"Дядя Митя — Айболит" - читать интересную книгу автора (Новиков Анатолий Иванович)

НОВОРОЖДЕННЫЕ РЕКОРДСМЕНКИ

Только пошли от вагончика доярок к селу, догнала лекарей заведующая молочнотоварной фермой; Очень озабоченная.

— По вас, Дмитрий Сергеевич! — зачастила тетя Никитина. — Майка разродиться не может! Мучается, бедная, страдает!

Майка — лучшая корова колхоза. Майка — общая любимица селян и художников. Художникам она нравилась за красивые формы и тихий нрав: корову можно было рисовать и в жару на солнцепеке — она терпела.

Крестьяне любили Майку просто за то, что она полезное, нужное животное, но гордились тем, что она была чемпионом породы.

Среди животных — немало чемпионов. Среди рысистых лошадей есть чемпионы по резвости. С выдающегося барана настригают столько «золотого руна», что его разом хватит на двадцать костюмов, двадцать рубашек и двадцать пар варежек.

Разумеется, солидная Майка не носилась с ураганной скоростью по полям и с нее не состригали шерсть. Майка была чемпионкой по молочным удоям. Вот почему дядя Митя следил за ней с особым вниманием.

Корова черно-пестрой породы родом с Урала давала каждый день сто двадцать литров молока. Морем этого молока можно было бы напоить роту молодых солдат. Если разлить дневной удой по стаканам и поставить на общий стол — какой крик тотчас поднялся бы! Ведь за тем столом уместилось бы шестьсот мальчишек и девчонок — два детских сада или одна городская школа!

Летом селяне ожидали большого события. Майка-чемпионка должна была отелиться. Народ хотел, чтобы корова родила сразу две телочки. И чтобы те пошли в маму и тоже со временем стали молочными чемпионами.

Селяне ждали события — и вдруг такая новость!

Дядя Митя тотчас побежал за тетей Никитиной. Саша помчался за ними.

Майка страдала в густом березовом подлеске, куда можно было пробраться с трудом. Когда приходит срок рожать, коровы забираются в глухие места — привычка, сохранившаяся, верно, от далеких предков.

Первой обнаружил Майку пастух Мефодьев. Старик оставил стадо и пошел к Майке, чтобы забрать новорожденного и отнести на ферму к доктору. Но корова лишь тяжело вздыхала, стонала, и в потемневших ее глазах дрожал перевернутый от боли зеленый и синий летний мир.

Дядя Митя мельком поглядел на животное и засучил рукава. А Саша скинул рубашку и отгонял насекомых, облепивших корову. Наконец Майка громко промычала, бока ее разом опали, а мир в глазах еще разок перекувырнулся и встал на ноги — как надо.

Около коровы на мягкой травяной подстилке появились, два большеголовых малыша. Они глядели, на мир и соображали, что теперь делать. Земля так уж устроена, что на ней все живое что-нибудь делает.

Теперь Саша не дожидался приглашения. По примеру доктора он придвинул теленка и дал корове облизать его. Потом насухо вытер своего малыша полотенцем, которое подала тетя Никитина. Потом напоил телят сцеженным молозивом — первым и очень целебным коровьим молоком.

Тетя Никитина суетилась около коровы и радостно восклицала:

— Скажите, пожалуйста, как по заказу: двойня! И какие славные!

А пастух дед Мефодьев, чтобы скрыть волнение от присутствия новой жизни, задымил цигарку и приговаривал со слезой:

— Провались я на ровном месте — станут малые чемпионами породы, раз доктор Донников принял их на свет. Провались я на месте!

На этом самом месте он вдруг и провалился. Там; где он только что топтался, зияла дыра, а из ямы валил едкий табачный дым.

Селяне кинулись спасать деда, разумеется, с шутками и смехом, а он отряхнулся от земли и вспомнил:

— Помнится, здесь шурфы до Отечественной били — золотишко, искали!

И все торжественно пошли к ферме. Дядя Митя нес первого теленка, а тетя Никитина и Саша — второго. За людьми шла гордая Майка. Она была совершенно спокойна за малышей, которых опекал колхозный ветеринар дядя Митя.