"Вереница" - читать интересную книгу автора (Синклер Элисон)

34. Софи

– Увеличение в двести шестьдесят шесть раз, – сказала Софи, – от стеклышка, брошенного в углубление на медной пластинке. Это в четыре раза меньше увеличения, которое дают масляные иммерсионные микроскопы на Земле, и в два с половиной больше, чем то, что дает наш старый походный микроскоп.

Публика взирала на нее кто с открытым скепсисом, кто с мягкой недоверчивостью. Было время, когда Софи думала, что патологи, психиатры и эпидемиологи, собранные вместе, уже являются слишком разношерстной публикой, – но ей и в голову не приходило, что придется стоять в инопланетном корабле, описывая пионерские опыты Левенгука с микроскопом не только врачам всех мастей, но также биофизикам, инженеру вооруженных сил, нескольким высокомерным компьютерщикам, двум стеклодувам, серебряных дел мастеру, оптику и мастеру по изготовлению линз, старушке-химику и сбежавшей из дома беременной девчонке. Путешествия и впрямь расширяют горизонт.

– Никто в точности не знает, как он делал свои линзы, – вынуждена была признать Софи, – похоже, они были не отшлифованы, а выдуты, причем каким-то особым способом. Их старались воспроизвести, и лучшие копии получались, когда из стеклянного прутика выдували пузырь, а потом расплавляли край прутика, превращая его в нечто вроде бляшки на краю пузыря, чтобы сделать ахроматические линзы. Потом Левенгук ломал пузырь и клал бляшку на медную пластинку с маленьким отверстием и винтиками, что придавало линзе трехмерность…

– То, о чем вы говорите, – сказал один из стеклодувов, – влечет за собой массу проб и ошибок…

– И требует оборудования, которого у нас нет, – закончила за него серебряных дед мастер.

Софи так до сих пор и не поняла, женаты они или просто долго живут вместе. Обоим было под сорок, и они взяли с собой брата женщины – второго стеклодува – и четырех детей. “Надоело все время подсчитывать внутренние бюджетные поступления”, – так они обычно отшучивались, объясняя, почему улетели с Земли.

Они взяли под свое крыло беспризорных юнцов, которые хотели ограбить Софи в первую ночь, а также падчерицу Виктории и поселились в одной из пещер рядом с главным залом, подчинившись, хотя и без особого энтузиазма, требованиям правления лагеря.

– Все верно, – ответила Софи. – Но ситуация улучшается. Я начала почти без ничего, то есть с ограниченным запасом химикатов, которые необходимы для сохранения образцов. Теперь мы научились производить некоторые основные вещества, и я приступаю к опытам с окрашенными мазками крови и образцами ткани.

– Но какой в этом смысл? – спросила серебряных дел мастер. – Эпидемия, слава Богу, закончилась. К чему оглядываться назад? Если вы имеете в виду какие-то будущие напасти – что тут сделаешь? Увы, мы сильно ограничены нашей средой.

– Мы становимся все менее ограничены, – ответила Софи, слегка сомневаясь в своих словах.

Женщина оценила ее сомнение к рассмеялась.

– Доктор! Мы вовсе не поклонники теории “нельзя стремиться узнать то, чего нам знать не положено”. Просто мы сомневаемся, что вы хоть в малейшей степени представляете себе все трудности вашей просьбы. У вашего Левей… как его там… была целая индустриальная революция в качестве технологической базы. А у нас… – она развела руками, продемонстрировав кончики пальцев, серые от металлической пыли, – только это. Но мы с Диланом давно уже пытаемся понять, каким образом применить здесь наши умения, так что мы не откажемся от работы на вашей фабрике. Просто имейте в виду, что может ничего не выйти.

– Кроме всего прочего, – вставил второй стеклодув, – вам не разогреть огонь до нужной температуры с помощью тех жидкостей, которые вы тут стряпаете. Надо расплавить стекло. Расплавить стекло, понимаете?

Оптик уже открыл было рот, чтобы ответить, как из лаборатории патологии раздался голос Доминика:

– Софи! Можно вас на пару слов?

Тон у него был угрюмый. Софи вздохнула и сказала:

– Я оставлю вас на минутку? Вы можете обсудить пока, с чего начать…

Она ушла, слыша за спиной возбужденный гомон голосов. Доминик провел ее через массив на открытое пространство. Там была Виктория, а также Арпад и длинноногая агитаторша из соседней пещеры под названием Эревон. Обитатели Эревона исповедовали принципы анархии и, похоже, укрепились в своих позициях.

Виктория протянула Софи фотографию.

– Софи! Взгляните, пожалуйста, и скажите: вы давно его видели?

Эйлиш хотела было что-то добавить, но промолчала, не сводя с Софи глаз.

Снимок был старый, черты лица под рыжеватой шевелюрой еще не сформировавшиеся, в глазах сквозила уклончивость и подозрительность, но это несомненно был юный Стивен Купер.

Тон Виктории насторожил Софи. Она протянула Виктории снимок и спросила:

– А в чем дело?

– Я скажу вам, в чем дело. Этот человек изнасиловал мою сестру! – заявила Эйлиш.

– Насколько я поняла, он не изнасиловал, а только напал на нее, – сухо произнесла Виктория.

– Не важно. Он мог убить ее.

– Мисс Колби! – сказала Виктория, чуть подняв голову и глядя ей в глаза. – Если вы хотите, чтобы мы помогли вам найти этого человека и призвать его к ответственности, вы должны прекратить…

– Бунтовать? – закончила за нее Эйлиш.

– …выдвигать невыполнимые требования и несправедливые обвинения, а также использовать свою незаурядную харизму для привлечения людей к вашим кампаниям протеста. Если ваша сестра хочет, она может прийти и обстоятельно описать, что он с ней сделал…

– Он сломал Рози!

– Я очень ей сочувствую, – протягивая Эйлиш фотографию, сказала Виктория. – Передайте ей, что мы готовы привлечь Стивена Купера к ответственности в установленном законом порядке, но мы не станем помогать вам вершить самосуд.

Эйлиш оттолкнула фотографию.

– Покажите этот снимок его следующей жертве! Она повернулась и зашагала прочь.

Доминик махнул рукой, и две женщины с мужчиной, прекратив свою вроде как беззаботную беседу, пошли следом за Эйлиш. На всех них были зеленые рубашки разных оттенков – униформа лагерных скаутов.

Виктория хмуро глянула на них и покачала головой.

– Что же нам делать? Мы никак не можем прийти к согласию, насколько тесным должен быть контакт между пещерами, не говоря уже о составлении уголовного кодекса.

– В любом случае, – заявил Арпад, – я не позволю этой бабенке с ее сбродом поднимать тут смуту.

– Арпад! – с болью в голосе сказала Виктория. – Монреальское соглашение требует обеспечить свободный доступ ко всей информации и справедливое распределение всего, что мы нашли и чему научились, между людьми всех национальностей, политических взглядов…

– В Монреальском соглашении много прекрасных слов, но эти слова были написаны в башне из слоновой кости.

– Мы…

– Судя по тому, – прервал ее Доминик, – как Купер реагировал на смерть своей спутницы, я не могу не согласиться с заявлением мисс Колби, какой бы смутьянкой она ни была, что он представляет опасность для общества. А поскольку мы самая большая и наиболее организованная группа в этом районе корабля, мы просто обязаны найти его. У нас есть необходимые ресурсы и, если не считать некоторых вздорных соседей, в основном у нас хорошие отношения со всеми остальными.

– Хоть я и не специалист по уголовному праву, я все-таки неплохо знаю его и советую вам не пытаться арестовать Купера без официально выдвинутого обвинения, – твердо сказала Виктория. – И я полагаю, нам надо быть готовыми выдвинуть такое обвинение, если эта женщина сама будет готова пойти нам навстречу.

– Вы знаете этого человека, Софи? – спросил Арпад.

– Немного, – ответила Софи.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Восемь-девять дней назад. Это он принес племянницу доктора Моргана из пещеры, в которой она жила.

– По-моему, – произнес Арпад, искоса глянув на Викторию, – мы должны поговорить с племянницей. Закон это разрешает, да? Вы адвокат, так что разговор будет вестись в вашем присутствии.

– Доктор Морган тоже должен присутствовать.

– Пошлите за ним, – сказал Арпад. – И за ней.

Девушка пришла первой, воинственная и встрепанная, в рубашке в коричневую, красную и черную клетку и потертых джинсах для беременных. Рукав рубашки был запачкан красным, и от нее сильно пахло ванилью. Девушка смахнула прядь черных, как вороново крыло, волос со лба, смерила всех по очереди взглядом и сказала вместо приветствия, обращаясь к Софи:

– Они там все еще спорят; только те, кто сначала говорил, что это невозможно, теперь уверены в успехе, а те, кто был “за”, теперь говорят: “да, но…” – Она пожала плечами и заключила: – Люди все-таки странные.

– У нас возникла проблема, – сказала Виктория, – и мы надеемся, что ты поможешь нам. – Хэтэуэй бросила на нее безучастный взгляд, и Виктория протянула ей снимок. – Узнаешь?

Девушка внимательно рассмотрела фотографию и подняла глаза:

– Да, это Стивен. Только снимок совсем старый. Он здесь еще ребенок.

“Ему там, – подумала Софи, – примерно столько же лет, сколько этой девочке сейчас”.

– Надо найти его. Ты не знаешь, где он может быть?

– Не-а, – не раздумывая выпалила девушка.

– Хэтэуэй! – терпеливо проговорила Виктория. – Не исключено, что против Стивена выдвинуто на Земле уголовное обвинение. Эту фотографию дала мне женщина с корабля, которая утверждает, что на ней – человек, избивший ее сестру во время ограбления.

– Тогда откуда у нее фотография? – спросила Хэт. – Из полиции? Они такие вещи на руки не дают, вы уж мне поверьте. И зачем она взяла ее с собой? На случай, если наткнется на этого парня? Не смешите меня! Откуда вы знаете, что он напал на ее сестру? А может, он просто обманул ее ожидания в восьмом классе?

– Откуда фотография, мы выясним в другой раз, – немного раздраженно ответила Виктория. – Сейчас мы должны решить, как нам проверить, выдвинуто против него обвинение или нет. Если Стивен совершил преступление, он должен за это ответить. Как – мы пока не знаем. Однако нужно приложить все усилия, чтобы наказание было гуманным, но строгим, и сделать так, чтобы этот человек перестал быть угрозой для себя и для общества.

Хэтэуэй сложила на груди руки, широко расставив ноги.

– С чего вы решили, что я должна знать? Он просто принес меня к тем женщинам и бросил. Я с ним не жила. Вы думаете, я с ним жила? Как будто я не могу прожить без мужика! – Она ухмыльнулась. – Эта женщина просто трусиха и тряпка. Мою сестру изнасиловала целая банда, когда ей было тринадцать; если бы она струсила и убежала, этим подонкам все сошло бы с рук.

– Думаю, дело в другом, Хэтэуэй, – сказала Виктория и, помолчав немного, задумчиво добавила: – Ты только не обижайся, но я чувствую, что ты не доверяешь людям, которые облечены законным правом судить других. Поскольку ты слишком молода, у тебя не было возможности участвовать в процессе законотворчества, ты должна была лишь подчиняться закону – или же его истолкованию с точки зрения других людей. А эти истолкования иногда основаны на собственных представлениях людей о том, что правильно, а что неправильно, и поэтому ненадежны. Но закон есть – и в нем есть нужда.

Она замолчала, не требуя ответа на свои утверждения – просто давая собеседникам возможность подумать.

– Если эта история приобретет огласку, а так оно скорее всего и будет, – сказал Доминик, – Купер может в любой момент пострадать от любителей вершить самосуд.

Хэтэуэй посмотрела ему в глаза.

– Извините, но я не знаю, где он, – произнесла девушка, на сей раз явно искренне. – Я правда не знаю.

В этот момент прибежал Стэн Морган.

– Что тут происходит?

– Все хорошо, дядя Стэн, – беззаботно ответила Хэт. – Нет проблем.

– Говорят, против Стивена Купера выдвинули обвинение в покушении на убийство. Значит, тебя допрашивают?

– Они просто хотели выяснить, знаю ли я, где он, – сказала Хэт. – Но я не знаю. Он мне не кум, не сват и не брат!

– Тогда почему тебя допрашивают?

– Потому что, когда она заболела, ее принес к нам Стивен Купер, – ответила Виктория. – Пожалуйста, успокойтесь, доктор Морган. Мы просто пытаемся найти этого человека, если он представляет опасность для окружающих.

– Я ничего не знаю, – сказала Хэт. – И точка.. Можно идти? На лице у Моргана появилось выражение, которого Софи никогда раньше не видела – вернее, никак не ожидала увидеть. До сих пор сходство между ним и девушкой казалось Софи весьма отдаленным, несмотря на их общие черты: жесткие черные волосы, почти черные глаза, смугло-оливковая кожа. Глаза Моргана всегда лучились умом и переполнявшей его энергией, в то время как поведение Хэт, по крайней мере насколько Софи приходилось с ней сталкиваться, можно было охарактеризовать одной короткой фразой: “Чё пристали?” В этот момент у Моргана было точно такое же выражение.

– Если вы хотите задать Хэт еще какие-нибудь вопросы, – сказал он, – я думаю, вы должны обеспечить присутствие адвоката.

Хэт подошла к нему, и они встали плечом к плечу: вдвоем против всего мира. Софи впервые увидела в блестящем молодом ученом мальчишку из бедного квартала, для которого закон был одним из множества врагов.

– Последний вопрос, доктор Морган. Кто вам сказал про обвинение в покушении на убийство? Я в своей записке об этом не упоминал, и я хотел бы по возможности сохранить тайну.

– Вы опоздали. С той стороны массива об этом говорили шесть или семь человек.

Они с Хэтэуэй развернулись и ушли.