"Сильбо Гомера и другие" - читать интересную книгу автора (Босов Геннадий)

ОГРАБЛЕННЫЕ ФАРАОНЫ

Ограбленные фараоны

Любящие жизнь и ненавидящие смерть

Э. Верхарн. Золото

Спрячь золото верней!

Насколько могущественные при жизни владыки стран и народов, уносившие с собой в загробный мир накопленные или завоеванные богатства, настолько бессильные после смерти, они еще в древности оказывались во власти тех людей, которых сегодня называют «грабителями могил». И это странное ремесло, насчитывающее уже не одну тысячу лет, зародилось в глубокой древности — видимо, в то время, когда первый владыка решился доверить свои сокровища земле, пытаясь обеспечить себе безбедное существование и на «том свете».

…Оказалась пустой самая древняя пирамида Египта, ступенчатая усыпальница Джосера, быть может, предполагают исследователи, ограбленная спустя 500 лет после ее постройки. Взломщики этого каменного сейфа двигались в направлении к усыпальнице фараона, уже около четырех с половиной тысяч лет назад проделывая исключительно тяжелую работу: при помощи примитивных орудий они пробивали дорогу к сокровищам в толще пирамиды и скального основания… Пустыми оказались могилы священных быков древних египтян — Аписов… Пустыми были могилы самых древних фараонов в Абидосе, вторая по величине пирамида Хефрена, «пирамида ужаса» последнего царя «солнечной династии» Унаса и многие-многие другие усыпальницы владык Египта.

«Алчны сердца, на чужое зарится каждый… В сердцах воцарилась корысть. Что толку — искать в них опоры?… Зло наводнило землю, нет ему ни конца и ни края…» — читаем мы в одном из папирусов последних столетий Древнего царства (история Египта делится исследователями на три условных периода: Древнего, Среднего, Нового царств и историю позднейшего времени VII–III вв. до н. э., вплоть до завоевания Египта войсками Александра Македонского и начала эллинистического периода). Где-то во время написания папируса «Спор разочарованного со своей душой» заканчивалась грандиозным восстанием крестьян и рабов «эпоха великих пирамид». И где-то, видимо, в это же время мумии Джосера, Хуфу-Хеопса, Хаф-ра-Хефрена, Менкаура-Микерина и других «бессмертных владык» Египта были извлечены из Города Вечности (некрополя) и выброшены наружу вместе с сокровищами. Понятна поэтому великая «тоска и печаль» по добрым старым временам «закона и порядка» разочарованного автора папируса. Скорее всего им был, как считают египтологи, кто-то из отживающей свой век старой аристократии Египта, томимый сознанием своей исторической обреченности, — в предчувствии грозных событий 2250 годов до нашей эры, которыми датируется некоторыми исследователями это народное восстание против «отцов пирамид».

Разграбление и осквернение «святых могил» еще в период Древнего царства привело к тому, что в эпоху Среднего царства египтяне начали изыскивать всевозможные и порой весьма хитроумные способы сокрытия и предохранения усыпальниц владык и знати. Так, например, в период Среднего царства они уже перестали строить прежние гробницы-мастабы (от араб, «скамья» — из-за внешнего сходства со скамьей прямоугольных зданий-гробниц со слегка наклоненными стенами и плоской крышей), легко заметные на поверхности, и начали зарывать знатных покойников в глубокие скальные могилы. Гробницы старались не только тщательно маскировать, делать их как можно глубже, прикрывая сверху тоннами земли и песка, но и сложнее по своему внутреннему устройству.

Например, что «выдумал» архитектор Сенусертанх, живший в период XII династии (2000–1785 гг. до н. э.) эпохи Среднего царства. Так, весь наклонный ход к подземному склепу он приказал завалить после своего погребения глыбами камней, а конец его — у коридора, ведущего к усыпальнице, — засыпать грудами песка. При этом над тем местом, где лежал песок, была вырыта огромная вертикальная шахта до «дневной поверхности», тоже наполненная сухим песком. Если бы грабители даже расчистили проход, вынув огромные камни, то, по мере того, как они вынимали бы песок, новые порции его все время поступали бы сверху, не давая возможности добраться до могилы. Черпай себе песок, как воду решетом! Но вот что еще придумал для себя изобретательный архитектор — четыре расположенные друг за другом, опускающиеся наглухо плиты-двери, запиравшие в коридоре доступы к склепу с усыпальницей. Когда уходили последние члены погребальной процессии (до этого заградительные камни были подняты в специальные ниши в потолке коридора), они выбивали замки-крепления, и плиты с шумом опускались вниз, навечно замуровывая дорогу к мертвому архитектору, унесшему в царство мертвых все свои гонорары за устройство «хитрых гробниц».

Грабители оказались хитрее, зная простую истину, что «на всякого мудреца довольно простоты». Они не стали ломиться в закрытую дверь, а просто-напросто проложили в скале со стороны склепа свой, прорытый ими в поте лица потайной ход и… ограбили архитектора. Однако коллеги Сенусертанха, если верить «отцу истории» Геродоту, все же взяли реванш в другой раз и у другого лица. Так, Геродот оставил нам в своем знаменитом труде интересный рассказ о фараоне Рампсините, то есть о Рамзесе II Великом, и его сокровищах, о попытках разорить фараона. Это предание, записанное великим историком во время посещения Египта, содержится во второй книге его «Истории».

…Рампсинит, по рассказам жрецов, был очень богат, и никто из царей не мог превзойти его богатством или хоть как-то сравняться с ним. Желая хранить свои сокровища в самом безопасном месте, царь повелел построить каменное здание так, чтобы одна стена примыкала к царскому дворцу, а другие были бы сплошными, каменными, без окон и дверей. Но старый архитектор, отец двоих сыновей, схитрил и устроил следующее — он сложил камни так, что один из них при желании можно было бы с легкостью вынуть даже слабому человеку, а перед смертью поделился с сыновьями тайной царской сокровищницы: нарисовал план и рассказал, как добраться им до фараонова золота, чтобы стать «казначеями» царских сокровищ. Похоронив отца, сыновья сразу же приступили к делу — пробрались ночью к золоту и унесли часть его. Так они делали несколько раз, и фараон, приходивший любоваться по утрам на свои богатства, с удивлением обнаружил, что кто-то посещает его кладовые, унося часть золота. Однако печати на дверях были целы, а на каменном полу не было и намека на следы. Фараон понял: пройдет год-другой, а может быть, и больше, и он останется вообще без золота.

Тогда он сделал вот что, пишет Геродот: приказал наготовить капканов и поставить их по всему помещению, у сосудов с сокровищами и корзин с драгоценностями, приковав капканы к полу прочными цепями. Через какое-то время братья снова отправились в свою «казну», и младший из них попал ногой в ловушку. Ничто не помогло, сломался нож, но капкан был намертво закреплен в полу. Тогда младший сказал: «Я пропал, меня не спасти. Оставайся с матерью… Но вначале возьми мой нож и отрежь мне голову, а затем унеси с собой, чтобы никто не узнал, кто воровал, — иначе казнят и мать и тебя». Брату ничего не оставалось, как решиться на это страшное дело…

Утром Рампсинит нашел только обезглавленного мертвеца, попавшего в капкан. Понял он, что противник у него умен и с ним нелегко будет бороться. По совету жрецов приказал фараон выставить труп вора на городской стене, поставить стражу и внимательных соглядатаев, чтобы они хватали всякого, кто вздумает оплакивать покойника. Но вор и здесь оказался на высоте — хитростью ему удалось уже под вечер напоить стражу вином и увезти труп своего брата. Но не успел он предать тело покойного земле, на попечение богу мертвых Анубису, как новая весть собрала жителей города в одном из «веселых кварталов», по соседству с дворцом… (В этом месте Геродот делает следующую ремарку, прежде чем перейти к дальнейшему изложению своей детективной истории: «Я-то, впрочем, этому не верю»).

А речь идет вот о чем. Фараон, рассердившийся не нa шутку, решил любым путем узнать, что же это за ловкий плут, взявший на себя смелость вступить в единоборство с владыкой Верхнего и Нижнего Египтов. Для этого будто бы фараон разрешил своей дочери выбрать жениха по своему вкусу, приказав ей принимать на свиданьи всех без разбора, не взирая на чины и звания, не обращая внимание на происхождение. Но прежде она должна заставлять каждого, входящего к ней, рассказывать свой самый хитрый, дерзкий и нечестный поступок в жизни. А кто расскажет историю об ограблении фараона и о последствиях оного, она пусть схватит за руку и даст знать стражникам, которые будут спрятаны поблизости.

Как было приказано, так было и сделано. Но брат сразу же разгадал хитрый маневр своего противника. Он пришел на свидание к царевне, рассказал ей об ограблении сокровищницы, о гибели брата и о том, как он выкрал его тело. Царевна подняла крик, схватила грабителя за руку. Увы, когда с факелами и обнаженными мечами в комнату ворвалась стража, царевна держала в руках… отрубленную по самое плечо руку. Не теплую, живую руку, а холодную руку мертвеца, которую брат взял у своего непогребенного брата…

Когда фараону сообщили об этой новой проделке дерзкого грабителя сокровищ, тот поразился ловкости и отваге этого человека, обещая ему полную амнистию и… руку своей дочери. Вскоре состоялась свадьба, ибо, как пишет Геродот, фараон полагал, что египтяне умнее всех народов на свете, а этот человек оказался даже умнее прочих египтян, включая и самого фараона, — самым умнейшим человеком на свете. Ему можно было доверить великое царство…

Разумеется, в этом легендарном рассказе переплелись быль и небылица, а точнее всего, историком была записана одна из народных египетских сказок, слышимая Геродотом во время посещения Египта. Однако, вне всякого сомнения, это один из древнейших легендарно-сказочных детективов, в котором нашли отображение мотивы ограбления царских сокровищниц, которыми, как правило, и являлись пирамидоподобные усыпальницы. На это указывает как само описание «глухой постройки», так и роль мертвого тела, расчлененного на части и выносимого наружу (здесь грабитель, чтобы обезопасить себя от мести «Ка», отрубает голову и забирает ее с собой).

Конечно, можно и не поверить Геродотовой сказке. Мало ли что фантастического записал во время путешествий по тому же Египту знаменитый, но доверчивый исследователь. Ведь в его «Истории», наряду с правдивыми рассказами, можно встретить такое… Однако в его сказке о сокровищах Рампсинита и об ограблении знаменитого фараона все же заключена доля истины, как это узнали ученые-египтологи из одного древнего папируса (а это уже документ!), обнаруженного в 1935 году…

Мы не будем рассказывать «детектив о детективе» — криминальную историю о том, как у грабителей могил XIX века было обнаружено в подлиннике одно из самых древнейших уголовных дел, связанное с… грабителями могил эпохи Рамзесидов (всего чуть более ста лет спустя после царствования фараона Рамзеса II Великого, которого Геродот именует Рампсинитом). Речь идет о знаменитом папирусе Амхерста-Капара, относимом к царствованию Рамзеса IX (около 1126 г. до н. э.). Это был не легендарный, как у Геродота, а документированный протокол судебного заседания, воспроизводивший подробности далеко не первого в истории Египта дела об ограблении гробниц. Читателя, пожелавшего подробнее ознакомиться с этим, пожалуй, одним из первых уголовных дел в истории, мы отсылаем к известной книге К. Керама «Боги, гробницы, ученые» (роман об археологии), которая была издана у нас в стране в 1960 году издательством «Иностранная литература».

Как рассказывает папирус Амхерста-Капара, «профессия» грабителей могил — одна из самых древнейших в криминальном деле: уже тогда, более трех тысяч лет тому назад, существовала организованная преступность, первые документально засвидетельствованные в истории преступники и первые следователи, а коррупция, подкуп и шантаж уже стали неотъемлемыми спутниками грабителей могил. Пытаясь защитить царские усыпальницы, фараоны и египетская знать уже тогда вынуждены были держать специализированную службу охраны на западном берегу Нила, где располагались некрополи — «города мертвых». Видимо, охрана гробниц и была одной из древнейших функций первой в истории человечества «полиции». Более трех тысяч лет назад!..

Не надеясь на стражу, с которой, как показывает древний папирус, можно было найти общий язык грабителям могил, фараоны стремятся всячески сокрыть или затруднить доступ к погребальной камере, наполненной сокровищами. И чего только не было изобретено и опробовано фараонами!

Как правило, вход в склеп закрывался изнутри тяжелым замковым камнем. После совершения погребальной церемонии из-под камня выбивались опоры, и он, съезжая вниз, напрочь замуровывал проход в центральный покой, где стоял саркофаг с золотой мумией фараона, а в соседних помещениях располагались его сокровища. Такой же огромный камень, спущенный вниз по наклонному ходу в склеп, закрывал дверь в коридор. Колодец, по которому поднимались люди, после того, как замуровывались входы и выходы, засыпался землей и закладывался плитой, не отличающейся от соседних плит. Фараон, вроде бы, мог мирно спать под стометровой громадой пирамиды, не доступный ни людям, ни демонам…

Но наиболее важной (и страшной!) в глазах египтян должна была быть «психическая» защита священных мумий от грабителей могил. По их верованиям (которые даже сегодня считаются «фантастами от археологии» — «последним словом» древнеегипетской магической науки, до которой нам еще далеко), мумии были окружены своего рода «ореолом неприкосновенности» (уже в наши дни «пирамидоманы», так называемые «знатоки-любители» тайн и секретов Древнего Египта, назовут его «поясом излучения», способным отбросить и даже убить осквернителей могил). Кроме того, умершие были будто бы защищены и «материальной» поддержкой. «Стражи загробного царства от меня отстраняют людей…» — читаем мы на одной надгробной египетской стеле, надпись которой получила У египтологов название «Плач по усопшим»…

Это были статуэтки, ритуальные предметы и даже «ларвы», то есть злые духи умерших, не находящие себе покоя после смерти и призванные будто бы вызывать ужасные галлюцинации у тех, кто без разрешения проникнет в гробницу. Далее, завершая похоронный обряд, жрецы как бы обращались к «инфернальным» (адским) божествам, настоящим вампирам астрального мира, заставляя и прося их взять под свою опеку Умершего и нести возле его «тени» неусыпный караул. Кстати говоря, эта «психическая» защита, которая могла действовать лишь на древних египтян (да и то на тех, кто верил в сказки жрецов), уже в наши дни, в XX веке, послужила основой легенды о знаменитом «Проклятии фараона» (в связи с открытием гробницы Тутанхамона и смертью некоторых из ее исследователей — смертью, правда, никак не связанной с «проклятием»). О нем много писали в 20-30-х годах нашего века.

Увы, от грабителей могил не спасли ни страшные заклятия, ни охранные надписи, обрекающие воров на муки в загробном мире, ни каменные глыбы, ни запутанные лабиринты подземелий, ямы, которые внезапно разверзались, если тронуть какой-нибудь специальный «рычажный камень», или же плиты, вдруг обрушивающиеся на головы незадачливых грабителей, когда приходил в действие другой механизм. Археологов ждали пустые залы, гулкие коридоры, развороченные саркофаги…

Такими пирамиды были и в древности, когда Египет посетили в I в. до н. э. греческий историк Диодор Сицилийский и его современник и соотечественник, географ Страбон, нашедшие усыпальницы фараонов давно уже опустошенными и заброшенными. Уже тогда Страбон насчитал «около 40 царских гробниц, высеченных в каменных пещерах, замечательно отделанных и заслуживающих осмотра». Впрочем, по свидетельству самих египтян — и достаточно раннему свидетельству, датируемому XXI в. до н. э.,- многие из пирамид стояли совершенно пустыми и заброшенными в еще более глубокой древности:

(Перевод А. Ахматовой)

А ведь Имхотепа, советника фараона III династии Джосера, строителя первой пирамиды Египта в XXVIII в. до н. э., в течение всех веков египетской истории почитали одним из величайших мудрецов древности, в честь которого сооружали даже храмы… Но спустя тысячелетие, в XIII в. до н. э., все тот же мотив вновь звучит в знаменитом «Прославлении писцов»:

(Перевод А. Ахматовой)

И тем не менее даже во времена Геродота, когда «прославленный историк путешествовал по Египту и внимательно записывал рассказы жрецов, некоторые из пирамид были еще не ограблены. Историк пишет о пирамиде в Хаваре с заупокойным храмом, которые он называл «лабиринтом»: «О подземных же покоях знаю лишь по рассказам: смотрители-египтяне ни за что не желали показать их, говоря, что там находятся гробницы царей, воздвигших этот лабиринт, а также гробницы священных крокодилов. Потому-то я говорю о нижних покоях лишь понаслышке…»

Насколько тяжела была «работа» первых грабителей могил, говорит тот факт, что в составе «добрых компаньонов», как их называют папирусы, находились мастера-профессионалы — каменщики, медники и другие, хорошо знающие конструкции пирамид и отлично владеющие инструментами. Ведь им приходилось пробиваться сквозь толщу каменной громады, а это дело нелегкое даже для наших современников, вооруженных новейшей техникой. Еще бы, когда самую большую пирамиду Египта, знаменитую усыпальницу Хеопса, вместе с дорогой к ней и каналом, строило 100 тысяч человек в течение 30 лет! Вес каждого из двух с половиной миллионов огромных камней, слагающих пирамиду, в среднем равнялся двум тоннам. И тем не менее гигант древнего мира оказался ограбленным еще в глубокой древности…

Нужно не забывать при этом, что грабителям пирамид приходилось действовать, мягко говоря, в сложных условиях, работая тайно по ночам и вынося землю и щебень мешками, корзинами, чтобы никто не обнаружил подкопа. Тот же Геродот вспоминает, что в городе Нине в Ассирии ему пришлось слышать об ограблении царской сокровищницы Сарданапала, заключенной в глубокое подземелье. Там грабители принялись копать туннель от своего дома к царскому дворцу, землю же, вынимаемую из подкопа, они ночью сбрасывали в реку Тигр, текущую у города. Подобным же образом, видимо, поступали и египетские «медвежатники» — Великий Хапи смывал все следы преступления…

Сенусерт II, а затем его преемник Сенусерт III, зная и учитывая печальную судьбу своих ограбленных предшественников, пытаются перехитрить грабителей. Они строят самые хитрые в истории Египта пирамиды с удивительно сложной и запутанной системой лабиринтов, подземных переходов, ложных тупиковых ходов и даже со специально устроенной… фиктивной могилой. Она должна была убедить воров в том, что в пирамиде уже кто-то побывал до них. Но все напрасно — битву за золото фараонов выигрывают грабители…

Когда же им не удавалось «напролом» добраться к заветной цели, древнеегипетские грабители могил действовали «в обход», хотя и не всегда удачно. Так, в 1931–1932 годах французский археолог Пьер Монте случайно наткнулся на усыпальницу фараона XXII династии Шешонка, ограбленную древними гробокопателями. Именно здесь грабители использовали обходный маневр, чтобы добраться до золота фараона. Крышка саркофага оказалась такой тяжелой и массивной, что поднять ее грабители не смогли. Тогда они просверлили сбоку у изголовья саркофага небольшое отверстие и через эту дыру, видимо, крючками вытащили золотую маску мумии и ее ожерелье. До остального золота они добраться не смогли, и оно попало в руки археологов.

…Лабиринты, лестницы, ловушки, шахты, передвигающиеся полы и крыши, каменные пробки уже не могут сохранить священные могилы. Особенно, сообщают папирусы, «падение нравов» отмечено в эпоху Рамзесидов XIX–XXI династий, когда грабители стали действовать настолько дерзко, что проникали даже в святая святых — Долину Царей (именно об этом рассказывает нам папирус Амхерста-Капара). В это же время стража нередко вступала в сговор с преступниками и делила с ними добычу, указывая наиболее короткий путь к цели.

И вот в X–XI вв. до н. э. царь-жрец Херихор, уже ни на что не надеясь, приказывает обойти царские усыпальницы, собрать драгоценные мумии и спрятать их в засекреченный тайник у храма Дейр-эль-Бахри. Государственная власть и некогда всесильное жречество уже не в состоянии были защитить священные мумии от ненасытной алчности грабителей могил, не верящих ни в бога, ни в черта… Многие из уцелевших фараонов вынуждены были сменить адрес — под покровом ночи верные жрецы, предводительствуемые Принцем Запада, доставили их мумии из Долины Царей в специальный тайник, вырубленный в скалах на глубине более 9 метров. Вход в шахту был опечатан и старательно замаскирован от чужих глаз. Теперь уже сами жрецы действовали подобно своим противникам — тихо, тайно, под покровом ночи…

Трудно сказать, клялись ли они вечно хранить священную тайну, но, как показали открытия нового времени, они крепко держали язык за зубами, потому что перенесенные ими мумии — а всего было перепрятано 36 саркофагов — пролежали нетронутыми около 3000 лет. А может быть, этих жрецов умертвили, дав им испить яду, чтобы о тайне знали лишь один-два человека в государстве. И такое вполне могло произойти, ибо опыт научил фараонов никогда и никому не доверять, а особенно строителям и архитекторам: ведь у тех остаются наследники, которые могут стать «казначеями» царских сокровищниц…

Только летом 1881 года ученые открыли загадочный тайник с мумиями фараонов, за несколько лет до этого обнаруженный местными кладоискателями, грабителями могил конца XIX века. Сети I, Рамзес II Великий, Аменофис, Ахмес, Сезострис, Рамзес III и другие — всего исследователи насчитали 36 мумий; складывая их в тайник, жрецы, как в музее, не забыли оставить на каждой из них таблету с именем и указанием, где она была захоронена прежде (выяснилось, например, что Рамзес III трижды путешествовал с места на место). А спустя 17 лет, в 1898 году, в гробнице Аменхотепа II, тоже ограбленной еще в древности, посчастливилось найти еще тринадцать мумий фараонов и их ближайших родственников.

…Любопытно представить себе первых грабителей могил — не коронованных завоевателей, а простых людей, избравших в древности такую опасную и рискованную профессию. Нарушить покой фараона — что может быть кощунственнее этого? Какой отчаянной смелостью, изобретательностью и неверием в месть «потусторонних сил» нужно обладать, чтобы решиться на подобный шаг… Англичанин Ричард Пок в 1743 году с ужасом описывал в книге «Картины востока» Долину Царей. Будто бы все здесь вымерло, ни следов каких-либо поселений, ни дерева, ни травинки, ни дыхания жизни. Спутники англичанина не решались провести ночь в этом унылом месте. Им казалось, что духи прошлого, души усопших фараонов, витают в мрачной Долине Мертвых.

А лет через 25 лабиринт диких, бесплодных ущелий на западном берегу Нила посетил образованный и просвещенный английский консул в Алжире Джеймс Брюс, страстный любитель древностей. Он рассказал о тех трудностях, которые ему пришлось преодолеть, уговаривая местных гидов сопровождать его ко «Вратам царей» — «Бибан-эль-Мулук», как говорили арабы. Охваченные суеверным ужасом, проводники просто-напросто бросили любознательного путешественника одного, когда тот решил переночевать в таинственной долине. Оставшись наедине с грозными тенями, Брюс не смог вынести угнетавшей тишины долины, и лишь солнце село, как им неожиданно овладело такое чувство страха, что путешественник со всех ног пустился бежать к берегу Нила…

Не случайно, что после подобных описаний и знакомства европейцев с этой древней страной в западноевропейской литературе появляется мистический образ «злодея», знакомого с тайнами мертвых фараонов. «Духовидец» Шиллера владеет секретом долголетия, который он будто бы добыл в древней пирамиде. Эдвард Беллингем в новелле Конан-Дойля «Номер 249» с помощью магических формул, почерпнутых в древнем папирусе, оживляет египетскую мумию, и та, по его приказу, как оживший упырь-зомби, совершает ряд преступлений. А легендарный авантюрист — граф Калиостро, дурачивший доверчивую Европу! Наивные слушатели, любившие пощекотать нервы, всерьез верили, что он владеет магическими формулами жизни и смерти, опять-таки египетского происхождения, имеет «философский камень» и может получать золото в неограниченных количествах. Когда же какой-то не в меру любознательный и невежественный сноб, заплатив крупную сумму денег слуге Калиостро, спросил того: правда ли, что его хозяин знает тайну бессмертия и живет на земле уже не одну тысячу лет? На это слуга ответил, нимало не смущаясь: «Право, сударь, я этого не знаю, так как служу у него всего четыреста лет…»

Рецидивы подобного мистического отношения к мертвым фараонам, обряду мумификации, баснословным богатствам владык Верхнего и Нижнего Египтов, а вернее, к загадкам исчезнувшей цивилизации, к еще не разгаданным их тайнам, заставляют сегодня некоторых популяризаторов так называемой «фантастической археологии и истории», как швейцарец Эрих Дспикен и другие, говорить о «математических тайнах» древних пирамид (и в первую очередь пирамиды Хеопса). К сожалению, недостаток места не дает возможности рассказать более подробно о «гаданиях на пирамидах» — этом целом направлении «пирамидоманов» (их критики именуют «пирамидиотами») в сегодняшней оккультной литературе Запада, о фантастических концепциях египетской истории и археологии, «тайнах мумификации» в том значении и смысле, в каком их понимают сторонники «фантастической археологии», и о многом другом, что так или иначе тянется черным туманом из глубины веков древней долины Нила в наш «просвещенный» XX век.

…Надо думать, что мистический туман, окутывавший гробницы фараонов, в глубокой древности был не менее густ и непроницаем, чем в просвещенной Европе XVIII–XIX и даже XX веков. Еще тогда он породил массу всевозможных суеверий и запретов, надежней любых запоров охранявших сокровища пирамид. «Могила человека есть место рождения богов», — как верно говорил Людвиг Фейербах, и это лучше всего характеризовало отношение древних египтян к смерти. Одним словом, мертвый владыка был не менее страшен, чем живой, тем более что культ мертвых с его пантеоном мрачных божеств со временем стал одним из основных в религии Древнего Египта.

Действительно, но первые грабители могил — рабы, рабочие-строители, свободные общинники-крестьяне и другие, решившие таким путем перераспределить богатства фараонов и знати, оказались и первыми… стихийными «атеистами», задолго до Гераклита, Эпикура и Лукреция усвоившими простую истину, что, кроме кар земных, не существует на свете никаких иных «кар небесных». Разумеется, какое дело рабу-чужеплеменнику, лишенному всяких гражданских прав, до гнева чужих богов, если от него отвернулись даже свои боги и отдали его в рабство. Именно из них, надо полагать, и формировались основные кадры грабителей могил. Правда, их «эмпирический метод отрицания» осуждало — мягко говоря! — не одно поколение фараонов, жрецов, авантюристов-кладоискателей и археологов, ограбленных в равной мере как те, так и другие…

Не под влиянием ли участившихся случаев разграбления могил в конце эпохи Древнего царства в египетском обществе зарождается определенный скептицизм, зреет неверие в «потустороннее бытие», реальность существования загробного мира? Этот скептицизм явственно звучит даже в текстах со стен древних усыпальниц египетской знати, например, как в надписи, датируемой концом Древнего царства:

(XXI в. до н. э. Перевод А. Ахматовой)

Ведь «причитания никого не спасают от могилы» и «видишь, никто из ушедших не вернулся обратно»! И через тысячу лет, в XIV–XII вв. до н. э., заряд этого скептицизма продолжал житъ в египетском обществе. Если верить надписям на стенах Усыпальниц, египтяне продолжали сильно сомневаться в «вечных» и «прописных» истинах, проповедуемых жрецами заупокойного культа.

(XIII в. до н. э. Перевод А. Ахматовой)

(XII в. до н. э. Перевод В. Потаповой).

И нет ничего странного, что именно в XIV–XII вв. до н. э. накануне «сокрытия мумий» в тайниках Дейр-элъ-Бахри, «вторая волна» ограблений могил фараонов и знати прокатывается по Египту. Именно к XII в. до н. э. и относится знаменитое «дело» по ограблению усыпальниц в Долине Царей.

Фараоны регулярно высекали на стенах гробниц и саркофагов одну охранительную надпись за другой, одно проклятие в адрес возможных грабителей за другим. И, может быть, они звучали примерно так в современном вольном переводе: «Да пусть у тебя, о нечестивец, отсохнут руки, ослепнут глаза и отнимутся ноги, если ты сейчас же не вылезешь из моей могилы, куда тебя никто не звал…» Или же так: «Брось, брось, тебе говорят, мою корону, не сдирай позолоту, негодяй, с моего божественного лика…» Грабители же не менее упорно игнорировали ругань по своему адресу и продолжали вскрывать один «каменный сейф» за другим. На всякий случай сжигая божественную мумию или унося с собой ее голову, чтобы оскорбленный «дух мертвого» не преследовал грабителей, когда они будут возвращаться назад. Но на Анубиса надейся, да сам не плошай!

Папирусы рассказывают нам о судебных делах против грабителей, говорят о «падении морали», «пренебрежении к порядку и религии», естественно, по мнению правящего класса Египта. Даже жрецы бога Амона пишут на своих гробницах крамольные слова: «Беглый миг, когда видят луч солнца, стоит больше вечности и господства над царством мертвых». О том, как поступали в те времена с пойманными грабителями могил, мы уже знаем из рассказа Геродота и догадываемся из названного выше папируса. Немецкий ученый Э. Церен в известной книге «Библейские холмы» дополняет рассказы папирусов и Геродота.

Так, пишет он, в 1952 году экспедиция египетских археологов из Департамента Службы древностей сделала одно любопытное открытие в пустыне Южной Нубии. Она нашла здесь гигантскую, 20-метровую статую сфинкса. Громадная фигура внутри оказалась полой и имела несколько камер. Проникнуть в этот каменный колосс можно было только поднявшись на высоту около 15 метров по приставной лестнице. Перед глазами изумленных исследователей возникла страшная картина: с потолка камер свисали кожаные петли, в узлах которых сохранились остатки человеческих ног, а пол был покрыт сотнями человеческих черепов. Очевидно, этот колосс с телом льва и головой человека издавна был местом казни. Приговоренных к смерти подвешивали здесь за ноги и выдерживали на горячем солнце до тех пор, пока распадавшееся тело не обрушивалось на пол камеры. Ведь в рассказе Геродота труп грабителя тоже был вывешен на всеобщее обозрение на городской стене…

Кончали ли здесь, в каменной пустотелой статуе, свою жизнь в страшных муках грабители могил или же «рабы-сфинксы» — опытные архитекторы и мастера по сооружению гробниц и сложных подземных ходов, тайну которых они должны были похоронить вместе с собственной жизнью в чреве такого сфинкса, не известно. Археологи считают, что это наверняка могли быть как те, так и другие. С тех пор было найдено еще несколько подобных сфинксов. Все они удалены от мест поселения в пустыню, и все они служили местом казни. Не случайно образ египетского сфинкса в европейской литературе получил такие зловеще таинственные и загадочные черты еще до открытия страшной роли и назначения этих статуй…

Прошли века и тысячелетия… По всему миру еще в древности были разграблены своими или чужими кладоискателями памятники старины — прекрасные скальные гробницы древних арабов — набатеев Петры в Сирии (причем ограблены, как заметил известный английский альпинист Джон Браун, опытными «мастерами-скалолазами» с использованием специального снаряжения). Тогда же в древности местные «знатоки» погребений один за другим в большинстве своем вскрыли недра златообильных курганов скифских царей и военачальников, в одном из них — в знаменитом Чертомлыке — даже был найден скелет не успевшего выскочить из-под земляного обвала скифа-грабителя. Старинными топорами и молотами, сквозь вечную мерзлоту прокладывали дорогу к сокровищам еще в Древности грабители чаатасов в долине Енисея и на Алтае. А что не успели взять они, добрали потом «бугровщики». Да разве перечтешь все те места на земном шаре, где бы еще в Древности не поработали бы кирка и заступ жадных на золото грабителей могил, предшественников современных латиноамериканских «уакерос», «счастливчиков» дореволюционной России и просто рядовых кладоискателей — предприимчивых одиночек или объединенных в преступные организации и банды.