"К черту в гости" - читать интересную книгу автора (Кораблев Артем)

Глава VII ПРОТОКА, ВЕДУЩАЯ В ЧЕРТОВ УГОЛ

Семен не хотел брать Костю с собой, да делать было нечего, кто-то ведь должен был показать вход в протоку. Трудно далось ему это решение. Также, как и то, когда он решил повременить с поисками, давая ребятам возможность вернуться самим. Но теперь все решения предстояли только трудные.

Семен, конечно, попытался расспросить Костю, чтобы тот просто описал ему вход в эту проклятую протоку. Но то ли парень хитрил, то ли объяснять не умел… Времени и так уже было потеряно много. Необходимо было приступать к поиску ребят немедленно, и Семен скрепя сердце взял Костю с собой.

«Зеленый змий» скользил вдоль сплошь покрытого высокой осокой болота, в котором действительно было невозможно различить какой-нибудь вход. Одна трава, трава, трава. «Только змиям тут и плавать», — угрюмо думал Семен, глядя на ровный салатовый ковер, скрывающий под собой трясину.

Костя тоже не спускал глаз с этого ковра, что-то высматривал, Семен все время видел его профиль с немного вздернутым еще мальчишеским носом и оттопыренной нижней губой. Вдруг Костя повернулся.

— Тут, — сказал он. — Кажется, тут.

— С чего взял? — спросил Семен, который не видел отличия этого места от остальных.

— Видишь, — Костя показывал куда-то на дальний край осокового ковра, за которым невысокой стеной поднимался тонкий темно-зеленый до синевы тростник.

— Ну? — спросил Семен.

— Видишь, тростинки поломаны. Это Лыка их палкой побил, когда мы по протоке из леса выходили. Мы-то думали так легче будет, а она потом вся в болото ушла. Серега палку подобрал, чтобы путь прощупывать, и по тростнику ею молотил.

— Мог бы раньше мне эту примету сказать, — разозлился Семен.

Костя только плечами пожал и ничего не ответил.

— Ну вылезаем, — скомандовал Семен.

— Зачем? — возразил Костя. — Здесь глубина больше чем по колено, байдарка пройдет. А дальше еще глубже будет.

— Ну давай попробуем, — Семен развернул «Змия» носом к салатовому ковру.

Лодка и правда легко, с тихим шелестом подминая и раздвигая осоку, двинулась к спрятанному в тростнике входу в протоку. Прошла она и сквозь полосу тростника, всего-то метров десять. А за ним она выскользнула на узкую темную полоску свободной воды с осоковыми берегами. За осокой на невысоких настоящих берегах с обеих сторон стеной возвышался еловый лес.

— Однако красивый у черта вход. Прямо-таки с почетной дорожкой, — восхитился увиденным Сема.

— Сем, — тут же спросил его Костя, — а почему тут вода красная какая-то? Будто вся заржавела. Из крана такая после ремонта течет.

— Торф, — ответил Сема. — Торф на дне болота. Растворяется он немного, и вода приобретает красный оттенок. Ох, и вонять же она будет навозом, если ее вскипятить.

— Почему? Торф же не навоз.

— Все равно органических веществ много. Когда такую воду кипятишь, всегда навозом пахнет. А вообще-то она чистая. Пить можно.

Лодка медленно двигалась по протоке. Тишина елового леса царила кругом, и Костя с Семеном невольно переговаривались тоже вполголоса.

— Коряги могут быть, — предупредил Сема, — смотри во все глаза.

— Они тоже об этом говорили.

— Понятно. Значит, найдем.

Насколько мертвым казался лес, настолько жива была протока. Уже в самом ее начале Костя обратил внимание на быструю извивающуюся стрелку, отделившуюся от камышей. Через два взмаха весел они с ней поравнялись, и Костя с ужасом понял, что по правому борту их байдарки плывет живая змея.

— Сема, змея, — почему-то шепотом произнес он.

— А, это уж, — спокойно ответил Сема, — видишь, золотая коронка на голове. Красавец.

— А гадюки тут есть, как ты думаешь?

— Может, и есть. Да ты не бойся, наши змеи сами тебя боятся. Какая-нибудь кобра или гюрза — другое дело. А гадюка тебя кусать не будет, если ты ее не будешь руками ловить.

Вдруг немного впереди и справа закачался тростник, и тут же из него взлетела большая серая птица заломив голову назад и уложив ее на шею, она понеслась над протокой, напоминая птеродактиля из фильма про доисторическое прошлое.

— А это кто?

— Цапля. Серая цапля. Есть тут дичь наверняка. Небось и уток увидим.

Семен оказался прав, очень скоро они повстречали пару чирков, вообще презревших появление лодки. Они так и кормились среди осоки на самой границе с чистой водой, переворачиваясь и погружая до половины в воду свое маленькое тельце и поднимая поплавком куцый хвост. Видно было, как быстро работают при этом их черные лапки.

— Надо же, ничего не боятся, — заметил Сема. — Как в зоопарке.

Плыть Косте становилось все интереснее и интереснее. Он все время ожидал теперь новых встреч. Отец перед отъездом рассказывал ему о том, как много в Карелии всякой живности, особенно птиц. Но за прошедшие дни, во время плавания по Шойне, кроме одного глухаря на отмели да обычных лесных пичужек, которыми кишит Подмосковье, Костя так никого и не увидел. А тут столько всего сразу. Но ему хотелось большего, увидеть бы лося, кабана или лучше всего медведя, только издали. Поэтому Костя остро вглядывался в окружающие его камыши и глухую стену леса, которая оставалась все такой же мрачной и молчаливой. Протока ж казалась рекой жизни в мертвом царстве.

Единственное, что отравляло Косте впечатление от путешествия, — это комары, неумолчно звеневшие двумя облаками над ним и Семой. Сема ругался черными словами, порой забывая о присутствии скаута:

— Ах твари, ах кровопийцы, какой же я дурак, что не взял из рюкзака репеллент! — это было самое мягкое.

Еще хуже комаров были слепни, налетавшие эскадрильями по несколько штук. С ревом истребителя они делали несколько виражей вокруг головы жертвы, тщательно выбирая угол атаки, и неожиданно пикировали на цель, выхватывая целые кусочки мяса из тел путешествующих по протоке. В основном они успешно атаковали голые части рук, лицо, шею, но один из них прохватил у Кости футболку в распахнувшейся на груди джинсовой куртке. И чем дальше протока уносила пришельцев в лес, тем яростнее становились атаки слепней и комаров.

— Они ж нас живьем съедят, гады, — бормотал Сема. И Костя не считал его слова таким уж преувеличением. Сначала он пытался отмахиваться веслом, но скоро, поняв бесполезность своих упражнений и чуть не перевернув лодку, Костя отрешился от внешнего мира и греб, втянув голову в плечи, чтобы поменьше голой шеи торчало наружу. Он наглухо застегнул куртку до самого верха, поднял воротник, опустил прежде закатанные рукава, застегнул на них обшлага и жалел только, что на нем бейсболка, а не ушанка — нельзя натянуть на уши. Сема тоже спрятался в одежду, как мог, но на нем даже бейсболки не было, и поэтому доставалось больше.

— Что ж ты не сказал, что тут столько комаров?! — возмущался Сема.

— Да как-то забыл. И потом мы почти до выхода берегом шли, там их поменьше.

Неожиданно в лесу громко хрустнула ветка, будто кто-то наступил на нее или перебирался через завал. Сема тут же бросил грести и прислушался.

— Сережа! Женя! — крикнул он. Ответом была тишина.

— Хватит болтать, — сказал он Косте, хотя сам и завел последнюю беседу, — слушай и смотри, подмечай все.

Теперь тишину протоки нарушали лишь звон комаров, пугающий рев слепней и тихий плеск весел. Из леса изредка доносилось птичье пение да еще более редкий стук дятла. Костя внимательно озирался по сторонам, высматривая в камышах сам не зная что. Он вспомнил фильм «Апокалипсис сегодня», там герои погружались на военном американском катере в неведомые дикие джунгли Вьетнама. Так же их обступал со всех сторон лес, и где-то в нем таилась опасность.

А опасность была и здесь, и очень скоро Костя это действительно понял.

— Опа, — неожиданно сказал Сема, переставая грести.

— Чего? — спросил Костя.

— Вперед гляди.

Впереди поперек протоки лежала большая толстая ель, окуная еще зеленые ветви в темную воду.

— Вот тебе и завалы, вот тебе и коряги, — констатировал Сема. — Кстати, свежак, хвоя еще жива.

— Мы тогда слышали, как она упала, — сказал Костя, вспоминая свое первое знакомство с протокой.

Сема обернулся и глянул Косте в лицо.

— Может быть, может быть, — озабоченно сказал он. — По берегу будем обходить или под деревом байдарку протащим? — между поверхностью воды и бурым шершавым стволом оставалось еще свободное пространство сантиметров в пятнадцать-двад-цать.

— Давай попробуем под деревом, — предложил Костя, которому не хотелось тащиться с байдаркой средь дремучего леса, подходившего в этом месте к самой осоке.

Они осторожно, остерегаясь обломанных сучьев, возможно прятавшихся под водой, подогнали байдарку к самому стволу.

— Сиди пока, держись за дерево, — сказал Сема своему спутнику, а сам вылез из лодки прямо в протоку. Вода доставала ему по пояс. Он сделал шаг в сторону, вдруг нелепо взмахнул руками, развернулся на месте и повалился на спину, полностью скрывшись под водой. Почти тут же вынырнул и, ни слова не говоря Косте, с каким-то растерянным, почти перепуганным и тут же побелевшим лицом присел и стал шарить под водой руками, ощупывая что-то возле своих ног.

— Что там? — спросил Костя.

Не отвечая, Сема опять нырнул, на сей раз уже специально. Теперь он не появлялся на поверхности гораздо дольше. Наконец его голова появилась по другую сторону елового ствола.

— Что там? — еще раз повторил свой вопрос Костя.

— Байдарка, — ответил Сема. — Прямо везет нам на потопленные лодки.

— Это «Барракуда»?

— Откуда я знаю? Но похоже, что да. По крайней мере двойка. Слава Богу, в ней никого нет.

Костя не сразу понял, как в потопленной лодке мог кто-нибудь находиться, а когда понял, что имел в виду Сема, то похолодел и по телу у него побежали мурашки.

— Будем доставать? — спросил Костя.

— Это непросто. Она суком пробита, и сук ее ко дну пригвоздил. Да и не это сейчас главное.

Семен положил ладони на ствол, подпрыгнул, легко отжался, перекинул ногу и уселся на поваленном стволе верхом.

— Жди здесь, — скомандовал он, — я сейчас.

Семен поднялся на ствол и пошел по нему, сначала придерживаясь за сохранившиеся ветви, а потом немного балансируя руками. Так, ступая по поверженной ели, он и скрылся в лесу Чертова угла.

Костя недолго оставался в одиночестве, через пару минут Сема опять появился на стволе, шагая в обратном направлении. Добравшись до Кости, он уселся на ствол, свесив ноги и едва не доставая воды протоки подошвами мокрых, как и весь он сам, кроссовок.

Некоторое время Сема сидел молча. Почесывал большим пальцем щеку рядом с уголком рта, куда его цапнул слепень. Двое или трое этих двукрылых агрессоров и сейчас вились вокруг него, но Сема больше не обращал на них никакого внимания. Который раз он жалел, что взял Костю с собой, и как бы было хорошо, если бы на месте этого пацана сидел в байдарке Сашка Губин.

Но лучше бы, чтобы сейчас вообще никого из ребят не было в этом Чертовом углу. Только отправить Костю обратно одного было уже нельзя. Больше того, его нельзя теперь отпускать от себя ни на шаг.

Костя все еще терпеливо молчал, не спрашивая о результатах Семиной прогулки по бревну.

— Это дерево не само упало, — сказал Сема, перестав испытывать Костино терпение.

— А как? — удивился Костя.

— Ему помогли. Оно со стороны протоки подрублено. Ты, думаю, понимаешь, что это значит?

Костя промолчал, только моргнул пару раз, хлопая белесыми ресницами.

— А значит это то, — сам себе ответил Сема, — что кому-то очень не нравится, когда кто-то другой заходит в Чертов угол. А мне не нравится, Костян, что тот, кому не нравятся гости Чертова угла, еще и неохотно отпускает их домой. Видал изрешеченную лодочку? Вот то-то.

Семен спрыгнул с поваленного дерева в воду.

— Вылезай, — скомандовал он, — будем байдарку пропихивать.

— А зачем? — наконец нарушил свое молчание Костя. — «Барракуда»-то дальше не прошла. Значит, и Женька с Серегой где-то здесь.

Семен посмотрел на Костю совсем по-другому. «Ишь ты, — подумал он, — оказывается парень и рассуждать может».

— Верно говоришь, только, насколько я знаю Серегу и Женьку, они скорее всего дальше пошли. Это дерево их не остановит. Особенно Лыкова. Он упрямый. Да и Женька тоже. А тут еще байдарку потеряли, и зазря? Ведь зачем-то же они пришли в Чертов угол. Так что дальше пошли, почти наверняка. Вот если бы они знали, что дерево подрублено, то, может быть, и назад повернули, и то не факт. Но они скорее всего даже не проверяли. Так что поплыли и мы, Костян, дальше. Не найдем их дальше, вернемся сюда и опять будем плясать от печки. Иного выхода я не вижу.

Байдарку пропихнуть под елью не удалось. У правого берега, там, где между стволом и поверхностью воды оставалось вроде бы достаточное для прохода пространство, помешали подводные коряги. Пришлось обходить препятствие по лесу, и Костя сам увидел зарубки топора у корней рухнувшей ели.

Сема не сводил глаз с чащи, пока они корячились под еловыми лапами с байдаркой в обнимку. Однако все прошло благополучно. Лес по-прежнему молчал.

Когда спустили лодку на красную воду протоки, еще даже не сели в байдарку, Сема серьезно сказал:

— Костя, если начнется пальба, ты в воду ныряй и к другому берегу плыви. Желательно побольше под водой. Там вылезай и лесом старайся назад выйти. Шойну переплывешь?

— Переплыву.

— Вот и хорошо. Сразу тогда снимайтесь с лагеря, садитесь на плот, и — вниз по течению до первого населенного пункта. Плывите без остановок. Вещи бросьте, черт с ними. Возьмите только самое необходимое: пару палаток на всякий случай, топор, удочки, спички, ведро. Там дальше по реке будет деревня, перед самым озером. Что сказать, сами знаете.

Семины слова еще больше взволновали Костю. Теперь он начал бояться леса. Ему все время казалось, что из-за стены мохнатых еловых лап за ними кто-то следит. И, может быть, уже целится из автомата. Или же пока ждет, когда они заберутся поглубже в Чертов угол, чтобы не выпустить их оттуда никогда. Костя старался не думать об этом, но в голову лезли разные мысли. Вспоминались родители, как нервничала мама, не хотела отпускать его в поход. Неужели… Нет, Костя старался уже ни о чем не думать, просто плыть, ворочая веслом и глядя на мокрую, маскировочной раскраски куртку Семы. Костя чувствовал, что под этой курткой скрывается гора мышц, которая сделает все, чтобы вывести его отсюда. Только лучше не думать ни о чем…