"Поцелуй перед смертью" - читать интересную книгу автора (Левин Айра)4Лео Кингшип сидел за столом, опираясь на него локтями, а пальцы рук сцепив вокруг изготовленного из матового стекла стакана, наполненного молоком, которое он рассматривал с таким вниманием, будто это было какое-то благородное вино. — Ты видишься с ним часто, так ведь, — сказал он с подчёркнутой небрежностью. Мэрион аккуратно поставила чашечку кофе на блюдце голубого фарфора, украшенного золотом, затем посмотрела на отца — скользнув взглядом по камчатой скатерти, по хрустальной и серебряной посуде на столе меж ними. Его полное красное лицо выражало саму кротость. Однако глаза его были скрыты от неё отражающими свет ламп стеклами очков. — С Бадом? — спросила она, прекрасно понимая, что он имеет в виду Бада. Кингшип кивнул. — Да, — отвечала Мэрион без увёрток. — Я вижусь с ним часто. — Она помедлила. — Он должен зайти за мной сейчас, в ближайшие пятнадцать минут. — Она выжидающе смотрела на невозмутимое лицо отца, надеясь, что сегодня не будет спора, а иначе вечер окажется полностью испорчен, и в то же время желая, чтобы это случилось, и тогда она могла бы проверить силу своих чувств к Баду. — Эта его работа, — начал Кингшип, поставив стакан на стол. — Какие у него перспективы? Похолодев на какое-то мгновение, Мэрион ответила: — Он сейчас проходит обучение для руководящего состава. Через несколько месяцев он должен стать заведующим отдела. К чему все эти вопросы? — Она улыбнулась одними губами. Кингшип снял очки. Тяжело посмотрел своими голубыми глазами на дочь, упрямо уставившуюся на него, — это было что-то вроде поединка взглядов. — Ты привела его сюда на обед, Мэрион, — сказал он. — Ты никого не приводила на обед раньше. Разве это не даёт мне право задать тебе несколько вопросов? — Он живёт в меблированных комнатах, — сказала Мэрион. — Когда он не обедает со мной, это значит, что он обедает один. Поэтому одним прекрасным вечером я привела его сюда. — В те вечера, когда ты не приходишь есть сюда, вы обедаете вместе? — Да, большей частью. Почему мы должны обедать по одиночке? Он учится в пяти кварталах от моего агентства. — Она сама удивлялась уклончивости своих ответов; ведь ни в чём предосудительном обвинить её было нельзя. — Мы обедаем вместе, потому что нам это нравится, — сказала она твёрдо. — Мы очень нравимся друг другу. — Тогда я тем более имею право задать несколько вопросов, я так полагаю, — заметил Кингшип спокойно. — Это человек, который мне нравится. Вовсе не тот, кто хочет устроиться на работу в "Кингшип Коппер". — Мэрион… Она выхватила сигарету из серебряной сигаретницы на столе и зажгла её серебряной настольной зажигалкой. — Тебе он не нравится, так? — Я этого не говорил. — Потому что он беден, — процедила она. — Это не совсем так, Мэрион, и ты знаешь это. На мгновение над столом повисло молчание. — О, да, — согласился Кингшип, — он в самом деле беден. В тот вечер он не поленился упомянуть это целых три раза. И тот анекдот, что он тут выдал, про женщину, для которой шила его мать. — Что плохого в том, что его мать брала шитьё? — Ничего, Мэрион, ничего. Дело лишь в том, что он вспомнил об этом как бы случайно, совершенно случайно. Знаешь, кого он мне напоминает? У нас в клубе есть один парень с больной ногой, немного хромает. Каждый раз, когда мы играем в гольф, он говорит: "Дуйте вперёд, ребята. Билл-Костыль вас догонит". И все еле тащатся, и чувствуешь себя мерзавцем, если побеждаешь его. — Боюсь, я не заметила сходства, — сказала Мэрион. Она поднялась из-за стола и направилась в гостиную; оставшийся в столовой Кингшип озадаченно провёл рукою по остаткам жидких сивых волос на просвечивающем сквозь них скальпе. В гостиной было большое окно, смотревшее на Ист-Ривер. Мэрион встала перед ним, одною рукой касаясь толстой ткани портьеры. Спустя немного времени за спиной у неё послышались шаги вошедшего в комнату отца. — Мэрион, поверь мне. Единственное, чего я хочу, это видеть тебя счастливой, — начал он, не без труда подбирая слова. — Признаю, я не всегда так… беспокоился об этом, но разве я… не стал относиться к тебе по-другому с тех пор, как Дороти и Эллен… — Я знаю, — согласилась она неохотно. Она перебирала пальцами складку портьеры. — Но мне практически двадцать пять — я взрослая женщина. Ты не должен обходиться со мной, как… — Я просто хочу уберечь тебя от поспешных решений, Мэрион. — В этом нет никакой необходимости, — возразила она тихонько. — Это всё, чего я хочу. Мэрион продолжала внимательно смотреть в окно. — Почему ты его не любишь? — спросила она. — Это не так. Он… не знаю, я… — Ты боишься, что я уйду от тебя? — медленно произнесла она, как будто её удивляла сама мысль об этом. — Ты и так уже ушла от меня, разве не так? У тебя своя квартира. Она повернулась лицом к отцу, стоявшему возле стены. — Знаешь, на самом деле тебе стоило бы поблагодарить Бада, — сказала она. — Я хочу кое-что тебе рассказать. Я не хотела приводить его сюда на обед. Предложив ему это, я сразу же об этом пожалела. Но он настоял. "Он твой отец, — сказал он. — Подумай о его чувствах". Видишь, для Бада важны семейные узы, даже если для меня это не так. Так что тебе следовало бы поблагодарить его, а не проявлять антагонизм. Потому как, чтобы он ни делал, это сближает нас. — Она снова отвернулась к окну. — Хорошо, — сдался Кингшип. — Наверно, он замечательный парень. Я просто хотел удостовериться, что ты не совершаешь ошибку. — Что ты имеешь в виду? — она снова к нему повернулась, в этот раз медленнее, напрягшись всем телом. — Я просто не хочу, чтоб ты наделала ошибок, вот и всё, — неуверенно ответил Кингшип. — Тебе что-нибудь ещё интересно о нём узнать? — потребовала Мэрион. — Наводишь справки через третьих лиц? Кому-то поручил проверить его? — Нет! — Как ты проверял Эллен? — Тогда Эллен было семнадцать! И я оказался прав, разве не так? Разве в том парне было что-нибудь стоящее? — Хорошо, мне двадцать пять, и я живу своим умом! Если ты кому-нибудь поручил следить за Бадом… — Да мне и в голову не приходило! Мэрион впилась в него взглядом. — Бад нравится мне, — произнесла она с расстановкой, чужим голосом. — Он мне очень нравится. Понимаешь ли ты, что это значит, найти, в конце концов, того, кто тебе нравится? — Мэрион, я… — И если ты сделаешь что-нибудь, хотя бы что-нибудь, чтобы он почувствовал себя нежеланным или непрошенным, почувствовал, что для меня он недостаточно хорош, — я никогда тебе этого не прощу. Клянусь богом, я никогда больше не заговорю с тобой — до конца своей жизни. Она снова отвернулась к окну. — Мне и в голову такое не приходило. Мэрион, клянусь… — какое-то время он бессильно смотрел на её неестественно прямую спину, затем с усталым вздохом опустился в кресло. Несколько минут спустя тишину нарушил звук дверного звонка. Мэрион кинулась от окна к двустворчатой двери, ведущей в прихожую. — Мэрион, — Кингшип поднялся из кресла. Она остановилась, оглянулась на него. Из прихожей донеслось щёлканье открываемой парадной двери, неразборчивый шум разговора. — Попроси его задержаться на несколько минут — выпить чего-нибудь. Она не сразу ответила. — Хорошо. — Замешкалась на секунду у порога. — Прости, что я так разговаривала с тобой. — И вышла из комнаты. Кингшип смотрел ей вслед. Затем повернулся к камину. Отступил на шаг назад, разглядывая себя в зеркале, нависающем над каминной полкой. Оттуда на него смотрел упитанный человек в костюме за триста сорок долларов, стоявший посреди гостиной, что обходилась ему в семьсот долларов ежемесячно. Затем, подтянувшись, расправив плечи, нацепив на лицо улыбку, он развернулся и направился к дверям с протянутой для пожатия рукой. — Добрый вечер, Бад, — промолвил он. |
||
|