"Разрушители Мира" - читать интересную книгу автора (Брэдли Мэрион Зиммер)

9

Это была скудно обставленная комната, безрадостная и вонючая, а Мисси зачастую лежала тут, неподвижно скорчившись и едва сознавая, что с ней и что происходит вокруг.

Время потеряло для нее всякое значение, хотя она давно уже привыкла замедлять свое восприятие, чтобы хотя бы частично видеть мир так, как его видели другие, те, с которыми она теперь должна жить.

Так много изменений, так много странностей. И эти новые события. Впервые кто-то ответил на ищущее прикосновение, вещь в мозгу, которую она сама никогда не могла понять. До сих пор мужчины были для нее только орудием выживания. Она знала, что она была аномальной, другой, не способной найти кого-то, кто был таким же, как она. Свое тело она не задумываясь отдавала каждому, кто хотел ее.

После первой попытки теперь она вздрагивала при воспоминании о том, что то, что для нее значило так много, для мужчины было ничем, она больше не задумывалась над этим. И вот теперь.

Коннер. Долгое, притупившееся чувство (она испытывала какой-то странный страх и одиночество, которые сформировались внутри нее) протянулось к ней и коснулось ее таким образом, что она едва восприняла его. Она мало знала о своих собственных эмоциях. Она никогда не отваживалась быть интроспективной, но она понимала, что если она заглянет внутрь себя, она обнаружит там воющий ужас, как это произошло тогда, когда она коснулась сумасшествия Коннера. Она все еще чувствовала вдали от себя беспомощное одиночество его бедственного положения. (Как она должна сберечь его, поспешить к нему, лететь…) Мисси, ты нужна мне. Мисси, вернись, без тебя я снова погружусь в ночь…

Имя было несущественно, она носила его только несколько последних лет. Но боль от далеко распространяющегося зова Коннера достигла ее. Он как-то внутренне коснулся ее. Этого она никогда не могла забыть. Но она же могла выйти из сферы его досягаемости…

Она должна была остаться возле Коннера и быть счастливой, как это возможно для такого существа, как она. Да, как она вынесет, когда он будет стареть и умрет у нее на глазах?.

Его прикосновение к кому-то другому…

В ее душу проник Керал, словно он физически протянул руку и что-то вырвал изнутри. Он ненавидел ее. Он боялся ее. И, несмотря на это, между ними было что-то, хотя он и не был человеком. Что хотел Керал? И этот Дэвид равнодушно оставался рядом с ним. Впервые отказало колдовство, против которого до сих пор не мог устоять ни один мужчина.

Со времени встречи с Кералом с ней происходило что-то невероятное: слияние, удушение, изменение в ее теле и в необъятной, неизмеримой глубине ее души. Тут она поняла, что для них обоих не было места ни на одной планете, и в убийстве она не находила никакого интереса. Она убивала дважды. Один раз, чтобы спасти свою жизнь, а другой раз, чтобы спасти свою тайну, но ей совсем не нравилось делать это, только крайняя необходимость могла заставить ее снова совершить это.

Лучше она опять убежит.

— Позвольте мне уйти, — попросил Коннер. — Посмотрите, я космонавт и у меня есть опыт в этой области. Дарковер — порт, как и все остальные. Кто видел хоть один из портов, знает их все. Я слышал, что так говорят, и если мне что-нибудь понадобится, я…

Хотя Дэвид думал, что он переживает исчезновение Мисси из Центра, но Коннер выглядел так жалко, что он почувствовал к нему сострадание. Рондо, напротив, грубо сказал:

— Будь доволен, Коннер, что тебе удалось пережить все это. Эта девочка — потаскуха и психопатка.

Дэвид подтвердил:

— Коннер, это правда. Тут есть еще кое-что. Если бы здесь не было Дезидерии, Мисси легко убила бы Керала. Она очень опасна.

Джейcон Элисон добавил:

— Конечно, мы получили сообщение, что если она попытается покинуть планету, во все космопорты отдан приказ задержать ее. Я только боюсь, что она не захочет, у нас нет никакого права…

— Я предостерег ее от того, чтобы она причиняла кому-то вред, — в отчаянии взмолился Коннер. — Но я должен найти ее, должен!

На удивление всем ему на помощь пришла Дезидерия.

— Я думаю, Коннер прав. Психопатическая потаскуха с сильно развитыми ларан-способностями, талантом психокинетика, могущая вызвать буйство вещей, которую ненавидят все человеческие расы, которая свободно разгуливает где-то на Дарковере, я не могу думать об этом без содрогания. Теперь идем, Дейв — и если я чем-то смогу помочь тебе — вызови меня.

Мутный свет в комнате превратился в полумрак, и темное солнце висело на низком небе, как огромный красный уголек, когда Мисси встала, пригладила свои длинные волосы и стала прихорашиваться автоматически, ей почти не надо было смотреть в мутное, треснувшее зеркало. Она надела легкую одежду, покинула дом и осторожно пошла по грязной улице, на ногах у нее были тонкие тапочки.

Четверть красных фонарей была точно такой же, как и в городах-космопортах на других планетах: дешевые бары и индустрия развлечений, рестораны и дома наслаждений, игровые залы и кабачки всех видов и рангов. Мисси знала это более чем под полудюжиной солнц. Дарковер был несколько более холодным, чем большинство других миров, немного менее освещенным. Она медленно брела от бара к бару и, как только входила в помещение, с одного взгляда сразу же оценивала всех присутствующих. Обычно ей требовалось четыре или пять минут, чтобы оценить всех посетителей и составить мнение об уровне этого заведения. В большинстве случаев она скрывала свои волосы по капюшоном пальто и вела себя скромно и незаметно. Ее замечали немногие, им казалось, что это всего лишь девочка, может быть, маленькая дочь одного из космонавтов или служащих космопорта, которая кого-то ждет и совершенно не замечает сомнительного окружения. В других заведениях она использовала свои способности и отклоняла попытки к сближению, пока не находила очередную жертву.

Он оказался очень богатым. Его мундир сразу сказал ей, что он второй офицер на одном из пассажирских кораблей Империи — короче говоря, у него кроме денег был авторитет и высокая должность.

Офицер поднял взгляд от стакана и взглянул на молодую девушку ослепительной красоты. Волна серебристых волос ниспадающих вниз, как облако окружала ее узкое лицо, и она смотрела на него бездомными, светящимися серыми глазами. Действие этого взгляда было таким, что он был совершенно повержен и в последствии не мог объяснить, почему он поддался на ее чары, когда она появилась на его пути. Он был не новичок с женщинами — этого нельзя было представить в отношении офицера корабля, особенно такого, на рукаве которого семь маленьких драгоценных камней, говорящих о том, что он служил на семи планетах. Он не нашел ни одного слова, он мог только спросить, как смущенный юноша:

— Тебе не холодно? В легкой одежде, на такой планете?

Мисси таинственно улыбнулась.

— Я никогда не мерзну, — ответила она. — Но я уверена, что мы сможем найти более теплое местечко, чем это.

Позже он спрашивал себя, почему ему эта примитивная открытость, колдовство и красота, окружавшие ее, показались такими новыми, странными и чарующими? В течение последующих часов, которые он едва мог вспомнить, он находился под действием этого колдовства и покорно последовал за ней по темной улице в печальную маленькую комнатку. Она ничего не потребовала от него. Опыт научил ее, что мужчины задним числом всегда были великодушны и готовы помочь ей во всем. Она не знала, почему она излучала эту странную притягательность, которую она могла распространять вокруг в необходимом случае. Она также почти не сомневалась в том, что она потом сможет убедить его тайком взять ее на борт корабля. Не менее десяти раз капитаны и корабельные офицеры ставили на карту свою карьеру, и этот сделает то же и даже будет благодарить ее за эту привилегию. Для нее было бальзамом и утешением почувствовать внутри себя его желание, его настоятельное требование после неудачи с Дэвидом (не был ли в этом виноват Керал?), ей нужно было самоутвердиться, чтобы прогнать чувство страха, чтобы она не стала чужой для себя самой.

Его руки, его прикосновения, его губы были требовательными. Она откинулась и позволила ему раздеть ее. Ее глаза были огромными и сияющими, и офицер двигался словно во сне. Неуверенно, дрожа от возбуждения, он сорвал с нее легкое шелковое белье…

А потом его грубые руки швырнули Мисси через всю комнату, и его внезапно ставший жестким и яростным голос исказился от разочарования и отвращения.

— Проклятый, дерьмовый, вонючий извращенец! Вшивый выродок, омбардина — я слышал, что на Дарковере много таких проклятых оогом вшей, но мне никогда не приходилось…

Страх сжал сердце Мисси ледяными когтями. В треснувшем тусклом зеркале она едва могла разглядеть свое лицо, но теперь зеркало с беспощадной резкостью отразило ее обнаженное тело, невероятные, сумасшедшие изменения в нем. Она увидела голого, буйствующего мужчину с поднятыми кулаками, приближающегося к ней и отступила, все еще не веря этому.

ЭТО НЕВОЗМОЖНО! И в припадке нелогичности: ЭТО СДЕЛАЛ СО МНОЙ КЕРАЛ! Она опустила глаза, зрачки ее раскрылись так широко, что глаза сделались черными, она смотрела на свое собственное тело, словно в зеркале она увидела сумасшедшую картину, которая не имела ничего общего с ее собственным телом, но неразвитые, но все же несомненные признаки мужского пола сильно поразили ее: груди все еще были, но маленькие, а внизу выступал маленький, но заметный розовый мужской половой член…

Мисси закричала больше от боли, чем от страха. Она закричала снова, когда кулак мужчины ударил ее в лицо, неуверенно подняла вверх гибкие руки, чтобы защититься. Она не всегда понимала ругательства, которыми он осыпал ее, ее уши их не воспринимали. Только парой слабых движений она пыталась уклониться от диких, жестоких ударов. Она почувствовала, как кровь выступила на ее разбитых губах, ощутила, как под его пинками сломалось одно ребро.

А потом Мисси завопила.

Откуда-то она всегда знала, что она была много сильнее, чем любая другая женщина. Это была часть ее физической ненормальности, она никогда не испытывала ни малейшего страха перед любым насилием и всегда действовала сильно и ловко в различных ситуациях в своей длинной и суровой жизни. Теперь она была очень удивлена, но запах ее собственной крови и всеохватывающая паника превратили ее в настоящего берсерка. Как разозленный тигр, она вскочила с пола. Вопль и удар ее невероятно сильной руки — и тело мужчины пролетело через всю комнату и ударилось о стену.

Она схватила его своими внутренними силами, при помощи которых она двигала предметы и мебель в комнате Дэвида.

Взревев, как раненый бык, мужчина приложил руки к бедрам. Скамья мгновенно поднялась в воздух, пролетела через помещение и ударила его по голове с такой силой, что обычный человек сразу же упал бы замертво. Но этот офицер был не обычным человеком, и вид летающей и парящей мебели еще больше разозлил его. Снаружи на улице в воздухе витали облака крутящейся пыли. Камни сами взлетали и устремлялись к двери жилища. Мисси отчаянно защищалась от ударов и пинков. А потом офицер внезапно схватил летающую в воздухе скамью и ударил Мисси по голове. Мисси упала на пол и замерла, как мертвая.

В дверь забарабанили, строгий голос что-то прокричал и четыре человека, одетые в черную кожу космической полиции, переступили порог комнаты. Они увидели перед собой обнаженного мужчину и лежащее без сознания, истекающее кровью существо, которое на первый взгляд казалось обычной девушкой. Без долгих предисловий космические полицейские забрали их обоих и отправили в тюремный лазарет посмотреть, что они из себя представляют и насколько серьезно они ранены.

И там космическая полиция сделала открытие, которое повергло ее в такую же панику, как и офицера пассажирского корабля.

Мужчине на экране, с которым они уже связались, была хорошо видна их растерянность.

— Вы доктор Джейсон Элисон? Вы руководитель спецпроекта Медицинской Службы Земли и работаете вместе с двумя чужаками и другими телепатами?

— Да, я Элисон.

— Итак, у нас здесь для вас кое-что есть. Вы случайно не потеряли одного из ваших людей? Мы не знаем, что это и не можем с ним общаться. Может быть вы прибудете сюда и заберете его или ее с собой, прежде чем весь этот проклятый богом космопорт охватит пожар?

— Ох, — сказал Джейсон самому себе и пожелал, чтобы у него была кнопка выключения паники, на которую он мог бы нажать. Он понял, что Мисси найдена.

… Моя семья…

Керал. Тебе хорошо среди чужаков, любимый?

Мне плохо, хотя один из них любит меня — он мне как кровный брат. И я многое узнал о своем народе и мире. Но я один и в отчаянии. Эту жизнь в четырех стенах я больше не могу выносить. И что мне делать, если у меня наступит изменение или я сойду с ума, прежде чем успею предупредить их? Мне здесь все так чуждо, что я постоянно боюсь. Меня уже один раз ранили и один раз убили, оба раза ненамеренно. И здесь есть некто странный, который вызывает у меня страх. Я не хочу умирать. Я не хочу умирать…

Джейсон взял с собой успокаивающее, достаточное для того, чтобы успокоить двух буйствующих слонов, но Мисси, лежащая в шоке, лицо как светлое пятно над плотно завернутым вокруг нее покрывалом, не двигалась и не сопротивлялась. Она молчала, не открывала глаз, когда он осторожно перенес ее на носилки и доставил в машину скорой помощи. Пока они летели назад, совсем недолго, возвращаясь в штаб-квартиру, Джейсон тихо сидел возле, не касаясь ее. С серьезным лицом он задумался над тем, что сообщила ему космическая полиция. Он собственными глазами видел заваленную обломками комнату, а также черное пятно на том месте, где пламя ударило в потолок.

Я видел на Дарковере огромное множество странных телепатов и эсперов, свирепо сказал он самому себе, но неконтролируемое буйство вещей для меня нечто новое, но будь я проклят, если я знаю, с чем я вынужден иметь дело. Регис должен мне помочь. В конце-концов, это входит в его обязанности. Я врач, а не волшебник.

Уже поверхностное исследование изменений, происшедших с Мисси, ужаснуло его. Хотя ее своеобразная красота все еще сохранилась, светлая кожа, казалось, стала грубой и пятнистой. Глаза больше не сияли — это, конечно, могло быть результатом шока. Но самым существенным было не это. Джейсон один был всегда иммуным к требовательной, экзотической сексуальности, которую Мисси излучала всеми своими порами — но и она исчезла, Ну, и это могло быть результатом жестокого обращения. Она явно была основательно избитa, и врачи тюремного лазарета боялись прикасаться к ней. За это он не мог винить их.

К счастью, Мисси никогда не проявляла к нему враждебности. Когда он изучал ее в первый раз, она помогала ему, да и была — в известной мере дружелюбна. Только на Дэвида и Керала она реагировала с отвращением.

Джейсон надеялся, что сможет незаметно доставить ее в больницу, но, может быть, он должен привыкать к этому, работая с телепатами — все они уже были тут и ждали его.

Он сказал людям, катившим носилки, чтобы они остановились, сделал знак Дэвиду — по крайней мере, Дэвид был его коллегой — и тихо сказал:

— Другие должны подождать. Она в очень плохом состоянии, у нее может быть сотрясение мозга или внутренние повреждения. Дэвид, ты пойдешь со мной, а оcтальные останутся здесь, — его взгляд быстро скользнул по их лицам. Регис, напряженный и испуганный — почему? Коннер, посеревший от мук отчаяния, ненадолго пробудил в нем сочувствие, и он положил руку на плечо этому человеку.

— Я знаю, что ты переживаешь, — сказал он. — Как только будет возможно, я пущу тебя к ней, поверь мне. Ей нужен кто-то, кто будет добр к ней, после всего, что с ней произошло.

Хотя Коннер отошел назад, Дэвид, ставший очень чувствительным, воспринял беспомощный гнев этого человека.

Никого, впрочем, не заботит, что с ней… Она нужна мне, она один из случаев… как я после катастрофы корабля…

— И его мысли потеряли связность. Ярость, отчаяние и влечение так переплелись, что сам Коннер больше не знал, что с ним. Дэвид спросил себя: "Как может она так много значить для него?" — и закрыл дверь, радуясь, что было темно и не видно всех этих лиц, лишенных всякого выражения.

Лицо Мисси на подушке было белым, с кровоподтеками и синяками, один глаз прятался в огромном пурпурном распухшем синяке, ее светлые волосы были распущены. Это зрелище сжало горло Дэвида, он подумал: те эмоции, которые он воспринял, принадлежали девушке или Коннеру, а может быть это только беглое, болезненное сходство Мисси с Кералом. На этом прекрасном неприкосновенном лице останутся шрамы, там, где кулак или какой-то тупой предмет разорвал ей щеку.

Он подошел к кровати и стал поправлять покрывало.

Мисси открыла глаза. Они были холодными и блестели, как сталь.

— Нет, — прошептала она кровоточащими губами, исказившимися в приступе боли. — Не прикасайся ко мне, не прикасайся ко мне!

Бедный ребенок, подумал Джейсон, после того, что он перенес, я его ни в чем не виню.

— Все хорошо, Мисси, — успокоил он ее, — никто тебе больше не сделает больно. Я должен осмотреть эту рваную рану на лице и посмотреть, нет ли каких-то других повреждений. Я думаю, мы сможем сделать так, что не останется шрамов. Скажи мне, тебе больно? Позволь мне посмотреть…

Он решительно взялся за покрывало и попытался разжать пальцы Мисси, которыми она вцепилась в него.

В следующее мгновение Джейсон, вскрикнув и в дожде искр, пролетел через комнату. Он ударился о противоположную стену, неудачно упал и остался лежать беспомощной куклой. Мисси буквально выплюнула:

— Не прикасайся!

— Э… — запротестовал Джейсон и поражение поднялся на ноги, — я не хотел причинять тебе боль! — Глаза Мисси, пустые и холодные, как металл, уставились на него. Дэвид стоял возле кровати и ощущал шторм мыслей, торнадо ужаса и стыда, которое было так жутко, что…

— Подожди, Джейсон, — сказал он и нагнулся над Мисси.

— Девочка, все прошло, никто больше ничего тебе не сделает. Это только врач. Он всего лишь хочет посмотреть, как тяжело тебя ранил этот человек. Пожалуйста, скажи нам — он тебя изнасиловал? Нам всем жаль… — впервые за всю свою карьеру врача Дэвид всеми своими силами проникал через баррикаду страха, чтобы добраться до спрятавшейся за ней девочки. Чуждость Мисси он больше не воспринимал, он так же мог говорить с испуганным ребенком.

Специфическое сексуальное содержание страха, ясно понятное без всяких слов, привело Дэвида к совершенно ложным заключениям.

— Мисси, если ты боишься нас, может быть лучше чтобы к тебе пришла одна из женщин, например, доктор Шильд?

Еще один сильнейший взрыв ярости и страха пронесся как шторм, по помещению. Глаза Мисси сверкали, когда Дэвид взялся за покрывало, руку его парализовало словно электрическим током.

Джейсон еще раз попытался поговорить с ней разумно.

— Мисс Джентри, это глупо. Так мы не сможем помочь вам, нужно перевязать ваши раны — вы видите, лицо все еще кровоточит, если вы не позволяете нам этого…

— Нет никакого смысла аргументировать это, — произнес Дэвид тихо. — Я думаю, она не слышит, что мы ей говорим, Джейсон.

Дверь открылась, Керал сказал своим робким голосом:

— Доктор Элисон, мне кажется, я знаю, что происходит с Мисси. Вы же знаете, что она моего рода, моей расы. Это то, чего она не понимает. Я хочу попытаться достичь ее души…

Керал, казалось, напрягся, и Дэвид почувствовал его страх, подобный страху Мисси. Это сумасшествие изменений… и если она выросла на другой планете и не знает, что с ней происходит, если она пришла к нам ничего не зная…

— Послушай меня, — выдохнул он. — Будь со мной, Мисси. Я не враг тебе. Я из твоего собственного народа…

Она расслабилась. Ее глаза все еще блестели, но тело обмякло. Дыхание превратилось в сухой, смертельный шелест. Дэвид знал, что она слышит Керала, даже если глазами она не выдала этого. Голос Керала дрожал. Он должен был собраться с силами, и все же в его голосе была какая-то нежность, по которой оба слушателя поняли все болезненное одиночество чири.

— Мисси. Открой свою душу и слушай меня. Я могу тебе помочь. Тебе не нужно меня бояться, заблудившийся ребенок с нашего мира, маленькая сестричка, маленький братик, маленькая потерявшаяся птичка…

Пристально смотревшие на него глаза Мисси открылись.

Она со всхлипом вдохнула воздух…

А потом комната взорвалась. Керал вскрикнул от муки и дико начал сбивать пламя, которое вспыхнуло под его руками. Потом буря стихла. Он опрокинул передвижной столик с бинтами и инструментами. Металл звенел, стекло разбилось. Дэвид нагнулся над разлетевшимися осколками, Джейсон что-то проревел…

Керал отвернулся с побледневшим лицом и стиснул от боли обе поврежденные руки. Он хрипло прошептал:

— Я не могу ее достать, она сошла с ума… возьмите Дезидерию, она поймет, что происходит с Мисси…

Она поспешила на улицу, захлопнув дверь в комнату, в которой царил хаос. Потом она нервно и испуганно огляделась. Все навалились на нее с вопросами. Джейсон сделал знак Дезидерии и спросил:

— Как сдержать это дьявольское буйство? — потом обратился к Регису. Регис, ты специалист, что ты делаешь, если один из ваших людей вдруг превращается в берсерка?

— С такими мне еще никогда не приходилось сталкиваться, — сказал Регис. — Дэвид, позаботься о Керале, он ранен… Дезидерия, ты можешь успокоить ее?

Линнеа, тихо стоящая с краю группы, вмешалась:

— Позвольте мне помочь, бабушка. Если две Хранительницы ничего не смогут сделать, чтобы обуздать сумасшедшую, тогда для чего же мы?

Джейсон отошел, в сторону, чтобы обе женщины смогли пройти в комнату. Дэвид потянул за собой Керала. В концеконцов, это было необходимо, это было единственное место, где были перевязочные средства и медикаменты для обработки обожженной руки Керала. Он с любопытством смотрел, как Дезидерия и Линнеа остановились в паре шагов от постели Мисси и взялись за руки. Снежно-белая корона волос Дезидерии и пылающая медь волос Линнеа теперь были рядом и поразительное сходство этих женщин производило странное впечатление силы. Две пары серых глаз, так похожих на глаза Мисси, сфокусировались на ней как лучи света.

Дэвид нагнулся, поставил на колесики передвижной столик, убрал с дороги инструменты, посадил Керала на стул и поискал в аптечке мазь от ожогов. Боже, спасибо за нестандартные этикетки, дарковерский шрифт — это было бы слишком много для меня! — промелькнуло у него в голове, когда он увидел знакомый символ пламени на пакетике с мазью. Он осторожно разжал судорожно сведенные пальцы Керала и пораженно присвистнул. Вся ладонь была в пузырях. Позади себя, в комнате, Дэвид ощутил напряжение.

Мисси молча боролась, дрожа под объединенными усилиями обеих женщин.

Дезидерия холодно сказала: — Делай то, что делаешь, Джейсон. Она будет спокойной.

Линнеа, глубоко втянула воздух.

— О бабушка, нет… о Эвальда, пощади. Эта бедная штука.

Дэвид завязал бинты на руках Керала. Он мрачно поджал губы.

— Тебе причинен небольшой вред. Ты в порядке? У тебя одна слабость? спросил он, накинув на лицо маску профессионального спокойствия, словно плащ на свой страх и гнев.

Джейсон откинул покрывало, было хорошо видно, что он чуть было не подпрыгнул. На этот раз Мисси лежала спокойно. Она казалась наполовину потерявшей сознание.

Джейсон обнажил ее тонкое предплечье, и воткнул иглу в мышцу. После мгновенного напряжения глаза Мисси раскрылись, и она задышала во сне глубоко.

Джейсон повернулся к женщинам:

— Это успокоит ее. Спасибо. Она могла убить всех нас троих, — он открыто посмотрел на них. Конфликт с врачебной этикой — обследовать пациента перед глазами посторонних — и нежелание оставить их одних наедине с опасной пациенткой. Его внутренняя борьба четко отразилась на лице.

Дэвид воскликнул: — Останьтесь, Джейсон. Вы больше знаете о телепатах и о чужих разумных существах, чем мы все.

Он странным отсутствующим взглядом посмотрел на Джейсона, который раздевал Мисси. Его захлестнуло сочувствие. Ничего странного, что изменение свело ее с ума. Ее тело стало для нее чужой и глупой вещью… но он подавил это чисто субъективное ощущение. (Керал! Как это подействует на Керала?) и постарался с холодной научной любознательностью определить новые половые признаки.

Груди по своей форме и объему существенно изменились.

Конечно, они не были большими, ненамного больше, чем у обычной девочки лет двенадцати. Несмотря на это, разница бросалась в глаза. Текстура кожи тоже, казалось, изменилась, хотя он совсем не был уверен в этом. Она потеряла свой блеск. Он заметил это, когда помогал Джейсону перевязывать и смазывать порезы и ссадины. Очертания половых органов были четкими. До сих пор Мисси была существом женского пола с небольшими отклонениями. Теперь же каждый с первого взгляда сочтет ее мужчиной. Несколько недоразвитым мужчиной — да, но, несмотря ни на что, существом мужского пола. Все же, бедный ребенок, как же это было ужасно для нее! По привычке он все еще думал о Мисси как о девушке, и когда он вспомнил о Коннере, лицо его запылало, так испугался он за него. Мне-жалко Мисси, как я объясню Коннеру, что его девушка теперь не девушка?

— Тут мы наломали чертовски много дров, — заметил Джейсон часом позже. Мисси все еще тихо лежала в постели, совершенно оглушенная. Дэвид пролистал страницы медицинских отчетов, которые он только что прочитал. Мощные колебания, все еще продолжающиеся, и вероятно, нестабильные, между мужскими и женскими гормонами — ничего странного, что появились такие результаты эмоциональной нестабильности! — О, может быть, все чири такие? Ты друг Керала. Может быть, ты сможешь уговорить его рассказать историю своего народа. Разве он ничего не сказал о том, что чири тысячу лет назад начали искать пути спасения расы, отправились в космос, а потом вернулись умирать домой? Очевидно, Мисси одна из тех, кто затерялся где-то. Вероятно, даже не было известно, кто она — к дьяволу, если она: подкидыш, как она нам сказала, должен кто-то быть, кто с первого взгляда решил, что она девочка, а кто может не доверять свидетельству своих глаз? Но кто из нас может быть уверенным, что нечто подобное произойдет с Кералом? Какое выражение он тут использует — сумасшествие изменения? — О проклятье, — взорвался Джейсон, — я не готов к этому! Какой же смысл вообще имеет этот проект!

Дэвид почувствовал внезапное отчаяние Джейсона, который не знал, что делать с пациенткой. Он быстро спросил:

— Джей, что случилось?

Джейсон покачал головой.

— Личная проблема. Я получил сообщение о том, что мои люди умирают как мухи — этого ты не знал — я сам вырос среди нелюдей, охотников, Ты еще мало знаешь Дарковер, но существуют лесные охотники, а жители лесов умирают… Что за смысл проводить проект или спасать пару человек, если гибнет весь мир?

Дэвид не знал, как ему утешить Джейсона… Наконец он тихо сказал:

— Я думаю, что мы просто должны делать то, что можем, Джейсон. Я поговорю с Кералом и посмотрю, что можно сделать, — Он перенес разговор на более позднее время, не понимая, почему ему так трудно подойти к чири. Была ночь и высокие башни космопорта блестели в дождливой темноте, когда он вернулся в свою комнату. Там он обнаружил Керала, спокойного, сдержанного и бледного, как и прежде. Керал едва поздоровался с Дэвидом, молодому врачу показалось, словно здание дружелюбия и сотрудничества, которое он возвел со времени прибытия на Дарковер, рухнуло и погребло его под обломками. Коннер в отчаянии о Мисси — Дэвид. еще не набрался храбрости, чтобы сказать ему правду. Регис полон своих собственных страхов. Джейсон, тот болеет за судьбу лесных жителей. Разваливающийся мир, стонущий в муках… и он сам со своей глубокой нежностью к Кералу, который теперь-внутренне отказался от него. Дэвид думал о бледном, испуганном лице Мисси, думал, что найдет на нем отражение паники и сумасшествия. И то же будет и в светлых глазах Керала. А потом он вздрогнул, вспомнив о том утре, которое было уже так далеко. Неужели он здесь всего пару недель? Он увидел Керала в помещении бюро и впервые с самого начала был в нерешительности. Сначала он принял Керала за юношу, а при более пристальном изучении он обнаружил разницу.

— Как твоя рука, Керал?

— Пока в порядке. Мисси?

— Еще под действием наркоза. Я надеюсь, что она проснется душевно здоровой. Может быть, мы сможем помочь ей гормонами, но я в этом не уверен.

— Я чувствую себя ответственным за нее. — медленно произнес Керал. Контакт со мной оборван.

— Керал, ты же только пытаешься ей помочь, если она потеряла рассудок, то это ее дело.

— Нет. Я думаю, это был… контакт со мной… который вверг ее в изменение.

— Я этого не понимаю…

— Я тоже не понимаю и боюсь, — болезненно произнес Керал, — потому что со мной может произойти то же самое.

Дэвид удивленно посмотрел на него. Но он не отважился прервать его, потому что он почувствовал, что Керал теряет сдержанность. И спустя мгновение Керал продолжил все тем же жестким, спокойным голосом:

— Попытка, это я понимаю. За все мои долгие годы жизни я понял, что я — последний и единственный ребенок моего народа. Все другие представители моей расы стары, очень стары — не слишком стары для спаривания, но слишком стары, чтобы у них были дети. И я рос среди них, молодой, молодой… Теперь я первый раз нахожусь среди других молодых людей, которые, если принять во внимание различие в продолжительности жизни, примерно моего возраста. В первый раз в жизни я нахожусь среди… — он замолк, задушенный словами, и Дэвид только с трудом мог себе представить, какая эмоциональная нагрузка навалилась на него…. среди потенциальных партнеров для спаривания. Поэтому я знаю, что я в любое время могу стать нестабильным и измениться, как это произошло с Мисси.

Уже до этого Дэвид видел страх на лице Керала. Теперь это был настоящий ужас, отразившийся на лице чири.

Дэвид постарался говорить деловито.

— Ты думаешь, что Мисси так реагирует именно на тебя? Биологически, я имею в виду, на этот простой факт, что ты в первый раз оказался в обществе половозрелого члена своей расы? — это было, как он с трудом понял, точное и простое решение. Эти два последних представителя своей расы могли дать ей новое начало…

— Нет, — голос Керала исказился от отвращения. — Это для меня невозможно. Это одна из причин, по которой наш народ вымирает, и все же… мы с самого начала были плохо сконструированы. Я довольно часто слышал эту историю. Сексуальное влечение слабое, э… отвращение сильное. Я не имею никакого права осуждать Мисси, я знаю ее судьбу. Я сочувствую ей. Я так сочувствую ей, что чуть было не заболел от этого. Когда я представляю, как должно быть ужасно для нее было… Оставшиеся в живых не могут вынудить ее использовать свои способности, чтобы очаровывать своими телами чужих мужчин! Но она делала это всю жизнь и я… и я не готов сблизиться с ней.

Дэвиду вспомнилось, что сказал Регис, и он со все еще не прошедшей горечью вспомнил о своей собственной юности.

— Я считаю, что это обычное дело для телепатов. Редко бывает, чтобы они — сексуально — могли делать что-нибудь, оставив свое сознание недоступным для других. Я сам пережил ужасное время и как следствие этого… — он слегка усмехнулся, — мои собственные отношения с женщинами, скажем, были минимальными. Пара экспериментов — и я более или менее отрекся от них. У Коннера было еще хуже — пока он не нашел Мисси. Он вообще не выносит присутствия других людей, и мы первые, кого он выносит.

— Это, конечно, тяжело для тебя, — сказал Керал с немедленным пониманием его эмоций, что было для Дэвида таким новым и желанным.

— Я должен признаться, что последнее время мне это приходило в голову: если здесь, на Дарковере, есть телепаты, могут также быть женщины, которые способны… — Дэвид слегка покраснел. — Не то, чтобы у меня было много времени, чтобы задумываться над этим, но когда я вижу Региса с этой девушкой, которая недавно родила от него ребенка, а теперь с Линнеа, я тотчас замечаю, что он обеих очень любит… — он снова смущенно улыбнулся. Если живешь среди телепатов, ты не можешь спрятать свое отношение к некоторым вещам. Я имею в виду, что секс становится совершенно открытым делом. Керал, тебе неприятно говорить об этом? Боже, помоги мне, я не уверен, мужчина ты или женщина?

Взгляд Керала остался спокойным.

— Как и весь мой народ — и то, и другое. Мы… меняемся, как только это потребуется. И, как я уже сказал, если мы… сходимся, наше чувство должно быть сильным и обоюдным, иначе, в вашем языке я все еще не очень силен, но я изучил кое-что из вашей техники, но все же это еще не принесло никаких плодов. Искусственное оплодотворение. Наши женщины, или большинство из нас, кто находится в женской фазе, спаривались под воздействием медикаментов, притупляющих их сознание, с мужчинами других рас в отчаянной надежде…

— И вы не можете скрещиваться с другими расами?

— Произвольно — нет, — ответил Керал, — хотя здесь, на Дарковере, есть легенды… это значит, что у телепатов Комина есть кровь чири. В одной из легенд говорится о женщине нашего народа… ты же сам видел Мисси…

. — Да. Она изменилась, и ты думаешь, что это произошло в результате контакта с тобой? Она была в… женской фазе, ты говоришь? Но ты…

— Я думаю, это изменение произошло в результате контакта с Коннером, ответил Керал. — После всего того, что было у нее с мужчинами для нее чужаками, почти животными, она впервые встретилась с кем-то, кто мог постичь ее мысли и чувства, и она вышла из фазы, которую мы называем эммаска, нейтральной фазы. В нейтральной фазе она — пассивно — может иметь половые сношения с кем угодно, но Коннер воздействовал на ее эмоции и эндокринные железы. Поэтому спаривание с Коннером было чем-то настоящим, чем-то, что растревожило ее до глубины души, может быть даже глубже, чем мне казалось.

Дэвид сказал: — Я думаю, что понимаю. Но, согласно анализам компьютера, ее мужские и женские половые гормоны почти идентичны человеческим. Я имею в виду, что если это вопрос химии, Коннер как мужчина должен был глубоко войти в ее женскую фазу.

— Я не знаю этого, — ответил Керал. — У меня только бездоказательная теория. Вот она: в первый раз изменение э… колеблется то в одну, то в другую сторону, пока гормоны не стабилизируются. Старейшины меня также предупреждали, что иногда это приводит к сумасшествию.

— Я врач, Керал. Если это вообще возможно, то только я могу рассмотреть все это с точки деловой.

— Действительно, Дэвид? — Керал слабо улыбнулся. Мы иногда скрещивались с другими расами… случайно. Могло случиться, что один из нас, если пришло время измениться и никого не было из его народа, чтобы спариться с ним, пьянел от лунного света и, сойдя с ума от изменения тела и духа, сбежал в лес, встретил там человека и, не соображая, что он делает, отдался ему. Об этом мы еще не говорили. Некоторые из нас потом умерли. Но другие рожали чужих детей. Это значит, что некоторые из этих детей были отобраны у нас и их забрали люди. Они принесли ларан — способности, телепатическую одаренность людям Комина. У нашего народа с этим связано так много ужаса и стыда, что об этом говорят только шепотом. И никаким другим способом… никаким другим способом… — Керал, задрожав и побледнев, осекся, потом зарыдал.

Дэвиду стадо ясно, что научная объективность здесь бессмысленна. Руководимый сильным чувством, он протянул руку чири и притянул его к себе. Однако Керал воспротивился.

Дэвид быстро отпустил его. Они стояли и смотрели друг на друга, Керал все еще всхлипывал, а Дэвида мучили невероятные предположения. Наконец Керал с болезненной усмешкой сказал:

— Ты именно тот, к кому я боюсь прикоснуться.

С огромным трудом Дэвиду удалось овладеть собой. Он убедил себя, что Керал принадлежит к расе гермафродитов, что он вырос, ничего не зная о человеческой культуре и даже не знал названий человеческим табу и извращениям.

Тот факт, что они оба были мужского пола, для Керала не значил абсолютно ничего. Они оба? Проклятье! Он сам был уверен, что не знает, был ли Керал мужчиной. Но ко всему этому сначала необходимо привыкнуть. Наконец Дэвиду удалось преодолеть свой шок и он тихо сказал:

— Керал, я не совсем понимаю. Ты говоришь, что ты и я… мы можем быть партнерами?

— Я этого тоже не знаю, — голос Керала был таким же жалобным, как и его вид, когда он произнес это… — Я тебе причинил боль, или… или ненамеренно оскорбил тебя, Дэвид?

Дэвиду пришлось снова совладать со слепым импульсом обнять Керала своими руками. Это было не влечение, во всяком случае, отнюдь не сексуальное влечение (он понял это много позже, оно тоже было, даже если оно было в глубине его "я"), но всепоглощающее желание близости, жажда контакта, слияния охватила его. Чувство это было настолько сильным, что Дэвиду потребовались все силы, чтобы остаться спокойным. Он протянул руки к Кералу. Как-то он должен был успокоить его, утешить.

— Я не понимаю, что происходит, Керал. Я тоже боюсь. Но… Керал…он поднял глаза и когда встретил пристальный взгляд чири, его душу захлестнула волна невообразимого, немыслимого счастья. — Меня совершенно не беспокоит, что это. Я люблю тебя, ты ведь знаешь это. Я сделаю для тебя все, что в моих силах. Я не буду касаться тебя, пока ты сам не захочешь этого. А когда ты… Мы друзья. А друзья могут быть также и любовниками.

Керал стоял неподвижно. Его гибкая перевязанная рука слегка сжала руку Дэвида, но он все еще стоял на месте. Потом лицо его слегка изменилось. Наконец он повернул голову и сказал:

— Но я боюсь. Мне кажется, что я сам себе стал чужим. И я не в состоянии спросить себя, не для этого ли наши люди направили меня сюда. Мне не нужно рассказывать тебе, что это значит для нашей расы. Жизнь вместо смерти… и все же я спрашиваю себя, не сошел ли я с ума и не снится ли мне всеэто.

Дэвид не отважился рассмеяться. Он только крепко сжал руку Керала. Мы должны подождать пока все станет ясно. Мы должны обнаружить…

— Не говори об этом никому, — внезапно попросил Керал.

— Я не стану делать этого, но у нас мало шансов скрыть это от остальных. Вспомни о Коннере и Мисси! Но прежде всего, Керал, прежде чем мы пойдем на какой-то риск, мы должны обнаружить… — голос его отказал и издал неподходящий к ситуации смешок. — Я смеюсь не над тобой, Керал, но это так смешно! О Боже, представьте себе, ты родишь от меня ребенка…

Керал посмотрел на Дэвида широко открытыми прекрасными глазами.

— Как и каждый из моего народа, я при этом подвергаюсь некоторой опасности, — сказал он. — Даже могу сойти с ума. И даже умереть собственной смертью. Но я доверяю тебе, Дэвид, и люблю тебя. И я считаю, что это возможно.

А потом радость его вдруг исчезла, и он замолчал.

— О, мы дураки, Дэвид, почему мы, находясь вместе, так печальны? Я иногда могу очень четко читать твои мысли: хладнокровный эксперимент! Ты так ничего и не понял? Я думал, что объяснил тебе, что это только мое чувство чего же ты боишься?

Они обнялись, рассмеялись как дети, а потом Керал мягко оттолкнул своего друга.

— Ты прав, — прошептал он, все еще смеясь. — У нас столько времени, сколько нам надо. И мы должны узнать о нас все, что возможно, но сначала о Мисси. Я… — он смущенно рассмеялся.

— Я хочу узнать, что мне предстоит! Да, Дэвид, это так.

Они протянули друг другу руки, Дэвид понял, что это имело глубокий смысл и налагало определенные обязанности, как и всякое объяснение в любви.

Для этого он и прибыл на Дарковер.

Может быть, он именно для этого и родился.