"Поцелуй перед смертью" - читать интересную книгу автора (Левин Айра)

3

Ресторанчик находился в деловой части города — противоположная сторона улицы относилась уже к кампусу. Эллен торопливо, механически проглотила ланч, слишком занятая своими мыслями. Как начать? Задать несколько осторожных вопросов про их друзей? Ну, и что дальше? Проследить за каждым из двоих; выяснить, что у них за друзья; встретиться с ними и разузнать, кто из них знаком с подозреваемым более года? Время, время… Если она пробудет в Блю-Ривер слишком долго, Бад может позвонить её отцу. Он принялась нетерпеливо барабанить пальцами по столу. Кто наверняка хорошо знаком с Гордоном Гантом и Дуайтом Пауэллом? Их семьи. Или, если они иногородние, квартирующие вместе с ними студенты или домовладелицы. Было б неосмотрительным идти напрямик, в гущу самого ближайшего окружения подозреваемых, и, тем не менее, нельзя попусту тратить время… Она закусила губу, продолжая барабанить по столу.

Минуту спустя она поставила на стол только наполовину выпитую чашку кофе, поднялась со стула и проследовала к будке телефона-автомата. Неуверенно она пролистала страницы тонкой телефонной книги города. Никакого Ганта в ней не было вообще, не было и Пауэлла на тридцать пятой улице. Это значило, что ни у того, ни у другого не было телефона, во что верилось слабо; либо же они в самом деле снимали квартиры.

Она позвонила в справочную и узнала телефон в доме 1312 по Двадцать шестой улице, Западный сектор: 2-2014.

— Алло? — скучный, сухой голос принадлежал женщине средних лет.

— Алло, — Эллен попыталась проглотить возникший в горле комок. — Могу я поговорить с Гордоном Гантом?

Молчание, затем:

— Кто его спрашивает?

— Его знакомая. Могу я с ним поговорить?

— Нет, — огрызнулась женщина в ответ.

— Кто вы?

— Я хозяйка дома.

— Когда он вернётся?

— Его не будет до позднего вечера, — в голосе отвечавшей слышалось нескрываемое раздражение. Затем послышался щелчок — она повесила трубку.

Эллен посмотрел на замолчавшую трубку своего телефона и тоже повесила её на рычаг. Прошла обратно к столу; кофе в чашке совсем остыл.

Его не будет весь день. Пойти туда? Может быть, уже в разговоре с домовладелицей удастся выяснить, был ли Гант любовником Дороти. Или, по методу исключения, станет ясно, что это был Пауэлл. Поговорить с домовладелицей — но под каким предлогом?

Господи, да под любым! Положим, если женщина поверит её рассказу, тогда и самая дикая небылица её не убьёт — даже если чуть позднее сам Гант раскусит обман немедленно. Тут подходит любой вариант: если Гант не причём, ну ничего, немного поломает голову, что за странная гостья расспрашивала о нём, прикидываясь его знакомой или родственницей; а если же он действительно был любовником Дороти, то, (а) не будучи всё-таки убийцей, он опять-таки ломает голову относительно загадочной посетительницы, или, (б) являясь убийцей, начинает нервничать, узнав о том, что какая-то девица наводит о нём справки. Его нервозность никоим образом не помещает её планам; если позднее ей придётся с ним познакомиться, вряд ли, он заподозрит в ней ту самую любопытствующую визитёршу его домовладелицы. Нервозность с его стороны даже может оказаться её союзницей: под психологическим давлением он может скорее выдать себя. Больше того, испугавшись, он может решить, что не стоит испытывать судьбу, и попытается сбежать из города, — а ей это только и нужно, чтобы убедить полицию, что её подозрения имеют под собой весьма серьёзную почву. И тогда начинается расследование, и вот уже найдено доказательство…

Нужно идти напрямик. Неосмотрительно? Самый логичный шаг, если как следует о нём подумать.

Она посмотрела на свои часы. Пять минут второго. Не стоит появляться вот так сразу после звонка, а то домовладелица ещё сопоставит два эти события и заподозрит между ними связь. Заставив себя откинуться на спинку стула, она перехватила взгляд официантки и заказала ещё одну чашку кофе.

Без четверти два она была в Западном секторе возле квартала 1300-х домов Двадцать шестой улицы. Это был тихий, усталого вида уголок, застроенный серыми двухэтажными щитовыми домами в окружении всё ещё голых после зимы, бурых, покрытых рытвинами газонов. Несколько старых «фордов» и «шевви» стояли без движения вдоль бордюрного камня, некоторые из них — натурально старея, другие — молодясь под непрофессионально нанесённым слоем краски, яркой, но лишённой блеска. Эллен шагала нарочито медленно, пытаясь казаться беспечной; единственным раздававшемся в неподвижном воздухе звуком был стук её каблучков.

Дом, где проживал Горон Гант, под номеров 1312, был третьим от угла: со стенами цвета горчицы и коричневым каркасом, оттенком напоминающим поседевший от времени шоколад. Окинув строение быстрым взглядом, Эллен направилась потрескавшейся бетонной дорожкой, рассекающей всё ещё безжизненный газон, к крыльцу. На почтовом ящике, прикреплённом к одной из вертикальных стоек, имелась табличка: Миссис Минна Аркуэтт. Эллен приблизилась к двери с торчавшим посредине, в верхней её части, треугольным металлическим ушком старомодного звонка. Сделав, для начала, глубокий вдох, она резко дёрнула за это ушко. Внутри проскрежетал звонок. Оставалось только ждать, что последует дальше.

Тотчас послышались шаги, дверь распахнулась. В проёме стояла худая долговязая женщина с длинным лошадиным лицом в обрамлении седых завитых волос. У неё были красные слезящиеся глаза. На острых плечах мешком повис ситцевый, похожий на спецовку, халат. Она смерила Эллен взглядом, затем спросила:

— Ну? — У неё был тот самый скрипучий голос уроженки Среднего Запада, который Эллен слышала по телефону.

— Должно быть, вы — мисс Аркуэтт, — заметила Эллен.

— Именно так, — женщина растянула рот в неожиданной улыбке, продемонстрировав при этом зубы совершенно ненатуральной красоты.

— Я двоюродная сестра Гордона, — сообщила Эллен с ответной улыбкой.

— Двоюродная сестра? — миссис Аркуэтт удивлённо приподняла брови.

— Он разве не предупредил вас, что я сегодня приеду?

— Как, нет. Он ничего не говорил про двоюродную сестру. Ни слова.

— Забавно. Я писала ему, что буду проездом. Я еду в Чикаго и нарочно завернула сюда, чтоб с ним повидаться. Должно быть, он забыл, что…

— Когда вы ему написали?

— Позавчера, — ответила Эллен, чуть замешкавшись. — В субботу.

— О, — на лице у домовладелицы вновь засияла улыбка. — Гордон ушёл из дому рано утром, а первую почту приносят не раньше десяти. Ваше письмо, наверно, сейчас у него в комнате.

— О-о…

— Его нет сейчас…

— Не могла бы я на минутку зайти к нему? — быстро вставила Эллен. — С поезда я села не на тот трамвай, и мне пришлось кварталов десять идти пешком.

— Конечно. — Миссис Аркуэтт сделала шаг назад. — Проходите.

— Огромное спасибо, — Эллен переступила порог, входя в коридор, который, судя по запаху, давно не проветривался и — что выяснилось, едва дверь позади оказалась закрыта — был едва освещён. По правую сторону располагался пролёт лестницы, ведущей наверх; слева находился вход в гостиную, имевшую нежилой, запущенный вид.

— Миз Аркуэтт? — донёсся голос откуда-то из глубины дома.

— Иду! — ответила она. Повернулась к Эллен: — Не против посидеть на кухне?

— Нисколечко не против, — заверила Эллен. Опять блеснули дивные зубы миссис Аркуэтт, и Эллен, следуя за долговязой дамой по коридору, недоумевала, отчего леди, столь учтивая сейчас, так сердито отвечала по телефону.

Кухня была выкрашена в тот же горчичный цвет, что и стены дома снаружи. Посредине стоял стол с каолиновым покрытием; на столе лежал набор деревянных квадратиков для игры в слова. Пожилой лысый мужчина в очках с толстыми стёклами сидел за столом, выливая остатки из бутылки "Доктора Пеппера" в цветную склянку из-под сыра.

— Это мистер Фишбэк, мой сосед, — пояснила миссис Аркуэтт. — Мы играем в слова.

— Никель- слово, — добавил старичок, поднимая очки, чтоб получше разглядеть Эллен.

— А это — мисс… — миссис Аркуэтт сделала выжидательную паузу.

— Гант, — подсказала Эллен.

— Мисс Гант, двоюродная сестра Гордона.

— Как поживаете, — сказал мистер Фишбэк. — Гордон — хороший парень. — Он снова надел очки; за толстыми стёклами глаза казались выпученными. — Ваш ход, — обратился он к миссис Аркуэтт.

Она села за стол напротив него.

— Присаживайтесь, — она указала Эллен на один из свободных стульев. — Хотите попкорна?

— Нет, спасибо, — сказала Эллен, усаживаясь на стул. Скинув пальто с плеч, высвободив руки из рукавов, она отбросила его себе за спину.

Миссис Аркуэтт уставилась на дюжину открытых карточек-букв, лежавших внутри кольца из остальных игральных квадратиков, лежавших тыльной, чёрной стороной вверх.

— Откуда вы добираетесь? — осведомилась она.

— Из Калифорнии.

— А я и не знала, что у Гордона семья живёт на Западе.

— Нет, я была там в гостях. Я живу на Востоке.

— О-о, — миссис Аркуэтт посмотрела на мистера Фишбэка. — Ходите вы, я пропускаю. Ничего на ум не идёт, когда нет гласных.

— Моя очередь? — переспросил он. Она кивнула. С усмешкой мистер Фишбэк принялся перебирать доставшиеся ему буквы. — Вы проиграли, проиграли! — закукарекал он. — С-К-Л-Е-П. Склеп. Место, где хоронят людей. — Он выстроил из букв слово, поместив его рядом с другим, составленным раньше.

— Это нечестно, — запротестовала миссис Аркуэтт. — Вы всё придумали, пока я была на крыльце.

— Ещё как честно, — заверил её мистер Фишбэк. Он подцепил ещё две буквы и поместил их в центр кольца из неоткрытых карточек.

— О, давайте ещё, — пробормотала миссис Аркуэтт, откидываясь на спинку своего стула.

— Как дела у Гордона? — поинтересовалась Эллен.

— Хм, отлично, — отвечала миссис Аркуэтт. — Трудолюбив, как пчёлка, что в учёбе, что со своей передачей.

— Передачей?

— Вы, что, хотите сказать, что не знаете о передаче Гордона?

— М-да, у меня не было от него никаких новостей уже порядочное…

— Как, он ведёт её уже почти три месяца! — миссис Аркуэтт горделиво выпрямила свою спину. — Он ставит пластинки и делает пояснения. Диск-жокей. Дискобол, так это называется. Каждый вечер, кроме воскресенья, с восьми до десяти по КБРИ.

— Здорово! — воскликнула Эллен.

— Ну да, он настоящая знаменитость, — продолжала домовладелица, подхватывая букву, поскольку мистер Фишбэк кивком дал понять, что теперь её ход. — Его интервью напечатали в газете пару недель назад. Сюда приходил репортёр, всё как положено. Девицы, которых он даже не знает, звонят ему с утра до вечера. Студентки Стоддарда. Выведали номер в студенческой телефонной книге и звонят просто для того, чтобы услышать его голос. Он с ними дела никакого иметь не хочет, так что отвечать приходится мне. Просто с ума можно сойти. — Миссис Аркуэтт нахмурилась над получающейся комбинацией. — Ходите вы, мистер Фишбэк, — снова предложила она.

Эллен потрогала пальцами край стола.

— Гордон всё ещё встречается с той девушкой, о которой он писал в прошлом году? — спросила она.

— Какой именно?

— Блондинкой, невысокой, хорошенькой. Гордон упоминал о ней в нескольких письмах в прошлом учебном году — в октябре, ноябре; весь апрель. Я думала, что у него с нею серьёзно. Но в апреле он перестал о ней писать.

— Вот что я вам скажу, — начала миссис Аркуэтт. — Мне ни разу не приходилось видеть Гордона с девушками. До того, как он начал вести передачу, он обычно раза три-четыре в неделю выходил из дому погулять, но ни одной девушки он сюда не приводил. Не то чтобы я от него этого ждала. Я только сдаю ему комнату. Да он со мною о таких делах и не говорит. Другие парни, что жили здесь до него, бывало, рассказывали мне про своих подружек, но тогда студенты были всё молоденькие. Это сейчас они, в основном, ветераны войны, а значит, и постарше, и не слишком-то болтают. По крайней мере, Гордон такой. Не то чтобы я люблю совать нос в чужие дела, но я не совсем безразлична к людям. — Она поддела букву. — Как звали ту девицу? Назовите имя, и, может, я скажу, встречается ли он сейчас с ней: иногда, когда он говорит по телефону, что у лестницы, я сижу в гостиной и, бывает, поневоле что-нибудь из разговора да и услышу.

— Я уже не помню, — сказала Эллен, — но он встречался с ней в прошлом году, так что если, может быть, вы сами помните имена кого-нибудь из девушек, с которыми он беседовал тогда, я тоже всё-таки сумею вспомнить.

— Давайте прикинем, — задумалась миссис Аркуэтт, механически перебирая анаграммы в поисках хоть какого-нибудь осмысленного слова. — Одну, например, звали Луэлла. Я запомнила имя, потому что у меня так же звали золовку. А потом была ещё какая-то… — пытаясь сосредоточиться, она закрыла свои водянистые глаза, — какая-то Барбара. Нет, это было годом раньше, во время первого его курса. Получается, Луэлла. — Она покачала головой. — Были и другие, но хоть убейте, я их не помню.

Какое-то время только шорох передвигаемых карточек слышался в повисшей над столом тишине. Потом Эллен не выдержала:

— Мне кажется, эту девушку звали Дороти.

Миссис Аркуэтт махнула рукой мистеру Фишбэку, чтобы он ходил дальше.

— Дороти, — она прищурилась. — Нет — ничего не знаю про Дороти. В последнее время не слышала, чтобы он разговаривал с какой-нибудь Дороти. Убеждена. Конечно, он ходит в будку автомата на углу, если у него важный разговор или междугородний.

— Но он всё-таки встречался с Дороти в прошлом году?

Миссис Аркуэтт уставилась в потолок.

— Не знаю. Я не помню, чтобы какая-нибудь Дороти у него была, но я также не помню и того, что никакой Дороти у него не было, если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Дотти? — предположила Эллен.

Миссис Аркуэтт задумалась на секунду, потом неопределённо пожала плечами.

— Ваш ход, — раздражённо заметил мистер Фишбэк.

Деревянные пластинки легонько клацали по столу под руками миссис Аркуэтт.

— Наверно, — начала Эллен, — он порвал с Дороти в апреле, раз он перестал тогда о ней писать. Должно быть, он был не в духе в конце апреля. Беспокоился, нервничал… — она вопросительно посмотрела на миссис Аркуэтт.

— Только не Гордон, — возразила та. — Прошлой весной у него была настоящая любовная горячка. Всё время что-то мурлыкал. Я даже подшучивала над ним. — Мистер Фишбэк принялся нервно ёрзать на стуле. — О, давайте, давайте, — не выдержала она, в очередной раз уступая ход.

Мистер Фишбэк с такой жадностью набросился на анаграммы, что аж поперхнулся своим "Доктором Пеппером"

— Вы опять проиграли! — закричал он, клещами вцепившись в карточки. — С-Т-О-Г-Н. Стогн!

— О чём вы говорите, стогн. Такого и слова нет, — миссис Аркуэтт повернулась к Эллен. — Вам приходилось слышать такое слово, "стогн"?

— Подумали бы хорошенько, чем со мной спорить! — заверещал мистер Фишбэк. — Я не знаю, что оно значит, но я знаю, что это слово! Я его видал! — он тоже повернулся к Эллен. — Я читаю по три книги в неделю, стабильно, как часы.

— Стогн, — фыркнула миссис Аркуэтт.

— Да, в словаре посмотрите!

— В том карманном, в котором ничего и нет? Всё время, если я в нём ваше слово не нахожу, у вас словарь виноват!

Эллен обвела взглядом рассерженных игроков.

— У Гордона должен быть словарь, — предположила она и поднялась со стула. — Давайте я вам его принесу, только скажите, где его комната.

— Правильно, — заявила миссис Аркуэтт решительно. — Уж у него-то точно есть. — Она тоже встала. — Вы, милая, уж посидите. Я знаю, где он лежит.

— Можно мне с вами? Хотела бы посмотреть, как живёт Гордон. Он мне говорил, что там всё просто здорово…

— Идёмте, — скомандовала миссис Аркуэтт и, печатая шаг, направилась к дверям. Эллен поспешила за ней.

— Вот сами и увидите, — кричал мистер Фишбэк им вдогонку. — Да я знаю столько слов, что вам и за сто лет не приснится!

Эллен ни на шаг не отставала от бормочущей что-то возмущённо миссис Аркуэтт, и, взбежав по вытесанным из тёмного дерева ступеням лестницы наверх, они проследовали в дверь ближайшей к лестничной площадке комнаты.

Стены её оказались оклеены яркими цветными обоями. Обстановку составляли кровать под зелёным покрывалом, туалетный столик, мягкое кресло, письменный стол… Миссис Аркуэтт, схватив книгу с крышки туалетного столика, подошла к окну и принялась листать страницы. Эллен приблизилась к столику и пробежала взглядом по корешкам выстроенных на нём в ряд книг. Может быть, попадётся дневник. Тетрадка любого вида. "Лучшие рассказы 1950 года", "Очерки по истории", "Справочник по произношению для радиокомментаторов", "Бесстрашные быки", "История американского джаза", "Лебединый путь", "Элементарная психология", "Три знаменитых детективных романа" и "Из копилки американского юмора".

— О, помилуйте, — воскликнула миссис Аркуэтт, тыча указательным пальцем в раскрытый словарь. — Стогны, — начала она читать, — стогн, множественное — стогны, широкие улицы, площади. — Она захлопнула книгу. — И откуда он берёт такие слова?

Эллен прошла к столу, на котором веером лежали три нераспечатанных конверта. Миссис Аркуэтт перехватила взглядом её движение, возвращая словарь на туалетный столик.

— Тот, что без обратного адреса, я полагаю, ваш.

— Да, это так, — подтвердила Эллен. Два других письма пришли — одно из редакции «Ньюсуик», второе — из Нэшнл Бродкастинг Компани.

Миссис Аркуэтт направилась к двери.

— Идёте?

— Да, — ответила Эллен.

Они медленно повторили пройденный путь в обратном направлении — сначала спустились по лестнице, потом коридором прошествовали на кухню, где их дожидался мистер Фишбэк. Едва заметив сердитую гримасу миссис Аркуэтт, он тут же разразился торжествующим кудахтаньем. Она наградила его убийственным взглядом.

— Это означает площадь, улицу, — пояснила она, плюхнувшись на свой стул. Он продолжал смеяться. — О, да замолчите же, давайте играйте, — проворчала миссис Аркуэтт. Мистер Фишбэк перевернул две буквы.

Эллен взяла сумочку со стула, на котором висело её пальто.

— Думаю, что мне пора идти, — сказала она удручённо.

— Идти? — посмотрела на неё миссис Аркуэтт, приподнимая брови.

Эллен кивнула.

— Но, бога ради, вы, что, не дождётесь Гордона? — Эллен похолодела. Миссис Аркуэтт взглянула на часы на холодильнике, что стоял рядом с выходом из кухни. — Десять минут третьего, — отметила она. — Его последнее занятие заканчивается в два. Он будет здесь с минуты на минуту.

Она не могла говорить. Поднятое к ней лицо миссис Аркуэтт расплывалось в её глазах от подступающей дурноты.

— Вы — вы же сказали мне, что его не будет весь день… — пролепетала она в конце концов.

— Как! — воскликнула миссис Аркуэтт с оскорблённой миной. — Я никогда ничего подобного вам не говорила! Чего же вы тут сидели, если не собирались его дожидаться?

— По телефону…

У домовладелицы отвисла челюсть.

— Это вы были? Около часу?

Эллен беспомощно кивнула.

— Хорошо, что же вы не сказали, что это были вы? Я-то думала, это была одна из этих дурёх. Всем, кто звонит не называя себя, я говорю, что его весь день не будет. Даже если он здесь. Он мне так велел. Он… — Выражение радушия исчезло с лица миссис Аркуэтт. Глаза потускнели, тонкие губы сжались в угрюмой, подозрительной гримасе. — Если вы думали, что его целый день не будет, — медленно произнесла она, — зачем вы вообще сюда пришли?

— Мне — мне хотелось посмотреть на вас. Гордон столько писал о…

— Зачем вы задавали все эти вопросы? — миссис Аркуэтт поднялась со стула.

Эллен взялась за своё пальто. Внезапно миссис Аркуэтт схватила её за руки, до боли стиснув их своими длинными костистыми пальцами.

— Оставьте меня. Пожалуйста…

— Что вы разнюхивали у него в комнате? — Эллен видела перед собой только вплотную придвинувшееся к ней лошадиное лицо домовладелицы, её расширенные от злости глаза, сухую красную кожу. — Что вам там было нужно? Успели что-то схватить, когда я отвернулась?

Позади скрипнул стул мистера Фишбэка, затем послышался его испуганный голос:

— Зачем ей что-то воровать у своего двоюродного брата?

— Кто сказал, что он ей двоюродный брат? — огрызнулась миссис Аркуэтт.

Эллен тщетно пыталась высвободиться из её захвата.

— Пожалуйста, вы делаете мне больно…

— И я не думаю, что это одна из тех надоедливых девиц, что пристают ради сувенира, чего-нибудь на память, — сказала домовладелица, прищурив свои водянистые глаза. — Зачем она задавала все эти вопросы?

— Я его двоюродная сестра! Да! — Эллен старалась придать голосу твёрдость. — Сейчас мне нужно идти. Вы не можете меня здесь задерживать. Я увижусь с ним позже.

— Ты увидишься с ним сейчас, — процедила миссис Аркуэтт. — Ты останешься здесь, пока не придёт Гордон. — На секунду она отвела глаза в сторону, на что-то позади Эллен. — Мистер Фишбэк, встаньте у запасного выхода. — Следуя взглядом за медленным перемещением мистера Фишбэка по кухне, она дождалась, когда он займёт указанную позицию, затем отпустила Эллен. Бросившись к главной двери, она заблокировала её, встала в дверном проёме, скрестив руки на груди. — Мы разберёмся, к чему всё это, — заявила она.

Эллен потерла свои руки в местах, пострадавших от железной хватки миссис Аркуэтт. Посмотрела на старика и домовладелицу, заблокировавших своими телами оба выхода из кухни: мистер Фишбэк нервно мигал за увеличительными стёклами своих очков; миссис Аркуэтт стояла монолитная и мрачная, как камень.

— Вы не смеете делать это. — Она подобрала с пола свою сумочку. Затем сняла пальто со спинки стула, перекинула его через руку. — Дайте мне уйти, — сказала она твёрдо.

Никто из них не пошевелился.

Хлопнула входная дверь дома, затем послышались шаги человека, поднимающегося по лестнице.

— Гордон! — прокричала миссис Аркуэтт. — Гордон! — Человек на лестнице остановился.

— Что такое, миссис Аркуэтт?

Домовладелица развернулась в дверном проёме и бросилась бегом по коридору.

Эллен посмотрела на мистера Фишбэка.

— Пожалуйста, — взмолилась она. — Дайте мне уйти. Я не сделала ничего плохого.

Он медленно покачал головой.

Она стояла без движения, слыша возбуждённое верещанье миссис Аркуэтт где-то на другом конце коридора. Шаги приближались к кухне, голос говорившего становился громче.

— Она всё спрашивала, с какими девушками ты встречался в прошлом году, и даже ухитрилась заставить меня провести её в твою комнату. Она глядела на твои книги и письма на твоём столе, — внезапно кухня наполнилась голосом миссис Аркуэтт. — Вот она!

Эллен обернулась. Миссис Аркуэтт стояла слева от стола, обвиняюще указывая на неё поднятой рукой. Гант остановился в дверях, прислонившись к косяку, высокий и худощавый, в лёгком светло-голубом пальто, с книгами в одной руке. Он смотрел на неё какую-то секунду, затем, растягивая и без того длинную линию скул, изогнул губы в улыбке и слегка приподнял бровь.

Отстранившись от косяка, он шагнул вперёд и, всё так же продолжая смотреть на Эллен, положил книги на холодильник.

— Как, сестрёнка Хестер, — восхищённо пробормотал он; сверкнув глазами, с головы до ног смерил её сосредоточенным, оценивающим взглядом. — Повзрослела и похорошела. — Уверенною походкой он обогнул стол, положил руки на плечи Эллен и нежно поцеловал её в щёку.