"Убийство из суеверия" - читать интересную книгу автора (Лондон Мэри)

Глава 16

На следующее утро сэр Малькольм Айвори поднялся в девять часов. Это было не в его привычках, но вчерашний день выдался довольно напряженным. Во всяком случае, старший инспектор заявил, что не сможет собраться с мыслями, пока не выспится, как следует, и не примет хорошую ванну. И благородный сыщик решил посвятить больше времени утреннему туалету, благо, к этому ритуалу он всегда относился с особой щепетильностью.

К тому времени, когда появился Форбс, Вэнь Чжан уже успел закончить свои занятия гимнастикой цигун и приготовить легкий завтрак. Старший инспектор и правда выглядел бодрым; как обычно, на лацкане его помятого пиджака торчала искусственная роза — высший знак дурного вкуса!

— Вчера, сэр, вы меня просто доконали!

— Исключительно по необходимости, дружище. Сегодня же все разрешилось само собой, и теперь у меня есть недостающее звено в цепочке доказательств. Кое-что, впрочем, остается пока неясным, и сегодня до вечера нам предстоит это прояснить.

Знаком он пригласил старшего инспектора к столу, где рядом с чайником были разложены гренки, джемы и булочки, к которым Вэнь Чжан вскоре добавил яйца всмятку и апельсиновый сок.

— Финдли сообщил результаты вскрытия. Ничего нового. Пуля прошла через сердце и раздробила лопатку.

— Значит, стреляли под небольшим углом снизу вверх — классический пример плохо закончившегося спора. Вот только кто из двоих спорщиков держал оружие, пока неизвестно.

Форбс удивился:

— Почему вы так решили?

— Царапины и еще одно весьма любопытное наблюдение: во время потасовки с Кевина сорвали пиджак, если только он сам его не снял перед этим, хотя по такой погоде, да еще в таком месте мне это кажется удивительным… На пиджаке есть пулевое отверстие?

— Нет. Мы заметили это уже в конторе. Прострелена только рубашка.

— Прекрасно. Вот, возьмите-ка гренок, угощайтесь, пожалуйста. А что нового с отпечатками в доме тетушки Скво?

— Пока ничего. Предстоит еще сверить их с «пальчиками» гостей Даллингтона. Скоро все будет готово. Из лаборатории позвонят.

Выпив не спеша чашку чая, сэр Малькольм продолжал:

— Понимаете, Дуглас, всегда надо начинать с простых вопросов. Например, чем Кевин Адамс подсвечивал себе в заброшенном доме, где уже давно нет электричества? Ведь ставни были закрыты, а на улице стояла темная ночь.

— Думаю, он прихватил с собой карманный фонарик… Экономка показывала вчера, где они лежат.

— Замечательно, — согласился сэр Малькольм. — У другого, того, с кем он встречался и кто, вероятно, убил его, наверняка тоже был фонарь, так?

— Ну да, конечно.

— Значит, он тоже знал, куда шел, раз взял с собой фонарь.

— Действительно. Да, но там еще валялась свечка — про нее говорил бродяга…

— Свечка, по-моему, ничего не меняет. Послушайте хорошенько, что бы там ни было — сам ли Кевин обнаружил заброшенный дом, когда проходил однажды мимо, или ему как-то случайно рассказал о нем Даллингтон, — парень точно знал, что там нет света. А как об этом узнал тот, другой, с которым они встретились?

— От самого Кевина.

— Прекрасно! Таким образом, у каждого из них было по фонарику. Верно?

— Не понимаю, к чему вы это… — признался Форбс.

— Сейчас поймете… Скажите, Дуглас, сколько карманных фонариков ваши люди нашли на месте преступления?

— Ни одного! Черт возьми, а ведь точно! Что, если убийца, сбежавший после выстрела, унес оба фонарика с собой?

— Весьма любопытное заключение. Выпейте чаю и, с вашего позволения, продолжим. Предположим, например, что тот, другой, принес украденные вещи и разложил их, так сказать, в виде театральной декорации, чтобы навести подозрение на профессора…

— Да! — воскликнул Форбс. — Но если этот другой пришел купить украденное, то принес их, естественно, не он!

— Как раз к этому я и веду… Кевин приходит с пустыми руками, покупатель тоже. Единственное, что у них при себе имеется, так это по фонарику в кармане. И тут появляется некто третий с украденными вещами.

— А что, если третьим сообщником был Патрик Тейлор, закадычный дружок Кевина?

— Допустим, это он. Таким образом, мы имеем уже трех фигурантов! Остается выяснить, в каком порядке эти трое объявились в доме тридцать два на Клейтон-стрит. Пришел ли Кевин первым или, может, тот, с кем он вел разговор, уже был там? Что же касается третьего, по вашему предположению Тейлора, действительно ли он подошел третьим и вместе с украденным? Тут возможны любые варианты, но представьте, что ваш Тейлор явился уже после того, как спор между Кевином и убийцей закончился. Он видит своего друга — тот лежит на полу убитый. Тогда-то ему и приходит в голову разыграть спектакль. Прекрасный случай навести подозрение на Даллингтона, которого он терпеть не может! Он раскладывает предметы на теле убитого и вокруг него, а потом уходит.

— Такая версия кажется мне убедительной, — признался Форбс, приступив к яйцу всмятку.

— И все-таки, Дуглас, тут снова кое-что не сходится… По поводу чего у Кевина с тем, вторым, мог завязаться спор, если при них еще не было украденного? В сделках подобного рода покупатель сперва тщательно проверяет товар, оценивает и только потом отвечает на предложение. Так что ссора между ними могла вспыхнуть лишь после того, как вещи были осмотрены и оценены!

— Правда ваша. В таком случае, что же все это значит?

— В таком случае, — сказал сэр Малькольм, — это означает, что если некто третий действительно увидел Кевина уже мертвым, то между жертвой и убийцей не могло быть денежных разногласий, о чем мы только что с вами говорили. И тут мы сталкиваемся с практически бесконечным числом версий! Тем, вторым, по нашим предположениям, убийцей, мог быть кто угодно — какой-нибудь мафиози, имевший зуб на Адамса, или ревнивый соперник — герой темной любовной истории, или же человек, которого Кевин шантажировал и который решил свести с ним счеты…

— А может, Мартин Даллингтон? Или Дервантер? Эти двое со своим колдовством и выкрутасами… Потом, должен сказать… Я тут подумал, может, наш профессор… этот… ну, как его? Шаман! Наверняка он сам все и устроил, и, конечно, без сатанизма и без помощи нотариуса, его сообщника, тут не обошлось!

— Значит, с помощью своих психических возможностей они взяли и перенесли предметы по воздуху и разложили вокруг Кевина в строго определенном порядке… Это и есть ваша новая версия?

— Ах, сэр Малькольм, вы меня только путаете… Ну, а если имело место сведение счетов, что там делал третий фигурант с украденными вещами?

Сэр Малькольм улыбнулся с таким видом, который старшему инспектору был очень хорошо знаком. Да, Форбс уже знал наверняка: его знаменитый друг распутал головоломку и намеренно тянет время, чтобы наказать его, Форбса, за излишнюю подозрительность. Покончив с яйцом всмятку, старший инспектор продолжал:

— Я все думаю, как там Элис…

— Скоро узнаем. Как только закончим завтракать, поедем к Даллингтону. Может, люди Финдли нашли что-нибудь новенькое…

Через четверть часа полицейская машина уже везла их по знакомому адресу. Дождь шел, не переставая. Лондон обретал все более печальный вид, и так, наверное, будет до самых рождественских праздников.

Сыщиков вышел встречать Мартин Даллингтон. Лицо у него осунулось. Спал он, очевидно, плохо. Профессор попытался улыбнуться, но вместо улыбки вышла гримаса. Потом он сообщил, что его невеста, наконец, вышла из комы. Лечащий врач считает, что ее жизнь теперь вне опасности. И через неделю Элис должна полностью поправиться. А пока за нею будут наблюдать там же, в ричмондской больнице.

— Замечательно, — сказал сэр Малькольм. — Тем более что в нашем деле ее участие уже не понадобится…

— Значит, вы уже все знаете? — осведомился профессор.

— Любезный друг, — как будто не расслышав вопроса, продолжал благородный сыщик, — мне бы хотелось попросить вас ничего больше не скрывать.

— Хорошо! Да и с какой стати?

— Из чувства стыда или уважения к своей любимой, что, впрочем, вполне понятно. Только давайте покончим с уловками. Кевин Адамс вас шантажировал?

Даллингтон как будто удивился.

— Нет. Честное слово.

— Тогда поставим вопрос иначе: вы получали анонимные письма?

Профессор поджал губы и после недолгого молчания живо проговорил:

— Джентльмены, что мы все стоим в вестибюле. Давайте пройдем ко мне в кабинет.

И наши друзья проследовали за профессором. Сев в кресло, Даллингтон продолжал:

— Я считал себя не вправе говорить с вами на эту тему.

— Почему же? — поинтересовался Форбс.

— Потому что я не видел связи между теми письмами и смертью Кевина. К тому же в них было столько оскорблений и грубости, что мне хотелось скорее все это забыть.

— Они были составлены из букв, вырезанных из газет, так?

— Совершенно верно.

— Вы их сохранили?

— Конечно, нет! Подобной грязи место только на помойке!

— Сколько всего было писем, и когда вы их стали получать?

— С десяток. А приходить они стали примерно полгода назад.

— О чем в них говорилось, в двух словах?

— Об Элис. Ее обвиняли во всех тяжких… Как объяснить вам все эти унизительные мерзости и непристойности? У меня нет слов передать то, что там было написано.

— Элис знала о письмах?

— Нет, конечно! Я никогда ей не рассказывал. Это было бы совершенно бестактно, и ее бы это жестоко оскорбило…

— Что ж, это только делает вам честь, — заверил его сэр Малькольм. — Значит, если я правильно понял, письма стали приходить уже после того, как вы объявили о своей помолвке с Элис.

— Совершенно верно.

— И вы не догадывались, кому такое могло прийти в голову?

— Признаться, нет, — в нерешительности проговорил Даллингтон. — Да и когда в голову порой приходят разные подозрительные мысли, стараешься всеми силами гнать их прочь… Это так горько!..

— Хотя настаивать пока нет необходимости, — решительно сказал сэр Малькольм, — однако, если позволите, профессор, мне бы все же хотелось задать вам один вопрос, по-дружески.

— Пожалуйста, спрашивайте.

— Так вот, знай вы, кто писал эти унизительные письма, вы смогли бы его убить?

Даллингтон воспринял столь прямой вопрос, не моргнув глазом. Он обратил на сэра Малькольма взор, полный грусти:

— Отвечу вам прямо — как другу и как дознавателю. Да, смог бы, но клянусь на этом самом месте, я не убивал.

— Принимаю ваши слова к сведению, — только и сказал сэр Малькольм. И, обращаясь к старшему инспектору, прибавил: — Дуглас, будьте так любезны, предупредите гостей профессора Даллингтона, что через час я хотел бы увидеться с ними всеми в столовой. Пора с этим заканчивать.

— Сэр, вы уверены, что во всем разобрались? — тревожным голосом воскликнул профессор.

— Дорогой Мартин, не беспокойтесь. Хоть это было и непросто, я все-таки понял, почему книга Уоллиса оказалась рядом с телом Кевина Адамса.

Даллингтон вздохнул как будто с облегчением и, казалось, размяк в своем кресле.