"Цемент" - читать интересную книгу автора (Гладков Федор Васильевич)2. Ставка на кровьЗа шумом работы сначала не было слышно выстрелов. Красноармейцы суетились на перевале: прятались за грудами камней, перебегали один за другим в седловине и стреляли торопливо, вразнобой. Лухава взмахивал руками и кричал, срывая голос: — Товарищи!.. Спокойствие!.. Все — на своих местах!.. Работы не прерывать!.. Не допускать паники!.. Но тысячи людей от вершин до дна уже бежали и вниз, и вправо, и влево, падали и опять бежали. В разных местах кое-кто старался задержать бегущие толпы — поднимали руки, грозили лопатами и кирками. Глеб вскарабкался на скалу и скомандовал: — Товарищи коммунисты, ко мне! Головной отряд рабочих профстроя бросился к Глебу, а за ними в одиночку и группами бежали другие. — Сто-ой!! Сто-ой!.. Люди неудержимо катились вниз, разбегались в стороны, в кустарники и скалы. — Вот сволочи… не выдержали… — Покати-лись… побежали… как крысы… Эх, народ! — Есть всякий народ: один — вперед, другой — наоборот. Глеб распоряжался весело и оживленно: — Бегите, товарищи, вниз!.. Савчук! Даша!.. Успокойте там людей… водворяйте обратно… Савчук и Даша и еще несколько рабочих, схватившись за руки, чтобы сдержать друг друга, цепочкой побежали под гору. А Глеб, приглашая рабочих взмахами руки, покрикивал: — Товарищи, ко мне!.. За винтовками… на электропередачу!.. И быстро пошел по шпалам вверх, к обелискам. За ним хлынул целый отряд рабочих. Металлисты и электрики работали спокойно и молча, но в глазах вздрагивала тревога. Лухава и Сергей раздавали винтовки и патроны, и каждый, получая ружье, не мог сдержать улыбки радости. Все одинаково переживали торжественность и важность момента и со строгими лицами вставляли обоймы и молча отходили в сторону. Только Митька-забойщик, гармонист, с синим бритым черепом, рвался вперед, к Глебу, и орал: — А ну, дай дорогу, ребята!.. Не оттирай, просю!.. Я свое место отлично понимаю… Я, может, ждал этого хвакта горячей, чем своего рождения… Протягивая издали руки, он жадно тянулся к винтовке и злился, когда отталкивали его в сторону. Через несколько минут отряд врассыпную побежал вверх, на перевал. Поля карабкалась по камням рядом с Глебом. Он чувствовал мягкое ее плечо и слышал торопливое дыхание. — Все-таки пошла, увязалась, товарищ Мехова… Зачем? — А почему же мне не пойти? Почему ты должен идти, а я — нет? — Я — другое дело, а у тебя юбка приросла к ногам… Поля озлилась и пренебрежительно фыркнула. Впереди, в разных местах, перебегали красноармейцы и рабочие, останавливались и стреляли с колена. Очень далеко — в море ли, за горами ли — пели сирены. — Ведь это — пули, Глеб!.. Я уж давно их не слышала… Глеб шел с винтовкой на изготовку, с ним рядом — Поля, тоже с винтовкой. Длинные ее кудри горели на солнце. Диспозиция Глеба была краткой и ясной. Отряд заходит в тыл бандитам с левого фланга и выбивает их из лесочка на лысину склона, под удар красноармейцев, которые их уничтожают. Сам же он будет руководить боем с вершины горы. — Слышишь, Глеб? Они — рядом: стреляют из-за вершины Они шли наверняка — вызвать панику, а потом разрушить бремсберг. Глеб не ответил. Он взбирался на крутизну, часто останавливался и оглядывался на бремсберг. Мехова не отставала от него. Глубоко внизу густой массой шевелился народ, и из этой гущи длинной вереницей ползли вверх по шпалам целые артели и одинокие фигуры. Куполом зеленела вершина. Железный треножник — геодезический знак — ярко горел красной ржавчиной. Они вползли на острую грань горы. Отсюда открывалось широкое отложье в рощах и перелесках, в лощинах и взгорьях. Далеко синели другие, еще более высокие хребты, а над ними мерцали отдельные вершины, покрытые розовым снегом. Чумалов и Поля легли у треножника — на вороха мелкого щебня. Пахло жженой травою и серным накалом цементняка. — Я ничего не вижу, Глеб… Где они? Поля поднялась на колени и потянулась к треножнику. Тинькнула натянутая струнка. Глеб дернул Полю за юбку. Мягко хрустнула и лопнула на боку скрепка. Поля засмеялась и села около Глеба. — Крючок оборвал… битюг!.. Что я теперь буду делать?.. Она нашла где-то булавку и приколола юбку. От вершины вправо по склону громоздилась скалистая стена, похожая на развалины древней крепости, заросшая кустарниками — туей, кизилом, шиповником. Между скалами, скрываясь в кустах, хищно крался с винтовкой в руках загорелый казак без папахи. Он приседал, прислонялся к камням, исчезал и опять появлялся. — Я его сейчас застрелю, Глеб… Я не выдержу… — У Поли дрожали руки и винтовка и горели глаза. — Лежи, тебе говорят!.. а то сброшу под откос… — Глеб угрожающе вытаращил на нее глаза. Он быстро побежал вниз, в сторону казака, и исчез из глаз Поли. Потом промелькнул в развалинах, пригибаясь к земле. Казак остановился, дернул испуганно головой и вскинул винтовку. Сердце билось у Поли гулко и прерывало дыхание, и ей казалось, что это рвались выстрелы в лесу, далеко под горою. Успел ли скрыться Глеб или его заметил казак? Вскочить, побежать туда, к ним… Нет, не успеть… Она быстро вскинула винтовку и нажала спуск, но выстрела не слышала, только дернуло в плечо и в уши ударил воздух. Поля вскочила и понеслась к утесам — туда, где был Глеб. Пласты скалы взрывались перед нею щебнем и пылью и обжигали щёки и лоб. У скалы, ломая кустарники, рыча, извивались в схватке Глеб и казак. Под ногами Поли задребезжала брошенная Глебом винтовка. С безумными глазами, обмазанный пеной и слюной, казак задался, хрипел, извивался в руках Глеба и тащил его за собой к откосу — в каменную пропасть. В тот момент, когда Поля нацелила прикладом в голову казака, Глеб одной рукой обхватил его шею, а другою сковал руку выше кисти и сломал на отлет. Казак заскрежетал зубами и взвизгнул. До дрожи во всем теле Глеб стянул туже узел на шее. Поля видела: пройдет еще миг, и оба они грохнутся в бездну. Она с размаху ударила прикладом в бок казаку. Он обмяк, замычал, и у него подломились коленки. — Не можу!.. Каюк! Рука Глеба соскользнула с шеи казака и сковала другую его руку. Глазами пойманного зверя смотрел казак на Глеба и дышал запаленно, со свистом. Из носа и рта стекала вместе со слюною кровавая жижа. Дергая сожженной башкой, он захлебнулся слюною и кровью и опять промычал: — Да пусти ж!.. Не можу!.. Сдаюсь!.. Поля вцепилась в плечо Глеба и рванула назад. — Скорей убирайся отсюда, Глеб!.. Разве ты не видишь — мишень? Глеб взглянул на нее непонимающими глазами и выпустил руки казака. Он тоже задыхался, хрипел и срывал с себя лохмотья рубахи. Потом схватился за кобуру, но револьвера не было. Истерзанный борьбою казак оглянулся, вздрогнул, оскалил кровяные зубы и быстро прыгнул к обрыву. — И-их, бисовые души, подлюки!.. Взяли казака на кочерыжку!.. Ловите казака в полете!.. Он взвизгнул и с разбегу кувырком полетел в пропасть. Глеб побежал к утесу и увидел, как тело казака кувыркалось далеко внизу по камням, шлепалось о выступы плит, вертелось в воздухе, опять шлепалось и швырялось в разные стороны. Рука Поли потянула его от обрыва. Из лесочка бежали врассыпную бандиты, спотыкались, стреляли, падали, кувыркались. Грохотали выстрелы, и пыль дымилась за вершиной, где скрывалась цепь красноармейцев. Поля лежала на животе и тоже стреляла. Винтовка больно била в плечо, а она, в бурном восторге, щелкала затвором, целилась и била по прыгающим фигуркам вдали. |
||
|