"Предел" - читать интересную книгу автора (Лобанова Елена)

Глава 2

Что может быть хуже, чем утро, которое наступило днем? Когда в комнате уже жарко, день наполовину прошел, а дрему никак нельзя назвать сладкой? Хуже может быть только стук в дверь, который даже прийти в себя не дает, а требует немедленно вставать. А если к тому же стучат в балконную дверь, то изумленный разум поднимает тело рывком, не позволяя хозяину задуматься, а во что собственно это тело одето? Тело было одето в нижние штаны. И все. Нэрнис был почти уверен, что только отчаянная девица (одна из вчерашних) могла перелезть кладку, разделяющую башню на два балкона. «Состояние отчаяния». Но, соседи… Пока голова размышляла, рука тянула на себя створку двери. Поэтому первое чудо в своей жизни Нэрнис Аль Арвиль встретил, сверкая голым торсом и подштанниками.

Чудо нагло протиснулось в комнату и прикрыло дверь, отцепив пальцы Нэрниса от ручки, как мимоходом обрывают плющ.

— Даэрос Ар Ктэль. — чудо представилось и выжидательно замолчало. Нэрнис, получив новую порцию информации, пытался отыскать в своем жизненном опыте хоть что-то, что намекало на возможность существования потомка Светлых и Темных эльфов, которые никогда, ни при каких обстоятельствах не заключали ничего более серьезного, чем торговые союзы. И вообще старались не пересекаться. Тайна! Загадка! Имя гостя указывало на то, что он является признанным младшим сыном Дома. Пусть не самого знатного, но все же. Мысли носились как ошалелые. Как-то совершенно непроизвольно Нэрнис сделал шаг в сторону, перекрывая выход на балкон. Чудо не имеет права сбежать!

— Н-да… Понимаю, что я сам по себе должен вызывать удивление, а моё появление — тем более. — Нахальный гость осмотрел комнату, задержался взглядом на плаще, брошенном на спинку стула и изрек: «Все понятно».

Нэрнису как раз ничего не было понятно. Но он кивнул. На всякий случай. И, наконец, представился:

— Нэрнис Аль Арвиль, к Вашим услугам. А Вы… Ах, да…

— Да. Можно просто Даэрос. Обстоятельства нашей встречи не таковы, чтобы соблюдать этикет. К тому же никто не знает, что я здесь. А я здесь по делу.

— Делу? Ко мне? — Ситуация выходила за всякие рамки возможного и уже напоминала сон, в котором любая глупость должна восприниматься как норма. И то, что Нэрнис не предложил гостю сесть, и то, что сам стоял полуголый, вполне вписывалось в эту небыль.

— Я начну по порядку. Позволите присесть?

— Да, да, конечно, и я… сейчас — Нэрнис торопливо накинул на плечи плащ, освобождая гостю стул. Чудо, кажется, не собиралось убегать. Даже наоборот.

— Как Вы уже поняли, я являюсь младшим сыном Дома. Моя Достопочтенная Мать принадлежит к народу Темных эльфов. — При этом гость провел руками по белоснежным волосам, как бы намекая, от кого они ему достались. Мог бы и не намекать. Именно этот «окрас» и бросался в глаза прежде всего.

— Соответственно, мой отец, принадлежит к народу Светлых. Из чего следует, что он жив, и я знаю кто он, но Вам это знать незачем. — Многозначительный взгляд серых, почти прозрачных глаз, явно давал понять, что трогать эту щекотливую тему не стоит. Нэрнис подтверждающее кивнул. Теперь стало понятно, что чудо явилось в этот мир вполне естественным путем. Но менее чудесным от этого не стало. Наоборот! Неслыханно! Где-то живет один из поданных Озерных Владык, у которого есть сын, рожденный его темной возлюбленной. И может быть даже он, Нэрнис, знаком с отцом этого… Полутемного.

— Я уже давно живу в этом городе. Надеюсь, мне не надо очень подробно рассказывать, почему я живу не в семейных владениях? Я — Полусветлый. И этим все сказано. И Ваше удивление, и явное желание задавать вопросы личного характера мне более чем знакомо. И, если честно, мне это любопытство… дома надоело. Всякий гость, посещавший нас впервые, сначала примерзал к месту при моем появлении, а потом стыдился на меня смотреть, как будто я…Но, пожалуй, к делу. Все эльфы в каком-то смысле — сородичи, так?

— Так, конечно. — Нэрнис не собирался заводить себе родственников, тем более таких. Но не скажешь же гостю «нет». Особенно, если ради визита он полз по гладкой стене на такую значительную высоту. Вот, наверное, картина была! К тому же — у него такая душевная травма! Все-таки Темные — совершенно бессердечные существа! Гость тем временем продолжал:

— Я — ювелир. И, не побоюсь быть нескромным — не плохой. Сегодня утром я направился в золотой ряд. Мне кое-что надо было прикупить для последней работы. И вот тут случилось нечто, что привлекло мое внимание своей необычностью.

Нэрнис уже был готов услышать что угодно. При таком раскладе любая необычность должна предварять следующую — и так до бесконечности. Мог прилететь сказочный дракон, прибежать мифический Черный Властелин, или — орда орков из-за Предела.

— Почтенный Гвалин, глава гильдии гранильщиков, отправлялся куда-то в сопровождении двух помощников не самого последнего ранга! Понимаете? Нет? Ах, ну, да. Придется рассказывать подробнее. Глава гильдии гномов в таком сопровождении может отправляться куда-то сам, только если готовится крупная и крайне выгодная сделка. До меня не доходили слухи о том, что в город прибыл хоть один представитель подгорных кланов, готовый продать что-либо дорогое очень дешево. Это нереально. Во всех прочих случаях к гномам приходят сами. А к главе клана — только для заключения очень солидных договоров. Понимаете?

Эту часть объяснения Нэрнис понимал. Но какое имел отношение к нему лично столь «редкий» гном — нет.

— Кажется, я все-таки не все пояснил. А Вы здесь впервые… Придется еще подробнее. Торговлю камнями держат гномы. У этого есть как свои плюсы, так и минусы. Гномы дают хорошую, честную цену. Ровно настолько честную, чтобы потом продать камни с прибылью для себя. Последнее время, все чаще, ювелиры предпочитают из-за одного-двух камней с гномами не связываться. Если, конечно, речь не идет о действительно редком камне. Частенько добытчики идут прямиком к ювелиру. Ювелир даст чуть больше, чем гном, заплатив чуть меньше при этом, чем, если бы он покупал у гнома. Понимаете?

Нэрнис не понимал, зачем ему все эти подробности. Но уже соединил свой вчерашний тарл и ювелиров. Тарл и гнома:

— Я как раз вчера расплатился тралом с Благородной этого Дома.

— И так ей и сказали? Благородная «этого» дома? Н-да…. Так вот, уверяю Вас, любезный Нэрнис, что из-за одного тарла, даже довольно крупного, Достойный Гвалин не тронулся бы с места. Вы же не отдали черный тарл из короны Озерных Владык, нет?

— Это… это неслыханно!

— Не злитесь. Я шучу. Слушайте дальше. Я — любопытен… Матушка говорит, что этим качеством я пошел как раз в своего Светлого отца…

— О, да! — Нэрнис с опозданием понял что ответил, а Даэрос, — что сказал. Оба покраснели, правильно оценив результат любопытства некоего Светлого отца. Очень милый, даже красивый, беловолосый и сероглазый результат.

— Так вот. Я пошел следом. Представляете, как я удивился, когда увидел, что Достойный Гвалин идет прямиком сюда! Я, конечно же, выждал немного, и зашел следом. А теперь — главное. Это, конечно, не самое достойное занятие — подслушивать. Но, в конечном итоге, это послужило к Вашей пользе.

— Если честно, я поражен!

— Тем, что я подслушивал? Откровенно говоря, у меня настолько хороший слух, что мне пришлось бы заткнуть уши, чтобы не слышать, о чем шел разговор в соседней с гостиной комнате. А что касается пользы… Разгадывать загадки, делать выводы — мое увлечение. Обычно — бесполезное. Но не в данном случае. Итак. Я сидел в гостиной, ожидая пока освободится хозяйка. Служанка сообщила, что вчера у них как раз остановился еще один Высокий гость, который уже занял комнату в башне с видом на Предел. Это подсказало мне, что гость, то есть эльф, впервые в этом городе. И что визит достойного Гвалина непременно связан с приездом этого эльфа. У старой Малерны, этой малодостойной пройдохи, не возражайте, я настаиваю — пройдохи! — отродясь ничего не водилось кроме спеси. И сейчас Ваше уважение к любой даме, даст изрядную трещину. И готов спорить, что Ваши выражения превзойдут мои по части непочтительности!

— Спорить? — Нэрнис вспомнил вчерашние споры о его персоне. — В этом городе все бьются об заклад? Местная забава?

— Что-то не так? Я не предлагал спора на деньги. Это было образное выражение. Не более!

— А-а… простите. Я потом объясню. Продолжайте.

— Что может предложить на продажу гномам-гранильщикам только что прибывший эльф? Камни? Абсурд. Как я уже сказал, один камень — не повод. А приезжать сюда с грузом камней не имеет смысла. Вы же сами их покупаете здесь. Обратить удобные в хранении камни в золото и путешествовать с целым сундуком монет — тем более глупо! И вот что я услышал: Малерна Бриск, пройдоха и мерзавка, сообщила Достойному Гвалину, что в ближайшее время у неё будет еще двадцать три тарла, сходных «этому». «Этот» я не видел. Я через стены не вижу, но предполагаю, что среди тех изящных изделий, которые я вижу на плаще, вчера был один настоящий тарл. Я прав?

— Да, но только один. А это…

— Я сам вижу, что «это». Я же — ювелир. А не Малерна Бриск. И я даже не знаю, стоит ли говорить, что всякий эльф, желая продать камни, сделал бы это сам. А, увидев Ваш плащ, я и в страшном сне не смог бы себе представить, что мой благородный сородич собирается торговать подделками! То есть, я хотел сказать, э… частью вышивки. Вы все поняли?

Нэрнис отнял от двадцати четырех один, получил двадцать три и понял, что такие совпадения на дороге не валяются. Малерна Фар Бриск намеревалась продать местным гномам двадцать три тарла, не подозревая, что их нет. И была уверена, что, либо камни, либо плащ с ними, в скором времени станут её собственностью. Так или иначе.

— И как?

— Как «что»? — Даэрос по-хозяйски обследовал содержимое кувшина. — Кажется, вино, не самое отвратительное из возможных. — Он плеснул в два стакана и протянул один из них Нэрнису. — Что «как»?

— Как она решила получить мой плащ? Или то, что на плаще? — Его знания о людях потерли всякую ценность, особенно в присутствие такого «знатока» как Даэрос.

— Ну, есть несколько путей. Вот первые два: или выманить путем шантажа, или снять с трупа. Вашего.

— Понимаю, что не Вашего, любезный Даэрос. Я потрясен, но что-то понимаю… еще… пока. А почему не кража?

— А это — идея! То есть, я хочу сказать, что меня сейчас посетила интересная идея. Не обращайте пока внимания! А красть плащ у Вас никто не станет. Если Вы не отдали его сами, и если Вы вполне живы, то о краже очень скоро станет известно. Никто не станет рисковать и предлагать гномам краденное.

— Но меня совершенно не чем шантажировать! А убить не так легко как кажется! Кстати, а чем здесь просто краденое отличается от украденного у мертвого?

— О! Это очень просто! Всегда можно сказать, что покойник сам отдал. Продал. До того как умер, конечно. — Даэрос залпом выпил вино и поморщился. — Кислятина. Выход из не слишком красивого положения и будущего скандала будете искать сами? Или разработаем совместный план? Не хочу навязываться, но Вы решайте, а то мне обратно еще лезть.

— Зачем же лезть. Вот дверь… То есть я хотел сказать, что можно будет потом просто выйти. Но я бы очень хотел воспользоваться Вашим советом. Обязательно. — Нэрнис ни за какие плащи не выпустил бы столь интересного и редкого собеседника. — К тому же лезть по отвесной стене вниз, днем…

— По стене? Ха! Милейший Нэрнис, да я просто вселился в комнату напротив. А перелез я через стенку, разделяющую башню на две части!

— О! Так я ввел Вас в расходы?

— Пустяки! Такое интересное событие стоило оплатить. Тем более, что, ожидая Вашего пробуждения, я вдоволь налюбовался Мертвым городом с Вашей стороны. В любом случае никому не стоит знать, что я здесь был. Так что я потом перелезу. Обратно. И все-таки, я предполагаю шантаж. Есть идеи?

— Совершенно никаких. Я только вчера прибыл. И эту мерзавку, то есть, ну хорошо, мерзавку… я вчера увидел впервые в жизни.

— Расскажите мне весь вчерашний день. Подробно.

Нэрнис начал рассказ сначала сухо, касаясь только фактов, но потом разошелся. И теперь уже он сам подливал гостю вина, пережидая приступы искренней радости Полутемного. В изложении Нэрниса, Пелли выглядела глупее, чем была, если только такое возможно. А драка с участием стражи вызывала стоны зависти.

— Я слышал, — всхлипывал Даэрос — что вчера здесь была драка, но если бы я знал почему. О! Бриск сделала бы состояние, продав каждый кусок это балкона зрителям!


Кувшин предательски быстро показал дно. Зато идеи забурлили. И первая идея касалась того, как раздобыть еще кувшин вина. Так как Даэрос оставил свою комнату запертой изнутри, он весьма ловко перелез через разделительную стену, воспользовавшись столом и поставленным на него стулом. У него в комнате остался такой же сосуд «кислого пойла», который по обычаю ставили каждому гостю. Через минуту он уже протягивал кувшин Нэрнису, стоя на такой же «лестнице» со своей стороны балкона. Мебель решили лишний раз не таскать и расположились с видом на Предел. Вино уже не казалось кислым. А к третьему стакану почти родилась дружба.

Идею шантажа благополучно отбросили. Нэрнис, наконец-то в штанах, и в плаще, небрежно накинутом на одно плечо, и Даэрос, по-домашнему распустивший шнуровку ворота, обсуждали, какими способами могли бы владельцы замка убить благородного отпрыска семейства Аль Арвиль. Все способы умерщвления выглядели недостойно его высокого положения. О посмертной славе даже мечтать не приходилось. Как ни крути, а получалось, что даже сражение с целью защиты, выглядело бледно, по сравнению с подвигами героев. Не успел приехать, как тут же подвергся нападению конюхов и старой кабатчицы. «Мерзавки, пройдохи, гнусного отродья подлых предков». Идущие по следу наемные убийцы Даэросу не нравились как идея.

— Нэрнис, ты пойми! Если ты выйдешь отсюда в плаще, как она потом объяснит, что такая заметная вещь оказалась у неё? В доме же слуги. А слуги и слухи — это одно и то же! Что из этого следует?

— И что же?

— А то, что рано или поздно ты спустишься вниз, и… тебе подадут обед. И вино. Очень хорошее вино!

— Ага. И не мешало бы разжиться еще кувшинчиком.

— Только не тебе! Они же тебя опоят!

— Напоить эльфа? — Нэрнис вернулся к своему состоянию высокомерной презрительности к миру и людям.

— Нет. Не напоят, а опоят. Единственный способ тихо придушить тебя подушкой среди ночи, это — подлить или подсыпать что-нибудь в вино, а потом закопать в каком-нибудь погребе. Я уверен, что уже сейчас, доверенный слуга… лучше немой, сдвинул бочки и копает яму.

— Как же они потом будут заходить в этот погреб? Всякий раз, попирая останки!

— Заметь, твои останки! И очень даже смогут!

— Но… но это же чревато душевными переживаниями и травмами, это впоследствии отразится на тонкой душевной организации…

— А они пока не знают, что там отразится. У них есть цель — тарлы! И кто это тебе про «душевную тонкость» сказал? — Даэрос не напрягаясь, раздавил в пальцах миндальный орех и извлек ядро. — Вот, вся их тонкость! Поставили блюдо с орехами. С миндалем, заметь! А щипчики где? Кстати, орехи затхлые. Ты представляешь, сколько гостей их видели, но не рискнули портить зубы? Так что и щедрость и «ранимая душа» у них одной породы!

— Ты хочешь сказать, что все трактаты на эту тему, а я, кстати, на ней и специализируюсь, ничего не стоят? Что я долгие годы читал лишь сказки?

— Нет, что ты! Люди бывают разные. Но в этом доме именно такие, как я сказал. И у меня была идея, но потерялась как-то… Пожалуй, я совершу еще одну вылазку. Схожу за вином и потребую себе в номер обед. То есть ужин. Будут стучать, прикинься спящим, потом закажи себе чего-нибудь, но не ешь и не пей! Обещаешь?

— Обещаю. — Трогательная забота чем-то напоминала опеку со стороны только недавно покинутых старших родственников. Но Нэрнис решил благоразумно не обижаться. В конце концов, Даэрос уже был слегка весел и к тому же понятия не имел, как Нэрнису надоела эта самая «забота».

— А про свою специализацию потом расскажешь. Ладно? Никогда о такой не слышал. — И Даэрос гордо прошествовал со стула на стол. Не успел Нэрнис переместить стул на стол, как его новый знакомый уже подтянулся на кончиках пальцев, лихо оседлал стену и перемахнул на свою сторону. «Наверное, это как-то связано с ювелирным делом». Нэрнис попытался пальцами раздавить орех, но тот оказался крепким как камень. «Надо же!».

Отодвинув стол и стулья от стены, Нэрнис вернулся в комнату и завалился на кровать созерцать потолок. Делать было все равно нечего.

В дверь со стороны коридора тихо поскреблись. Но это оказались не убийцы, а Даэрос, который забыл у него свой пустой «гостевой» кувшин.

— Я быстро. И, да, ты очень хорошо зевал, громко. — Нэрнис грустно посмотрел вслед разведчику «в стане врага», запер дверь и вернулся на кровать. Жизнь, определенно, становилась насыщенной. Даже по количеству событий два дня превзошли пару последних лет, а уж по качеству…

Он, действительно, почти задремал, когда раздался стук. «Как в дурном сне, все начинается с этого стука», размышлял Нэрнис, старательно и громко зевая, «а откроешь дверь, так там новые чудеса!». Но чудеса оказались старыми. Малерна фар Бриск собственной персоной зашла узнать, отчего высокий гость не изволит заказать ужин.

— Путешествие по морю… несколько меня утомило. А вино… Пожалуй, принесите, только что-нибудь более приличное, лучше цветочное белое. И салат…

— С лимонном?

— Да, листья салата с лимоном. И льда. Вино быстро становится теплым. «Ну и пусть думает, что я извращенец, кладущий лед в вино!».

— Что-нибудь мясное? Паштет? У нас великолепный паштет из гусиной печени! И, как Вы понимаете, для столь Высокого гостя это ничего не будет стоить!

Вот это «ничего не будет стоить» окончательно убедило Нэрниса, что Даэрос был прав. Будет стоить жизни.

— О! Какой у Вас гостеприимный дом! Не могу Вам отказать! Пожалуй, еще крылышко индейки, лучше даже два, запеченные яблоки, свежий хлеб, свиную отбивную, печеную картофелину, пожалуй, одну — больше не съем, сок из свежих помидоров, кусок черничного пирога и седло барашка. — На этом блюде у Нэрниса кончился воздух, который он предварительно вдохнул, готовясь к перечислению. Просто было забавно смотреть на то, как у Малерны округляются глаза и с каким сомнением она поглядывает на его довольно щуплую фигуру. — Ну, и еще кувшин вина на ночь. Я быть может, перед сном пройдусь. А может, и нет…

Малерна достойно пережила список блюд и расплылась в улыбке:

— Непременно. И Пелли придет прибраться. Сейчас же распоряжусь насчет ужина, будьте уверены, я не заставлю ждать столь Высокого гостя. И принесу Вам ужин сама. Мои служанки… слишком впечатлительны, а Вы… слишком прекрасны! Если они будут ухаживать за Вами все время, я лишусь слуг… — на этом комплименте фар Бриск собиралась удалиться, но вынуждена была подождать, пока поднимутся идущие снизу.


Сначала послышалось пыхтение, позвякивание и тяжелые шаги. Кто-то с трудом осиливал подъем. Первым над верхними ступенями показался поднос, груженый ничуть не меньшим количеством блюд, чем то, которое недавно перечислял Нэрнис. За горой тарелок, тарелочек, розеток и креманок белел крахмальный чепец. Как оказалось, чепец венчал голову старой дородной служанки. Она была преизрядно стара и, наверное, служила в этом доме с юности, но опыт — сказывался. Помимо подноса, могучая старушка была оснащена двумя корзинами, ручки которых глубоко врезались в пухлые складки на сгибах локтей. Корзины были покрыты салфетками, поэтому о содержимом можно было только догадываться. Оно булькало.

По мере того как служанка одолевала подъем, открывался вид на дальнейшую перспективу. Бравая дама совершила солдатский поворот под прямым углом в сторону комнаты Даэроса, чинно и торжественно. Корзины дружно колыхнулись, напомнив звуком о своем содержимом. Из-за «горизонта», как белый парус, показалась роскошная шевелюра самого Даэроса. Он плавно всплыл по ступеням, и, казалось, только тут и заметил Малерну фар Бриск и Нэрниса, стоявшего в дверях комнаты. Конечно же, он был очень увлечен до этого тем, что грыз яблоко. И очень-очень внимательно его рассматривал после каждого укуса. А вдруг там червяк? Ар Ктэль полуучтиво-полунебрежно кивнул Малерне. И тут… Тут он «обнаружил» Нэрниса. Благородный Аль Арвиль решил, что такое выражение лица тоже надо будет отработать перед зеркалом. Даэрос явно нашел червяка. Но не в яблоке. Червяк стоял в дверном проеме. И это был он — Нэрнис. Не стоило упускать возможность показать себя.

Малерна впервые видела такую спесь и явно отвратительное отношение между двумя эльфами. Темным и Светлым. При этом она ориентировалась на цвет волос. Светлым она обозначила для себя именно Даэроса. Нэрнис не ударил в грязь лицом. Он всегда отличался живым образным воображением. Поэтому еще неизвестно, кто излил больше презрения. Даэрос со своим яблочным червем, или Нэрнис, представивший себе вшу на эльфийском волосе. Ну, пусть, не совсем вшу. Вши у эльфов не водятся. Но хоть тля-то может завестись?

Даэрос демонстративно повернулся к Малерне. Нэрнис «исчез» из его мира.

— Вы знаете, что я жду гостя. Не забудьте, как только появится некто, кто меня спросит, немедленно мне сообщить. Ни по какому другому поводу, прошу меня не беспокоить! — На этом он счел свое внимание к окружающим достаточным и «уплыл» в комнату, где служанка уже громыхала, разгружая тарелки. Нэрнис презрительно фыркнул и закрыл дверь. Сыграли замечательно.


Стук в дверь, конечно, раздражает, но иногда бывает необходим. Если вы переодеваете рубашку и для этой цели приспустили вниз штаны, посторонние граждане обязаны возвестить о своем появлении. А не подкрадываться, как Пелли с вениками и… корзиной. Может, в её девичьем романтическом понимании это и означало «проскользнуть в комнату к любимому». Но «любимый» был не готов. Совсем. И поза была нелепая. Ноги растопырены, чтобы штаны не упали, а она тут — с веником! Ну и что прикажете делать? Сдвинуть стыдливо коленки? Нэрнис и сдвинул. Повернулся боком и, бормоча извинения (кто бы должен был извиняться?) скользнул ужом в штаны. Если только ужи умеют натягивать старую кожу. К тому же он вчера видел её с задранной юбкой и перекошенным ртом. Но воспитание не пропьешь, и Нэрнис был смущен. А Пелли — счастлива. Она страдала весь долгий путь по лестнице — её лицо еще носило следы вчерашнего сражения. В котором она, кстати, одержала победу. К тому же в корзине покоилась такая неромантичная, просто отвратительная вещь, как пресловутый ночной горшок. И ей предстояло заменить использованный на пустой. Это только в стихах герои лишены надобности эту самую надобность отправлять. А тут — извольте, милочка, заглянуть под кровать и сделать то, зачем эта мерзкая старая карга вас послала.

Торопливо сунув под кровать ночную вазу, Пелли оглядела пространство на предмет использованной. Пусто! Значит — на балконе. Ну, конечно! Разве может такое возвышенное существо… Но на балконе даже из мусора обнаружилась только ореховая скорлупа на столе. «Вот это зубы!». Пелли зашлась от восторга. Неромантичный казус исчез сам собой, а прекрасный принц воспарил в её представлениями над башнями до облаков и выше.

Вы умеете томно подметать? Нет? Тогда бесполезно объяснять как такое возможно. А Пелли гоняла пыль с изяществом танцовщицы. Любовь творит чудеса. Нэрнис сидел на кровати, подобрав под себя ноги, и наблюдал «танец с веником». Он смог оценить его по достоинству, проникся красотой движений и решил написать поэму о соблюдении чистоты в изящной форме. Не поэму в изящной форме, а о соблюдении чистоты в таковой! Но тут с балкона донеслись всё разрушающие и нарушающие гармонию звуки. Даэрос совершенно не вовремя решил переправить на «ту сторону» часть снеди. Надо было что-то делать. Пелли с ужасом уставилась на балконную дверь.

Танец был окончен. А их с Даэросом удачное представление пошло прахом. Ну не говорить же банальное: «это мыши». Нэрнис подхватился с кровати. Мгновение — и он приобнял Пелли за талию.

— Сейчас ты узнаешь тайну. Но об этом надо молчать. Ты готова? — Пелли за такое обращение готова была дать обет молчание на всю жизнь. Она закивала. Даже веником.

— Хорошо. Сейчас я тебя кое с кем познакомлю. Но если придет твоя хозяйка — немедленно в комнату и — подметать! Поняла? И никому ни слова!?

— Умгу… мм…. мгу — Пелли кивала как заводная гномская игрушка.

Он выволок Пелли на балкон и, подойдя к стене, зашипел:

— Даэрос, иди сюда быстро! Ты слишком шумел! Быстрее! Сейчас эта орочья сущность притащится. Слышишь меня?

Над стеной появился потомок Ар Ктэль. Обе его руки были заняты тарелками, и он явно не ожидал присутствия третьего в их компании. Нэрнис даже не успел удивиться, как это сосед успел перетаскать половину своего подноса без вспомогательного стола.

— Ну? — Нэрнис забрал тарелки, и Даэрос изящным кульбитом приземлился на балконе. «Он еще и скачет! Ювелир!»

— Так! — Даэрос уже все понял и снова взял командование на себя. — Прекрасная дева! (Нэрнис подхватил Пелли на случай обморока). — Ты оказалась в самом центе сети ужасного заговора! (Эффектная пауза). Согласна ли ты, помочь этому благородному эльфу? — Пелли даже оглядываться не пришлось. И так было понятно, какому благородному и какому прекрасному надо было помочь.

Даэрос кратко изложил суть, которая для Пелли свелась к одному страшному факту: её бесценного и прекрасного эльфа собираются отравить, усыпить, убить из-за тряпки с… неважно с чем. Малерна фар Бриск даже не представляла, насколько близка была её смерть. Если бы Нэрнис не придерживал девицу, то эта фурия смела бы и Малерну и замок своим карающим веником как мусор. А, может быть, и весь одноименный город тоже.

— Сейчас ты уйдешь! Возвращайся не ранее чем, через полукварту стражи после того, как твоя хозяйка принесет сюда еду. Старайся быть спокойной и беспечной. Ну… напевай что-нибудь! Ты умеешь напевать?

Пелли мгу-кнула.

— Ладно, мычи что-нибудь веселое. Я скажу тебе, что делать потом. Поняла? Прекрасная?!

Пелли умоляюще посмотрела на Нэрниса. Мол, прекрасная она, или нет? Нэрнис кивнул. «Прекрасная» обрела дар речи.

— Я все сделаю. Все, что прикажете! — Если бы сейчас этот зеленоглазый эльф, с этими черными стрелами бровей, с этим нежным ртом… вот этим самым ртом, сказал бы: «Прыгай!», она бы полетела с башни как птица. Ничуть не сожалея о том, что внизу её ждет булыжник мостовой. Совсем. Это потому, что любовь творит чудеса. Даже такие непотребные. А он лишь отстранился и улыбнулся. Пелли взяла веник на манер копья и отправилась служить. Служить любви.

Она спускалась с лестницы, как нисходят на землю боги. Или тот, у кого есть цель. Что, в общем-то, одно и то же.


— Ну и что нам теперь делать? А? И что ты задумал? Чем нам эта полуобморочная сможет помочь? — Нэрнис страдал, чувствуя свою вину за состояние несчастной служанки.

— Пить! Сначала. — Даэрос с видом философа приложился к горлышку кувшина. Нэрнис, с видом другого философа, не разделяющего его взгляды, отнял кувшин и хлебнул следом.

— Я вспомнил свою мысль! Я знаю, Нэрнис, ты — оценишь! Но я хочу, чтобы ты догадался сам.

— Не могу. Время поджимает. Давай уже, излагай!

— Проблема в плаще. Так?

— Так!

— Нет плаща — нет проблемы, так?

— Так!

— Значит, плащ должен исчезнуть. Так?

— Так! Но как?

— Его должны украсть!

— Кто?

— А мы сами и украдем! Точнее, непреодолимая сила, что заставляет любого восторгаться Пределом и желать оставить память о себе!

— Даэрос! Яблоко было вредным и лишним! Мы — воры? Или скорбные умом смертные?

— Нет! Ни то, ни другое! Это же наш плащ, так?

Нэрнис уже согласился, внутренне, делить его плащ на двоих, но…

— Но как же так? Он что улетит?

— Именно!

— Но…

— Никаких «но». Реши для себя, что тебе важнее: отвратительная скандальная история, драка с прислугой или сам плащ?

— К темным силам этот плащ! Хотя бы его вышивала и моя Достойная Мать!

— А его вышивала твоя Мать?

— Нет!

— Я знал, что ты бескорыстен и прекрасен! Выпьем, как братья! — Таких предложений без последующей кровной мести не отвергают. И неважно, сколько Даэрос выпил в кухне, пока нагружали его поднос. И перед тем, как он, наконец, закусил яблоком тот орех.

Небрежно опростав более менее вместительное блюдо, (стряхнув его содержимое, не глядя, меж зубцов башни), Даэрос отер салфеткой «братский сосуд». Не успел Нэрнис ахнуть и закусить, как в него (в блюдо) хлынула струя красного как кровь вина. Чаша перешла с рук на руки не менее четырех раз, прежде чем Даэрос, истинно по-братски, сунул Нэрнису в рот какую-то траву. Кажется, все-таки салат. С лимоном. Все еще благородный, Аль Арвиль закусил и смирился с тем, что у него опять появился старший брат. Причем, рядом. Но такой, какого нет ни у кого на свете! Полу… в общем, невиданно пополамчатый. Да! Не называть же его полутемным, когда он сам себя именует полусветлым. По-по-лам-чатый! Только произнести трудно, но зато — необидно.

— Слушай, Нэрьо! Теперь я могу называть тебя так. А ты можешь называть меня…

— Даэр, я все понимаю! — Нэрнис расчувствовался. Это был все-таки новый и диковинный брат. Не то, что прежде!

— Ага, только не слушаешь! Так вот… Плащ мы будем кидать. Кто кидает, решит жребий.

— Кто решит?!

— Да, неважно. Вышвырнем, но так, чтобы он попал в Ткань Предела.

— Это возможно?

— А почему нет? Кидаем веером. Чтоб развернулся! Чтобы была видна вся красота! Кто потом скажет, что это был недостойный дар? Дар Пределу? А?

— А Пелли? Дева с метелкой? Она тут зачем? Раз все так просто?

— Посмотри на расстояние. Разве все так просто? Сможешь гарантированно метнуть так, чтобы плащ там завис, весь? А? А то, местные жители срежут все, что снаружи останется…

— Вряд ли.

— Вот! Пелли с метелкой — это гарантия! Мы пробуем. На случай провала, внизу будет стоять Пелли с кирпичом. Или с камнем. В общем, что найдет. Подберет плащ и принесет его нам наверх. А мы попробуем кинуть уже с грузом. Понял?

— Так может сразу, с грузом?

— А Пелли нам зачем?

— Логично! Убедил, Даэр! Выпьем! По-братски! — Нэрнис был в полном восторге. Смерть, отрава, заговор, приключения, условно прекрасная дева и кирпич! Никакая баллада не могла сравниться с этим набором героев и атрибутов.


В дверь, как ни странно, постучали. Даэрос метнулся через стенку вверх прыжком с места. И ему это удалось. Нэрнис попытался восторженно присвистнуть. Беззубые змеи были бы в восторге от этого звука. Он отодвинул стул от стены и отправился зевать и встречать. За дверью в коридор стояла довольная Малерна и держала поднос.

— Позвольте я…

— Благодарю, я сам… — Нэрнис старался не слишком дышать наружу, чтобы свежие винные пары не смутили его отравительницу. Получилось не слишком любезно. Поднос он принял на руку изящно. Но закрывать дверь пинком перед носом дамы — это было не очень культурно. Моральные устои рушились, как соломенные бастионы, но Нэрнис не слишком страдал по этому поводу. Сгрузив поднос на кровать, он метнулся обратно и повернул ключ в замке. Шагов за дверью слышно не было. Малерна явно чего-то ждала. Нэрнис позвенел посудой, налил вина в стакан. Шагов не было. Тихо скользнув на балкон, он взял «чашу» (она же «блюдо-на-ножке») и с шумом выпил остатки вина. За дверью послышалось шуршание многочисленных юбок старой фар Бриск и скрип половиц. Ушла. Теперь надо было ожидать прихода Пелли. Нэрнис вернулся на балкон и пошлепал ладонью по камню перегородки. В свете заходящего солнца, белые волосы Даэроса, свесившего голову сверху, стали розовыми, поэтому Нэрнис отступил шаг назад и предостерегающе поднял руку:

— Останься так, Даэр. Я любуюсь!

— Чем?

— Твои волосы розовеют в свете заката! Ты когда-нибудь видел эльфа с розовыми волосами?

— Тьфу! И до ваших краев добралась эта поганая мода перекрашивать волосы? — Даэрос перевалился через край, повис и спрыгнул. — Кто бы мог подумать! С вашим-то консерватизмом!

— Ну…. нет! Но, так смотрелось!

— Ты стол двигай ближе! Или я с посудой буду туда-сюда перелезать? У меня еще корзины с вином, кстати.

Нэрнис решил, что и одного стула хватит, и оказался прав. Даэрос даже не заметил подмены. Или сделал вид. По крайней мере, ничего не уронил. Вскорости стол был полностью накрыт. Новоявленные побратимы созерцали закат молча, как будто за свою долгую жизнь уже наговорились. Нэрнис налегал на паштет. Повар, и в правду, оказался мастером своего дела. Между зубцами башни в закатном свете краснел Мертвый город. Или город мертвых…


— А вот и твоя прекрасная дева с метлой. — Даэрос уловил звук шагов в коридоре, и что уже было неудивительно — не ошибся. Наверное, ювелирам в работе требовались не только крепкие руки и пружинистые ноги, но и чуткий слух. Пелли была введена на балкон, как королева на трон. Хотя сесть ей и не предложили. А Нэрнис пребывал в состоянии задумчивости. Создавалось впечатление, что его даже травить никто не собирается. Даэросу это показалось не справедливым, и он пнул стул, на котором сидел его свежеиспеченный брат. А зря. Пелли не постеснялась отомстить веником. Даэрос обернулся и… и вспомнил, что сообщников не убивают. Пока, по крайней мере.

— Прекраснейшая! — Нэрнис очнулся и приступил к пояснениям. — Вам следует пройти во двор под башней. И найти тяжелый предмет. Кирпич, камень, тяжелый кувшин — то, что удастся без подозрений взять или подобрать. Если Вам под ноги упадет мой плащ, то его, и тот тяжелый предмет, что Вы найдете, следует так же тихо принести сюда. Вы сможете это сделать для нас?

— Для вас?

— Для меня.

— Для Вас — все, что прикажете! — Пелли гордо кивнула и удалилась. Даэрос был потрясен. Как скоростью, с которой Нэрнис добился понимания, так и отбитой поясницей.

— Ну, ты и… внушаешь! Специалист! Ладно, ждем. Кстати, ты знаешь, что некая человеческая дева только что непочтительно заехала мне по спине веником? А, Нэрьо?!

— Умгу! — Нэрнис исполнился значимостью момента. Не каждый день выкидываешь в Предел плащи. Тем более дорогие.

— Это у вас заразное или семейное?

— Даэр, это что, намек?

— А-а! Ну-ну. Ладно, сначала повеселимся, а потом я тебя новой задачей обеспечу!

— Это тоже любимое дело — обеспечивать задачами? А, Даэр?

Но назревающая милая перебранка была прервана. Даэрос обернулся к зубцам башни и жестом призвал к молчанию.

— Она там.

— Точно она?

— Точно, я слышу. Скрипит крахмалом, как ветла на ветру. Будешь сам кидать плащ или я попробую?

Нэрнис прикинул расстояние и навыки. Перед таким ответственным шагом следовало выпить. «Чаша», вновь наполненная вином до краев, была честно выпита на двоих. После чего Нэрнис трезво оценил свои возможности.

— Давай ты. А я полюбуюсь.

— Нет, лучше ты. Если плащ коснется ткани Предела, он зацепится краем. Лучше уж пусть так упадет. Да брось ты его просто вниз! Тут явно нужен вес и груз!

— А зачем же…

— А она нас вместе видела! Сообщник должен участвовать! Давай! Просто кинь вниз.

Нэрнис вздохнул и, скомкав плащ, скинул его с башни.

Пелли не заставила себя ждать с возвращением, а Нэрнис успел доесть паштет и печеное яблоко. Даэрос как всегда услышал шаги и открыл дверь.


Как она его несла! Плащ в её руках был подобен знамени поверженной армии! Нэрнис чуть не прослезился. Аж жалко стало. Даэрос принял святыню с рук на руки. Под святыней оказался кувшин без ручки. Не маленький.

— Налей вина Прекраснейшей пока я прицеливаюсь! — Даэрос расправил плащ и вложил кувшин в центр ткани. — Жалко. Вышивка хороша. Ну да ладно…

Пелли уже сжилась с ролью Прекрасной Девы и приняла стакан с достоинством равной. И откуда что берется? Пока Нэрнис дивился этой метаморфозе, Даэрос изготовился и, смачно «эхнув», метнул вожделенный Малерной предмет вдаль. Хорошо, что солнце еще не совсем село, а то бы не видеть всем троим этого живописного зрелища. Ткань, закрученная вокруг старого кувшина, расправилась в полете. Подобно двум опущенным крыльям диковинной птицы, сияя фальшивыми тарлами, плащ завис в ткани Предела. Может, снизу и было видно кувшин без ручки, но сверху… Шикарно смотрелось!

— Вот! Ну, как? — Даэрос явно ждал одобрений.

— Великолепен как всегда!

— Но… с Вами его не сравнить — Пелли не только вошла в роль, но и проявляла инициативу.

— Все! — Даэрос шумно вздохнул. — Ждем Вас, Прекраснейшая, к ужину позже. А теперь Вам надлежит исполнить еще одно дело. Бегите к своей хозяйке и скажите, что два эльфа… творят безобразное. Швыряют вниз вещи, а Вы замучились их пожитки с улицы подбирать и приносить наверх. Плащи, сапоги, рубашки. Понятно? Обязательно скажите «плащи»! И принесите из моей комнаты… Ах, ну да, она заперта изнутри… сейчас… — Даэрос в который раз «ушел» с неприлично низкого старта на кромку стены и через мгновение появился из коридора со своим видавшим виды плащом и сумкой. — А мы дверь не закрыли! — радостно сообщил он. Но Нэрнис уже готовился если не рвать, то — метать. Он осознал и воспринял идею, и преисполнился уважения. Это вам не спорщиков стравить!

— Бегите! — Даэрос развернул «Прекрасную деву» к двери. — Давай сапог, Нэрьо! Давай, давай, снимай! Один! Тебе жалко, да? Швыряй вниз! И что-нибудь еще. Неважно что… Вот, блюдо, то есть чаша… — Даэрос запустил вниз священным предметом, который побратимы должны хранить вечно. Хотя бы один из них. — Потом подберем! Не волнуйся, что помнется! Все равно из неё пить было неудобно!

Нэрнис с детским взвизгом запустил вниз сапог и собрался снять второй.

Пелли унеслась вниз под грохот низвергаемых предметов. Чаша звонко прыгала по каменной мостовой, извещая всех в замке Бриск, что гулянка удалась. Содержимое сумки было вывалено на пол. Отрезные круги, оправки, зажимы — Даэрос не собирался жалеть ничего из того, что купил по дороге. Главное — сигнал — шорох юбок фар Бриск, спешащей по лестнице вверх.


Но это был не шорох! Фар Бриск летела через две ступени, топая как троллиха, и заглатывая воздух как пищу. В комнату дебоширов, она ворвалась возмущенным вихрем. Но, достигнув балкона, застыла как статуя. Нэрнис уже успел выкинуть все самое нужное — еду со своего подноса, вкупе с кувшинами. Предположительно отравленными. Хотя, кто бы мог ручаться за его пашет? Так что, подъем Малодостойной Малерны вверх по лестнице, сопровождался грохотом предметов, летящих вниз с башни. А это говорило ей о том, что Высокие гости перешли от швыряния мягких вещей к более твердым и звонким. От своих — к её. Но плащ!

Он был так недалеко. Но так недостижим. Висящий в ткани Предела. Осеняющий своими повисшими крылами Мертвый город и её мечту. Сверкающий тарлами. Манящий, прекрасный! А его недавний обладатель опирался как победитель о зубец башни.

— Мой подарок Пределу! — Нэрнис величественно повел рукой в сторону плаща. — Щедро, Вы не находите?

Даэрос, выцедил залпом очередной стакан и запел «О, как прекрасен тот закат, что познакомил нас с тобою…». Благородная этого Дома, Малерна фар Бриск, побледнела с лица и сползла по дверному косяку в беспамятство как девица из романа. Несправедливо! И, подоспевшая раньше других слуг, Пелли добила её подносом сверху, мстя за все годы службы.

— Уносите! — Нэрнис небрежно махнул рукой подоспевшим слугам. — Такова сила эльфийского пения!

А Даэрос пел. «Когда взойдет звезда над морем…». А и, правда, хорошо пел. «Ювелир!» В который раз подумал Нэрнис.

— Приходи потом. — Шепнул он в порозовевшее ушко Пелли.

«Прелестные ушки». Это была последняя мысль Нэрниса Аль Арвиля, который до этого вечера никогда в жизни не пил более полкувшина вина.