"Мир дважды" - читать интересную книгу автора (Мариныч Елена)

9

Развалины остались далеко позади, и Мила с Жекой перешли на шаг. Оглядевшись вокруг, Жека сказал.

— Давай туда, — и указал на небольшую рощицу.

— Туда они не сунуться, там болота, — пояснил он.

— Отлично. А мы там не сгинем?

— Незнаю, — пожал плечами Жека. — Но если повезёт, встретим одного моего знакомого. Уже почти стемнело, надо бы найти какое-нибудь укрытие.

— Там какой-то домик, — неуверенно произнесла Мила.

В сгустившихся сумерках тяжело было что-то разобрать, но вдали действительно что-то виднелось. Они направились туда.

— Ты бы посветила, что ли, — сказал Жека.

— Я незнаю как, — ответила Мила.

— То есть, как не знаешь? Посохом и посвети.

— Да я его второй раз в руки взяла.

— Но ведь обращаться-то с ним умеешь?

— Что я умею делать с посохом, так это наводить беспорядок.

Жека засмеялся.

— Охотно верю. Но ты всё-же попробуй, может получиться?

Мила стала вертеть посох в руках.

— Незнаю, может сказать что надо?

— Нет, вряд-ли. Гиффорд как-то говорил, что этот посох необычный. Он оживает и служит лишь тем, у кого врождённые магические способности и душа светлая. В общем, он служит только добру. И ещё он говорил, что посох понимает своего хозяина.

— Ты хочешь сказать, что я обладаю врождёнными магическими способностями?

— А разве нет? — удивился Жека.

— Я незнаю.

— Ну, теперь знаешь.

Мила замолчала на минуту, сосредоточенно о чём-то думая. Камень на посохе начал слабо светится.

— Получается, — удивлённо сказала Мила. И тут же камень засветился ярче.

— Вот так-то лучше.

Они подошли к небольшому заброшенному домику.

— Посмотрим, — сказал Жека и вошёл внутрь. Дверей и окон не было. На полу росла трава. Были лишь стены да потолок.

— Дааа, — протянул он. — Ну, что ж. Попробуем продержаться до утра здесь.

— А от кого надо прятаться? — спросила Мила.

— Ну, в этих местах в основном оборотни, вампиры да болотники водятся.

Он говорил спокойно и несколько устало. Мила почувствовала, как у неё зашевелились волосы от страха.

— Да ты особо не беспокойся. Вот сейчас забаррикодируемся и даст бог, до утра дотянем.

Мила пристроила посох в углу и, обернувшись, сказала.

— Тогда давай быстрее укрепляться. Я до жути боюсь.

Тут в открытую дверь влетела огромная летучая мышь. Почти перед самым лицом Милы она попыталась остановиться, нелепо замахав крыльями в обратную сторону. Мила пронзительно завизжала. В ответ летучая мышь, тоже завизжала вполне как человек и, метнувшись в сторону, с глухим ударом врезалась в стену. Мила спряталась за Жеку и, дрожа от страха, спросила.

— Это, что было?

— Вампир, — спокойно ответил он.

Мила вновь завизжала. Упавшая летучая мышь превратилась в человека. Прижавшись спиной к стене он, с ужасом глядя на Милу, которая, не переставая визжать, пряталась за Жекой, стал подниматься по стене вверх и, забившись в угол под потолком, спрятал голову под плащом. Мила замолчав, выглянула из-под руки парня и шопотом спросила.

— Он улетел?

— Нет, но ты его здорово напугала, — ответил Жека, и указал куда-то под потолок. Мила посмотрела туда и вновь завизжала.

Когда, наконец, визг прекратился, он сказал.

— Знаешь Мила, если бы у меня на спине были уши, я бы оглох.

— Ты, что не боишся его? — удивилась она.

— Этого, нет.

— Он же вампир, — воскликнула она. — И пьёт человеческую кровь.

— Кто? Я? — послышалось сверху. — Вот уж нет. У меня от неё изжога.

— И несварение желудка, — добавил Жека. — Ну, всё Мелькор, спускайся, — обращаясь к вампиру, сказал он.

Тот потихоньку начал спускаться, опасливо поглядывая на Милу.

— Мы с ним приятели, — сказал Жека. — Ты уж не пугай его больше. Ладно?

Мелькор спустился и бесшумно подошёл к ним.

— Я ведь не знала, — сказала Мила и, повернувшись, увидела рядом с собой вампира. От неожиданности, она подпрыгнула на месте и громко взвизгнула. Мелькор тут же взвился вверх и застыл на потолке.

Женька захохотал.

— Тебе смешно, — опускаясь плавно вниз, сказал Мелькор. — А я чуть со страху не умер.

— Ты же не можешь умереть, ты же уже мёртв!?

— Я!? С чего Вы взяли?

— А разве нет? — неуверенно проговорила Мила.

— Нет, конечно! — возмутился Мелькор. — Я жив, и собираюсь пожить подольше. Хотя теперь я не уверен, что у меня это выйдет, потому что Вы, юнная леди, доведёте меня до инфаркта, — закончил он, на повышенных тонах.

— Ну откуда я могла знать, — слегка виноватым тоном сказала девушка.

— Ха. Все знают, а Вы одна не в курсе.

— Да откуда мне знать? — возмутилась Мила. — Я здесь вообще недавно.

— И откуда же Вы к нам прибыли? С Луны, что ли?

— Почти. Я из другого мира, и сюда попала случайно.

Наступила пауза, которую нарушил Жека. Уперев руки в бока он, усмехнувшись, сказал.

— Ну, жуки. И ничего не сказали, — он почесал затылок. — Хотя мог-бы и сам догадаться. За четыре года полстраны исходил и не встретил ни одного человека с огненными волосами.

Тут он заметил, что Мелькор стоит, застыв с открытым ртом и вытаращенными глазами. Жека подошёл к нему и щёкнув пальцами перед его носом нараспев сказал.

— Очнись дружок, у тебя пирожки стащили.

Мелькор вздрогнул и ничего не понимая, спросил.

— Какие пирожки?

Мила и Жека расхохотались. Поглядев на них с удивлением, Мелькор махнул рукой.

— Да ну вас.

— Не обижайся, — сквозь смех сказал Жека и, успокоившись, обратился к нему. — Послушай, здесь так неуютно, а Мила всё-таки дама. Не приютишь на ночь?

— Куда ж я денусь. Только не визжать, — тут-же поставил он условие.

— Не буду, — пообещала Мила. Она уже пришла в себя, но благоразумно держалась поближе к Женьке, что вполне устраивалоМелькора, который предпочёл держаться от неё подальше.

Примерно, через полчаса, они подошли к небольшому и уютному домику. И лишь войдя внутрь, вздохнули с облегчением. В не большой гостинной горел камин. Обставлена гостинная была со вкусом, хотя, по мнению Милы, слегка мрачновато. Однако на столике у окна она заметила большую вазу с живыми цветами. «Ну, хоть что-то» — подумала она. Но высказывать вслух свои мысли не стала.

Тут Мила смогла спокойно рассмотреть Мелькора. Это был худощавый мужчина лет тридцати, среднего роста с аристократической внешностью. Аккуратная причёска, ухоженные руки с длинными пальцами, какие бывают у музыкантов. Бледноватое лицо, прямой нос и тёмные глаза. Из-под верхней губы виднелись два клыка, от которых у девушки мороз прошёл по коже. Он был одет во всё чёрное, а на плечи был накинут широкий, чёрный плащ.

— Может это и к лучшему, — произнёс Мелькор, опускаясь, в мягкое кресло, и жестом приглашая гостей последовать его примеру.

— Узнают, кого приютил, уважать будут, — мечательно добавил он.

— Мелькор, единственный такой, — пояснил Женька, усаживаясь в кресло. — Остальные и кровь человеческую пьют, и безобразничают.

— А почему уважать будут? — поинтересовалась Мила.

— Да предсказано, что явится в наш мир, могущественная волшебница, неся в своих волосах свет солнца, а в глазах зелёное пламя. И никто не сможет скрыть от неё свою душу. Она будет наказывать тех, у кого увидит мрак в душе. А на днях прошёл слух, что предсказание сбывается. Мол — видели её.

— Это ты про меня что ли? — удивилась она.

— О Вас, милая леди, — сказал он. — Волосы огненного цвета, глаза зелёные. Внешность подходит под описание.

— Да, что вы заладили, огненного цвета, да огненного цвета. Я просто рыжая и всё. У нас много таких.

— У вас может быть, а у нас ни одного, — сказал Жека. — А знаешь ведь он прав. Внешность подходит и мужику влепила за дело.

— Ага, и сдачи получила.

— Ну, наказала же!?

— Женечка! — ласково сказала Мила. — Ты случайно не перегрелся на солнышке?

— Да даже если всё не так, зачем разубеждать людей, — не обратив внимания на её слова, сказал Жека.

— Рано или поздно правда ведь откроется!? — возмутилась Мила.

— А почему ты считаешь, что не можешь ею быть? — поинтересовался Мелькор.

— Вот именно, — поддержал его Женька. — Мы уже выяснили, что у тебя врожденные магические способности. И то, что посох Гиффорда тебя слушается, о многом говорит.

— Гиффорд мне говорил, что в нашем мире рождаются маги, но это вовсе не значит, что я та о ком у вас тут предсказывали.

— Но это ведь можно проверить, — сказал Мелькор.

— Как? — поинтересовался Жека.

— Видишь ли, прикосновение волос этой волшебницы любому ночному существу приченяет боль. Обжигает, — пояснил он. И взглянув на Женьку, воскликнул. — Ты что это задумал?

— Ну, ты ведь ночное существо?

— Ночное, — подтвердил он и добавил категорично. — Но я не псих, чтобы на себе опыты проводить.

Мелькор начал вставать с кресла, заметив, что Жека встал и направляется в его сторону. Пятясь от надвигающегося на него парня, вампир, заговорил.

— Даже не думай.

— Ну, что ты испугался? Мы осторожно, совсем чуть-чуть. Может ничего и не произойдёт.

— А если обожжёт? Тебе хорошо говорить, а мне вот совсем не хочется, проверять, — говорил Мелькор пытаясь отойти от Женьки подальше. Но тот его упорно преследовал.

— Сам подумай, если всё так, у тебя, ведь даже доказательства будут. Покажешь ожог, и никто сомневаться не будет. Ну не упрямся, будь хорошим мальчиком. Ведь сам считай, предложил.

— Язык мой, враг мой, — остановился Мелькор. — Ну ладно, так и быть. Только чуть-чуть.

— Вот и умница, — похвалил его Жека.

Вздохнув, Мелькор медленно подошёл к Миле.

— А может всё-таки, на ком нибудь другом попробуем?

— На ком?

— Ну, на ком-нибудь. А?

— Мужайся ты единственный кому я верю.

— Да вы с ума посходили. — возмутилась Мила. — Прямо как дети, честое слово. Наслушались сказок и поверили во всю эту чушь.

— Вот сейчас и проверим, чушь или нет.

Мелькор закатил рукав и, зажмурившись, протянул руку вперёд. Жека взял прядь волос Милы и отделил несколько волосков. Затем подумав, добавил ещё немного. Мила фыркнула. Жека поднёс палец к губам и прошептал.

— Тихо. Эксперимент начинается.

Он осторожно провёл волосами по руке Мелькора. Тот, взвыв от боли, отдёрнул руку и стал махать ею в воздухе, подвывая. От руки шёл дым и не прекращался, как Мелькор не пытался потушить невидимый огонь. Мила подскочила и, подбежав к вазе с цветами, схватила её. Выбросив цветы, она выплеснула воду на руку Мелькора, заодно облив и его самого. Что-то зашипело, и дым исчез. Мелькор стоял, держа перед собой обожжёную руку. С него стекала вода, и вид у него был страдальческий.

— Нет. Я так и до утра недоживу. — жалобно проговорил он.