"Дачная лихорадка" - читать интересную книгу автора (Гольдони Карло)

Явление десятое


Филиппо, потом Джачинта и Бриджида.


Филиппо. Теперь обсудим. Я бы не хотел, чтобы меня упрекали за то, что я пригласил ехать с нами молодого человека, когда у меня дочка — невеста. Но, черт возьми, это в настоящее время вещь самая обыкновенная! Почему должны осуждать меня одного? Можно тогда то же сказать про синьора Леонардо — он едет с нами — и про меня, потому что я еду с его сестрой. Я человек пожилой, правда, но вовсе уж не такой старый, чтоб меня нельзя было больше в чем-нибудь подозревать. Эх, нынче нет больше этих тонкостей! Деревенская простота нравов прививается горожанам. На лоне природы нет тех условностей, которые требуются в городе. А потом, в своем доме я сам знаю, что может меня компрометировать. Моя дочь благоразумна, хорошо воспитана. Вот и она, благослови ее бог!

Джачинта. Синьор отец, не откажите мне еще в шести цехинах.

Филиппо. На что вам, дочка?

Джачинта. Заплатить за шелковый плащ, который я надену в дорогу от пыли.

Филиппо (в сторону). Конца этому не будет. (Громко.) Необходимо разве, чтобы он был шелковый?

Джачинта. Совершенно необходимо. Просто неприлично носить холщевый пыльник. Он должен быть шелковый и с капюшоном.

Филиппо. А на что же капюшон?

Джачинта. На ночь, от ветра, от сырости, от холода.

Филиппо. Но разве не лучше капор? Разве капоры не лучше защищают?

Джачинта. Ах, капоры!

Бриджида. Ха-ха-ха, капоры!

Джачинта. Что ты скажешь, Бриджида, насчет капора?

Бриджида. Уморили, синьор… Капоры!.. (Смеется.)

Филиппо. Что такое? Я сказал нелепость какую-нибудь? Глупость? Чему тут удивляться? Разве никто не носит капоров?

Джачинта. Какая безвкусица!

Бриджида. Какое старье!

Филиппо. Но с каких это пор не носят капоров?

Джачинта. По меньшей мере два года.

Филиппо. И в два года они обратились в старье?

Бриджида. Разве вы не знаете, синьор: то, что носят год, не носят следующий?

Филиппо. Да, это верно: за короткое время я видел чепцы, повязочки, косынки, капоры… Сейчас в моду вошли капюшончики. На будущий год, может быть, вы наденете на голову башмак.

Джачинта. А почему вы так удивляетесь женщинам? Разве мужчины не хуже нас? Бывало, когда мужчины ехали в деревню, они надевали суконную куртку, шерстяные гамаши, тяжелые башмаки. Теперь они тоже надевают пыльник, легкие туфли с блестящими пряжками и едут в шелковых чулках.

Бриджида. Не носят с собой больше палок.

Джачинта. Ходят с хлыстиком.

Бриджида. Берут зонтик для защиты от солнца.

Джачинта. А потом еще говорят о нас…

Бриджида. Они еще хуже нас.

Филиппо. Ничего я об этом не знаю. Знаю, что пятьдесят лет назад я одевался так же, как и сейчас.

Джачинта. Это все пустые споры. Дайте мне, пожалуйста, шесть цехинов.

Филиппо. И придем к заключению, что тратить деньги всегда было модно.

Джачинта. Мне кажется, что я из самых скромных.

Бриджида. Синьор, вы ничего не знаете. Взгляните, что другие делают на даче, и вы заговорите по-другому.

Филиппо. Отсюда следует, что я должен благодарить к мою дочь за любезность, что она помогает мне делать сбережения.

Бриджида. Уверяю вас, что более экономной дочери не бывает.

Джачинта. Я довольствуюсь самым-самым необходимым — и больше ничего не требую.

Филиппо. Милая моя дочка, необходимое или нет… знайте, что я всегда желаю угодить вам. За шестью цехинами приходите в мою комнату, и вы их там получите. Но что касается экономии, поучитесь ей немного, потому что, когда захотите выйти замуж, вам будет трудно найти мужа с характером вашего отца.

Джачинта. В котором часу мы едем?

Филиппо. Да, кстати. Около четырех, должно быть.

Джачинта. Я думала — раньше. А кто с нами едет в карете?

Филиппо. Кроме вас, едем — ваша тетка и четвертым еще — благородный синьор, мой приятель, которого вы тоже знаете.

Джачинта. Старик какой-нибудь, наверно?

Филиппо. Вам было бы неприятно, если бы это был старик?

Джачинта. Ах, вовсе нет! Достаточно, если это не урод. Пусть даже старик; раз у него приятный характер, с меня этого достаточно.

Филиппо. Это молодой человек.

Джачинта. Тем лучше.

Филиппо. Почему же "тем лучше"?

Бриджида. Потому, что молодежь, естественно, гораздо веселее и остроумнее. Будет и вам весело, вы не заснете в дороге.

Джачинта. А кто этот синьор?

Филиппо. Синьор Гульельмо.

Джачинта. Да, он остроумный молодой человек.

Филиппо. Синьор Леонардо, мне кажется, поедет в карете со своей сестрой.

Джачинта. Возможно.

Бриджида. А я, синьор, с кем поеду?

Филиппо. Ты поедешь, как всегда, морем, в фелюге,[4] с моей прислугой и с прислугой синьора Леонардо.

Бриджида. Но, синьор, море мне вредно. В прошлом году я чуть не утонула, и нынче мне не хотелось бы ехать морем.

Филиппо. Не желаешь ли ты, чтобы я нанял для тебя коляску?

Бриджида. Простите. А с кем едет слуга синьора Леонардо?

Джачинта. Как раз его слуга едет не морем. Бедненькая Бриджида! Позвольте ей ехать с ним.

Филиппо. С лакеем?

Джачинта. Да. Что тут такого? Чего вы боитесь? Мы ведь тут поблизости; и потом, Бриджида — честная девушка.

Бриджида. Что касается меня, даю вам слово. Сяду в экипаж, засну и не взгляну даже на него.

Джачинта. Мне гораздо удобнее иметь служанку под рукой.

Бриджида. Все дамы возят с собой своих служанок.

Джачинта. В дороге мне может понадобиться тысяча вещей.

Бриджида. Так я буду поблизости, готовая услужить синьоре.

Джачинта. Дорогой отец!

Бриджида. Ваша милость!

Филиппо. Не знаю, что сказать. Не могу сказать — нет, не способен сказать — нет и никогда не скажу — нет.


(Уходит.)