"Похищенная принцесса" - читать интересную книгу автора (Грейси Анна)

Глава 10

Калли скучала. Все утро она провела за шитьем, и теперь ей хотелось переменить занятие. Интересных книг в библиотеке не нашлось – видать, двоюродная бабушка Герта презирала легковесное чтиво, которое так обожали Калли и Тибби, поскольку в библиотеке не водилось ни единого романа, – писать письма ей было некому, поболтать тоже было не с кем.

Она даже предложила миссис Барроу помочь в руководстве горничными, что та восприняла с откровенным ужасом. Принцесса, взявшая на себя заботу следить за работой стаи бесполезных негодных девчонок? Боже упаси! И миссис Барроу заспешила прочь.

А принцесса, почувствовав определенное родство со стаей этих самых бесполезных негодных девчонок, уныло вернулась к своему шитью.

Крики и лязг лошадиных подков во дворе заставили ее вскочить и подбежать к окну. По кругу ходили две лошади, цокая копытами по булыжникам. В середине стоял Гэбриэл, наблюдая и давая указания.

Словно маленькая обезьянка к спине первой лошади прилепился Джим, его оживленное личико выражало восторг. Ее сын сидел на второй лошади, бледный, прямо держа спину, с застывшим от тревоги лицом, устроив руки, как положено.

Калли прижала ладонь ко рту. Сколько уже раз она наблюдала эту сцену, прелюдию к моменту, когда Ники на ходу сверзится на землю и будет лежать там, съежившийся и сгорающий от стыда после еще одной неудачной попытки.

Гэбриэл что-то произнес, и она увидела, как Ники замер и натянул поводья, остановив лошадь. Его личико застыло в ожидании, пока через двор к нему шагал, нахмурив брови, высокий мужчина.

Если он посмеет закричать на ее сына… Калли стояла, еле сдерживаясь, готовая лететь на защиту Ники.

Гэбриэл встал сбоку лошади, делая что-то руками, и тут она поняла, что он поправляет стремена. Калли моргнула. Она даже не заметила седло. В предыдущие разы сын садился на неоседланную лошадь.

Гэйб что-то сказал и отступил назад. Ники послал ему испуганный взгляд, затем усмехнулся. Он сделал какое-то движение, и лошадь пошла.

Калли внимательно наблюдала.

Пока лошади шли по кругу, напряженность Ники постепенно проходила. С лица пропало застывшее выражение, и он даже начал подавать реплики Джиму. Калли хотелось бы послушать, что они говорят, но она не могла оторваться от восьмиугольного окошка.

Гэбриэл что-то еще сказал, и мальчики пустили лошадей рысью. В какой-то напряженный момент Ники подпрыгнул, потеряв равновесие, вцепился в поводья, личико его побелело в ожидании падения, но Гэбриэл выкрикнул указание, и вдруг Ники воспрянул и попал в ритм бега лошади.

Калли почувствовала, что до боли в суставах сжала пальцы. Даже с такого расстояния она могла бы прочесть гордость в осанке сына. Он ехал верхом. В седле, не очень быстро, но один и без посторонней помощи.

Ники посмотрел на окно и увидел, что она наблюдает за ним. Глаза его светились. С превеликой смелостью он поднял руку и быстро помахал ей, его личико сияло радостью. Калли помахала в ответ, надеясь, что сын не видит слезы в ее глазах. Ники вернулся к урокам с еще более рьяным стремлением.

Взгляд Калли устремился к высокому мужчине в центре двора. Он смотрел на неё с непонятным выражением на лице.

Она одними губами беззвучно произнесла «спасибо», и Гэйб одарил ее медленной улыбкой, прежде чем повернуться к мальчикам.

Калли так и осталась наблюдать у окна. В горле встал комок, грудь стеснило. Защититься от Гэбриэла будет гораздо труднее, чем она думала.

Он исподтишка проник сквозь все ее оградительные барьеры.

* * *

Внезапно поднялась шумная суматоха и беготня, когда экипаж, которым правил Итен Делани, стремительно въехал под арку и во двор. Лошади испугались, мальчики вцепились в гривы, забыв все наставления, но, к счастью, никто не пострадал.

Гэбриэл подоспел вовремя, снял первым Ники, потом спустил на землю Джима, вручил мальчикам поводья лошадей и приказал отвести их в конюшню. Калли видела, почему он так поступил.

Итен был мрачнее тучи. Рядом с ним сидела Тибби, чопорно выпрямившись, вытянувшись, как стрела, с бледным и измученным выражением на лице.

Случилось что-то ужасное. Калли выбежала из комнаты.

Ее первоначальный страх, что мистер Делани сделал что-то чудовищное с Тибби, развеялся, стоило ей увидеть, как бережно тот помогает сойти Тибби с шаткого экипажа, словно Тибби ребенок или инвалид.

Лицо Тибби было мертвенно бледным, но она и виду не подала, когда большие ладони ирландца обхватили ее за талию. Она машинально пробормотала ему слова благодарности и встала, безучастно глядя перед собой.

- Тибби, что случилось? – спросила Калли, спеша к своей подруге.

Тибби попыталась что-то сказать и не смогла выдавить ни слова. Потом сглотнула и сделала еще одну попытку.

- Мой коттедж, - прохрипела она, – все сгорело. Сгорело до основания. Ничего не осталось, только уголь и зола.

А затем она ударилась в слезы. Калли, обняв, повела ее в дом.

- Неужели ничего не осталось? – спросил Гэйб Итена, когда женщины удалились.

- Совсем ничего.

Что, исходя из их обоюдного опыта, было очень подозрительным даже для коттеджей, крытых соломой.

- Так это умышленный поджог?

- Да, точно так, - подтвердил Итен, лицо его помрачнело. – Я ведь проверил дом перед тем, как мы ушли оттуда. Ничегошеньки не оставили, от чего могло загореться. Даже искры в камине – все чисто вымели, как есть.

- Вот ублюдки! Думаешь, месть? Они хотели застать принцессу, а она ускользнула из их лап, тогда они сожгли дотла дом ее подруги.

Итен кивнул.

- Наверно. Мож, понадеялись, что выкурят ее так вот. Дескать, приведет она их обратно к принцессе. Ничегошеньки-то нет обыкновеннее, как услыхать, что домик твой огнем занимается, так прибежать да и посмотреть. И так уже задала мне мисс Тибби чертову работенку, как бросилась-то выпрыгивать из экипажа. Все-то волновалась о бедном котике и книжках, то бишь.

По тону Итена можно было судить, что он не понимает, как кто-то о таком может беспокоиться.

- Этот бедный котик – самая уродливая образина, которую я когда-либо видел, - проговорил Гэйб, – побывавший во всех переделках старый рыжий бродяга с перебитым хвостом и … - он посмотрел на Итена, – … ушами, чуть-чуть похожими на твои.

Итен стал седлать свежую лошадь.

- Куда это ты собрался? – спросил Гэйб.

- Поеду-ка назад, проверю.

- Что проверишь?

Итен одарил его неопределенным взглядом.

- Да так, кой-чего.

Он вскочил на лошадь и поехал тем же путем, откуда вернулся.

* * *

Часом позже Калли спустилась вниз.

- Тибби сейчас отдыхает, - сказала она Гэйбу. – Бедняжка. Она потеряла все.

Калли повесила голову.

- Мне не следовало писать ей и приезжать сюда.

- Вы не виноваты, - решительно заверил её Гэйб.

- Нет, это моя вина. Я знала, что собой представляет граф Антон, – смесь вины и ярости промелькнула на ее лице, – ему не впервой сжигать чье-либо жилище. У него ужасный нрав, и он не терпит, когда ему перечат. Но уверяю вас, я никоим образом не могла ни на минуту представить, что он сотворит нечто подобное здесь, в Англии, где он не является членом правящей династии, - голос ее сорвался, задохнувшись от всхлипа, – на моей совести то, что случилось.

- Это совсем не так.

Калли смотрела в сторону. По щекам ее катились слезы. Она сердито смахнула их. Гэйб взял ее за подбородок.

- Ну-ка, посмотрите на меня. Вы ни в чем не виноваты.

- Я в ответе за это. Тибби моя подруга. Сейчас она стала бездомной, потому что пыталась помочь мне. Вы же не думаете, что я просто уйду и предоставлю ей самой заботиться о себе?

Да, Гэйб не мог такого представить. Ни на минуту. Его Калли … его Калли была одной на миллион.

Он притянул ее в свои объятия и долго держал. Потом мягко поднял ее залитое слезами лицо и поцеловал. Поцелуями он стирал слезы с ее щек и разглаживал горестную складку у губ. Это не было похоже на их прошлый поцелуй, в нем было ободрение. А также утешение. И нежность.

* * *

Вернувшись, Итен вошел в дом через кухню.

- Вы знаете, где может быть мисс Тибби? – спросил он у миссис Барроу.

Та кивнула.

- Бедная душечка, точно выжатая тряпка. Сидит себе в зимнем саду, хотя отчего кому-то хочется сидеть в таком мрачном обветшалом месте, понятия не имею.

- Точно, - согласился Итен и направился в зимний сад.

- Но она сказала, что хочет побыть одна, - бросила ему вслед миссис Барроу. На что тот не обратил внимания.

Зимний сад находился на задворках дома. Его стены состояли главным образом из окон. Должно быть, их поставил тот, кто построил восьмиугольное окно-эркер, подумал Итен, поскольку стиль был тот же, да и возраст, похоже, тоже, впрочем, все это казалось заброшенным. Окна покрылись налетом морской соли, а немногочисленные растения внутри давно приказали долго жить.

Он мог понять, почему мисс Тибби выбрала это место для уединения. Хорошее местечко, чтобы предаться горю. Итен нашел ее, тихо сидящей на скамье между засохшей пальмой в кадке и большим бурым папоротником.

- Мисс Тибби, - обратился он к ней и чихнул.

Она подпрыгнула и обернулась.

- О, мистер Делани, вы напугали меня.

- Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

- Да, разумеется, - сказала она печально, – боюсь только, что из меня сейчас не очень хорошая компания.

- Оно и понятно, - произнес Делани, лавируя между горшками с мертвыми растениями. Добравшись до места, где сидела Тибби, он просто встал перед ней.

Глаза у нее покраснели и опухли. Она взглянула на Итена, потом посмотрела вниз. Тибби, должно быть, понимала, на что она сейчас похожа, подумал он, и была чрезвычайно этим озабочена.

И тут Тибби, опустив взгляд, раскрыла от удивления рот.

- Мистер Делани, ваши руки! Они все исцарапаны и в крови.

Итен скривился.

- Знаю.

И снова чихнул.

- Но как… - глаза ее зорко уставились на его пальто, которое странно топорщилось и шевелилось.

- У меня тут есть кой-чего для вас, - произнес Итен и бережно расстегнул пальто. Его жилет вздулся, и из него раздался вой. Итен осторожно расстегнул пуговицы, залез внутрь, чертыхнувшись, отдернул руку, украшенную свежими царапинами, потом сунул ее снова и вытащил шипящего и рычащего кота.

- Кисонька! - радостно закричала Тибби и забрала животное из его рук.

- Будьте осторожны, это злой дикий ко… - голос его замер. Злое чудовище, в кровь исцарапавшее его руки так, что живого места не осталось, уютно прижалось к груди мисс Тибби, урча, как кофейная мельница, и тыча хозяйке в подбородок своей большой уродливой башкой. Единственный желтый глаз кота дьявольски подмигивал Итену, пока его хозяйка ворковала над ним, как над маленьким ребёнком.

- О, мистер Делани, как же я вам благодарна! Я уже думала, что потеряла его навсегда.

Слезы сверкнули на кончиках ее ресниц, но это были слезы счастья. На щеках заиграл румянец, а не та мертвенная бледность, что до этого пребывала на ее лице. Тибби непрестанно целовала кота в голову, зарывалась носом в его шерсть, гладя и лаская уродливое чудовище. Словно это было самое прекрасное создание в мире.

Странные эти женщины, не впервой подумал ирландец.

- Я знал, что вы о нем беспокоитесь, вот и…

- Конечно, беспокоюсь, и не могу выразить словами, как я благодарна. Но как же вы нашли его? Он обычно не идет к мужчинам.

Да он и к Итену не подошел. Итен заманил кота в сарай кусочками ветчины, которую купил на ферме, потом загнал в угол и набросил пальто. Кот принялся отчаянно драться, но Итен одержал над ним верх ценой собственных рук, наполовину разорванной рубашки, поврежденного жилета и заляпанного грязью пальто.

- О, я знаю подход к животным, - скромно заметил Итен. И вовсе не соврал, подумал он. Он вправду знал подход к большинству животных – только не к исчадиям ада.

Какое-то время они сидели в молчании: мисс Тибторп, гладя кота, а Итен – наблюдая и поражаясь. Она была истинной леди, такой маленькой, изящной и воспитанной. Он мог бы понять, если бы она завела кошечку – маленькое пушистое создание с изящными манерами и деликатными привычками. Но не эту огромную, уродливую, страшную старую образину, побывавшую в переделках – просто уму непостижимо.

Через какое-то время Итен осознал, что Тибби молчит. Уж слишком притихла. Он не мог разглядеть ее лица, оно было закрыто котом. Он наклонил голову и заглянул сбоку. По ее щекам катились слезы. Ему хотелось сказать что-нибудь утешительное, но ничего не приходило в голову. Раздалось хлюпанье. Итен вытащил платок и вручил женщине. Тибби отстранила кота и взяла платок, невнятно поблагодарив. Она вытерла щеки и высморкалась не по-женски основательно. Кот месил лапами и впивался коготками в ее ноги.

- Простите, - пробормотала она, – вы спасли Кисоньку, а он для меня важнее всего на свете. Я понимаю, что мне повезло, и стараюсь стойко держаться. Вот поэтому я и пришла сюда. Не хотела, чтобы Калли видела меня такой. Она во всем винит себя, я знаю.

- Не она же сожгла коттедж.

- Знаю. Но Калли знает кто это сделал и … Она несет всю тяжесть мира на своих плечах, эта девочка. Всегда все близко принимает к сердцу. В этом ее сила, но также и слабость.

- Сдается мне, вам бы со своими плечиками разобраться, собственными. Не о ней бы вам переживать. Это ведь вы все потеряли.

- Я все не потеряла. Просто вернулась к тому, с чего начинала после смерти папы. За исключением того, что у меня тогда были… были книги.

Эти слова вызвали новую борьбу с вернувшимся приступом слез.

Ее решение принять ситуацию так безропотно неожиданно тронуло Делани. В порыве души Итен похлопал ее по плечу. Ему больше были знакомы другие женщины, которые слишком явно выказывали свои чувства. Его последняя любовница Долорес швыряла вещи и громко и драматично рыдала. Такое Итен понимал.

Спустя несколько мгновений Тибби справилась с собой и еще раз основательно высморкалась.

- Простите. Книги - вот потеря, которая тревожит меня больше всего.

- Книги? – осторожно переспросил Итен. Она ведь потеряла дом со всеми этими милыми мелочами, такими чистенькими, сияющими и явно любимыми, а убивается лишь по книгам?

- О, да. Мои книги - самое дорогое, что у меня было. Некоторые из них принадлежали папе. Он был прекрасным учителем, знаете ли, и у него были редкие и незаменимые книги. А другие … некоторые из них были, как друзья, они так поддерживали меня.

- А, – сочувственно протянул Итен. Он понятия не имел, о чем она толкует. Друзья-книги? Поддерживали ее?

Единственная книга, пригодившаяся Итену, была та, которую он с парой товарищей сжег одной холодной ночью в горах Испании. Кто-то нашел ее в разграбленном доме. Большая книга. Она согревала их час или два.

Он не понимал, не знал, что сказать, чтобы утешить ее. Кроме лошадей, он не имел собственности, только одежду, да так, несколько мелочей. Ничего такого, чего нельзя было не сунуть в ранец. Итен выглянул в покрытое солью окно. Снаружи почти стемнело.

- Коттедж всегда можно отстроить, - произнес он.

- Я не могу себе это позволить. У меня была отложена небольшая сумма денег, но только лишь, чтобы кое-как сводить концы с концами вместе с моими курочками и садом. Коттедж был моей единственной собственностью. Это имущество позволяло мне сохранять независимость - оно да еще мизерная плата, которую я получала, давая уроки музыки.

- Так что вы будете делать?

Тибби вздохнула.

- Полагаю, мне вновь придется пойти в гувернантки.

- А вам это не по душе, мэм?

Она не ответила. Просто снова взяла кота и зарылась лицом в его шерсть.

Итен понял, что значит ее молчание. Он снова похлопал ее по плечу. Под его огромной нескладной лапой словно трепыхалась хрупкая маленькая птичка.

Кот послал ему злобный взгляд. Итен чихнул.

* * *

После ужина Калли поцеловала Ники, пожелав ему спокойной ночи, и спустилась вниз. Что это был за день. Впрочем, по мнению Ники, это был лучший день в его жизни.

Она не сомневалась, что для Тибби это был самый худший день в ее жизни.

Калли присоединилась к остальным в гостиной. Тибби сидела у камина с котом на коленях, разговаривая с Гэбриэлом. Мистер Делани устроился рядом за столиком и играл сам с собой в карты.

- Я объясняю мистеру Ренфру и мистеру Делани, что решила вернуться к своему бывшему занятию. Я снова буду гувернанткой, - обратилась к ней Тибби. – Если ты не возражаешь, Калли, я попросила мистера Ренфру взять меня в Лондон вместе с тобой. Нужно будет купить кое-какую одежду, и к тому же Лондон – лучшее место, чтобы обеспечить меня работой.

- Нет нужды искать работу, - тут же заявила Калли, – я найму тебя в качестве гувернантки для Ники.

Тибби затрясла головой.

- Нет, моя дорогая. Это очень любезно с твоей стороны, но я недостаточно образована для того, что требуется Ники. Я вполне обучена, что касается воспитания молодых девиц, и немного смыслю в математике, но что до греческого, латыни и всего прочего, то этого и в помине нет.

- Тогда я найму тебя в качестве моей компаньонки.

Тибби прямо посмотрела на нее и заявила твердым голосом:

- Принцесса Каролина, вы не несете ответственности за то, что мой коттедж разрушен, И я не буду у вас на содержании.

Калли одарила ее несчастным взглядом. Она отвечала за пожар в коттедже. Если бы она не искала убежища у Тибби, этого бы ничего не случилось. Но у Тибби имелась своя гордость.

Гэбриэл наклонился вперед.

- А не согласитесь ли вы послужить у меня, мисс Тибторп?

Тибби нахмурилась.

- В какой должности?

- В должности гувернантки. Мне нужно, чтобы кто-нибудь научил юного Джима читать и писать.

- Что? – воскликнул Итен Делани. Гэбриэл холодно взглянул на него, и тот вернулся к карточной игре.

- Видимо, скорей всего отец Джима не вернется, а миссис Барроу настойчиво стремится ввести чертенка в мой дом. Мне ничего не остается, как заняться его воспитанием.

Калли испытала восхищение от этого решения, как, впрочем, и недоумение, и в немалой степени подозрительность. Взять осиротевшего сына рыбака и платить кому-то за его воспитание крайне не соответствовало принятым в обществе правилам.

Тибби нахмурила брови: конечно же, ее одолевали те же сомнения, что и Калли. Но она осталась без дома и нуждалась в заработке. И поскольку она не примет милостыню от своей бывшей ученицы, то было бы неразумно отклонять вполне законное предложение должности.

- Если вы уверены, мистер Ренфру, то, безусловно, я принимаю ваше предложение, премного благодарна. Я буду обучать Джима до тех пор, пока он не достигнет достаточного уровня, чтобы занять место в деревенской школе наравне с другими мальчиками своего возраста. После этого я больше не буду злоупотреблять вашим великодушием.

- Думаю, это могло бы стать подходящей платой, – он вручил ей полоску бумаги, на которой была написана цифра.

Тибби взглянула на нее и зарумянилась.

- Это очень щедро, - с запинкой произнесла она.

- Чепуха, с этим парнишкой хлопот не оберешься, я уверен. Острый, как клинок, но с зазубренными краями. Полагаю, он всю жизнь рос сам по себе.

Тибби улыбнулась.

- О, я не против им заняться. Мне нравится Джим и его зазубренные края. У него смелая и любознательная натура. В данное время я стану учить обоих мальчиков вместе. Имея столь разное происхождение, они многому могут научиться друг у друга.

Итен оторвался от карт.

- Чему может наследный принц научиться у такого парнишки, как Джим, который даже имя свое писать не умеет?

Тибби повернулась к нему и сдержанно произнесла:

- Только из-за того, что Джим не имел возможности учиться, не следует предполагать отсутствие у него здравого смысла и преуменьшать ценность его существования для общества, мистер Делани. Чуть подучившись, кто знает, что Джим сможет осуществить в своей жизни? Люди рождаются в нищете и невежестве, но не обязаны пребывать в них вечно.

Она сложила свое шитье и отложила в сторону.

- Наверное, я подхватила несколько радикальных идей от своего отца, но я верю, что люди могут многому научиться, если встанут на место других.

Итен уставился на нее.

- Помимо прочего, - продолжила Тибби, – я полагаю, что большая часть знаний Ники будет черпаться из книг. С другой стороны, у Джима, хотя и совсем неграмотного, имеется обширный запас познаний об окружающем мире. И превосходство в их практическом применении.

- Мисс Тибторп, какая досада, что вы никогда не встречались с моей бабушкой Гертой, - заметил Гэбриэл, – думаю, вы бы нашли с ней общий язык.

Он кивнул в сторону портрета женщины с суровым взглядом.

Тибби нахмурилась, словно только что вспомнила кое-что.

- Как я могу учить Ники с Джимом, когда вы забираете его завтра в Лондон?

Гэбриэл выглядел удивленным.

- Вы поедете с нами, конечно. Вы же сами сказали, что вам требуется пройтись по магазинам.

- Да, я так думаю… но, что насчет Джима?

- Он тоже поедет. Мне кажется, ему придется по вкусу поездка в Лондон. И в долгом путешествии у Ники будет товарищ.

- Но как мы узнаем, в самом ли деле его отец скончался? Мы не можем просто так взять ребенка, словно какого-то потерявшегося щенка, и увезти его из прихода.

Гэйб задумался.

- Вы правы. Разузнаю-ка я побольше об этом деле.

Он повернулся к Калли.

- Принцесса, могу ли я заинтересовать вас игрой в карты? И, Итен, может, мисс Тибби предложит тебе сыграть в шахматы. Прошлым вечером я заметил, что, кажется, она весьма неплохо знакома с этой игрой.

Несколько мгновений спустя Калли оказалась с картами в руках, хмуря брови в попытке вспомнить правила игры в безик . Без видимых усилий Гэйб все устроил: работу для Тибби, будущее Калли, обучение ее сына и Джима, и к тому же нашел им развлечения на весь вечер.

- Почему вы взяли на себя заботу о воспитании первого попавшегося осиротевшего мальчика? – спросила его Калли, пойдя картой наудачу.

Гэйб взглянул на портрет.

- Это все наследие бабушки Герты. Она частенько подбирала беспризорных, никому ненужных мальчишек. Полагаю, что именно так миссис Барроу и стала на нее работать – они с бабушкой оказались родственными душами, находящимися на противоположных концах общественной лестницы. Бабушка Герта пригрела меня, а миссис Барроу дала приют Гарри.

Он сделал ход.

- Бабушка Герта устраивала наше будущее, а миссис Барроу по-матерински заботилась о нас.

- Но я думала, что Гарри - ваш брат.

- Единокровный брат, - поправил ее Гэйб, – родился не на той стороне одеяла. У нас один отец, но мать Гарри была служанкой. Когда она обнаружила, что ждет ребенка, мой отец заплатил деревенскому кузнецу, чтобы тот женился на ней.

- О, - произнесла Калли, не зная, что сказать, поскольку затруднялась спросить, а не родился ли он тоже не на той стороне одеяла. Она выложила еще одну карту.

- Моя матушка была замужем за отцом, - уточнил Гэйб, – но в то время они ужасно ссорились, и к тому же оба изменяли друг другу, поэтому, когда она заявила отцу, что я не его сын, он ей поверил.

- Но это же чудовищно! - воскликнула Калли. – Как она могла так поступить с ним? И с вами?

Гэйб пожал плечами.

- Полагаю, их брак был хорошо известен своими бурными сценами. Или следует сказать: печально известен?

- Что означает: вы полагаете? Разве вы не знали?

- Нет, не знал. Они мирились, когда мне было три года, и снова, когда мне исполнилось шесть, но отец не позволил моей матери привезти меня домой ни в один из этих случаев. Меня воспитывали в Лондоне. Он терпеть меня не мог и

отказывался видеть, хотя она настаивала, что я его законорожденный сын, – Гэйб пожал плечами, – он так ей никогда и не поверил.

- Но это же ужасно.

- Вообще говоря, нет. У него не было оснований верить ей, ее супружеские измены стали столь же притчей во языцех, как и его собственные.

Калли нахмурилась.

- Тогда откуда… - начала принцесса, но замолчала. У нее чуть не вырвался неуместный вопрос. Она прикусила губу.

- Откуда я знаю, что действительно прихожусь сыном своему отцу? – продолжил за нее Гэйб. – А я ведь предупреждал вас насчет прикусывания губок – вы делаете все не так. Хотите, чтобы я снова показал, как надо?

Калли почувствовала, как запылало лицо.

- Прекратите! – зашипела она. – Не перед всеми же!

Гэйб тяжело вздохнул.

- Суровы же вы с мужчинами, знаете ли. Так на чем мы остановились? Ах, да. Вас интересует, почему я уверен, что не являюсь незаконнорожденным? – напомнил Гэбриэл и, прежде чем она сообщила ему, что не столь невоспитанна, чтобы интересоваться такими вещами, продолжил: – У нас с Гарри лишь несколько месяцев разницы, но между нами заметно сходство. Разве это не служит объяснением?

Да, это так. Очевидно, при разных матерях сходство они получили от его отца.

Впрочем, это не объясняло, почему они с Гарри выросли вместе, и почему его воспитывала бабушка Герта, а Гарри рос как трава в поле. Ей не составило труда понять, почему он говорил о себе, как о нуждающемся ребенке. В столь ужасной ситуации таким бы стал любой.

- Вы говорили, что росли вместе с Гарри.

- Да, бабушка Герта взяла нас под свое крыло, – Гэйб резко кивнул головой в сторону женщины на портрете, – незамужняя тетушка моего отца, наглая фурия, которую большинство людей боялось до смерти.

Глядя на портрет, Калли могла хорошо себе это представить.

- В один прекрасный день она заявилась в лондонский дом моей матери, решительным шагом прошла в детскую и просто-напросто конфисковала меня. Заявив матушке, что та неспособна вырастить дитя, не говоря уже о наследнике Ренфру, и что она, тетушка Герта, с настоящего момента займется этим сама. Потом сграбастала меня – в буквальном смысле, думаю, мне было около семи, – вручила кучеру, как посылку, и умчала нас в своей карете.

Калли была потрясена.

- И ваша матушка не боролась с ней?

Гэйб чуть покачал головой.

- Матушка ни слова не вымолвила. Наверно, ей стало легче, что я убрался с дороги.

Калли не могла понять беспечность, с которой он рассуждал об этом.

- А я бы убила каждого, кто попытался бы отнять у меня сына.

Гэйб улыбнулся.

- Охотно верю. Впрочем, бабушка Герта была не из тех, кому смели перечить. Большинство окружающих боялось ее.

- И неудивительно, судя по ее поведению. Бедный малыш. Вы, должно быть, сильно боялись.

Он побил козырем ее карту.

- Поначалу так и было. Впрочем, прошло совсем немного времени, и я понял, что под внешностью этого Аттилы в женском обличье скрывается воистину золотое сердце. Бабушка Герта была просто-напросто само очарование.

Он взглянул на портрет и поднял бокал, провозгласив тост:

- За бабушку Герту, сделавшую из меня человека, каков я на сегодняшний день.

И выпил.

Калли наблюдала, как пришло в движение его мощное горло, пока он пил. Бабушке Герте было чем гордиться.

- А Гарри воспитывался сам по себе? – спросила она чуть погодя.

Гэйб отставил бокал в сторону.

- Гарри был сильно похож на Джима, когда я впервые встретил его – дикий маленький оборвыш. Но бабушка Герта выучила его – она обучала нас вместе и, к ярости отца, послала в школу, где он когда-то учился. В конечном счете, он нас оттуда забрал, тогда взамен она отправила нас в Харроу, чем разозлила отца почти в той же степени, - вспомнив, он усмехнулся, – бабушка Герта была радикалкой и не придерживалась правил вежливости и манер аристократии. И в то же время она была превеликой снобкой, считавшей, что Ренфру – даже незаконнорожденные – превыше всех на свете. Она завещала мне свое состояние, но Гарри она тоже оставила наследство, а моя доля имеет дюжину оговорок. Принятие на службу мисс Тибторп будет удовлетворять одной из них. Бабушке Герте доставило бы удовольствие обучение сына рыбака совместно с наследным принцем. И ей бы очень понравился ваш мальчик. Больше всего она восхищалась храбростью.

* * *

Им предстояло отправиться в Лондон сразу же после завтрака. Калли и Тибби упаковали свои скудные пожитки, и сундуки ждали своего часа в холле. Кисонька сердито завывал внутри плотно сплетенной ивовой корзинки, одна его рыжая лапа яростно норовила зацепить каждого, кому посчастливилось проходить мимо в пределах досягаемости. Рядом сидела Юнона, изредка принюхиваясь к корзинке и с интересом наблюдая, как рыжая лапа кота безуспешно пытается шлепнуть по ней.

Завтрак проходил спокойно. Миссис Барроу оказала им честь и приготовила горы бекона, яиц, острые почки, копченую рыбу, кучу ломтиков хлеба и горячий ароматный кофе, но, казалось, ни у кого не было желания хорошо подкрепиться, кроме Гэбриэла.

- Мистер Гэйб! – миссис Барроу ворвалась в столовую. – По дороге едет сэр Уолтер Тинкнелл с парой своих людей, и с ним еще солдаты – с полдюжины – иностранцы, полагаю, и все верхом.

Все поспешили к окну. Действительно, по дороге спускалась небольшая кавалькада. Во главе ехало двое мужчин. Один - краснолицый, пожилой и толстый, облаченный в тесное синее пальто с большими золотыми пуговицами - ехал верхом на смирном гунтере. Другой был красивым и изящным блондином и являл собой безупречный мужской образец. Стройный, гибкий, с уверенной властностью, он скакал на великолепном черном жеребце, словно родился в седле. Тонкие золотистые усики подчеркивали его верхнюю губу. Его форма, черная, богато украшенная золотом, хорошо смотрелась на нем. Увенчанный бубенчиком кивер с золотым гербом и загнутым пером красовался на голове.

Калли почувствовала, как все внутри похолодело.

- Это граф Антон!