пола и усадил на табурет. – Смотри сам, до чего доводит упрямство… Снова пошли в дело раскаленные шомпола. Владимир, закусив губы до крови, молчал. Макар при виде такого изуверства потерял сознание и завалился на пол. – Отставить! – прикрикнул Кукольников на Христоню, который вытащил очередной шомпол из огня и направился было к графу. – Приведи его в чувство, – кивнул на якута. – Значит, не скажешь, где золотая жила? – потеребил за плечо Макара ротмистр. – Тогда пеняй на себя. – Не знает он… – вновь захрипел Владимир, ловя взгляд Макара. Тот давно все понял: Ладимир, товарищ, друг, не хочет раскрыть тайну, а значит и он не вправе это сделать. И Макар прикрыл глаза, со свойственным якутам стоицизмом приготовившись к самому худшему, что б ни выпало ему вынести в этот день. Но Кукольников не зря слыл одной из лучших ищеек Жандармского корпуса – все помыслы графа он давно разгадал. Иронично покривившись, ротмистр показал Христоне на Макара Медова. Тот сноровисто сдернул с него кухлянку, оголив якута до пояса. – Придется и тебя подрумянить, – дождавшись, пока Христоня связал якуту сзади руки, Кукольников неторопливо вытащил из печки раскаленный докрасна шомпол и сунул его каюру подмышку. Тот дернулся, застонал. – Оставьте его в покое! Не знает он, не знает! Изверги! – заворочался Владимир, скрипя зубами от боли в обожженной спине. – Знает, дорогой граф, все он знает, – Кукольников наотмашь хлестнул якута шомполом по обнаженной спине. – Остановитесь! Довольно… Я покажу вам… это место… – Вот так бы и давно… – самодовольно ухмыльнулся Кукольников и швырнул шомпол к печке. – Развяжи графа, – приказал Христоне. – Только якутов вы сейчас же отпустите, – Владимир, морщась от боли, растирал затекшие руки. – Э-э, нет, граф. Так не выйдет. До тех пор, пока вы нам не покажете… – Ротмистр, – перебил Кукольникоза Владимир. – Я все сказал. Иначе мы с вами не сговоримся. Можете мне поверить. – Какие гарантии вы нам дадите, что все будет без обмана? – Мое честное слово. – Что ж, вполне подходит… – поколебавшись некоторое время, согласился Кукольников. – Сейчас, сию минуту… И без сопровождающих. – Но ружья они не получат, – твердо отчеканил ротмистр. – Согласен. Обеспечьте их провиантом на пару недель. – Это можно… Собирайся, – брезгливо швырнул Макару его кухлянку Кукольников. – Ладимир! Моя не ходи! Моя оставайся! – Нет, Макар, так надо… Уходите. Жив буду – свидимся… – Возьми это. Моя не надо… – совал якут Владимиру мешочек с остатками целебных мазей и трав. – Твоя спина лечить будет… Якуты ушли. Но вылазку к золотой жиле пришлось отложить до тех пор, пока хотя бы немного не подживет обожженная спина Владимира. Скрепя сердце, бандиты согласились и на эти условия графа. В том, что он иx не обманет, Кукольников был твердо убежден, – не такой человек. Но фактор времени, неумолимый своей неотврат-ностью, настойчиво поторапливал – ротмистр знал, что якуты рано или поздно возвратятся сюда (если, конечно, дойдут) и не одни. И к тому времени они, груженные добытым золотом, должны быть вдалеке от этих мест… Воронцова-Вельяминова стерегли денно и нощно. Христоня стал его тенью, всегда с карабином в руках – Кукольников рисковать не хотел: слово словом, а меры предосторожности не помешают. Но граф о побеге и не помышлял – отупляющее безразличие ко всему происходящему погрузило его в меланхолию. Израненная спина заживала быстро благодаря мазям Макара, и примерно через неделю после ухода якутов он повел всю троицу к золотоносной дайке. Увиденное ошеломило бандитов – самородки буквально валялись под ногами, а первые промывки показали, что и в самом деле золотоносное месторождение чрезвычайно богатое. Опьяненные неожиданно привалившим богатством, бандиты ковырялись в ручье с раннего утра до ночи. Граф не захотел участвовать в добыче и сидел в избушке под присмотром все того же Христони. Решение его судьбы отложили на неопределенный срок по настоянию Кукольникова, у которого были свои виды на него. Деревянова так и подмывало пустить пулю в лоб строптивому гордецу, но Кукольников в этом вопросе был непреклонен, и поручик, скрепя сердце, согласился до поры до времени подождать с выяснением отношений, хотя и не понимал, куда гнет хитроумный ротмистр. А все было очень просто. Кукольников про себя уже давно решил судьбу Христони и Деревянова, которым, по его планам, суждено было вечно охранять золотую жилу, – чересчур уж ненадежными были его "друзья". Графу же ротмистр мог верить, заручившись его словом: только он способен был вывести Кукольникова из тайги, потому что обратную дорогу ротмистр и Деревянов, не говоря уже о Христоне, успели основательно подзабыть; когда их вел Колыннах, никто особо не присматривался к таежным приметам. К тому же, одно дело зимой, другое – летом, когда тайга изменяется до полной неузнаваемости… Христоня сидел у избушки на стволе сухостоя и что-то строгал ножом, поминутно бросая свирепые взгляды в сторону Владимира, которого почему-то считал виновником всех своих бед; тут в самый раз покопаться бы в ручье, так нет же, сиди и сторожи этого "недожаренного" графа. "Убежал бы ты, что ли…" – с тоской погладил затвор карабина, который стоял прислоненным к стене. И даже представил на миг, зажмурившись от удовольствия, как он ловит на "мушку" своего врага, как плавно нажимает на спусковой крючок… Аркан змеей взвился в воздухе и упруго захлестнул туловище Христони. Казак дернулся, охнул с испугу, и в следующий миг валялся на земле, опутанный кожаными ремешками с ног до головы. – Ладимир! Моя приходи, однако… – Макарка?! – Владимир мигом подскочил к якуту и обнял его. – Ты как здесь очутился? – Твоя выручай надо, однако… – Ну спасибо тебе, дружище! Не знаю, чем и отблагодарить тебя… – Уходи надо, Ладимир. Колыннах ждет… Собрались быстро. Владимир взвалил на плечи добытое золото и часть продуктов. Остальное забрал Макар. Связанный Христоня лежал, цепенея от страха за свою жизнь. Но Макар сунул ему в рот кляп, проверил надежность ремней и пошел вслед за Владимиром. У края поляны он вдруг остановился, повернул обратно и, плюнув в физиономию помертвевшего Христони, заспешил вверх по распадку. Мешок с золотом был чересчур тяжелым, чтобы можно было уйти от погони (что она будет, в этом Владимир почти не сомневался), и он спрятал его на перевале, хорошо приметив место, где был оборудован тайник. В последний раз окинув взглядом мрачные скалы внизу и узкую, кипящую расплавленным серебром ленту ручья, Владимир Воронцов-Вельяминов быстро зашагал по гребню перевала среди чахлого редколесья к пестрой каменной осыпи-спуску в речную долину. |
||
|