"Пришлые" - читать интересную книгу автора (Сухоросов Михаил)

ГЛАВА 14.

Защита Камня разматывается слой за слоем, накатывает волна легкости, предшествующей выходу на Запределье - только на мгновение, а дальше -как вертикальный старт, стремительно, с возрастающей скоростью. Кажется, даже перегрузка присутствует, но она нереальна, она понарошку… Мгновенно прорвавшись сквозь зеленый свет, оказываюсь снова в том же кресле.

Антураж, правда, несколько сменился - никаких черепов на столе, никаких реторт и гадов в банках, нормальная рабочая обстановка. Фолиант на столе, правда, присутствует, и даже не один, а целых три - по виду вроде справочников, с кучей закладок. И груда бумаги, исписанной и исчерканной, причем явно моей рукой. Какие-то непонятные графики, помеченные опять же моей рукой - восклицательные знаки, непонятная цифирь… И накурено - хоть топор вешай.

Но кабинетик-то тот же самый, ливером чую! Я даже оглянулся, отыскивая взглядом Ильмиру. Нет тут никакой Ильмиры, коню понятно… Цирк, да и только - впечатление такое, что я в этом самом кабинете, за этим самым столом работал планомерно и напряженно - и не одну неделю… Надо хоть в бумажках порыться, выяснить, к чему они относятся. Опять приколы с двойниками?.. Ладно, уж свой-то собственный почерк я должен разобрать.

Под разбросанной бумагой обнаружилась начатая пачка сигарет. Я закурил, перебирая бумажки. Вот раздолбай, никакой системы в записях… Интересно, а графики к чему относятся? Вместо обозначений - какие-то почти стенографические пометки. И кажется мне почему-то, что все это имеет отношение к пресловутым линиям вероятности.

Я пробежал глазами один листок в поисках хоть какой-нибудь зацепки. В середке обнаружилась запись, сделанная не моей малоразборчивой скорописью, а четким и красивым почерком, чуть ли не в рамочку обведенная: "Когда прошлое не успеет еще выпасть в осадок, а будущее не успеет испариться, можно прикоснуться к настоящему". Бред какой-то… А на других листках? Еще один аккуратно записанный вывод: "Никакая история не может иметь конца". Неужто я способен крупно выделять такую вот банальщину? Нет, возьмусь-ка лучше за графики…

Еще не легче: что-то вроде взбесившейся синусоиды, сломанной в одном месте, точка излома помечена восклицательным знаком, пояснение скорописью: "наибольшее соприкосновение". С чем?.. Абсурд. Даже с точки зрения стилистики. Тот же график, уже на кальке, ось Y обозначена косой восьмиконечной звездой.

Я выругался от бессилия и взял верхний фолиант. Одно название чего стоит: "Трактат о взаимодействии сил управляемых мутаций с некротическими эффектами демонизации в аспекте гипнокоррекции". Натощак и не выговоришь… Кто ж такой дрянью человечество осчастливил? Так. Некий М. Ордынцев.

- Идиота кусок, - внятно произнес я, обращаясь к толстенному тому. Подумав, прибавил пару словечек покрепче. Эх, Ордынцев-двойничок, и как ты дошел до жизни такой?..

Но и без риторических вопросов ясно, что с налету во всей этой писанине разобраться - дело заведомо дохлое, так что я затушил чинарик в переполненной пепельнице и снова смачно выругался. Это ж надо - такая уймища материала, а без дополнительной подготовки не поймешь ни фига…

Ну что ж, подойдем к делу с другого конца - раз уж я в этих бумажках разобраться не могу, надо хотя бы пойти оглядеться. Если это мой личный кабинет, по идее, и остальной замок должен быть моей вотчиной. Вот и поглядим, что он в данном варианте собой представляет.

Хельмебрт по-прежнему лежал у меня на коленях. Он-то так и остался Хельмбертом, что радует… Я поднялся, потянулся и привычным движением кинул его в ножны за спиной. Меч звякнул об пол. Никаких ножен за левым плечом не оказалось. Куда-то подевался и пояс с кинжалом и флягой. А нагнувшись за Хельмбертом, я обнаружил, что прикид на мне более чем странный - что-то наподобие длинной, до пят, синей рясы. Чуть подальше, на полке, обнаружился до кучи колпак, расшитый звездами. Ну нет уж, в дурацких маскарадах участвовать я не подписывался… Ладно, меч при мне, Камень тоже - не пропаду.

Закинув на плечо Хельмберт, я решительно шагнул за дверь, ожидая увидеть зал - и тут же с трудом подавил желание зажмуриться. До самого горизонта, сколько глаз хватает, простерлось беспорядочное нагромождение валунов, больших и малых, вдалеке торчало несколько голых, искореженных деревьев. Как после какого-то вселенского катаклизма…

Машинально я оглянулся в поисках двери - как и следовало ожидать, ничего похожего. Пора бы и привыкнуть - как-никак, Запределье… И по Силовым эманациям местечко странное - одновременно напоминает и Зачарованный, и Ущелье, и Югран, и даже Дюну. Словно все это в один комок слепили, как куски цветного пластилина, и получилось в результате нечто серое и бесформенное. Но никуда не денешься, надо идти. А куда - не суть важно, все равно на что-нибудь нарвусь. В Запределье главное - шевелиться…

Я отшагал, по моим подсчетам, километра три - никаких изменений, все те же валуны, все те же мертвые деревья на горизонте, плоское серое небо. Чувствуешь себя, как тля на гравиевой дорожке… Поэтому, завидев какое-то строение, я кинулся к нему чуть ли не со всех ног.

Наша с Ильмирой хижина, только выглядит как-то странно - крыша просела, стены покрыты бурым налетом. Толкаю дверь - дерево на ощупь противно-мягкое, - она подается с трудом. И обдает меня запахом брошенного жилья, гнили. Здесь уже давно никто не живет, если верить Силовым ощущениям. На полу - труха, какие-то черепки… И над всем безраздельно - песок, как на Дюне. Ничего живого. Сглотнув горькую слюну, опускаюсь на порог. Что ж тут случилось?..

Неожиданно чувствую слабенькую искру живого - где-то недалеко. Кто там?.. Быстро поднимаюсь, снова забрасываю на плечо меч, засекаю направление. Ну, пошел.

Отойдя на десяток шагов, я обернулся - только затем, чтоб увидеть, как хижина словно складывается, проваливается внутрь себя - беззвучно осела и рухнула крыша, в труху рассыпаются стены… Это как-то связано с тем, что я тут появился?..

Поворачиваюсь, чтобы продолжить путь - и вижу Гельду, совсем близко, в каком-то десятке шагов. Она улыбается мне, бежит навстречу, набирая воздуха, чтобы завопить: "Мик!". Порыв ветра обжигает лицо, она замирает на полушаге, колеблется, как отражение в воде, развеивается мелкой рябью. Остается только стоять и смотреть, и наваливается какое-то горькое безразличие. Здесь и сейчас ничего не исправишь…

Я нашел его за грудой валунов - он сидел, привалившись к ней спиной, руки накрест на сабельных рукоятях.

- Хельг!

И он - первое движение, которое я здесь увидел - медленно-медленно повернул ко мне голову, и в глазах, кажется, мелькнуло что-то вроде узнавания. Я опустился перед ним на колени, тряхнул за плечи:

- Что тут такое стряслось?

Голова его качнулась назад, распадаясь на куски, плащ песком вытек из моих пальцев. На какой-то момент мне показалось, что я слышу его голос: "Ищи меня на земле". Но, наверно, просто показалось. Я поднял филигранную брошь - все, что осталось от него - и спрятал за пазуху. Упадок и разрушение…

- Что, человече, несладко, когда рушится твой маленький мир?

Я резко выпрямился, выставив для защиты меч. Йокан. Как всегда, в просторном белоснежном балахоне, борода вьется по ветру, глаза слегка, добродушно, прищурены. Очень картинно выглядит. Опять какой-то расчет?..

Я замер напротив, не опуская меча. Лучше не смотреть ему в глаза - переиграет моментом… А он, скользнув взглядом по обнаженному клинку, только усмехнулся понимающе:

- Что ж… На пути к могуществу надо и через это пройти.

- Если это и есть цена - могущество мне не по карману.

- Подумай сам, ученик: не погибнув, не возродишься. Но ради чего стоит пережить гибель? Власть? - пустой звук! То, что ты зовешь чувствами? Но получив знание, ты будешь ими обладать - более яркими, сильными.

- Главный вопрос: зачем?

- Глупый вопрос. Зачем летает птица, если не затем, чтоб летать? Как продвигается твоя работа?

Тут лучше не блефовать, ежику ясно…

- О какой работе речь?

- А тот ли ты, за кого себя выдаешь? - он улыбнулся.

- Я тот, кого ты хотел видеть. И я тот, кто я есть.

- А знаешь ли ты сам, кто ты?.. У тебя острая Сила. Я не случайно помог тебе выбрать место нашей встречи - но ты выбрал его сам. Присмотрись, ученик, подумай: стоит ради пригоршни праха отказаться от того, что ты пока не в состоянии представить?

Откуда-то изнутри поднимается, подступает под горло глухая злость:

- От тебя, Йокан Великий, даже этого не осталось. Ты мертв. Причем уже тысячу лет.

Он тихо рассмеялся:

- От меня остался я. Ведь мы же с тобой беседуем?

- Почему ты ждал меня? Почему был уверен, что я приду?

- Потому что ты пришел. Если б не сейчас - так через сто лет. Или через тысячу. Или другой ты.

- Но почему именно я?

- Ты всю жизнь работаешь бок о бок со мной. Тебе не мешало бы перечесть свой труд…

- Ты хочешь сказать, я - не совсем я?

- Ты - один из немногих, кто хочет, и один из очень немногих - кто может.

- Ошибка. Я знаю, чем мне придется расплачиваться.

Он кивнул:

- Кажется, ты привык называть это - "продать душу"?

- Не совсем. Я имел в виду некоторые необратимые изменения. Я перестану быть собой, стану просто одной из заготовок на конвейере, как…

- Ты хочешь сказать - как я? Может, отчасти ты и прав…

- Да нет, Великий, не отчасти. У тебя ведь даже облика своего нет. тебя - такого, как вижу - я и придумал.

- Хм… Ты, пожалуй, умнее, чем я думал. А почему тебя это пугает?

- Потому что я - это я.

- Единственный и неповторимый, - с некоторым ехидством закончил он. - Что ж… Давай поиграем?

- Предполагается, что я могу выиграть? - договаривал я уже с пустым местом - Йокан пропал, как не было. Да что ж меня, глючит, что ли?

Обернувшись, я в этом практически убедился: за моей спиной в десятке шагов обнаружилась дверь. Самая обычная. С ручкой. Белая на фоне серого неба. Я опасливо приблизился, потрогал. Дверь как дверь, только почему-то не ведет никуда. А вдруг ведет?.. Я набрал в грудь воздуха, перешагнул через порог.

Ничего не случилось - вокруг та же самая каменистая пустыня. Дурацкие у Йокана шуточки… Я обернулся - дверь стоит, как стояла. А вдали - какой-то непонятный предмет. Надо хоть посмотреть, что это такое.

К непонятному предмету я приблизился как-то необычно быстро - всего за один шаг - и замер, отвесив челюсть. Вроде, ничего особенного, клетка и клетка, только внутри - слон. Самый настоящий, живой. Розовый, в горошек. Это бы еще ладно, только на клетке имеется табличка, а на табличке крупными красивыми буквами начертано: "Буйвол"… Я возвел глаза к небу, готовясь разразиться матом - и только теперь обратил внимание, что небо над головой все в заплатах - кривых, косых, кое-как приляпанных на живую нитку, а сквозь прорехи лезет пыльный серый полумрак. Так. Приехали…

Я вернулся к двери, которая к счастью, не пропала, обошел ее кругом. Никуда не денешься, надо снова пробовать… Пинком распахнув ее, я шагнул за порог - и оказался в полутьме длинного, выложенного синим кафелем коридора. За моей спиной щелкнул замок. Я обернулся, подергал ручку - бесполезно, заперто. Что ж, отчасти понимаю, что задумал Йокан - гнать меня по глюкам, пока я замертво не свалюсь. Или не выберусь. Так что делать нечего - я подтянул пояс (кстати, пропустил момент, когда это я в обычную одежду вернулся?) и двинулся по коридору туда, где маячил слабый свет.

В зале, куда я попал, оказалось тоже не очень-то светло, под низким потолком гуляли слои табачного дыма. В первый момент я разглядел только черные ленты и гирлянды цветов по стенам, потом - мою фотографию в траурной рамке, и только после этого - плотную кучку людей около возвышения в центре. Самое смешное, все эти люди - я! Разного возраста, комплекции, в разной одежде, но рожа одна и та же, скуластая и носатая, и та же рожа - в гробу на возвышении. С сигаретой в углу рта, почему-то в цветастом галстуке, с кривой ухмылкой на физиономии. Вот черт, а я-то тут где?.. Стоп. Так и крышей уехать недолго. Ладно, будем посмотреть…

Двойники вокруг гроба шушукались, перемигивались и, в общем, особо печальными не выглядели. на меня никто внимания не обратил. Напротив шушуканье стало более активным, и наконец одного меня - пониже и покоренастей, в косо сидящем пиджаке - вытолкнули на возвышение. Вытолкнутый слабо пытался отмазаться:

- Вы ж знаете, я не умею…

- А кто умеет?

- Давай, не выеживайся, твоя очередь.

- А, шут с вами. Выпить дадите?

- На, алкоголик.

Двойник заглотил полстакана и неловко, боком, полез на возвышение. Утвердившись, он взмахнул невесть откуда взявшейся кепкой:

- Ну, короче, так… долго распинаться не буду, сами все не хуже знаете. В общем, на двадцать каком-то там году жизни покинул нас, а проще говоря, склеил ласты наш друг и собутыльник…

Я подтолкнул локтем ближайшего двойника:

- Слушай, а вообще, что это за?..

Тот усмехнулся:

- Да мы этого придурка два раза в неделю хороним… Погоди-ка, ты что - новенький?

- Ну. Вроде как.

Он оскалился во всю пасть, хлопнул меня по плечу:

- Класс! Э, там! Уродцы! - заорал он. - Новенький пришел! Пусть он скажет!

- Сами меня уговаривали, -попробовал рыпнуться двойник на возвышении. Остальные тут же загалдели:

- Достал! Каждый раз одно и то же!

- Дайте новенького послушать!

- Новенький, давай!

- Кончай стрематься! Водки ему налейте! У кого пузырь?

- Мужики, вы чего? - я попробовал вывернуться. - Я ж не…

- Знаем, знаем, знаем… Не говорец, не речевик. Главное, не зажимайся, все свои. Лепи что в голову придет, по барабану.

Я залпом проглотил теплую водку. Меня хлопали по плечам, гудели в уши, подталкивали к возвышению, помогая подняться:

- Главное - не бойся.

- Кепку ему дайте, как он без кепки?

- Да пошел ты на броневик со своей кепкой!

- Ша! Заткнулись все! Давай, новенький!

Я выпрямился, засунул руку за отворот камзола:

- Ну что, приступим. Итак, сегодня мы в очередной раз провожаем в последний путь одного из нас… Что ж, скатертью дорожка ему. Он полагает, что осиротил нас? Прошу вас, братцы кролики, приглядеться к покойнику повнимательней. Поглядите только на эту довольную ряшку! валяется себе кверху брюхом и ждет соболезнований, а так же теплых хороших слов… От меня - не дождется. Заявляю со всей ответственностью: покойник был изрядной сукой и пасовал при трех тузах… Пардон, сбился. Так вот, глядя на эту довольную рожу, господа, я предполагаю следующее развитие событий: эта сволочь полежит себе в гробу, выслушивая соболезнования и хихикая над некрологом, который сам же и писал, кстати, а потом воскреснет и как ни в чем не бывало нажрется на собственных поминках. Так вот, чтоб впредь неповадно было, я, стоя над этими бренными останками, вношу следующее предложение: бренным останкам сегодня не наливаем!

- Браво! - рявкнул кто-то из двойников. Лежащий в гробу сел, вытащил изо рта сигарету:

- Э, мы так не договаривались!

- Молодец, новенький! Так его!

- А вы не стойте, разливайте давайте!

Соскакиваю с возвышения, двойник вылезает из гроба:

- Это, знаешь ли, подло.

- Что делать, жизнь такая.

- Если ты такой умный, угадай с трех раз, кто сейчас в рог получит?

- Тебе, что ли, не терпится?

Отклонившись корпусом, пропускаю над плечом кулак, в повороте резко бью от пояса - и рука налетает на неожиданно холодную и твердую преграду, слышу только, как хлюпнуло, разлетаясь, стекло. Тупо смотрю на зеркальные осколки на полу, на свою изрезанную руку. Поворачиваю голову - и сотни двойников повторяют то же движение, протягиваю руку, дотронуться до ближайшего - и тянутся со всех сторон руки, руки, руки… Поднимаю взгляд - сверху, справа, слева глаза, сплошь расколотые, искаженные отражения, рассыпанные кусочки мозаики. разъятый на элементы и беспорядочно перемешанный я. Эти зеркала могут и планку сшибить…Что-то уж больно простенько Йокан развлекается - этот способ человека из колеи выбить мне давно уже известен. Но так или иначе, подобные штучки всегда бьют в цель, а значит, надо отсюда как-то сваливать.

Не обращая внимания на тянущиеся со всех сторон руки, делаю шаг вперед - и налетаю на очередное зеркало. Так… Но где-то ж должен быть проход, верно? Кружусь, нащупывая дорогу, как слепой, и кружатся части тела вокруг. Глаза пока лучше закрыть. Силовое зрение не работает - это уже плохо… Поворот. Еще один. Есть еще вариант - пойти напрямик и поколотить все это к свиньям, но это ж явно не выход… Интересно, а сейчас я по ту сторону зеркала или по эту? И, раз уж на то пошло, какая сторона - та?.. А с другой стороны, раз я в Запределье, сквозь зеркало пройти - ноль проблем… если, конечно, это именно зеркала.

Шаг сквозь зеркало - в другое состояние. В статику. Меня моментально распрямляет. как куклу на пружине, замираю в какой-то нелепо-скульптурной позе, с вздернутой головой и напряженными мышцами, но пошевелиться не могу - движения сковывает какой-то прозрачный материал вроде полиэтилена. Пока не могу разглядеть даже того, что прямо под носом творится, слышу только голос, похожий на мой:

- А теперь, господа, внимание: следующий номер на нашем аукционе - живой Чародей. Представлять его нет нужды, вам он хорошо известен. Не будем заострять внимание на убойной силе объекта, рельефности мускулов, и прочая, и прочая… Но присмотритесь к следующим деталям: Камень как часть личности - не правда ли, примечательно? - и чародейский меч. Стартовая цена - четыре скальпа. Всего четыре скальпа за такой великолепный экземпляр! Поднимайте ставки, господа!

- Пять скальпов!

- Пять! Кто больше? Неужели нет желающих? Ага, десять! Кто больше? Десять - раз…

- Перстень с королевской печатью!

- Капля росы под лунным лучом!

- Капля - раз… Кто больше?

- Два больших глюка!

Какой-то бред. Гротеск. Ладно, Силу мне пока не отключили. Просчитался Йокан. Стекаю сознанием в Камень, открытый Запределью, чувствую настрой зала - жадный, корыстный интерес… ко мне? И понимаю, как по ним ударить - разом по всем, как по скопищу тараканов, страхом по мозгам…

Еще до удара вдруг проклятая скованность пропадает, соскакиваю с малюсенького, в две ладони, постамента, разминаю затекшую спину - и обнаруживаю, что прикид на мне снова сменился. Черные, в облипку, штаны наподобие трессов, белая рубаха с открытым воротом и пузырчатыми рукавами, ботфорты до колен. За спиной чувствуется что-то плотное. Оглянувшись, обнаруживаю, что нахожусь внутри голубовато светящейся косой восьмиконечной звезды - мерцание мешает что-либо толком за ее пределами, но угадывается, вроде бы, тот самый "тронный зал" наверху башни, только такой, каким он изначально был, во всей пышности. Каким-то чутьем понимаю, что это - место для поединка, что-то вроде "суда божьего", и я - один из участников.

Мой противник - в дальнем от меня углу, стоит спиной ко мне. На нем такая же одежда, только длинные волосы перехвачены не кожаным ремешком, как у меня, а серебристой повязкой, концы свисают на левое плечо. он с кем-то разговаривает. И вообще, чувствуется, что зрителей порядочно собралось… Не очень разглядишь, кто там и что, но, по-моему, мелькнула в толпе бородатая физиономия Даэла, маячит сгорбленная фигура Учителя, на момент возникает чья-то полузнакомая рожа белобрысая, худая, с круглой плешью, только почему-то в погонах, но тут же пропадает.

Расставив ноги, опираюсь обеими руками на меч. Вроде бы, я в относительно приличной форме… Противник поворачивается лицом, замирает в ожидании сигнала. Так и есть, мое лицо, только без шрама на лбу. Чего-то в этом роде и стоило, наверно, ожидать… Помнится, и в Ущелье мне башку раскроил именно двойничок… Вот, стало быть, и финал. Но тут уж поглядим, по крайней мере, кто кого.

Хрипло и пронзительно прокричала труба, подавая сигнал, мы с двойником двинулись к середине огороженной площадки, синхронно отсалютовали клинками. Довольно решительно двойничок выглядит… Оскалился, взялся за рукоять меча - тоже Хельмберта! - двумя руками - и тут же повел яростную атаку.

Тут на ужимки и прыжки время тратить нечего - все равно я каждое его движение угадываю… впрочем, как и он - мое. Оригинальный поединочек. Обмен ударами, никому вреда не причинивший, отскакиваю, закрываясь от удара сверху. Нет, родной, на дешевые уловки меня не поймаешь… Через пару выпадов он раскроется - спровоцировать меня…

Так и есть - раскрылся! Вместо того, чтоб поддаться на провокацию, резко ухожу всем корпусом от молниеносного колющего выпада, на контрударе чувствую, как по груди скользит что-то жгучее, отвечаю размашистым ударом, двойник отскакивает. Зрители что-то кричат… Похоже, он меня зацепил-таки. Но и у него на белой рубахе пониже ключиц кровь выступила. Прямо Гамлет, пятый акт. С Йоканом вместо Клавдия… Только там все как-то нехорошо кончилось… Упреждая атаку, прыгаю вперед и вправо, обмен выпадами, смена соединения, отскок. рубаха прилипла к правому боку, по животу сползает тонкая горячая струйка. Фигня, царапина. Надеюсь, я его серьезней задел. Снова наскок, круг - не размыкая клинков…

И гомон в зале смолкает, как выключенная магнитофонная запись - тянется с полсекунды, переходя в неразличимый басовитый ропот, пропадает. Замираем и мы с двойником - я в момент своего коронного рубящего снизу, он - готовясь парировать. Воздух стал вязким, почти твердым. Остается удивляться, как это мы не задохнулись - но дышать надобности нет. И говорить тоже - мы друг друга и так прекрасно понимаем.

- Раскройся, - говорит его взгляд. - Чего друг дружку морочить? Все равно ведь воскреснешь…

- Вот уж черта лысого, двойничок! С какой стати тебе задачу облегчать? Кстати, а с чего это ты меня вдруг грохнуть решил?

В его глазах появляется злость:

- Да потому, двойничок, что ты для меня - вроде поросячьего хвоста. Не больно, но жить мешает.

- А чего ж ты тогда насчет воскрешения парашу гонишь? И чем же это я тебе помешал?

- А ты не понимаешь? На себя-то хоть посмотри, придурок! Вместо того, чтоб заниматься делом, влезаешь в какие-то дурацкие разборки, себя попусту транжиришь… Даже сюда с бабой приперся.

- Пуританин несчастный! - мне захотелось расхохотаться, но твердый воздух не позволил. - Или Йокан тебе маленькую операцию сделал?

- Дурак ты, двойничок. Сам-то хоть подумай: ну на кой эта женщина с тобой в Зачарованный пошла? Ну, не слышу! Ну, давай, давай, втирай мне, что она тебя любит, жить без тебя не может…

- А твоя версия?

- Я повторяю: ты дурак. За всеми этими своими разборками и амурами дальше своего носа не видишь. Ладно, допустим - любит, жить без тебя не может, и так далее… Но все это только первый слой, а у нас, Чародеев, или как ты там себя называть привык, и второй неизбежен. Это она тебя из великой любви контролирует? Осеменил ты ее, вот ей и надо понаблюдать, прогнозы сделать. А сам-то, герой-любовник? Тогда на очередную свою авантюру в степи топал - это ты к ней по великой чистой любви поперся, да? Хрена лысого, двойничок! Приперло тебя в Ущелье, самому сладить - кишка тонка, вот и побежал под теплый бочок прятаться… Надоел ты мне. Раскройся, пока по-хорошему просят.

- А ты у нас, стало быть, выше этих разборок и амуров? Непыльно замазался, двойничок… И оправдываться проще.

- Да мне-то как раз оправдываться не в чем. Раскройся.

- Что-то ты слишком нервничаешь, а? Тоже мне, торжествующий интеллект, служитель истины!

- Ты все ставишь под угрозу.

- Твои цветные камушки рассыпаю?

- Ты их все равно не сможешь по другому сложить. Откажись добровольно.

- Ну вот, двойничок, уже и оправдываешься… А как там насчет воскрешения? Обычное подленькое вранье, так?

- Но ты действительно воскреснешь!

- Вранье, двойничок. Это будешь ты.

- Какая разница? Ты - это я, и наоборот.

- Большая разница, двойничок. Ты - пустышка. Ты - тот, кем меня видеть хотели. А я - да, согласен, подонок, авантюрист, бабник - но человек. Пояснить? Знание твое только тогда и имеет ценность, когда ты при всем при том себя сознаешь, можешь испытывать боль, наслаждение, еще что-то, когда ты хоть кому-то нужен не как инструмент.

- Сам себе противишься, двойничок?

- А ты и на это не способен. Импотент паршивый.

- Последний раз прошу - раскройся.

- Да пошел ты!.. Сначала достань.

И снова включается движение, убыстряемся одновременно, мой рубящий вверх отбит, падаю на колено, уходя от свистнувшего клинка, перебрасываю Хельмберт в левую руку, почти распластавшись в глубоком выпаде. Двойник замечает слишком поздно, его клинок идет вниз - стремительно, режуще, пытаюсь отвести корпус, уже чувствуя, как мой меч входит в упруго-податливое, по левому боку - узкий ожог, неожиданно теряю равновесие, но меч - Хельмберт - уже падает из руки двойника, белая рубаха моментально становится ярко-алой, глаза стекленеют, он оседает на пол рядом со мной. Как-то вторым планом проходит мысль, что на самом деле он - это я, такой, каким я должен оказаться на одной из вероятностей, что я и в самом деле написал тот толстенный том, который видел на столе… Но боль, ставшая жгучей, не дает сосредоточиться, чувствую, как силы утекают вместе с кровью, левой рукой продолжаю судорожно сжимать Хельмберт, а под правой ладонью расползается мокрое, теплое и липкое. Главное - не вырубиться… Но тьма неумолима - она мягко, почти нежно, сталкивает меня на пол.

В сознание прихожу почти сразу, рука по-прежнему сжимает рукоять Хельмберта, где-то поблизости чувствую Ильмиру. Значит, я в… реальности?.. Надо хоть глаза открыть. Чувствую, как по левому боку толчками ползет кровь. Только б не слишком много вытекло, еще ведь как-то отсюда выбираться…

- Ильмира… - голос тихий, сорванный. Открыв глаза, вижу ее - сидит на корточках у противоположной стены, лицо - словно она в глубоком обмороке. Под моим взглядом зашевелилась, посмотрела на меня, словно не узнавая, потом, сообразив, оказалась рядом:

- Ты что - ранен?

- Да. Потом заделаешь. Сматываемся бегом, - говорю отрывисто, экономя дыхание и силы. Не знаю уж, откуда - но мне ясно, что дольше здесь задерживаться нельзя.

Чего у Ильмиры не отнять - понимает все с полуслова, с полумысли. Она помогла мне засунуть Хельмберт в ножны, подлезла под мою правую руку, помогая подняться. Я обвис на ней, левой рукой комкая рубаху под кольчугой, чтоб хоть как-то унять кровь - на полу ее, кстати, основательно натекло. По пути к двери, с трудом переставляя ноги, оглядываюсь - а в комнате уже начались изменения. Фолиант на столе прорастает какими-то поганками, ножки стола подламываются, сушеные травы под потолком рассыпаются в пыль, свитки тлеют, как от жара - и расплывается над всем этим омерзительный сладковатый запах.

Когда мы наконец выбрались из комнаты, я опустился на пол, но сидеть оказалось трудно, и я лег. Ильмиру, по-моему, от вида крови замутило - открытые раны ей раньше видеть не приходилось, хоть она их и лечила - но с собой она быстро справилась, задрала на мне кольчугу и куртку, решительно вспорола кинжалом жирно блестящую от крови рубаху.

- Только быстрее. Кровь останови - и пошли.

- Почему такая спешка?

- Смотри.

Подобрав с полу какой-то обломок, я пустил его туда, где находилась дверь. Он отскочил и упал на пол.

- Пространственные изменения теперь не для нас. Все это вполне может вместе с нами скукожиться.

Ильмира, стиснув зубы, продолжала возиться с моей дырой в боку. наконец она спросила чуть напряженно:

- Так ты ничего не добился?

- Почему же… Правда, не совсем того, чего от меня хотели. По крайней мере, ни в кого не превратился.

Проведя ладонью по своему Камню, я обнаружил, что защита восстановилась. Когда это я успел?.. Или Камень ее сам восстановил? А ведь возможно - от запредельских сшибок он очень переменился и получил, похоже, больше, чем я. Мне-то все, что я там увидел и что оттуда вынес, сам не подозревая, еще предстоит воедино собрать… Только не сейчас. И, кстати, сам чувствую - я тоже переменился, только вот как и насколько?

Неожиданно для себя я произнес:

- История не имеет конца, - а поймав удивленный взгляд Ильмиры, пояснил:

- как в сказке: жили они долго и счастливо, а когда померли в один день, пришлось кому-то разгребать, что они за свою долгую и счастливую жизнь наворотили. Ладно, не обращай внимания. Гоню.

- Ты сражался с собой? - неожиданно спросила Ильмира, помогая мне встать. Я кивнул:

- Еще разобраться бы, кто кого убил…

При последних словах словно меч под вздохом провернулся, но прошло это быстро.

- Я видела это. Когда ты ушел, я уснула, и этот бой мне снился. А о чем вы говорили?

- Да так… Мировоззренческие споры, - при воспоминании о том, какими красивыми и высокопарными словесами мы там перебрасывались, меня аж замутило. А еще - снова заворочался меч под ложечкой и припомнились двойниковы слова насчет второго слоя, но эти мысли я каленой метлой отогнал - не время, не место и вообще ерунда. Вместо этого я пояснил:

- При другом исходе ты б меня вряд ли узнала. Был бы сейчас идеальным продуктом Дюны - в самый раз для Йокана.

- Так ты избавился от сомнений, Мик?

- Наоборот, еще кучу поимел, - мрачно уведомил я. - Ладно, не вышло из меня наместника - как говорится, и на том спасибо.