"Собственность короля" - читать интересную книгу автора (Хауэлл Морган)

29

Пока Тви играла у воды, Дар воспользовалась неожиданным отдыхом и задремала. Ей не только действительно хотелось поспать — уснув, она могла не разговаривать с Севреном. Когда он бережно разбудил ее, солнце уже клонилось к закату.

— Я обещал Давоту, что приведу вас обратно, когда настанет время готовить ужин.

На обратном пути к ставке короля Тви засыпала Севрена вопросами о его жизни. Гвардеец рассказал, что он самый младший в семье, где девятеро детей, и что из дома ушел подростком, чтобы пробиться в жизни. Аверен был частью умирающей империи. Воинственные бароны имели собственные войска, и наемному воину было легко найти работу. Севрен добрался до богатой провинции Лувеин, где у воюющих между собой благородных господ всегда была нужда в солдатах. Там он отточил свое боевое мастерство и выучился ездить верхом на лошади.

— А что тебя привело сюда? — спросила Дар.

— В юности я думал, что мечник способен защитить слабых. — Он печально усмехнулся, словно бы удивляясь собственной наивности. — Оказалось, все не так. Слабые не могут взять на службу солдат. А сильные могут и используют солдат себе во благо.

— И все-таки ты им служил.

— Какое-то время я служил то одному барону, то другому, пока не понял, что все они одинаковые. Я успел привыкнуть к службе. Да и товарищами обзавелся. Среди тех, кому нечего продать, кроме своей жизни, есть немало славных парней. Один добрый малый рассказал мне о короле, любившем мир и справедливость.

— О короле Креганте?

— Да. О старшем. Я поскакал на север, чтобы поступить в его гвардию, но узнал, что он умер.

— А сын оказался совсем не таким, как отец?

— Да. Но что мне было делать? Возвращаться в Лувеин? Вот я и оделся в ало-голубую форму. Уже три года ее ношу. — По голосу Севрена было слышно, как он устал. — Король посягает на соседние королевства. Говорит, что эти страны принадлежат ему по праву. Мы занимаем города и земли, но удержать их не можем. Добываем только трофеи.

— Награбленное добро, ты хочешь сказать.

— Поосторожнее с такими словами. Крегант-младший говорит, что эти трофеи, как и земли, по праву принадлежат ему.

Севрен произнес эти слова так, что стало ясно: на самом деле он согласен с Дар. Его следующие фразы это подтвердили.

— Это моя последняя кампания. Будущей весной этому конец. Отправлюсь на юг — повезу с собой столько денег, что хватит, чтобы купить землю и обзавестись хозяйством.

Когда до ставки короля осталось совсем немного, Дар задала Севрену еще один вопрос:

— Почему ты обратил на меня внимание? Только ничего не говори про мои зубы.

— Ты мне про родину напоминаешь, — ответил Севрен.

— Сладенькая ложь.

— Нет. Клянусь, это правда. В Аверене женщины неробкого десятка.

— Значит, ты считаешь меня строптивой?

— Да. И это славно.

— Славно? Я тебе покажу, как это славно! — воскликнула Дар. — Потрогай мою спину.

Севрен растерялся.

— Давай, давай! Потрогай!

Севрен провел пальцами по спине Дар, прикрытой ветхой тканью платья.

— Чувствуешь, какие рубцы? — спросила Дар. — Вот как тут платят за строптивый норов.

Больше Дар ничего не сказала, да и Севрен решил, что лучше помолчать.

«Один денек выдался чудесный, — думала Дар, — и потом остальные дни будут казаться еще хуже, чем есть».

Вблизи от ставки короля Дар отдала Севрену поводья и побежала вперед. Севрен не бросился за ней, он просто проводил ее взглядом. Тви очень серьезно посмотрела на него.

— Не сердись на Дар, — попросила она.

— Как же я могу на нее сердиться? — удивился Севрен. — Ведь сердиться не за что.

Помощников у Давота было много, поэтому работы на долю Дар и Тви оставалось мало. Большей частью им приходилось держаться в стороне и не мешать, пока готовили и подавали ужин. Они поели в то же время, когда ужинали гвардейцы, а потом вымыли посуду. Когда Дар и Тви закончили работу, мердант Крон сопроводил их к стоянке полка. Он сказал мерданту Тигу, что ждет девушек в ставке короля на рассвете, и ускакал. Сгущались сумерки.

Дар и Тви направились к купальному шатру, но дорогу им загородила Неффа.

— Оркам уже подали ужин, — сказала она. — Мыться вам незачем.

— Все равно мы должны вымыться, — возразила Дар.

— Воду вылили, — буркнула Неффа. — Рабочие платья постирали, они мокрые.

Из купального шатра вышла Нена.

— Эта сучка не надевает платье — ни мокрое, ни сухое, когда милуется со своим страхолюдиной, — фыркнула она. — И маленькая потаскушка тоже.

— Это неправда! — выкрикнула Тви.

— Не слушай ее, — сказала ей Дар и повернулась к Неффе. — Мы должны помыться.

— Так идите к реке.

Дар подумала: не выкупаться ли и вправду в Тургене, но сразу отказалась от этой мысли. Река была глубока и холодна, с опасными быстринами. Тви могло легко подхватить и унести течением.

— Мужчинам все равно, как бабы пахнут, — продолжала язвить Нена. — Но ведь вы у нас с мужчинами не знаетесь, верно?

Она зловеще улыбнулась.

«Это Нена придумала, — поняла Дар. — Она знает, что нам из-за этого будет плохо».

Она стала гадать, как поведет себя Ковок-ма, когда они с Тви придут к его шатру «сноффи ва урквашавоки» — воняющие как вашавоки. Похоже, выбора не оставалось. Дар взяла Тви за руку.

— Пойдем. Пора спать.

Не оглядываясь назад, Дар повела Тви к шалашу Ковока. Он раздвинул камыш на входе раньше, чем они подошли, и Дар подумала, что он, наверное, ждет их. Она остановилась в нескольких шагах от шалаша. Тви, которую Дар держала за руку, тоже была вынуждена остановиться.

— Даргу, Маленькая Птичка, — проговорил Ковок-ма. — Вы сегодня не подавать еду.

— Нам дали другую работу, — ответила Дар, не трогаясь с места.

— Входите, — сказал Ковок-ма. — Отдохните.

— Ковок-ма, мерт дава-сплуфукук тва, («Ковок-ма, мы не мылись».) — проговорила Дар. — Мерт сноффук («От нас дурно пахнет»).

Ковок протянул свои здоровенные ручищи.

— Идти сюда, Маленькая Птичка.

Дар отпустила руку Тви, и та бросилась к орку. Ковок-ма обнял девочку и усадил к себе на колени.

— Ты пахнуть как Маленькая Птичка, — сказал он. — Это хороший запах.

Тви весело хихикнула. Ковок-ма посмотрел на Дар.

— Думать, ты пахнуть как Даргу.

— Хай, — кивнула Дар.

— Идти сюда. Этот запах тоже приятный.

Если бы Ковок-ма был человеком, Дар решила бы, что он просто решил пощадить ее чувства, выдать желаемое за действительное. Но Ковок-ма не умел лгать даже с самыми лучшими намерениями.

«Ему действительно нравится, как я пахну».

Эта мысль и удивила, и порадовала ее. Она залилась румянцем.

— Шашав, — сказала она. («Спасибо».)

Дар и Тви отправились к ставке короля, как только начало светать. Едва они отошли от стоянки полка, как от реки подул сырой пронизывающий ветер. Порывы ветра облетели вокруг шалаша Ковока и разнесли запах Тви и Дар между спящими орками. Орки сразу проснулись, почувствовав, как изменился воздух. Трудно было не заметить запаха вашавоки, который прежде был едва различим. Сидя в своем шалаше, Гарга-ток перебирал пальцами уши, пришитые к краю колпака. Он решил, что дальше такое терпеть нельзя.

«Встречусь с остальными, — подумал он. — Пора действовать».

После того как гвардейцам был подан завтрак, Дар услышала грохот конских копыт. Гвардейцы выехали из сборного лагеря.

— Короля встречать поскакали, — объяснил Давот. — Его величество прибудет сюда завтра. Предстоит здорово попотеть.

Давот и его помощники уже начали готовить еду к завтрашнему пиршеству. Хлеб нужно было испечь заранее, и в десятках больших мисок уже подходило тесто. Вскоре Дар и Тви подкладывали дрова во все печки, подносили воду и дрова в поленницу. В шалаше стало жарко от пламени, бушующего в печах. Платье Дар промокло от пота и прилипло к телу, сама она перепачкалась в саже и грязи. К ужину выпечка хлеба была закончена, и Дар обратилась к Давоту:

— Можно Тви вернуться на стоянку нашего полка? Сегодня вечером она должна прислуживать оркам.

— Но тут она лучше поест, — возразил Давот.

— Да, но если она будет прислуживать оркам, ей придется выкупаться.

— Выкупаться? Зачем ей это нужно?

— У орков слишком острый нюх.

Давот пожал плечами.

— Ну тогда пусть идет.

Отправив Тви и строго наказав ей вымыться как следует, Дар трудилась до тех пор, пока не вычистила всю золу из печей и не вымыла все котлы. Работу она закончила в сумерках — и пошла к реке. Было одно место на берегу, где деревья подступали к самой кромке воды и можно было выкупаться спокойно, зная, что тебя никто не увидит. Дар подошла к роще, огляделась по сторонам, убедилась, что никто из солдат за ней не подглядывает, скользнула за деревья и направилась к реке.

Стремительное течение Тургена глубоко врезалось в русло, берег здесь был крут. Землю из-под деревьев, стоявших ближе к воде, унесло водой, их корни обнажились. Дар осторожно спустилась к берегу. Плавать она не умела, и, когда смотрела на реку, ее охватывал страх. Ступив в воду, она осторожно ощупала ступнями дно, чтобы найти надежное место, где можно было бы встать. Всего в нескольких шагах от берега вода дошла ей до колен. Поток воды упорно стремился столкнуть ее с места, волны оглушительно шумели.

Дар сняла платье и нижнюю юбку и выстирала. Затем она выкрутила одежду и повесила на нависающий над рекой корень, после чего стала мыться. Она не сомневалась в том, что Ковоку действительно нравится ее запах, но даже ее обоняние, обоняние вашавоки, подсказывало ей, что пахнуть от нее стало сильнее. Она смывала с тела пот и сажу, понимая, что ее собственный, отличительный запах все равно сохранится. Вымывшись. Дар вышла из воды и надела сырую после стирки одежду.

Только поднявшись на берег, Дар заметила Зна-ята. Орк безмолвно стоял посреди деревьев. Дар вздрогнула от испуга. Вряд ли их встреча была случайной, но Дар решила вести себя так, как если бы так и было. Она растянула губы в улыбке и сказала:

— Тава, Зна-ят. Орк молчал.

Зна-ят говорил только по-оркски, поэтому Дар обратилась к нему на этом языке:

— Почему ты не в Объятиях Мут ла?

— Вашавоки не хозяева всего мира. Я хожу куда пожелаю.

— Это верно, — кивнула Дар.

— Сын брата моей матери сегодня остался без своего колпака.

— Без своего колпака? — переспросила Дар, не совсем понимая, что хочет сказать Зна-ят.

— Хай. Сыновья говорят, что он лишился разума. Они решили, что он плохой вождь. Теперь колпак носит другой.

— Почему?

— Вожди не должны вонять как вашавоки.

Дар догадалась, к чему клонит Зна-ят.

— Я — мать, — заявила она.

— Тва, — мотнул головой Зна-ят. — Ты притворяешься матерью. Ты унизила Ковока. Из-за тебя он лишился власти.

— Я спрошу его, так ли он думает, — сказала Дар, шагнула вперед, но Зна-ят загородил ей путь.

— Тва. В твоих речах — злые чары.

Дар попыталась метнуться в сторону, но Зна-ят схватил ее за руку.

— Ты плохо выкупалась. Я все равно чую твой запах.

Он схватил Дар за другую руку и потащил ее к обрыву.

— Что ты делаешь? — воскликнула Дар, догадываясь о том, что замыслил орк. В следующее мгновение Зна-ят швырнул ее в реку.

Зна-ят видел, как Дар отчаянно болтала руками и ногами в воздухе, как она со всплеском упала в свинцово-серую воду, как исчезла под поверхностью. Орк стоял на краю обрыва, не уходил. Он ждал, не всплывет ли Дар. Голова Дар вынырнула ниже по течению, но тут же снова погрузилась в воду. В следующий раз Зна-ят увидел голову девушки над водой еще дальше — черную точку на фоне бушующих серых волн. Голова снова исчезла из виду — на этот раз насовсем. Зна-ят подождал еще немного, обшаривая Турген зоркими глазами. Убедившись в том, что Дар утонула, он спустился к берегу и смысл ее запах со своих рук.