"Человек? Да! (Продолжение «Галактеров»)" - читать интересную книгу автора (Балабанов Олег Николаевич)

Глава 5

За пять суток отряд Тимофеева отмахал почти сто семьдесят километров. Оставалось еще немного и покажется карьер. Они знали, что на следующий день после их ухода Горшенин попытается пройти сквозь защитный барьер.

Часа два назад Юра передал по колонне приказ быть настороже — к вечеру они вступят в подлесок карьера. Уже не подлесок по сути, а подступы к складу металла. Правда, неохраняемому галактерами, но вероятность встречи высокая.

— Юр, нужно передохнуть — лошади устали, — попросила Света, переговорив с Ириной, присматривающей и знающей о лошадях все — проще говоря, конюхом всего похода.

— А? А, да, а что Ира сама не скажет? Ты как посредник получаешься! — улыбнулся Юра.

Жена оглянулась и снова обратилась к нему с улыбкой:

— Она почемуто решила, что ты очень серьезный человек и к тебе лишний раз не стоит обращаться.

— А если начнется падеж лошадей? Ну, там от переутомления? На себе потащим взрывчатку?

— Дорогой, ты чего это начинаешь заводиться?

— Да нет, я в порядке. Просто хотел дойти вон до того пустыря. Видишь, появился на горизонте? Вот. Обойти его и там за взгорком у кромки ручья, помнишь же? заночевать. А если мы сейчас остановимся, то на место прибудем уже в сумерках. Пойду спрошу ее как она на это смотрит?

— Сама схожу уж, чтоб ты девчонку не напугал твоим грозным видом, — рассмеялась она, — кстати, время подходит! Не забыл?

— Нет. Помню, — ответил Тимофеев, хотя напрочь забыл об очередном выходе в сеть.

С другой стороны ничего бы страшного не произошло — с той стороны на базе всегда на связи оператор, но их несвоевременный выход, задержка добавили бы дополнительную прядь седины Ершову, да и членам Совета тоже. Так что он подошел к подводе, запрыгнул в телегу и пошарив в соломе нащупал обернутый в парусиновую материю ящик. Открыл его, достал и положил на колени плоский прямоугольник компьютера. Надел наушники…

Через несколько минут переговоров отключился. Спрыгнул с телеги, плавно покачивающейся на протоптанной впереди едущими подводами лесной дорожке.

— Ну что там? — спросил он у идущей рядом с телегой Светланы.

— Говорит можно и там остановиться. Кони выдержат.

— Ну и отлично. Там вообще у нас привал. Я так предполагаю, суток на двоетрое.

— что-то случилось? — встревожилась Света.

— Да. Но общий ход действий остается прежним…

…С высоты птичьего полета на не заросшем лесом пустыре при пристальном осмотре правой части опушки в определенный промежуток времени можно было бы увидеть враз замелькавшие меж деревьев тела животных, тянущих за собой тяжелые деревянные телеги. Вскоре совершив полукруг это движение в лесу исчезло — на миг показавшись в свете дня обитатели леса снова скрылись под густыми кронами деревьев. Уже привыкшие хорониться от всего необычного и неопределяемого в первый же момент встречи люди вели скрытный образ жизни, используя любые естественные укрытия.

Когда небо стало темнеть и появились первые ранние звезды, в одном месте лесного массива вверх потянулись легкие синеватые клубы дыма костров, в которых горели только высушенные ветки, хворост, благодаря своей сухости не дававшие обильного дыма. Достигая вершин, в вечернем воздухе дым был незаметен — люди пользовались огнем только в это время суток, при этом прикрывая огонь металлическими щитами, чтобы завоеватели не обнаружили подозрительные и разрозненные очаги тепла в лесу.

К тому времени, когда колонна расположилась на выбранной стоянке, в ней уже прокатилась весть о нескольких днях отдыха. Собрав всех Юра дал ответ, в связи с чем продвижение дальше и выполнение задания откладывается на несколько дней.

— На базе коечто изменилось за наше отсутствие. Все хорошо, все хорошо, — тут же повысил он голос на реакцию людей на его слова, — исследовательский отдел разработал особые индивидуальные приборы, с помощью которых КоП отождествляет при встрече носителя этого прибора, названного блокуз как дружественный объект. К нам по нашим следам отправлено двадцать блокузов. Как передает центр, четверо всадников должны прибыть через два дня.

— А это проверено или домыслы ученых? — спросил кто-то.

— Уже проверено, испытывали на галактерах. Правда, не без потерь…, и он рассказал полученные новости. Все, не утаивая от остальных.

Наступила тишина. Все молча переваривали услышанное, в душе радуясь, что барьер успешно преодолен. Это хорошо. Только вот столько погибших!

— Так что — мы будем просто ждать? — после некоторого времени спросил Игорь Соколов.

— Можно послать нескольких разведчиков к карьеру, пока будем ждать эти приборы, — пришло предложение от Петра Кирьянова, такого же старика, как и Соколова. Оба жители поселка шахтеров, давних знакомых Тимофеева.

— Нас специально проинформировали и приказали ждать. Специально для нас присылают эти приборы, чтобы нас не обнаружили раньше времени и вообще не обнаружили! — пока терпеливо ответил Тимофеев.

— Слушай Юрий, ты и я, да и все, кто жил возле карьера все годы полагались только на себя, на свои инстинкты и успешно прятались, а сейчас, когда ты, мы побывали на базе мы сразу стали чегото бояться, ждать какихто отсекателей или там определителей «свой-чужой» и…

— Так, стоп Петр! — повысил голос Юра, — я что-то не понимаю, чего ты хочешь? Ты опять взялся за старое?

— Да ничего я не взялся! Я просто предлагаю другое и нечего тут чегото понимать, не понимать — мы знаем, куда и где установить взрывчатку. Все уже просчитано и решено. Предлагаю продолжить движение и потихоньку выполнять поставленную задачу. Когда прибудут это отсекатели…

— Блокузы, — машинально вставил закипающий Тимофеев.

Сколько он помнил себя, так вот этот старичок, ха, старше его на семь лет всегото Петр Кирьянов постоянно затевал с ним споры. Спорил по любому поводу. Вот и теперь.

— Блокузы так блокузы, — кивнул головой тот, — так вот: когда их привезут, то это будет подспорьем — быстрее закончим переноску взрывчатки. А сейчас нужно отправить нескольких разведчиков, чтобы они осмотрели пути подхода к поселку — вдруг эти галактеры что-то изменили в маршрутах следования КоПов? Вот ведь дали же на базе название этим дискам — чуть ли не полицейские у американцев! КоПы, тоже мне!

— Петр, я выслушал тебя и приказываю тебе спокойно отдыхать — пойдем тогда, когда прибудет снаряжение, — отрезал Юра. — А насчет разведки — так у нас, если ты забыл всегда впереди идут разведчики. И с каких это пор ты начал руководить отрядом, а?

— Ну, так это когда мы шли по прямой, а сейчас нужно досконально обсмотреть все вокруг — сам же рассказал, что произошло у «Города монстров»! что-то же случилось у инопланетян, раз они провели некоторую перестановку по всей системе охранения периметра. Возможно, и здесь произведено усиление охранения. И ничего я не командую отрядом! С чего это ты взял? — сделал он удивленное лицо.

— Петр, здесь никого не было, и никто не сновал у них под носом. Соответственно здесь им не давали повода предпринимать какието дополнительные меры по усилению. Короче Петр завтра подумаем над твоим предложением, а сейчас всем отдыхать. Расходитесь. Влад? А черт, он же остался на базе, Семен, проверь, пожалуйста, график дежурства.

— Хорошо, — ответил Авдеев, вызвавшийся в эту экспедицию. — А знаешь, а ведь этот Кирьянов в какойто степени прав, — когда после ужина он вновь подошел к Тимофееву, — давай подумаем и проверим подступы к карьеру?

Вздохнув, Юра ответил:

— Не спорю, зерно здравого смысла в этом есть, но мне кажется, это перебор. Хотя…, давай завтра сходим.

— Договорились, — кивнул Семен и скрылся в темноте.

…гдето под утро его разбудила Света:

— Юра, вставай! Юра!!

— А? Ты чего?

— Вставай, говорю, Авдеев пришел. Кирьянов и…

Прозвучавшая фамилия строптивого старичка враз отмела сонное состояние — почемуто он сразу понял, догадался, что произошло. Вылез из палатки. Рядом увидел долговязую фигуру Авдеева:

— Что?

— А ничего хорошего — эти двое решили сами все разведать. Пошли, Соколов там, у медицинской палатки. Перевязывают руку, порезался.

— А где Кирьянов? — уже зная ответ, все же спросил на ходу он.

— Уже нигде. Сейчас тебе Соколов сам все расскажет, — ответил шагавший рядом Семен, так как они уже подходили к палатке, из которой пробивался узкий лучик света.

… мы пробрались к поселку. Луна- светит ярко, все видно, правда, время от времени заходит за редкие тучи, но ненадолго. Никого нет, никаких КоПов, все спокойно, — захлебывающимся, плачущим голосом рассказывал Игорь Соколов, — я еще пошутил, сказав Петьке, мол, опять твое упрямство сорвало нас с места — спали бы да спали, так нет, потаращило тебя и меня в ночь. Что ты все доказываешь Юрке? Он моложе нас, все время пытался доделать то, что забросили мы в свое время. Чего ты с ним соревнуешься, пень ты старый? А он мне — да ничего я уже не соревнуюсь — просто на самом деле не хочется сидеть сложа руки, ждать и терять время. Да когда мы выложим Юрке результаты нашей разведки, вот ему волейневолей придется признать мою правоту, что не нужно чегото ждать, а нужно действовать. А то стали надеяться на других, на приборы! Нет, это конечно, хорошо, но себе уже перестаем доверять. А всегото прошло четырнадцать дней, как присоединились к сопротивлению! Я ему и говорю, все, Петр, вот ты и раскололся — все также пытаешься перебороть Юрку. Пока я ему говорил, Петр мне вдруг показывает рукой, мол, замолчи, впереди что-то есть. Посмотрел, ничего не вижу. Все та же картина — вот наши землянки, это если знать, куда смотреть, вон овражек, где течет горный ручей. Все как обычно, кроме тишины. Раньше так не было…

Откинув край палатки, так как слушать полный пересказ того, как Кирьянов и Соколов самовольно пошли в разведку и что они видели во время пути туда, надоело, Юра вошел внутрь.

— Игорь, я слышал твои последние слова — рассказывай коротко — что произошло?

— Чточто? КоПы там и БПР были тоже! Они Петькуто и сожгли вмиг! Все, нет больше Кирьянова, — взвыл от боли Соколов, пока Женя Перепеленко делала тому перевязку, — мы подошли к поселку, ну, знаешь же со стороны главной тропы, вот, а Петр и говорит, ты подожди, на всякий случай я смотаюсь туда. Только он прошел с десяток метров, вдруг выхватывает автомат и начинает садить кудато. В ответ никто не стреляет. Думаю, совсем рехнулся, кричу ему, «Ты чего?», а он и не успел ответить. Только стал обратно отступать, знаешь так бочкомбочком, спиной ко мне, чтобы, получается не упустить атаки когото впереди! Ясно же кого! Как откудато сверху молния как шарахнет и сразу свист БПР. Петр сразу исчез в ослепительной вспышке. Потом сразу несколько взрывов. В их свете я и приметил КоПа, висящего у сосны с левой стороны от костровища в центре. Гад, спрятался так ловко, что его и днемто не сразу заметишь. Я сразу на землю и давай отползать. Сколько полз, не знаю, наверное, минут пятнадцать, так как ослеп от вспышек. Когда стал снова все различать, оказалось, что нахожусь на краю тропинки у обрыва. Ну, как идти к карьеру. Вот, а там… три КоПа! Может и больше, далеко не видно. Парят в воздухе, я и пополз в сторону влево. Долго полз, гдето метров сто пропахал на животе. Выбрался с другой стороны просеки. Думаю, можно подниматься, но тут Луна- вышла из-за очередной тучки — мать моя! На той опушке, где мы всегда собирали землянику, помнишь? там сейчас стоит махина. Наподобие танка, что ли? Одна такая широкая колея, но не от гусениц точно — я даже ночью заметил — глубоко пропаханы, значит, тяжелая штука…

На этом месте Семен и Юра переглянулись — в лесу, где столько помех от стволов деревьев поставить пост в виде тактической самоходной установки? Как ее называли на базе. Необъяснимо! Ладно, дальше.

— …вот эта хрень похоже и засекла меня, мои шорохи, наверное, так как шарахнула почти в меня так, что я пролетел с десяток, а то и больше метров. Как не врезался в деревья, не сломал чего себе, до сих пор не понимаю. На четвереньках, где полуприсядом отошел от опушки. Гдето там же перетянул рану — слишком сильно кровь хлестала, не сразу обратил внимание. В общем, пришлось большой крюк намотать, пока не вышел к Осиному полю. К тому времени ослаб так, что стало все равно — заметят, не заметят и пошел напрямки. Будь что будет, но ничего, пронесло. Никого в Осином поле не было. Никаких роботов. Вот. Ты уж прости, Юра, не послушались мы тебя. Вот Петька свернул свою голову. Даже не похоронишь его — того, что от него осталось.

— Не бери в голову Игорь, все нормально. Успокойся. За разведку спасибо, — не нашелся, что и ответить на это повествование и раскаяние пожилого человека Тимофеев. Мельком глянул на насупленное лицо Авдеева, еще раз взглянул на Соколова, хотел было похлопать его по руке в жесте поддержать человека, но вовремя остановился и вышел из палатки.

— Что думаешь? — спросил Семена.

— Непонятная тактика галактеров — в «Городе монстров» он отступает, здесь, наоборот… постой, здесь готовит засаду! Ты понимаешь? Да, галактеры неизвестно как обнаружили брошенный не так давно поселок и предположили, что люди должны вернуться…

— Ведь скоро зима…

— И значит, нужно оставить засаду для того, чтобы…

— Взять кого-нибудь живьем, то есть взять языка! Они не сразу же стали открывать огонь по Кирьянову, хотя он их обнаружил и стрелял. Наверно, пытались както схватить его и…, перебивая друг друга и дополняя общий ход мысли, рассуждали оба.

— Значит, галактеры начали считаться с нашим существованием. Простые методы как выжигание близлежащих пространств, как это они практикуют в Новосибирске, не приносят ощутимых и желательных результатов. Они решили через сорок лет после оккупации начать изучать нас, наши помыслы, вообще всю сущность человека. Поздно вы, гады, спохватились!

— Да ладно тебе, сейчас не это важно, — перебил Семена Тимофеев, — главнее то, что они вообще начали это делать!

— Не понял? Поясни?

— Вот представь, сколько осталось людей на всю планету? Не надо точное число, так абстрактное. Представил? Так, дальше, к этому числу соизмерь все корабли галактеров и сколько их на всей планете, как и людей! Представил? Да, примерно одинаковое, может быть их и поменьше, судя по тому, как часто появляются снаружи периметра. Что из этого следует?

— Что следует? — запутался в размышлениях Авдеев.

— А то, что у них такие возможности, в техническом плане, накрыть всю планету паутиной радаров и другой пеленгующей аппаратурой, что мышь бы не проскочила, но они начинают изучать нас. Значит… постой, а я даже представляю, пока правда в общих чертах распределение и иерархическую лестницу галактеров, оба на! — на секунду замолчал Юра, переваривая полученный результат своих рассуждений. — Слушай: у них столько средств подавления противника, но они не пользуются ими в полной мере, а предпочитают начать изучение врага. Значит у руля не военные, а гражданские. Нет, не так, не гражданские, а специалисты по строительству военной техники, попросту инженеры.

— Ну да! И что в этом нового? Мы знали, что на Земле находится огромный комплекс, в размерах планеты по производству космической техники, может даже кораблей и что из того? Ясно же, что основная часть обслуживающего персонала будет составлять рабочий класс!

— А то, что с самого начала силами охранения заправляли военные, которые не интересовались и игнорировали местную расу, то есть нас. Кстати, на этом основан весь процесс захвата планеты — уничтожить нас, забрать и самим начать разработку ископаемых Земли. Это говорит о направлении развития и идеологии галактеров — позиция силы, ээ, было, есть слово, объемно обобщавшее подобный строй развития.

— Да все равно как оно называлось! Говори дальше! — уже заинтересованный гипотезой Тимофеева отмахнулся от вычурных слов Авдеев.

— Так вот захват, подавление сил Земли провели военные, затем отошли на второй план, предоставив гражданским структурам отладить процесс производства. Процесс запущен, военным делать здесь больше нечего. Из них оставлены только необходимые силы поддержания охраны, теперь уже непонятно отчего. Какойто военный, ну там, отвечающий за охрану есть, но, — тут Юра многозначительно выдержал паузу и продолжил, — вы же мне дали просмотреть всю информацию по захвату и всего последующего движения, вплоть до резкого изменения ситуации за последние полгода?! Я за эти дни на базе много сопоставил из той головоломки, которую крутил в голове до встречи с вами. Так что я сейчас считаю, что тогда, полгода назад в космосе, на орбите произошел бой с противником галактеров, в котором наверняка погибло большинство галактероввоинов, все равно как называется их военная организация. Оставшиеся на поверхности сейчас представляют умную, точнее думающую прослойку общества, то есть инженеров, которые ни черта не рубят в военном деле! Вот главный штатский, который и заправляет всем на планете и начал свою политику и методы урегулирования постепенно выходящей изпод контроля ситуации, в которой живучее местное население не желает вымирать, наоборот, размножается, активизируется и лезет чуть ли не в наглую к их производственным зонам. Помощь сверху запаздывает, опять же со стороны звездного противника галактеров никто не спускается и не захватывает готовую производственную базу, значит, гдето в космических далях нет никакого дела до окраинной звездной системы. Обеим враждующим сторонам все равно! Но когда-нибудь та или другая сторона появятся, и лучше будет, если база будет продолжать функционировать.

— Почему лучше?

— А если прилетят свои и увидят, что все здесь нарушено, не дай бог перешло в руки людей, то оставшегося за главного явно не похвалят.

— А если прилетят другие? — уже ухмыляясь, спросил Семен.

— А вот тогда главному будет на самом деле все равно! А так некоторый стимул есть. Вот он и пытается понять нас и найти правильное решение. В общем, придумать, как победить нас силой разума, придурок! Хахаха!

— Да, тут уже силой мысли, разума, хаха, ну ты загнул, не обойдешься. Чемчем, а задумать соседа у нас каждый горазд! Только дай волю! Облапошат и не посмотрят, что ты главнее или старше! Хахаха!

— Чего это вы ржете в ночи? — спросила вдруг вынырнувшая из темноты Света, — я уже пошла узнать, что там случилось серьезного, а они тут гогочут как лошади!

— О, Свет! Да мы не о том, — смутился Юра, — мы…

Под утро, часов в пять, с красными от бессонницы глазами у них был план разведки, но там, где должен был находится поселок шахтеров небо осветилось багряными вспышками, продолжавшимися несколько минут, затем все стихло.

Глянув друг на друга, они только кивнули головами — противник расписался в своем поражении, поняв, что никто больше не вернется в лесной поселок. Убитый человек был разведчиком и явно не одним, так как другой предупредил возвращавшихся людей о засаде.

— Как бы они не начали прочесывать леса в большем радиусе! — заволновался Семен.

— Не думаю — иначе они бы не разнесли поселок! А так они дали знать, что мы в курсе о засаде. Они не будут прочесывать леса — вопервых, слишком большой массив леса, вовторых, этим бы занялся тот, у кого военный уклон мышления и образования, а наш инженер не будет скакать на самолете поверх деревьев — он будет обмозговывать, как бы все это провернуть подругому.

— Это как подругому?

— А фиг его знает! — в открытую зевнул Юра, — я что — галактер? Смотри, у меня голова есть и шея тоже! Я не похож на них! Хахаха!

Отсмеявшись, Юра устало оглянулся и кивнул караульному:

— Сань, иди буди Веселова. Надо собираться.

Но они так и не пошли. Они оба — Света и другие поддержали ее мнение, что в разведку сходят другие, выспавшиеся люди, для которых вот они оба всю ночь составляли маршрут следования.

— Идите спать, хохмачи, — вытолкала обоих из-за походного стола Света, улучив момент, когда все разошлись, готовясь к выходу.

— Юра, разбуди меня тоже, как что-то станет ясно, — попросил Авдеев.

— А вы что, собираетесь спать до позднего вечера? — с деланным ужасом спросила Светлана. — Ведь им часа три только в одну сторону идти, столько же обратно и сколькото займет сама проверка подступов к карьеру.

Посмеявшись, они пошли каждый к себе — Авдеев в общую палатку с мужиками, Тимофеев к себе, отдельную с женой.

— Нужно обязательно найти маршрут к карьеру. Как прибудут блокузы, можно не боятся встречи с КоПами. Главное не нарваться на галактеров, — засыпая, сонно произнес Юра.

— Спи давай, — улыбнувшись, произнесла Света, но он ее уже не слышал, тихонько захрапев.

«Пик Свободы».

…В почти полной темноте откудато слева просачивался узкий тонкий луч света. Кажется, этот небольшой лучик обладал такой энергией, что все в округе просто распалено. Жарко. Какието звуки, осторожные звуки исходили из того же направления. Все это враз насторожило и обострило чувства.

Он прислушался к внутреннему ощущению, но не смог сосредоточиться, снова расслабившись — от этого простого усилия внезапно все плыло перед глазами, черносерая пелена закачалась в необъятном море галлюцинаций и звуков. Это необычное, в какойто мере приятное и одновременно тревожного состояние, при котором находящееся сознание между реальностью и воспаленным воображением картины ирреального бытия заставляет его чуть попозже попытаться провести очередную попытку осознания всего окружающего.

Дождался, когда боль в голове начала утихать, без какой-либо системы вспыхивающие образы яркого и горячего солнца начинают принимать хоть какойто порядок. Вскоре можно будет снова попытаться сосредоточиться, вспомнить события, предшествующие этому состоянию. Начал экспериментировать.

Вот мечущийся калейдоскоп образов замирает, останавливает бег. Все посторонние картинки, он это точно знал, вмиг уменьшились в размерах, мгновенно отдалившись, и полностью растаяли в безбрежном океане мысленных образов. Сразу же идущие спереди звуки обрели реальность, скачкообразно метнули все его восприятие вперед, к светлеющей на горизонте заре восхождения из пучин небытия. Мысли начали приобретать стройность, законченность.

Теперь он понял, что это за звук, приведший к сознанию — это осторожное движение за стеной, за плохо прикрытой дверью… дверью?! в до боли знакомой спальне.

Открыв глаза, видит не постоянно меняющиеся ирреальные картины воображения результата работы мозга, а обычные предметы: вот справа несколько полок, с которых он бывало, поутру ленясь встать, брал документы. Листки распоряжений часто тихим шуршащим ворохом сыпались на него. Слева шкаф, о который неоднократно бился головой. Взгляд, выхвативший шкаф ищет, перебегает на то место, о которое он ударялся… но это же все означает, что он… но как он оказался здесь? Он сам не помнит, как попал сюда. Тут же рефлекторно поднимает руку к голове, но пальцы натыкаются на… постойте, что это такое? Бинты, плотно охватывающие голову. Вот отчего ему жарко! Вот почему ему видятся картины раскаленного солнца.

Тут же подсознание охотно вываливает кучу отрывочных видений, которые на деле оказались наполовину реальными — вот он видит голубоеголубое небо с редкими облаками, которые почемуто с определенным интервалом или ритмом качаются из стороны в сторону. Тут же слышатся какието голоса, похожие на бухание тяжелых молотов…

Следующий образ: оказывается он в полном сознании, но его окружает мрак, звуки капающей воды. Шум этой воды заглушается размеренными шагами когото, явно не его, но под эти шаги он чувствует, что кудато плывет.

— Ггде я? — слышит собственный голос. Дальше все стремительно удаляется, и он снова проваливается в серый мрак безвременья.

…Тот же мрак. Тишина. Никакого движения и успокаивающего покачивания. Тело явно требует чегото, но отвлекаться на привычные покачивания не может. Их нет. Оно требует чегото другого. Гдето внизу, внутри него урчит. Есть. Он хочет есть.

что-то теплое, такое вкусное бежит по небу, попадает внутрь и заглушает недовольное урчание в животе. Сладкая истома распространяется по телу, и он погружается в мир грез. На этот раз приятных грез. Давящая сверху тяжесть отступает.

…вокруг что-то зеленое. Снова ритмично качается теперь уже окружающая со всех сторон зелень. Свет откудато пробивается, больно бьет по глазам. Он рефлекторно прикрывает их, но это движение заметили.

— Он открыл глаза! — раздается рядом.

что-то начинает производить болезненные, отдающиеся в голову прикосновениятолчки, кажется, в плечо. От этого волна боли разрядом достигает головы и тушит сознание.

…На этот раз он побеждает: разум пытается достучаться до него, чтобы он принял необходимые меры, иначе… пронесшаяся молниеносная, от края до края горизонтасознания искра понимания расставляет все на свои места: он на самом деле на базе, дома, в своей спальне.

Ирина. Это же она старается не шуметь, не разбудить его. что-то делает в соседней комнате. Хотя по его, так его давнымдавно надо тормошить и будить. Голова трещит нещадно. Денис осторожно охватывает ее, опускает ноги на пол и садится. Чувствует, как голову начинает отпускать — кровь толчкообразно пульсирует, отливая и отступая. Приходит благодатное облегчение, голова яснеет.

— Ириша! Ириша?! — уже громче зовет жену.

Та как будто ждала этого сигнала. Дверь мгновенно распахивается, и Ирина влетает в комнату:

— Слава богу, очнулся!

— Привет, ты чего это? — насторожился Денис. — Ээ, скажи мне, котенок…

— Он спрашивает чего это я? Вот уже третьи сутки как не приходит в себя. Вернее, приходишь и тут же теряешь сознание…

За короткий срок он выуживает максимум полезной информации из ее счастливой скороговорки сквозь слезы. К примеру, какое сегодня число, сколько он времени находится дома, значит за барьером с момента удара и потери сознания он находился почти сутки, пока… ага, пока его не вынесли товарищи, почемуто оставившие его внутри агрегата, за которым они прятались. Аа, выходит, что он пропустил самое интересное?! Затем долгий путь на носилках обратно. Точно! Он даже помнит, как его кормили, оказывается наспех сваренным бульоном из концентратов.

— Ириш, ну ведь я живой? Живой! Голова немного кружиться, но сейчас пройдет и я…

— Ты мне всегда говоришь так: живой? Живой! А сам…

— «Голова повязана, кровь на рукаве! След кровавый стелется по степной траве…!», — неожиданно ясным и веселым голосом, специально картавя в некоторых местах, пропел он. — Ну не помню я дальше слов! Не помню! А так песня про меня. Подходит!

— Да ну тебя! — облегченно отмахнулась Ирина, поняв, что у него все в порядке. — Вижу, что с головой все порядке. Только вставать тебе категорически запрещено, — заволновалась она, увидев, что Денис уже сидит. — Тебе сделали несколько швов на голове — тот камень сильно припечатал тебя! Как рассказывал Илья.

— Вотвот! Я и хочу побыстрее узнать все, что произошло, пока был в отключке! Ира, ты же знаешь — лучше будет, если ты передашь в Совет, что я в памяти и передашь Юдину приказ прийти сюда. Тогда я никуда пока! не побегу! Согласна?

— Естественно я сейчас сообщу в Совет, но вот Илье… но ведь ты всю душу вымотаешь, пока не узнаешь из главных уст, что с тобой было? Даже не доверишь это мне?

— Ну, Ириша, ведь ты же понимаешь, что некоторые нюансы, подробности могут ускользнуть при пересказе. Вот я и хочу сам лично услышать от Ильи…

— А ты знаешь, что я из него все подробности выбила! Можно сказать, заставила его вспомнить все детали. Ты уж поверь мне! — ответила она, состроив на миг серьезное лицо, враз покрывшееся улыбающейся сеткой морщин, — но тебя же это не остановит? Лежи, я сейчас схожу и туда и вызову того.

…Он махнул рукой и стал быстро вертеть головой по сторонам, пока Куницын преодолевал пространство до очередного высокого шпиля. Затем получив соответствующий знак от него, что все чисто, бросился к нему следом.

После проведенной ночи внутри большущего, но заполненного какимито необычными балками, изгибающимися под совершенно не отвечающим законам физики углами, как они решили и служащими для усиления прочности конструкции агрегата они вдвоем, оставив Вахрушева охранять так и не приходящего в сознание Горшенина предприняли попытку исследовать внутренний периметр «Города монстров».

После сужения радиуса силового поля, которое вмиг перестало удерживать сотни тонн наваливавшейся на нее земли и которая покрыла все пространство до новой границы они решили переждать некоторое время, пока активизировавшиеся БПР прочесывали местность с той стороны и только после спада активности попытаться вынести не приходящего в сознание Горшенина. К тому же связи не было. Связаться и выяснить обстановку хотя бы через группу Осипова они теперь не могли по простой причине — ШИП, находящийся на голове Горшенина был раздавлен тем самым камнем. Если бы не пластина гарнитуры крепления на голове ШИПа, принявшая на себя основной удар острой стороны угла камня, исковеркавшего сам прибор связи, Дениса бы уже не было в живых.

«Понятно состояние главного галактера: провести полную зачистку территории и обнаружить буквально через несколько дней после ее окончания вездесущих, не убиваемых, не выжигаемых и не вытравливаемых людей. И где? Рядом с собой! Это же немыслимо! Неслыханная наглость! Вот и лютует главный буржуин!»

Так что как ни абсурдно это ни звучало, но в данный момент безопаснее было находится внутри периметра, под боком галактеров, где тебя системы наблюдения считали В ДОСКУ СВОИМ! Ну, правда, только автоматика, а попадаться в широко расставленные глаза галактеров у Юдина не было желания. К тому же немного понимавший в медицине Николай Вахрушев успокоил его, сказав, что удар по голове не столь серьезный, внутренней гематомы он не наблюдает — если что и могло образоваться, то оно вытекло в первый момент своего формирования сквозь поверхностную рану на голове.

«…а так дыхание хоть и учащенное, но не прерывистое, сердце в норме, температура, хм, кажется, небольшая есть. А больше мы сделать ничего не можем!» — подвел итог осмотра пациента Николай.

Илья только посмотрел в бледное лицо Дениса, перевел взгляд сквозь небольшое отверстие в корпусе модуля и сквозь которое просматривался внешний периметр с кишащими там БПР и, это новость! с галактерами! Правда, их мало и они только издалека следят за пролетами КоПов, БПР, передвигающегося танка кудато в город, но это что-то! Решил, что придется, может быть около суток пережидать здесь.

Вот сейчас они вдвоем и приближались к дугообразному входу средних размеров с торца основного входа громадного корабля. Скрываясь за всевозможными балками, листами металла, прочей непонятной, но успешно выполняющей роль укрытия утвари пришельцев они покинули последнюю шпилеобразную стойку, за которой сверху до самого модуляцеха тянулась сплошная галерея конструктивных сочленений, скрывавших тебя от наблюдения оттуда. И самое главное дополнительный перекидной мост между модулямизаводами, состоящий из огромных кранов и производственных лифтов, но горизонтального назначения располагалась намного ниже и полностью укрывали тебя. Вот этото и прельстило Юдина, толком не знающего куда податься и больше ищущего места, под которыми можно спрятаться от снующих каждую минуту всевозможных машин. Кто его знает, какие функции у них есть, кроме сборки, переноски всевозможных деталей самых различных размеров?

С одной стороны он жалел, что они пошли в так сказать разведку, но как только представлял осуждающее лицо Горшенина, когда тот спросит, что они видели и что узнали, пока пережидали время, то ему становилось не по себе от этой перспективы. Он, Горшенин, конечно, ничего не скажет, не обмолвится словом, но тебе все и так будет ясно, что оценка твоего статуса в его глазах несколько понизилась, а этого ох как не хотелось! И повысить ее нелегко!

— Пережидаем колонну тележек и перебегаем на ту сторону! Вон за те шары, — приказал он.

— Принял, — ответил Олег.

Представляющая более метра в высоту и три в длину самодвижущуюся платформупогрузчик перевозила какието округлые детали. По две штуки на одну платформу. Колонна из семи машин прошествовала мимо двух замерших и скрючившихся за прикрываемым листовым железом людей.

— Давай, слева чисто, — прошептал Куницын.

Юдин, не медля, метнулся вперед.

Уже на месте почемуто помедлил с призывным сигналом Олегу, глядя кудато вперед за угол, затем нерешительно обернулся, явно оценивая всю обстановку и решил, что лучше будет, если он, Олег, переберется к нему. Куницын, еще раз осмотревшись, рванул. Когда он плюхнулся рядов на колени за укрытием, Илья воскликнул:

— Сиди тихо! Галактер с той стороны стоит! Я не хотел тебя вызывать, но там мы были как на ладони, — показал в обратном направлении.

Так и есть — небольшая куча листов железа и полукруглых бочек, за которыми они только что пережидали проезд технического поезда, прекрасно просматривалась отсюда.

«Слава богу, что никого не смотрел в тот момент в их сторону!» — подумал Куницын, затем осторожно повернулся в сторону, где стоял галактер.

Не увидел. Осторожно вытянулся влево и… точно стоит в какихто двадцати метрах гориллоподобное создание. В скафандрах их внешний вид был не так отвратителен, но находясь у себя под прикрытием и в окружении родной экосистемы, галактер был одет только в повседневную одежду, заключавшуюся в просторных брюках стального цвета, какойто короткой рубашкенакидке, что ли? Длинные безволосые руки серого, не привычно розовобелого как у людей цвета свисали до колен. И вообще наклоненная вперед сутуловатая фигура выглядела ужасно. Монстр, одним словом. И это разумный монстр — на голове был нацеплен какойто плоский диск, держащийся благодаря тонким, идущим парно проводамкреплениям вокруг головы и спускающимся за спину, под рубашку. Как крепилось и что удерживало на спине средство связи — Илья так определил назначение прибора — осталось неизвестно.

Галактер стоял к ним спиной, чутьчуть боком. Слава богу, что так, так как вид даже одного спрятанного глаза под выступающей надбровной роговой костью был ужасен. Лысый безухий череп. Вот галактер еще повернулся, встав в профиль:

— Не высовывайся! Он смотрит прямо на нас! — зашипел Илья, буквально вжавшись в стену.

«Точно — глаза же разнесены намного дальше, чем у людей!» — пронеслась мысль и Олег, стараясь не делать резких движений, также отодвинулся, краем глаза, боковым зрением наблюдая за врагом. Тот явно что-то заметил и еще больше повернулся… Господи! Лучше бы он этого не делал! Полностью отсутствовавший нос на лице заменяла глубокая впадина и выглядела как физический недостаток. Не мигая, Куницын недолго выдерживал эту картину и закрыл глаза, судорожно сглотнул. Юдин понял его состояние — уж лучше отстраниться от этого лицезрения. Но чтобы знать дальнейшие помыслы галактера теперь ему пришлось в оба следить за ним.

Несколько секунд галактер смотрел, казалось прямо на них, но не видя резко развернулся и приподнял левую ногу, намереваясь явно пойти. Вдруг замер и… на фоне всеобщего мощного монотонного гула и свиста непрекращающегося ветра из его глотки раздались такие низкие громкие звуки, что Илья от неожиданности вздрогнул. Слышать речь инопланетян ему еще не приходилось! Вот тот замолчал, прислушался, чуть склонив голову, опять неожиданно и с какимто озлоблением или подобные интонации у них нормальное состояние голосовых связок? рыкнул и направился ко входу в корабль. Вернее, к ровной металлической площадке, покрывающей несколько десятков метров площади.

— Господи, уходи же ты черт космический! И не возвращайся! — прошептал Куницын, после неожиданного рыка все же открывший глаза.

Илья ничего не ответил, разглядывая саму площадку перед входом в огроменный, казалось, упирающийся в небосвод корабльзавод. Это был один из пяти.

«И он еще не главный, — подумал Юдин, — нужно както пробраться к центральному. Вон тому, что стоит сбоку от этого, словно прикрывающий центральный корабль, над которым в вышине постоянно и беззвучно взлетает тот самый фонтан холодного огня силового поля, по большой параболе стекая вниз далеко за ними».

— Пошли! Пройдем под этой галереей. Как раз должны выйти сбоку центрального корабля.

Расстояние между их укрытием и очередной колонной они проскочили мгновенно и замерли, осторожно глянув внутрь небольшого входа с торца. Там в глубине, подсвеченное невидимыми, но мощными лампами находилось пустое пространство. Что это такое, почему пустует, не сильно заинтересовало их. Главное можно незаметно проскочить. Что и сделали. Бегом преодолели всю длину нависающей сверху галереи, косясь на перемещавшие огромные агрегаты кранылебедки.

В какойто момент чуть не открыли огонь по выплывшему КоПу из технологического отверстия в стене.

«Нужно запомнить это! Оказывается, КоПы имеют свои ходы сообщения и проверки своего технического состояния».

Патрульный диск пролетел мимо, не останавливаясь — прикрепленные блокузы на поясах пискнули, выполнив свою функцию.

Дальнейшие полчаса были самыми напряженными: здесь вообще было полно КоПов, о чем свидетельствовал постоянный писк блокуза, только и успевавшего отвечать на запросы патрульных. Правда, все диски только выскочив из стенсот уносились к краям периметра. Но вот они прошли зону КоПов. Пошла пересеченная местность между нагромождением агрегатов и штабелей чегото совсем уж непонятного: кажется, космических пушек.

Короткие, по сравнению с радиусом в два метра стволы послужили Юдину и Куницыну удобными трубамипереходами, внутри которых было, в общемто, скользко от отполированной до зеркального блеска поверхности и смазанной антикоррозийной смазкой наверняка, но зато здесь безопасно — явно никакие радары не смогли бы пробиться сквозь отливающий чернотой металл.

Необычный цвет закалки металла или использование неизвестных присадок говорили об иной технологии производства. Вообще все в округе говорило о производстве, производстве и еще раз о безостановочном конвейерном производстве. Куда ни глянь — одна сплошная складбаза. В какойто момент они чуть не запутались, начав колесить меж всего этого хаоса.

Для кого и хаос, а у когото все это гдето отмечено и имеет свой номенклатурный номер. Выручило только то, что они запомнили некоторые ориентиры поверх нагромождения всего кругом, явно не мирного назначения: какието остроносые и наоборот оканчивающиеся короткими раструбами стволы неведомых приспособлений навевали мысли об энергетическом, кинетическом и ином оружии. Массивные поворотные площадки говорили сами за себя — это турельные платформы. Тупоносые ракеты с стабилизаторами атмосферной корректировки курса не требовали пояснений.

Но вот их путь подошел к концу — перебегая, скатываясь, пролезая и укрываясь за многочисленными непонятными механизмами, они достигли ложбины между кораблями, в которой стояла очередная знакомая вышкастойка, но имеющая своеобразный частокол сетчатых мембран по окружности, надежно скрывшей их от всего сверху. Сверху их точно не могли заметить, разве что установленные камеры слежения, но складывалось ощущение, что внутри периметра никто, ни за кем не следил — галактеры чувствовали себя дома, полностью полагаясь на силовое поле…

Оглядевшись, Куницын увидел возможный дальнейший маршрут. Недолго думая, метнулись в ту сторону. Скрываясь между краем кораблягиганта и кипевшей ранее здесь лавой, застывшей, но образовавшей удобную траншею, когда корабль садился они достигли его обратной стороны. Вероятно, корабль производил коррекцию стабилизации положения в момент, пока лава застывала и от подобного волнообразного движения, как от волны в море она застыла своеобразным козырьком в виде выступающего сверху наплыва у корпуса корабля.

Здесь открывался вид центрального корабля, до которого было всегото какихто тридцатьсорок метров. Илья еще подумал, как галактерыпилоты не боятся маневрировать такими махинами и сажать в такой близости друг от друга? Наверное, они асыпилотажники или процесс маневрирования оконечной посадки производят управляющие компьютеры, что более реально.

Последние метры до выхода сбоку к центральной площадке они преодолели попластунски сквозь многочисленные переплетения строительных или промышленных лифтов, кранов, просто толстенных кабелей, наверное, кабелей чуть ли не отвесно уходящие на неимоверную высоту.

Но здесь была самая главная опасность — галактеры, которых не обманешь компьютерной программой. Им не нужно время на определение «свой-чужой». Они просто увидят тебя и… как они реагируют и действуют в бою рассказывать не надо.

Они постоянно, ну почти постоянно находились в движении — даже когда стояли на месте, рычапереговариваясь, то все равно нетнет да и оборачивались, высматривали что-то и снова обращались к собеседнику. Илья насчитал до тридцати галактеров.

«Сколько же их внутри каждого корабля?»

Истинные виновники нынешнего состояния человечества двигались во всех направлениях на центральной платформе, куда в данный момент из огромных ворот вывозилась на массивных самоходных секция чегото, наверное, двигательная часть.

«Хоть и треугольной формы, но ведь это сопла тяговых двигателей!» — определил принадлежность вывозимой секции Илья.

Вот состав из нескольких тяжеловесных машин остановился в центре. Галактеры, свободные от работы отошли своей сгорбленной походкой в сторону. Прогудел предупреждающий гудок, и кортеж машин тронулся, полностью скрыв из вида галактеров. Свернул в их направлении, но еще раз изменил направление. Ревущая тысячасильными двигателями единая колоннасостав скрылась за поворотом по выложенной дороге.

Нездоровая эйфория вседозволенности подвигла Юдина перемахнуть второстепенный переход, улучив момент и прикрывшись с правой стороны стеллажами узких, но длинных ребристых плит неизвестного назначения. Не останавливаясь, проследовали до конца поворота и раскрыв рот от удивления, машинально распластавшись на земле он замер на месте, разглядывая открывшееся огромное взлетнопосадочное поле, на котором правильными рядами, в разделенные на безопасные дистанции выстроилась атмосфернокосмическая техника завоевателей: в центре застыли орбитальные транспортники, похожие на горбатых жуковчерепах. Их было немного, штук восемь. Наверняка готовы к старту. Чуть от центра поля стояли небольшие по сравнению с ними БПР. Этих более сорока штук. И еще меньших размеров истребители атмосферного значения, хотя может и космического находились с краев, тут уже не угадаешь. Этих было больше.

От всей этой техники веяло мощью и силой космических завоевателей. Неторопливое превосходство, какимто высокомерным превосходством что ли? Мысли уносились в бескрайние дали вселенной, где в безмолвие и леденящей пустоте плыли подобные корабли, атаковали или искусно уходили изпод удара. Но вот усиливающаяся дрожь почвы смазала навеянную воображением картину, вернула полет мысли Ильи на бренную землю — медленно, очень медленно из-за другого корабля выезжала все та же процессия.

— Илья, назад уже дороги нет — смотри, если мы поползем обратно, на сразу заметит вон тот галактер, управляющий этим поездом, — прошептал Куницын, кивком головы указывая на водителя.

— Черт! — быстро оглянувшись, Илья ответил, — пошли вперед, попытаемся обойти вокруг этот корабль.

Успели проползти с пару десятков метров, как застыли на месте — впереди, уже немного справа, у въезда на космодром стояло пять галактеров. И все смотрели в эту сторону. Илья поежился под их взглядами, в общемто, понимая, что их они не видят, но стоит им пройти несколько метров вперед и они как на ладони! Вот расплата за беспечность, за кажущуюся вседозволенность!

— Что делать? Что делать? — напряженным голосом воскликнул он, взглядом охватывая все вокруг.

Сзади приближался поезд, с которого их заметят, впереди стояли другие галактеры, которые скоро тоже увидят их — хоть вставай и подороже продавай свою жизнь, но нельзя! Хоть сдохни, но спрячь свои останки так, чтобы о твоем существовании ЗДЕСЬ ни одна галактерская душа не ведала!

— Илья, посмотри влево — залазь в люк!

Слева находилось отверстие около полуметра в диаметре. И уговаривать его не требовалось. Хотя с одной стороны интересно: что это за люк, углубление и куда оно ведет, а вдруг, это резервный сброс излишнего давления каких-нибудь ядовитых газов или слив едкой кислоты? Что это вообще за подозрительное пятно на дне траншеи? Думать и тем более, исследовать было некогда и помолившись Юдин взялся за край сточного, как он себя уговаривал отверстия. Отлично, это не соляная кислота! что-то осклизкое, но не сильно липнущее. Похоже на воду, только маслянистую! Может это…? Не хватало искупаться в дерьме галактеров! Сзади что-то зашевелилось, толкнуло, уперлось в ноги. Ах, да, это же Куницын пытается также спасти свою задницу!

Он пополз на четвереньках, уступая место товарищу. Вскоре вообще ход расширился, и он встал во весь рост, слегка пригибая голову и упираясь руками в стенки туннеля:

— Олег, ты как?

— А что я? Пошли уже глянем, что там впереди?!

— А может, подождем, пока та кавалькада проедет мимо?

— Да какого хрена? Залезли так пошли, прогуляемся — вернуться не долго! Один фиг, если что-то отсюда вылетит наружу, нас так и так размажет и разотрет в порошок!

Ухмыльнувшись, Илья повернулся и пошел дальше. Ход пока шел болееменее горизонтально, имея небольшой уклон вверх. Изначально направление было строго перпендикулярно борту корабля, но через какоето время они заметили, что ход стал забирать вправо. Через десяток метров он стал менять форму из круглого, последовательно перетекая в многоугольную с сложногеометрическими гранями фигуру. Трансформация продолжалась, но не в сторону усложнения, а наоборот: все больше и больше упрощаясь, на глазах приобретали знакомые очертания квадрата стены туннеля. К привычным теперь взгляду стенам, потолку и полу добавились размеры, и Юдин теперь выпрямился в полный рост.

— Я насчитал примерно сто метров от начала пути! Ну, плюсминус пятьдесять метров, — сказал Юдин, останавливаясь и оборачиваясь к Олегу.

— И обязательно так выкаблучиваться? Ну, изменять форму технического перехода? — спросил Куницын сзади, только пожав плечами на подсчеты Ильи — огромный корабль, значит и большие переходы.

Илья ничего не ответил, прислушиваясь к звукам впереди, к отдаленному гулу с боков, сквозь стены туннеля. Ничего конкретного — к постоянному шуму добавилась легкая вибрация, как будто гдето там находился большой двигатель или еще что-то. Толщина корпуса впечатляла, даже с учетом погрешности на все больше и больше заворачивавшего вправо, сейчас явно идущего вдоль корпуса туннеля. Но все равно внешний слой по самым минимальным подсчетам Юдина составлял до четырех метров толщины. Вот на их пути появилась развилка, более резко уходящая вверх, так что пришлось поднапрячься, чтобы подняться и не соскользнуть обратно туда, откуда пришли.

Остановились в намного расширившемся месте, являющимся продолжением туннеля, уходящим точно также вниз и также вправо по ходу движения. На своеобразном перекресткепятачке слева находился перпендикулярно расположенный главный туннель, — безошибочно определил Илья, доступ в который был перекрыт гдето три на три люкомраспределителем потоков чегото, что должно протекать по этому коридору. Это явно так: то, что эта дверь служит своеобразным рулем распределения направления, говорили глубокие линии направляющих, взрезанные на глубину до метра в пол. Мощно и надежно. Также как и на потолке. Главный полоз проходил строго от середины люка и доходил, упираясь в противоположный край туннеля. У начала движения хода двери он имел ширину до двух метров, представляя свободный ход для изменения угла выдвижения и положения перегородки в момент активации того или другого направления выброса чегото наружу и постепенно сужался до полуметра на другом конце. Как раз по ширине пазовнаправляющих, которые Илья, подойдя, увидел внизу и вверху. Кивнул головой, обнаружив с обеих сторон люкадвери направляющие, по которым она перемещалась. На потолке было тоже самое. Все яснопонятно: обычный, без каких-либо инопланетных примочек способ изменения направления движения любых веществ, в любом физическом состоянии. Как вправо, так и влево. Два разрешенных направления сброса.

— Олег, я не знаю, что сбрасывают галактеры через эти каналы, но у меня есть коекакие мысли — видишь, какая система смены направлений используется? Да. Ничего нового нет — до боли знакомые механические приспособления. Исходя из этого вывода, здесь должен быть, наверняка есть технический туннель обслуживания. Если что-то застрянет или сломается, то представляешь, сколько нужно резать металл, чтобы добраться досюда? Вово! Ищи любые сочленения, любую неровность, выступающую поверхность! что-то должно быть, я уверен в этом! — приказал Юдин.

Они нашли его, но не здесь, а в месте, где туннель снова изгибался, теперь уходя вниз и вправо. Наверное, в этом наиболее широком месте технически нельзя было вывести дежурный ход. К тому же выход находился… на потолке! В первый миг, когда его подозвал Куницын, Илья матюгнулся: какой, спрашивается уродпроектировщик корабля вывел люк под потолок? Как туда добираться? Затем рассмеялся:

— Мда! Зря наорал на неизвестного инженерагалактера — ими же задумывалось проникновение в коридор изнутри, а не вот так извне! Хотя в каком-нибудь аварийном режиме должно быть запланировано проникновение и снаружи. Черт, как на это хочется надеяться!

— Да и росту галактеров несколько повыше нашего — на сантиметров пятьдесят, не меньше, — добродушно поддел Олег, — с их ростом не составит никакого труда тупо поднять рукуконечностьграблю и повернуть, хм, хотя бы вот тот выступ, — просто так предложил он.

— Ага, вот так просто люк и откроется! — с сомнением ответил Илья.

— А ты попробуй!

— Как? В прыжке, что ли изъ…ся?

— Могу предложить свою дружескую спину! Только не сильно топчись.

С этими словами Куницын встал на четвереньки, оперся руками об пол:

— Давайдавай, я не собираюсь перед тобой на коленях вечно стоять! — отмел его попытку возразить на подобную подставку Олег.

Быстро опустив «АКМ» на пол Илья, придерживаясь одной рукой стены, встал на спину Олегу. Свободной правой ощупал овальный лючок в средней окружности до полуметра, может чуть побольше, вообще у галактеров была тенденция делать просторные переходы, наверное, для проноски габаритных приспособлений, механизмов? — пронеслась мысль. Никаких ощутимых углублений, выступов, похожих на поворотные ручки или сдвигаемые пластины, под которыми находится возможный поворотный механизм, он не нашел. Было, правда, одноединственное неглубокое углубление чуть в стороне от воображаемой центральной точки лючка, но и в него палец утопал всего на одну фалангу. На всякий случай постучал по крышке кулаком — вдруг, что-то сработает и…

— Ни фига нет, Олег! — спрыгнув, разочарованно произнес Илья.

— Нука встань, дайка я попробую! — ответил Олег, выслушав Юдина и разглядывая под потолком люк.

— А? Не веришь? Или в отместку хочешь на моей спине потоптаться?

— А как же — только об этом и мечтаю! — выдохнул он, примеряясь и осторожно поднимаясь наверх.

Он сразу же просунул палец в то самое углубление. Да, так и есть — глубина всего на три с лишним сантиметров, но вот что не сделал Илья, так это не повертел им в разные стороны. А надо было — палец обнаружил полость в одном направлении, черт, какие же длинные пальцы у галактеров!

— Твою мать! — выдавил он от усилия добраться пальцем дальше по ходу полого пространства внутри и что-нибудь нащупать — может, какую потайную щеколду?

— Эй, товарищ, не так резво топчитесь! Спина моя, а не казенная!

— Да погоди ты! Потерпи немного! — пыхтя, ответил Олег, шуткой извиняясь за свое переминание с ноги на ногу, — сейчас… еще чутьчуть…

Указательный палец не уперся ни во что-то дальше, как бы он ни старался извернуть руку и просунуть его дальше — впереди ничего не было, даже с учетом длины пальцев галактеров. Поэтому он начал исследовать пространство вокруг и нащупал срезуглубление на внутренней, ближней к нему поверхности. Надавил на явно клавишу. что-то щелкнуло, поддавшись усилию, и вся поверхность люка стала выползать из пазов.

— Есть!

Сопровождавшееся тихим шипением гидравлики или еще какого усилителя движение прекратилось, когда люк вышел наружу на сорок сантиметров, не меньше, — машинально прикинул толщину люка Олег.

Оглядел край среза — между самим потолком и краем выдвинувшегося люка зияла сантиметровая щель, но оттуда не поступало света, и ничего не было видно. Попробовал уцепиться и потянуть вниз еще люк — не тутто было. Никакого действия в ответ! Подумал, толкнул ее снизу вверх — вдруг нужно поднять его, чтобы сработала какаято внутренняя пружина, стабилизирующий замок, что ли и люк открылся полностью? Но… люк с плавным чмокающим звуком встал на место.

— Черт его дери!!!

На контрольной панели дежурного оператора сектора ER9/GH2 снова потух сигзатор открывания с внешней стороны технического люка. Только зажегшись, погас. Оператор только глянул на эту панель. Его взгляд задержался на опять! вспыхнувшем сигзаторе и…галактер отвернулся. За время дежурства столько раз происходит вот таких бессистемных открыванийзапираний всевозможных технических ходов сообщений, что дежурные уже полдрига назад как перестали отправлять дежурные смены проверять нерегламентированные и не заявленные работы в том или ином секторе того или иного корабля.

Все охраняется и если комуто понадобилось лезть в корректорную центровочную систему корабля при спуске на планету и нюхать сточные отходы жизнедеятельности организма галактерасоседа, которые сбрасывались именно через эти корректурные толчковые дюзы, когда корабль находился на планете — все равно при взлете все выгорит — ссванг, дери! то, пожалуйста, я не против!

Наверняка это техники третьего класса подготовки снова ленятся зайти через главный вход и готовы нюхать экскременты, но только не сделать лишнего шага ногой, шаррагневые чвалы!

…так что пришлось снова корячиться и открывать люк. Сейчас он умнее и не станет закрывать люк. Задумался. Из раздумий его вывел голос Юдина.

— Блин, ты там не вымер часом? Вообщето ты на моей спине стоишь!

— Я думаю, — изрек тот и схватившись обеими руками за люк попытался повернуть его по часовой стрелке. Никакого результата! Да что же это такое? Напрягся, попробовал против часовой и люк плавно, уже без его помощи продолжил движение. Замер после прохождения 900 отметки от первоначального положения и…стал опускаться! Все ниже и ниже. Олег думал, что выдвигающийся шток до десяти сантиметров в диаметре и отполированный до зеркального блеска из центра люкаплатформы вот сейчас, ну, значит, вот сейчас, нет, еще через десять сантиметров остановиться, но тот не прекращал движения. Куницын отодвинулся, когда крышка люка поравнялась с ним на уровне груди и продолжила движение. Тут до него дошло и он под недовольный возглас Юдина не оченьто нежно и заботливо по отношению к его спине спрыгнул на пол. Тут же оттолкнул Юдина в сторону.

— Слушай, ты охерел в атаке? — обернулся уже с серьезным и недовольным лицом Илья.

— Смотри вверх! — ответил тот, глядя на опускавшийся явно до конца люкплатформу.

Когда платформа замерла в какихто десяти сантиметрах от пола, сверху вспыхнул свет. Юдин понял:

— Извини.

— Ну что, полезем или, или что? — ответил Олег, когда они осмотрели что там вверху — какието многочисленные трубы небольших размеров, светящиеся десятками оттенков не меньшего количества световолоконные нити, что ли?

Тот подумал немного, прислушиваясь к звукам в туннеле, к легкому шипению исходящего какогото газа из открывшегося люка, ответил:

— Полезли! Один черт забрались в самый клоповник! Посмотрим хоть, что у них внутри! По крайней мере, нас же не засекли.

— Кто его знает? Смотря сколько еще будем шастать. У них наверняка же есть системы контроля отпираниязапирания всех люков!

— Верно! Както об этом и не подумал, — замер в нерешительности Илья. — Залазь! Закроем изнутри, вдруг прокатит?

Олег пожал плечами и встал на платформу с одной стороны. Илья с другой. Если встать на носки, то перед глазами светилась бегущая по кругу красная световая засветка, гаснувшая по мере пройденного пути. Когда она полностью меркла, то была видна выступающая эта самая светящаяся по кругу клавиша, которая так и просила нажать ее, что и сделал Юдин. Платформа пошла вверх…

… Ну, и что там? — встрепенулся Горшенин в кровати, когда Илья вдруг замолчал, на миг прервав пересказ всего того нового, что он видел.

Врач базы запретил Денису, по крайней мере, еще сутки принимать горизонтальное положение, поэтому с радостью выполнявшая распоряжение Михаила Гронова Ирина настояла на вот такой форме разговора. С нее хватило переговоров с Куликовым, но отцу она перечить не могла. Юдин попал под винты.

— Да вот я схему корабля нарисовал по памяти, где, что и как. Ну, это примерно, — ответил Илья, доставая из кармана лист бумаги и протягивая ее Денису…

…подсветки как таковой здесь не было — освещения было достаточно от световых волокон линий электропередач. Не вникая во весь этот технический хаос проводов, труб они пошли дальше, все время поднимаясь вверх и вверх, каждый миг готовые открыть огонь по вынырнувшему из-за поворота или вообще черт знает откуда какому-нибудь галактеру, забредшему сюда или направленного выяснить причину открываниязапирания люка. Но, кажется, хозяев корабля это не беспокоило.

По мере продвижения в одном сегменте узкого хода они встретили две боковые двери. На вопросительный взгляд Ильи, обернувшегося к Куницыну, тот ответил:

— Наверняка это совсем уж специфичные проходыкладовки, что ли! Давай глянем, что впереди? Если что, вернемся!

Поэтому они беспрепятственно дошли до вполне обычной дверилюка тоже овальной формы. У них что, все овальное? Дверь как дверь. Наглухо герметично перекрывавшая этот коридор, но на расстоянии менее двух метров верхняя ее часть вдруг задрожала в легкой световой интерференции и протаяла, показывая, что находится с той стороны.

Там далеко впереди по сторонам, с боков и сверху — потолка вообще не было видно, так как он уходил под верхний край двери — предстала огромная промышленная зала. Там находились бесчисленные агрегаты производства и сборки, которые совершали массу всевозможных, даже не уследишь перемещений. Быстро меняющиеся блики вспышек, порождающихся во множестве, и казалось, во всех местах одновременно ослепили их. Затем глаза стали привыкать к световому хаосу.

Со стороны это походило на рой единого гигантского муравейника копошащегося, передвигавшего, кудато переносившего с места на место и обратно порой одни и те же огромные детали с помощью всевозможного вида приспособлений. Полностью механизированное производство непроизвольно заставляло напрячься. Глаза машинально пытались отследить какое-либо отдельное действо, чтобы хоть в какойто мере понять часть глобального процесса. Процесса одновременного и от этого непонятного движенияработы десятков, сотен производственных захватов, мощных рычагов, натянутых тросов, дрожащих от напряжения и выдерживающих чудовищной массы детали и агрегаты.

Через несколько минут созерцания они поняли, что лучше и не пытаться что-либо выяснить во всей этой мешанине. Но ведь кто-то знал и направлял весь процесс производства по одному ему известному руслу, направлению всеобщего хода машинной истерии? Знал цели и задачи, которые выполнял этот машинный ад. Но это была только толика того что они увидели. Детально разглядывать и понять вообще, что здесь происходит, не было времени и желания — почемуто после нескольких минут лицезрения было желание поскорее уйти из этого странного, непонятного мира, кующего что-то ужасное, что будет использоваться во вред подобным расам Земли.

Но Илья нажал призывно мигающую планку у ручки люка, и та плавно вобралась внутрь стены: сразу больно ударил по ушам поток шума и гама, звуков ударов металла об металл, визга и скрипа. Он быстро скользнул в правый коридор — ему так показалось, когда посмотрел вправо, но уперся в простое закругленное пространство, где находилось несколько кресел. Кажется, галактеры умудрялись отдыхать вот в таком месте, лицезрея весь процесс производства.

Развернулся, взглядом ища другой путь. Нашел его, но… Конечно, проще бы пройти по вот этому внутреннему коридору, плавно изгибающемуся вдоль всего борта изнутри, соединяясь, переплетаясь с другими коридорами, переходами на другие уровни, этажи, но этот путь для них был заказан — там часто появлялись галактеры. Ты не галактер — значит, пройти не сможешь. Взгляд еще пометался по близко расположенным лестницам, люкам и в итоге Илья развернулся, чуть не столкнувшись с Куницыным. Тот понял, что там тупик и ни слова не говоря, нырнул обратно.

Илья на миг задержался, глянув еще раз на эту вакханалию, и только сейчас в полном объеме осознал какофонию звуков работы всевозможных механизмов, враз нахлынувших на него. По мере поднятия взгляда наверх, к огромному конусу высоко вверху и который просто растворялся в лучах яркого света на невообразимой высоте, он заворожено смотрел на мощь и могущество расы галактеров.

Удерживающие конус в подвешенном состоянии подходящие с восьми сторон прочные фермыкрепления сами обратными концами терялись в стенах корпуса и также использовались как дополнительные ярусыдорогиконвейеры, по которым нескончаемым потоком перемещалось все как сверху, так и с боков и снизу фермкреплений. Помимо этого со всех сторон чуть ли не вертикально, в некоторых случаях круто изгибающиеся полупрозрачные колодцы энергетических туннелейлифтов доставляли наверх и обратно тут и там передвигающиеся кабины с галактерами.

Там вокруг явно главного конуса простиралась обширная огороженная площадка, являющаяся главным местом, где собирались галактеры… Ха а может, там находится главный пульт управления или чегото подобного?

Его привел в чувство голос Олега, затем рука, схватившая и поволокшая внутрь:

— Давай обратно, а то засекут, емое!

Только когда дверьовал отрезала их от мира диких звуков и непрекращающейся работы, он шумно выдохнул:

— Это сумасшествие какоето!

— Да ты сам чуть уже не нырнул туда! Как полоумный уставился вверх! Остынь, господин хороший! Лучше давай подумаем, куда двигаем? Вперед или возвращаемся, пока не заблудились в корень?

Илья немного постоял, явно придя в себя, затем повернул лицо к Куницыну — на его губах светилась улыбка:

— Идем дальше, вернее, на выход, но безопасным маршрутом!

Он уже понял общий план расположения вот этих туннелейкоридоров, по одному из которых они пробрались внутри космического левиафана.

Эти тоннели явно используются по прямому назначению в космосе, когда нужно добраться до какого-либо агрегата у внешней обшивки корабля, но скрытого броней изнутри. Эти ходы сообщений расположены по всей окружности. К этому выводу он пришел еще на том перекрестке, когда увидел уходящую закругляющуюся точно также вниз и в сторону к борту корабля ленту коридора. Значит, из технического тоннеля точно также можно перейти на другой сектор и вынырнуть в другом месте наружу, минуя все внутренние посты или не контактируя с галактерами. Главное, не запутаться в этих блужданиях.

— И перейдем мы вон там, — закончил короткое объяснение Илья.

Вернувшись и остановившись напротив двух люкововалов, мимо которых уже проходили, он открыл тот, который слева. Несколько секунд всматривался в полутемный ход, тянущийся вдоль борта и постепенно закругляющийся…

С тихим мягким шипением люк закрылся за ними.

Продвигаясь по не имеющему лишнего бокового пространства мм, узкому, наверное, для галактера, ответвлению в одном месте увидел подобный овальный люк над головой. Только еще меньше размеров. Ха, наверное, для очень худых галактеров! Обернулся к Олегу:

— Попробуем?

— Конечно! Мы что, зря тут лазим? — пришел ответ с добродушной поддевкой.

Мда, здесь галактеры не замудрялись: обычный принцип механического открытия люка. Немного не так как у людей — не повернул по часовой стрелке ручку, а потянул ее впередназад, как указано явно значками и от себя, то есть вверх. Люк также плавно ушел в стену. На его место тут же опустилась самая обычная лестница. Тут уже никакого переводчика не нужно. Не раздумывая, Илья сноровисто поднялся наверх, но не стал полностью вылазить в новый коридор, идущий под некоторым углом вверх и у самого конца переходящий в ступеньки, правда, очень далеко отстоящие друг от друга. Все ясно — внутри самого борта корабля есть целая сеть технических ходов. Свой вывод огласил Олегу, когда вновь спустился вниз, перед этим коснувшись призывно взбликивающего выступа с одной стороны лестницы. Вся операция по закрытию люка прошла в обратной последовательности.

— Ну и ладно. Одной дополнительной информацией больше. Пошли дальше!

— Пошли, — ответил Илья, направляясь следом за теперь идущим впереди Куницыным.

…В одном коридоре дрогнула одна плита под потолком, выделилась из общего фона и пошла вниз. Остановилась внизу. Два человека направились по начавшему снова изменяться, усложняя геометрическую форму туннелю. Вскоре Юдин осторожно выглянул наружу, огляделся, сориентировавшись на местности, и с печальным вздохом подался назад:

— Двигай обратно, Олег — мы не дошли. Думаю, на следующем стоке выйдем под ту галерею. Поползли!

Уже как местные вновь вернулись, поднялись, прошли к перекрестку в техрукаве, повернулись к люку перехода в следующий сектор и тут люк сам стал открываться. Спасибо реакции Куницына — он лично еще соображал, куда бежать? уставившись на убегавший в стену люк, а сильная рука напарника уже волокла его назад. Они вовремя успели втиснуться в глубокую нишу между трубами, идущими у пола, тем самым оградив себя от освещения энергетическими световолокнами, как мимо них шагнула гоблинообразная фигура. Скрылась в направлении внутреннего люка.

— Фу, черт! — выдохнул Илья, вновь открывая ту же дверь и ныряя в коридор…

Обратный путь в, оказывается уже вечернем небе, закончился без происшествий.

— Ну, слава богу! Я уж всякое передумал! — облегченно выдохнул Николай Вахрушев, когда они оба ввалились внутрь агрегата. — Чего так долгото? Вас не было четыре с лишним часов!

— Да так, прошвырнулись по округе!

— Ага! Вы пошутили — мы посмеялись. Давайте рассказывайте, что там в округе есть интересного? С галактерками знакомились? — с издевкой спросил Вахрушев.

— Коль, не злись, сами несколько раз думали, что кранты пришли. Как он? — кивнул на Горшенина, сменил тему Юдин.

— Без изменений. Ну, так что там?

Вкратце пересказав их поход, Илья предложил выбираться отсюда.

— Вотвот! Ничего не измениться ни сейчас, ни через сутки, а вот ему нужно как можно быстрее домой, — показал на Дениса рукой Николай.

Согласно кивнув, ответил.

— Коль, сейчас передохнем немного — устали за эти часы перебежек.

— Да я не гоню прямо сейчас! Но что, значит, решили сейчас, а, командир? — повеселел Вахрушев, обратившись к оставшемуся за старшего Илье.

— Решили, — просто ответил тот, привалившись спиной к металлической стене и прикрыл глаза.

… а потом чуть ли не до утра ждали окна в пролетах БПР. В один момент нырнули за барьер. Тридцать метров ползли, потом перебрались через вал земли… то, что от него осталось — все подступы вплоть до барьера усыпаны всем, что было, — на этом месте рассказывавший Юдин тяжело махнул рукой. — Но нас ждали! — вдруг встрепенулся Илья, — Осипов не ушел! Ждал! Ждал, черт знает чего — говорит: «а я знал, что вы живы, знал и все тут! Ведь БПР не стреляли за барьером — только когда обнаружили ваших оставшихся с этой стороны». Да, Денис, пятеро погибло. Кого завалило, когото расстреляли — сейчас не узнаешь, не восстановишь всей картины. Ребята несли тебя безостановочно, — продолжал он повествование. — Только проходя Королевский схрон, решили остановиться и перекусить. И ты там поел! Все тогда обрадовались — ты же пришел в сознание, но как только поел, сразу отключился. Но раз поел, значит, жить будет. За городом встретили группу Савина — выход в сеть же прервался, вот база и выслала еще один отряд. В общем, пока на основе данных по работе блокузов и моему с Олегом проникновению внутрь кораблейзаводов решено ничего не предпринимать, пока ты не выздоровеешь и не ознакомишься с материалами…

— Илья, вот это не честно — я тебя предупреждала! — фурией влетела в комнату Ира, подслушивавшая из-за двери, — никаких разговоров о делах сегодня!

… Родная моя, но он же не виноват — дело не ждет и не он, так кто-то другой довел бы до меня всю сложившуюся обстановку, — вдоль шерстки гладил Ирину Денис, когда Юдин ушел несколько встрепанный и раскрасневшийся от взбучки.

— Я даже знаю, кто бы это был, — ворчливо ответила она, — но ты прав — ты нужен им, — вздохнула Горшенина.

Денис рассмеялся:

— Ириша! Ну не надо так обреченно! Я обещаю…

Осень уже вплотную подступала, по ночам пробуя на вкус остывающие под ее дыханием листья деревьев. Неуловимыми прикосновениями близкой смены времени года останавливая в них жизненные процессы, на глазах изменяя цвет, гибкость, она делала их хрупкими, все настойчивее и властно нарушая связи соединения с ветвями, обрывая и унося самые слабые листочки. Желтеющие первые вестники наступающей осени с каждым днем увеличивали ряды общего покрова леса.

Почемуто именно сегодня, через день после прихода в себя Денис ощутил жгучее желание побыть на свежем воздухе, наведаться на могилу родителей.

«Что это? Возможная скорая встреча с ними там? Нет, не должно. Просто настроение паршивое», — предположил он, успокаивая самого себя.

Вместе с Артуром и Ириной он ехал на подводе, предоставив сыну управлять лошадью. Ирина тоже молчала, глядя в окружающий лес.

— А знаешь — это даже символично! — вдруг обратился Денис к ней.

— Что символично? — не поняла Ира и повернула голову в его сторону.

— Нет, не символично, не так выразился, а закономерно! А то, что мы планируем начало атаки на галактеров в первые дни зимы! Отец и мать начинали борьбу в лютые мороза. Сейчас тоже зима на носу. С чего все начиналось, к тому все и сводиться — я не верю в кабалистику, но уверен, что все у нас получиться. Вот прорвем барьер и пусть они испытают на своей шкуре: какого это — замерзать, не знаю куда податься и где скрыться от холода?! — жестче закончил, нежели начинал Денис.

Она ничего не ответила, снова обратившись к деревьям. Затем, явно обдумав, воскликнула:

— Знаешь Денис, я естественно не знаю, не испытывала на себе, как и ты тех морозов, зашкаливавших аж за минус сотую отметку, но мне рассказывал отец, как трещали, ломались как картонные листы железа, как воздух замирал в груди. Вообще, какого это — жить в постоянной ночи? Это было жутко — я сколько раз пыталась представить постоянную нескончаемую ледяную ночь; никого, кто бы объяснил, помог, нет, только треск жестокого мороза и боязнь, что ты не проснешься, пока твой напарник, родной близкий человек, не важно, кто именно поддерживает огонь в печке. Никакой помощи от правительства — оно само замерзло, несмотря на глубокие бункера, базы, уничтоженное невидимым врагом, когда пыталось связаться, отдать какието приказы, команды. Враг, захватчик, не спешащий опускаться на уже сдавшуюся планету и который смотрит холодным взглядом на потуги обреченной цивилизации, пытающейся не что-то противопоставить ему, нет, просто продлить свою агонию. Он просто ждет, ждет, когда ты покроешься коркой льда и тогда можно прийти и забрать из твоих посиневших рук все, хотя ему ничего и не нужно твоего личного — только планета с ее ресурсами. Да пришли бы и попросили, даже с позиции силы, но человечество бы жило! Потом бы что-нибудь изменилось — как вот сейчас, например. Ведь они уже полгода просто пережидают чегото в своих «Городах»!

— А это возмездие! — вдруг сказал молчавший Артур. — Возмездие, кара, мама!

Денис покосился на сына, раньше не замечавший подобной склонности к религиозному обоснованию подобных вещей.

— Нет, отец, я не верующий, хотя отец Василий проводит свои службы. Послушать его интересно и только. Нет, я имею в виду, что гдето там, в безднах вселенной есть множество подобных порабощенных, но не покорившихся миров. Гдето подобным нам существам удалось сделать что-то такого, что империя галактеров, их военная машина дала холостой ход, забуксовала. Наши неизвестные сподвижники дают нам шанс скинуть иго галактеров у себя, тем самым облегчая положение гдето в другом месте, пап. И нужно нанести этот удар по ослабевшему, пусть даже на миг, врагу. Не медли! Пусть даже ты еще не до конца продумал в деталях весь план, ты должен почувствовать этот момент, миг, когда нужно начать действовать и склонить в свою сторону чашу весов. Потом все пойдет по нужному руслу, несмотря на некоторые неточности плана. Пап, я знаю, что тебе сейчас тяжело, но… все и я тоже верим в тебя. Я не хочу сказать, что тебя боготворят или преклоняются, но все ждут от тебя первого шага к победе. Знают, что как и дед, ты дашь сигнал в нужное время и поведешь остальных за собой!

— Спасибо, Артур! — ответил Денис после пламенной тирады сына, рано повзрослевшего и имеющего собственные взгляды на жизнь. Взгляд взрослого человека. — Скоро, очень скоро мы попытаемся нанести этот удар, так как тянуть дальше некуда — наши силы, несмотря на все усилия Совета, ослабевают и главное, моральные — некоторые начинают сомневаться в успехе всего предприятия: теперь я после ситуации с группой Тимофеева уверен в том, что и у нас уже бродят подобные мысли. Еще одно, ну, два поколения и задачи движения изменяться, постепенно уклоняясь от основной цели — и это будут насущные проблемы, как им будет казаться, без которых будущее сопротивление не сможет существовать. Но эти задачи с каждым годом будут мельчать, растворяясь в повседневной рутине — производство пороха, поддержания в рабочем состоянии остающегося оружия и так далее. Эта рутина затянет и в какойто миг даже самый рьяный последователь опустит руки — вот тогда на человеке можно поставить крест. Я, ты, мы все постараемся не допустить этого. Все, подъезжаем.

Как и тогда, когда было вычеканено изображение обоих основателей базы, родителей Дениса, так и сейчас два лика смотрели на дорогу, на прибывающих, глядя вслед уходящим.

Денис первым подошел к памятнику, постоял немного, рассматривая и вспоминая черты матери, ее ласковые руки, голос, все, что вырастило из него настоящего мужчину. Перевел взгляд на суровые черты отца, вспоминая и сравнивая их с перенесенной в базу данных компьютера сохранившейся у мамы фотографии отца. Тихо обошел постамент и направился к оградке. Открыл ее и вошел, глядя на обелиск. Смел несколько налетевших листьев на могилы обоих.

— Здравствуйте, мои родные. Вот пришел по проведать вас, так как редко бываю у вас. Дела земные не должны вас сильно тревожить, но хочу сказать, что скоро мы пойдем в бой, к которому вы готовили нас. Дали надежду всем тем, кто сейчас живет и желает лучшей доли для человека. Мы сорок лет готовились к восстанию. Думаю, нет, уже точно знаю — это время пришло мама, папа. Объединенные остатки людей по всему миры готовы к совместным действиям. Я надеюсь, что у нас все получится.

Денис еще постоял немного, вспоминая маму, как живое олицетворение добра и ласки. Немного подумав, коекак совладав с предательски появившимися в горле спазмами, добавил:

— Не буду долго надоедать, но скажу — мне так вас недостает! Как бы я хотел видеть вас рядом с собой! До свидания, мои родители! Спите спокойно.

Скупая мужская слеза стекла по щеке. Денис украдкой вытер ее, повернулся и вышел, на ходу кивнув Ирине и Артуру, благодаря их за такт…

Тихо шелестел ветер. Еще видневшийся, еще не скрывшийся за поворотом заросшей лесной дороги обелиск смотрел вслед телеге с тремя людьми, с тремя родными душами, в которых витала частичка тех, кто спал вечным сном за обелиском. Души усопших, казалось, с любовью и гордостью смотрели вслед самым родным живущим людям, взвалившим на свои плечи ответственность за остатки человечества, готовые вести их в последнюю решительную битву с инопланетными захватчиками. Сын, внук — чередующаяся смена, преемственность поколений, объединившихся поколений готовы были делать одно дело. Отстоять свое право жить.

Сергей и Виктория Горшенины незримо, неосязаемо следовали за своими потомками, с гордостью шагая рядом, ожидая от них правильных решений и поступков. Они уже знали, чем она завершится, но дела земные им были неподвластны. Они могли только наблюдать и переживать за живых…

Ирина и Артур уже спустились вниз, а Денис остался наверху, разглядывая сквозь уже не молодые, но и не гибкие стволы деревьев постепенно ломавших бетонное покрытие древней воинской части. Зилы, уазики…они давно уже были обвиты ползучим кустарником, заявившим о своих правах на эту территорию уже лет тридцать назад. Теперь лес прорвался снизу, с жадностью распространяя свои корни. Скоро этот памятник земной технике скроется в сплошной кроне деревьев.

Идти туда он не хотел, хотя именно на территории плаца находился тот самый вход вниз, аварийный вход, сквозь который его отец и привел выживших в городе. Им не пользовались, хотя держали в исправности. Почемуто именно к этому люку Горшенин относился с непонятным волнением. К этому полуобвалившемуся вентиляционному отверстию, на деле таковым не являвшимся.

«Что это на меня нашло? Наверное, сегодняшнее путешествие к могиле родителей!» — решил он, поворачиваясь спиной к стоянке автомобилей и направляясь к сосневышке.

Вдруг в левом клипсенаушнике раздалось легкое потрескивание, затем голос дежурного оператора доложил:

— Совет будет собран к 15.00.

— Спасибо, — поблагодарил за свою просьбу перенести назначенное на час дня совещание Совета Горшенин. — Соедините с Куликовым.

— Сейчас, одну минуту, Денис Сергеевич. Будьте на связи.

— Хорошо.

Прошло около минуты, когда раздался голос Игоря Станиславовича.

— Все готово, можно начинать, Денис!

— Начинайте, — коротко приказал он. — Я сейчас спущусь.

Он так хотел, чтобы эта отданная им команда прозвучала минимум дня через три, но обстановка вносила свои коррективы. Сейчас или потом будет еще хуже. Хуже в плане привлечения все больших сил, готовящихся к главной атаке, а не для отвлекающих маневров.

Горшенин напоследок окинул взглядом шумевший лес и направился к протоптанной, но старательно укрытой тропинке сорванными ветками, присыпанной листвой. Но дотошный следопыт или опытный охотник все равно сразу бы определили, что это место является местом постоянного движения.