"ТВари" - читать интересную книгу автора (Лебедев Andrew)ГЛАВА 5 Ад и РайВ начале недели Джон, как всегда, для порядка послал ее за справкой в КВД. Ничего плохого не ожидая, Натаха пошла. Заплатила, как всегда, пятьсот рублей, чтобы без очереди и анонимно. Мазки на инфекцию, кровь на сифилис и на СПИД. Звонить послезавтра. Врачиха сказала, что если анонимно, то можно под любой фамилией записаться. Записалась Фроловой. Так и сказала: «А», точка, Фролова, как эта, модная нынче ведущая… На следующий день дела какие-то были у Натахи… Да! Событие! Она же на водительские курсы записалась. Ходила уже на первое занятие по правилам движения. Знаки изучали, проезд перекрестка… Потом дома уборкой занималась, стирала, валялась у телевизора, никуда вечером не хотела идти. Спать легла рано. А в пятницу, после того как позавтракала, позвонила в КВД. – Фролова? — спросили в трубке. – Фролова, — подтвердила Натаха. – А. Фролова? — переспросили на том конце провода. – А… – Вам надо срочно подойти в кабинет № 303, у вас положительный результат на ВИЧ. Вот это да… Приехали. Помчалась в КВД. Прочитала брошюру про ВИЧ. В общем, через пять лет, скорее всего, будет у нее СПИД. А это… А это — два года, от силы три. Жизнь кончилась. За что? За что?! Захотелось съездить домой. К маме, как в детстве, залезть с головой к ней под одеяло, спрятаться. Спрячь, спрячь меня, мама. Только поздно уже, мама сама на кладбище лежит. А отца и не было никогда. Всю субботу проревела. Телефоны, городской и мобильный, отключила и лежала. То вниз лицом в подушку ревела. То лицом в потолок, тоже ревела. Так жалко себя. Так жалко, а что сделаешь? Такое чувство у Натахи было только в детстве, в семь, что ли, лет, когда она представляла себе, как умрет. И все ее тогда станут жалеть. А потом както не было у нее ничего такого — жалостного. Мать когда умерла? Ну да, Натаха в восьмом классе училась. Ну, плакала, конечно. Все-таки мать. Видно, недолгая жизнь фамилии Кораблевых по женской линии прописана. Мать-то вот хоть ребенка родила. А Натаха и этого не смогла. Утром встала, включила радио «Эхо Москвы». За хлебом наружу, что ли, вылезти? По радио сказали, что у православных христиан нынче праздник. Конец Петрова поста. Матьто всегда в церковь ходила, свечку ставила. А толку? И сама померла, и дочь единственную не уберегла, и дочь лет через семь помрет. Но решила все же в церковь сходить. В храм вошла уже к середине проповеди. Батюшка такой молодой, такой совсем не похожий на тех, что в кино показывают. Сними с него рясу да одень в цивильное и модное — с таким и в дискотеку запросто! Однако прислушалась. Батюшка стоял на амвоне, держа в руках большой серебряный крест, и говорил простым русским языком, а не нараспев по церковнославянски, как Натаха видела по телевизору. Рассказывал про истинных христиан, про простых людей, про то, что в последние годы в нашей стране творится, про искушение деньгами и жизнью роскошной и безбедной… Натаха слушала, затаив дыхание. Потом, когда батюшка кончил проповедь и еще раз поздравил всех с праздником, все стали подходить и целовать крест. Решила и Натаха подойти. Но внезапно подумала: а не передастся ли ее ВИЧинфекция тем, кто вслед за ней будет крест лобызать? И из очереди вышла. – Ты на мне женишься? — спросила Агаша. – Зачем? — спросил Дюрыгин. – Чтобы вместе жить, потому что вместе веселее, — ответила Агаша. – А что, надо обязательно жениться, чтобы вместе жить? — спросил Дюрыгин. – Поженившись, лучше получается, а потом мы могли бы нашу свадьбу в нашем шоу показать. Представляешь, свадьба ведущей и продюсера? – Да ну тебя! – И я молодая, красивая, где ты лучше найдешь? – Это точно. – И зарабатываю много. Иной раз больше тебя. – Это истинный факт, особенно когда тебя для рекламы зубной пасты сняли. – И рекламы йогурта! – Меня на рекламу сниматься не приглашают… – Потому что ты старый и некрасивый. – Так что же ты тогда за меня замуж просишься? Ты найдешь и помоложе, с твоими деньгами, твоей славой и красотой, все мужчины в Москве твои. – А мне и предлагали! – Кто? – А Массарский из спонсорской группы канала. – Игорь, что ли? – Да, Игорь. – Так он же с Ирмой… Постой-постой, он что с ней, разошелся, что ли? – Валера, ты отстал от жизни, Массарский с Ирмой больше не живет, он ко мне клинья тут так подбивал, я едва отбилась… – Агата, я ревнивый, ты мне про это не говорила! – Он меня к себе в Жуковку звал. – Ты мне ничего не говорила! – А ты мне кто? Муж? Вот женись, тогда буду отчет давать, кто меня куда приглашает. – Ладно, на Новый год решим… – Жениться или нет? – Ну, вроде типа того. – Смотри, до Нового года далеко, увезут меня, украдут меня… И оба понимали, что лгут. И оба понимали в то же время, что эта ложь и есть их теперешняя истинная жизнь, которая называется словом «телевидение». Истинная любовь в этой гламурной останкинской тусовке — только к себе. К своему рейтингу. К своей позиции в параде популярности звезд. А любимый? А избранник? А сожитель? А муж? А это — как платья или авто. Вышел из моды, перестал быть лакированным и богатым — в корзину. В тренд-продажу. И в этом честность жизни. Они оба это понимали. А если понимаешь, то зачем говорить об этом вслух? Особенно когда голливудские правила приличия предписывают всегда улыбаться партнеру в глаза. Натахе непреодолимо захотелось встретиться с этим молодым священником. На неделе снова зашла в церковь. Подошла к свешнице, спросила: – Где тот батюшка, что в воскресный день проповедь читал? – Отец Николай? — переспросила свешница. — Он в шесть часов на вечерней службе будет. Пришла на вечернюю службу. Оделась как полагается, беленький платочек, юбку длинную ниже колен. Молящихся в церкви мало — все на дачах, лето. Старухи все с внуками по Киевской да по Савеловской дорогам на своих десяти сотках клубнику полют. Отстояла службу. Потом дождалась, покуда отец Николай из алтаря выйдет. Уже в цивильном. Смешной такой, в темном костюме, в белой рубахе без галстука. – Отец Николай, — робко пискнула Натаха. – Что вам? — вежливо и сухо спросил батюшка, остановился и склонив голову приготовился слушать. Как она говорила в потоке речи и мыслей и что говорила, она уже и не помнила. Помнила только, что плакала, а потом вроде как и успокоилась. Отец Николай вывел ее на улицу, спросил: – Ела сегодня? – Аппетита нет, — ответила Натаха. – Тебе надо питаться, ВИЧ — такая болезнь, при ней организм требует хорошего питания… И пригласил ее вместе потрапезничать. – Мои все на даче, детки, матушка наша, я один тут теперь рядом, пойдем, чаем тебя напою. – А не боитесь, я ведь заразная? — спросила Натаха. – ВИЧ только со шприцем и при супружеских отношениях передается, а так можно и ко кресту и к чаше с ВИЧ подходить… Так Натаха переехала в семью священника отца Николая. Работала по дому, помогала матушке, его жене, по хозяйству и с детьми. Много читала, пела в церковном хоре. Через полгода стала получать зарплату, как певчая… Денег хватало. А на что надо? На книги, да на мечты… |
||
|