"Покорность ей к лицу" - читать интересную книгу автора (Басби Ширли)

Глава 7

— Маркус! — воскликнула она. Ее глаза расширились от удивления: в мрачном человеке, что сверлил ее взглядом, она узнала жениха. — Что ты здесь делаешь?! — требовательно спросила она, выбираясь из-под кровати.

— Думаю, это мне стоит вас об этом спросить, — сухо ответил Маркус, посторонившись, чтобы она могла вылезти из укрытия.

Он помог ей встать на ноги. Если бы он хуже ее знал, то подумал бы, что перед ним мальчишка. В кепке, скрывавшей рыжие волосы, в мужской куртке, которая явно знавала лучшие дни, вытертых штанах и истоптанных ботинках, она легко сошла бы за двадцатилетнего юношу.

Опустив голову и не глядя ему в глаза, Изабел стирала разводы пыли, оставшиеся на куртке и штанах. Мысли в голове путались. Ну как ему объяснить? Объяснения попросту не существует, по крайней мере разумного и правдоподобного.

Она рискнула посмотреть на него:

— Как вы меня нашли? — Ей в голову пришла одна идея. Она обвиняюще прищурила глаза: — Вы следили за мной?!

Его лицо осталось жестким и холодным.

— Не выйдет, дорогая, — тихо сказал Маркус. — Есть тысяча причин, почему я могу здесь быть, пусть ни одна из них не делает мне чести, но ваше положение гораздо хуже. Я только что обнаружил свою невесту в спальне мужчины, которого она, по крайней мере на словах, терпеть не может. Полагаю, я имею право получить объяснения.

Взрыв хохота внизу напомнил им, где они находятся, и они почти одновременно двинулись к окну.

— Это неподходящее место для нашего разговора, но поверьте мне, Изабел, разговор состоится.

Он перекинул одну ногу через подоконник и задул свечу.

— Если не возражаете, я полезу первым. — Он добавил без обиняков: — Не доверяю я вам. Едва вы спуститесь — попробуете сбежать.

Изабел вспыхнула. Хорошо, что в темноте ее румянца не видно. Такая идея и впрямь пришла ей в голову. Признавая поражение, она торопливо кивнула и, нахмурив брови, проводила Маркуса взглядом. Он гибко выскользнул из окна и исчез в темноте. Тот опасный человек, с которым она столкнулась сегодня, вовсе не похож на Маркуса Шербрука, которого она знала всю жизнь.

Она забралась в комнату всего на пятнадцать минут раньше. Потом услышала, что кто-то лезет в окно, и поспешила спрятаться. Лежа под кроватью, она поняла по звукам, что кто-то тщательно обыскивает комнату. И вряд ли человек нашел то, что искал. Неужели он пришел за тем же, что и она? Но разве это возможно? Она и сама не знала, что собиралась отыскать. Теперь, когда выяснилось, что таинственный незнакомец — не кто иной как Маркус, она решила, что вряд ли он искал то же, что и она, это оказалось бы слишком большим совпадением. Ясно также, что искал он не ее: он не меньше ее был потрясен, когда они узнали друг друга. Так почему же этот эталон респектабельности, достопочтенный мистер Маркус Шербрук, рыщет в темноте по чужим вещам? Маркус, которого она знала, никогда не сделал бы ничего столь… столь… невежливого! Эта мысль вызвала у нее истерическое хихиканье, но она отважно полезла в окно следом за Маркусом.

Он ждал ее. Его руки сомкнулись на ее талии еще до того, как ноги коснулись земли. Он с легкостью снял Изабел со стены, поставил перед собой и, крепко держа, кивнул в сторону небольшого лесочка, что лежал за конюшнями.

— Коня я привязал там, — тихо сказал он. — А ваш где?

Она посмотрела через плечо в противоположном направлении:

— Мой привязан за домом старой миссис Симпсон, это дальше по дороге.

Маркус направился к перелеску, где ждал его конь. Он сжимал ее запястье крепкой хваткой и попросту тянул за собой.

— Отлично, тогда вашу лошадь мы заберем позже.

Изабел давно уже уяснила, что в некоторых схватках можно победить, а в некоторых — нельзя. В этой она победить не могла и поэтому смиренно следовала за Маркусом, не делая попыток вырваться. Они дошли до его коня, Маркус отвязал его, взобрался в седло и усадил ее перед собой.

Путь до домика миссис Симпсон проделали в молчании; Маркус вел животное сквозь тьму, делая крюк вокруг гостиницы. Час стоял довольно поздний, свет не горел ни в одном из окон домика. Лошадь Изабел тихонько заржала, когда они приблизились, и конь Маркуса ответил, но миссис Симпсон, слава Богу, была глуха как пень.

Когда Изабел уселась в седло, Маркус предусмотрительно взял поводья ее лошади и направил животных в сторону гостиницы.

— Вы куда? — прошипела Изабел. — Нам в другую сторону.

— Со мной кое-кто еще, — бросил Маркус через плечо. — Мне нужно его дождаться.

Маркус размышлял: а не оставить ли Джека на произвол судьбы и не поехать ли в Мэннинг-Корт вместе с Изабел? Джек вполне способен постоять за себя. Чем меньше народу будет знать о сегодняшнем фиаско, тем лучше… Но он отбросил эту мысль без сожалений. Его рот скривился. Он не сможет послать Джеку весточку о том, что планы изменились. И рисковать, позволив Джеку искать его, тоже нельзя. Как только Джек выйдет из гостиницы и не обнаружит его в укрытии, он отправится его искать — естественно, в номер Уитли. Этого нельзя допустить, это слишком опасно. Выбора нет, придется ждать Джека. С Изабел. Меньше всего ему хотелось представлять их друг другу при подобных обстоятельствах, но отложить откровенный разговор и позволить ей как ни в чем не бывало уехать в Мэннинг-Корт — без сопровождения, напомнил он себе, — тоже не лучший вариант. А Джек… Джеку наверняка не терпится узнать, что ему удалось откопать в комнатах Уитли, точно так же как ему не терпится услышать, что полезного Джек выудил из Уитли. И это темы не для ушей миссис Мэннинг. Обмен новостями можно оставить до приезда в Шербрук-Холл. Маркус со вздохом признал, что этот момент настанет гораздо, гораздо позже — после того как он проводит свою невесту до дома. Эта идея ему не улыбалась.

Перед ним встала дилемма, и чем больше он думал о ней, тем сильнее путался и терялся: как объяснить Джеку присутствие Изабел — даже если опустить то, что он обнаружил ее под кроватью Уитли, то почему она одета как парень? Какие разумные причины существуют для этого? У него самого нет объяснения и не будет, пока он не получит возможность переговорить с миссис Изабел Мэннинг наедине — и начистоту. А поговорить до появления Джека они явно не успеют.

Хотя его съедало изнутри желание узнать, что она делала в комнате Уитли, он подумал, что проще всего было бы отложить разбирательство и отправить ее домой, пока к ним не присоединился Джек. Но это создавало другую проблему: как она поедет в темноте одна? Даже если забыть об Уитли — все защитнические инстинкты в нем воспротивились тому, что женщина благородного воспитания поедет куда-то в ночи без сопровождения. И не важно, что она предприняла именно это, чтобы оказаться здесь. Если они с Джеком встретятся при подобных обстоятельствах, это будет не менее ужасно. Маркус никак не мог решить, какое из двух зол меньшее.

Они въехали в перелесок за конюшнями. Маркус продолжал вертеть в уме ситуацию и так и эдак, но так ничего и не решил. Они остановились примерно в том месте, где он в первый раз привязал коня. Маркусу не нравилась эта идея, но, похоже, Джеку и Изабел судьба сегодня встретиться — если, конечно, он не придумает другого выхода.

Он повернулся к Изабел:

— Подождем здесь. Вряд ли он задержится.

— А кого мы ждем? — спросила она, охваченная любопытством.

— Моего кузена Джека.

Она рассматривала его высокий силуэт, едва различимый в темноте. Достаточно уже и того, что Маркус нашел ее в спальне Уитли. Мысль о том, что еще кто-то, какой-то незнакомый человек, узнает о ее позоре, наполнила ее сердце отчаянием.

— Ммм… А вы уверены, что это мудро? — промямлила она. — Мне бы не хотелось, чтобы кто-то узнал о сегодняшнем. Даже если это ваш кузен.

— Да, возможно, это не очень мудро, — огрызнулся он, — но выбор невелик. Мне не больше вашего хочется знакомить вас с Джеком при подобных обстоятельствах. — Он подумал о всех сложностях, которые ждут его впереди, и его затопило острое чувство несправедливости. Он вытащил Изабел из-под кровати Уитли — это уже само по себе удар под дых. Ну почему она там оказалась? Почему одета как мальчишка? Неужели из-за каких-то извращенных наклонностей Уитли? От этой мысли у него что-то перевернулось в животе и желчь подкатила к горлу. Маркус сделал глубокий вздох, стараясь вернуть себе способность здраво рассуждать. То, что она спряталась, еще можно понять: он и сам залез бы под кровать, если бы услышал, как кто-то забирается в окно. Возможно, есть какое-то рациональное объяснение — вряд ли, конечно, оно ему понравится, — но он, как ни пытался, не мог придумать другой причины, почему Изабел оказалась в спальне Уитли… От ревности у него скрутило внутренности. Он повернулся в седле и прожег ее гневным взглядом:

— Вы с Уитли любовники?

Изабел окаменела.

— Да как вы смеете! — воскликнула она, вне себя от ярости, что он вообразил такое. Задиристо вздернув подбородок, она добавила с горячностью: — Вы наглым образом оскорбляете меня!

— Вы моя невеста, и я только что обнаружил вас в спальне другого мужчины, — едко ответил Маркус. — Думаю, я имею право получить объяснения.

— И как вы думаете, что я там делала? — выпалила она, слишком злая, чтобы следить за своим языком. — Ждала Уитли? Думаете, мы любовники? И что вы намерены с этим делать? — Ненавидя саму себя, она скривила губы в мерзкую улыбочку и промурлыкала: — Конечно, если такая ситуация вас не устраивает, вы можете разорвать помолвку.

— О, вам бы очень этого хотелось. Не так ли?

— Конечно! Я никогда не хотела выходить за вас!

Взбешенный до крайности, Маркус сделал то, чего никто из них не ожидал: сгреб Изабел в охапку. Вытащил из седла и перетащил на свою лошадь. Тяжело дыша и удерживая ее извивающееся тело прямо перед собой, он прорычал:

— Слушай меня, женщина: ты моя! Я не намерен тебя ни с кем делить, и, Бог свидетель, мы поженимся! — сказал он и впился губами в ее рот так, будто хотел поставить на ней печать своей власти.

Это не был сладостный поцелуй нежных влюбленных, он полнился злостью, отчаянием и темной страстью, которая сильнее разума. Маркус целовал ее так, как никогда не целовал ни одну женщину. Он требовал, чтобы она ответила ему, почувствовала те же первобытные порывы, что терзали все его существо. И она ответила. После первых мгновений потрясения Изабел уже не искала пути к бегству — она напряглась как струна и прижалась к нему, ее губы были так же настойчивы и жадны, как его. Она вцепилась ему в плечи так, словно говорила: «Я никогда тебя не отпущу». Она желала этого. Она желала его.

Ослепленный вожделением, Маркус утратил себя, растворился в пьянящей сладости ее рта. Все стало не важно, кроме женщины, которую он держал в объятиях, и ее ответной страсти. Он накрыл рукой ее грудь, ощутил в ладони упругую тяжесть — Изабел застонала от наслаждения, и желание прошло сквозь него горячей волной.

И вдруг все кончилось. Его конь фыркнул и поднял голову. Придя в себя, Маркус оторвался от Изабел и вгляделся в темноту. Кто-то приближался к ним.

Проклиная себя и свою куда-то подевавшуюся осторожность, он пересадил Изабел на ее лошадь. В лунном свете, струившемся сквозь кроны деревьев, он увидел, что ее кепка съехала набок и пряди волос выбились из-под нее и теперь обрамляли лицо Изабел. Она чувствовала то же возбуждение, что и он, ее глаза обещали наслаждения, приоткрытые губы словно ждали поцелуя. Тяжело дыша, они смотрели друг на друга, и воздух между ними сделался густым от вожделения. Маркуса несколько утешило то, что его страсть небезответна.

Неподалеку звякнула уздечка. Он отвлекся от Изабел и посмотрел в сторону, откуда раздался звук, силясь привести мысли в порядок. Ночной ветерок донес тихий свист — условный знак, о котором они с Джеком сговорились заранее. К ним медленно ехал Джек. Как, черт подери, объяснить ему все про Изабел и… Черт, черт, черт! Если Джек косо посмотрит на нее или хоть слово скажет об этом вечере, придется его просто застрелить. А не хотелось бы.

Поняв, что Маркус отвлекся, Изабел огляделась, отчаянно надеясь, что выход найдется сам собой. Она заметила свободно болтающиеся поводья своей лошади и ахнула. Пока они с Маркусом целовались, поводья упали… С гулко бьющимся сердцем Изабел наклонилась и подобрала их. Мысли скакали как угорелые — она обдумывала следующий шаг. Она не трусиха, и ее всегда мало волновали тонкости и нюансы светских приличий, но даже она понимала, что встреча с кузеном Маркуса сейчас, когда она одета как мальчишка и скорее всего выехала из дома одна после наступления темноты, — эта встреча не принесет ей ничего хорошего. Слишком многие вопросы требуют ответа — а ответить она не может. Собравшись с духом и вдохнув поглубже, она пришпорила лошадь. Та испуганно дернулась и, подгоняемая Изабел, помчалась вперед сквозь лес. Выехав из леса, Изабел пустила ее в галоп. Грива и хвост развевались на ветру. В считанные секунды конюшни, гостиница и Маркус остались позади, и единственные звуки, которые она слышала, — это топот копыт по дороге и отчаянный стук собственного сердца.

Маркус выругался сквозь зубы и пустился вдогонку, но почти тотчас понял, что, поймав Изабел, создаст только больше проблем, и придержал коня, позволяя ей скрыться. Черт бы ее побрал! На этот раз она победила, но следующий бой будет за ним.

Джек выехал из темноты. От него не укрылся поднятый Изабел и ее лошадью шум. Он осторожно приблизился к Маркусу и указал взглядом в направлении, где утихал топот:

— Какие-то проблемы?

Маркус скрипнул зубами:

— Ничего такого, с чем я не мог бы справиться.

Джек изогнул бровь, но больше ничего не сказал. Бок о бок они выехали на дорогу.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил Джек.

Маркус покачал головой:

— Ничего. — В его голосе слышалось разочарование. — И не спрашивайте: я осмотрел его каблуки и чемоданы на предмет второго дна. — Он скривился. — У этого мошенника полным-полно дорогих безделушек, часов и моноклей хватит, чтобы открыть лавку на Бонд-стрит. Кажется, строит из себя денди, но кроме этого в номере не оказалось ничего интересного. — Вспомнив момент, когда он обнаружил под кроватью Изабел, он пробормотал: — Я посмотрел везде, даже под кроватью, и поверь мне — не нашел ничего!

Джек смотрел вперед. То, что Маркус не нашел ни меморандума, ни хоть какого-то ключа к разгадке, расстроило его. Он знал, что на нем лежит нелегкая задача и вряд ли им удастся отыскать меморандум так просто. Но где же Уитли спрятал его?

Его губы изогнулись в горькой усмешке. Он исходит из того, что чертов меморандум у Уитли. А если нет? Если Уитли ни в чем не виноват, если он просто мерзкий тип?

— Полагаю, вы нашли Уитли? — сказал Маркус, прерывая размышления Джека.

Тот кивнул:

— Да, хоть я и порядком струхнул: когда я приехал, его еще не было, и я уже собирался отправляться за вами, как он вошел в трактир. — Джек выглядел задумчивым. — Наш дорогой майор определенно пребывал в дурном расположении духа. Думаю, неудачное любовное свидание. Он сокрушался о женском вероломстве вообще и в частности о подлости той дамы, которая… ммм… не пришла в назначенный час. Мне жаль ту его пассию — не поздоровится ей, когда он ее настигнет. А он настигнет, в этом нет сомнений.

Маркус прекрасно знал, как зовут эту леди. Он решил сменить тему:

— Я так понимаю, вы с Уитли быстро поладили?

Джек засмеялся:

— О да, Уитли не скрывал горечи от того, что его планы на вечер пошли прахом. И я без труда помог ему утопить его печали в нескольких кружках эля. — Джек нахмурил брови. — По правде говоря, я не думаю, что несостоявшаяся встреча имела какое-то отношение к делам сердечным. Он не произвел впечатления человека, терзаемого неразделенной страстью. Я могу ошибаться, но некоторые нотки в его голосе… — Он пожал плечами. — Ладно, скорее всего это плод моего воображения. В любом случае, узнав, что я ваш кузен, майор проявил к вам огромный интерес.

Маркус застонал:

— Вот негодный проныра, всюду-то он сунет нос!

— О да, — согласился Джек. — Вне зависимости от того, украл он меморандум или нет, майор Уитли мне не по душе. Он забияка и отъявленный хвастун. — Он бросил на Маркуса быстрый взгляд. — Я бы сильно обеспокоился тем, как оградить от него миссис Мэннинг. Старый друг или нет, а мне бы не хотелось, чтобы моя жена с ним зналась. — Он поджал губы. — Да и не только моя жена, а любая женщина. Этот парень — страшный развратник, из тех, что соблазняют горничных, а потом похваляются своими победами. Не нравится он мне.

Маркус нахмурился:

— Я полностью согласен с вашим мнением. Ума не приложу, как Хью мог водить этого человека к себе домой — а так оно и было, Изабел упоминала об этом.

— Похоже, вашу невесту окружают неприятные типы, — небрежно заметил Джек.

Маркус прищурился:

— Кого конкретно вы имеете в виду?

— Ну, майор не единственный «друг», которого я приобрел сегодня. Мы с ним тихо-мирно попивали эль, когда к нам за столик подсел еще один джентльмен. Он только что вернулся из Лондона, буквально сегодня днем. Его имя — Гаррет Мэннинг, он живет в Хоулком-Мэноре, говорит, это недалеко от Мэннинг-Корта. Он представился племянником лорда Мэннинга. Правду сказал?

— К несчастью, да. — Маркус вздохнул. — Гаррет сам по себе неплохой человек, но он заядлый игрок и бабник. Уж поверьте мне, лорд Мэннинг каждый день возносит небесам хвалу, что у него есть внук, который унаследует поместье и титул — и ничего из этого не достанется беспутному племяннику. — Маркус улыбнулся одним уголком рта. — Почти все сходятся во мнении, что если бы Гаррет унаследовал поместье, он немедленно превратил бы Мэннинг-Корт в игорный притон и бордель. — Маркус наморщил лоб: — Я удивлен, что он покинул Лондон в разгаре сезона. Интересно, с чего бы?

— Все дело в вашей помолвке. Очевидно, это и есть причина его внезапного возвращения. Я не понял, по душе она ему или нет, но, несомненно, именно это известие заставило его поспешно вернуться домой. — Он посмотрел на Маркуса. — Хотел бы я знать, почему ваша помолвка с миссис Мэннинг так его интересует? Ему должно быть все равно.

Маркус смотрел прямо перед собой, в темноту.

— Дела Хью в Индии шли хорошо, ему удалось накопить приличное состояние. Изабел унаследовала его — и это не считая того, что свекор в ней души не чает и сделает для нее что угодно. Возможно, Гаррет положил глаз на ее деньги и планировал когда-нибудь — когда ему будет удобно — сделать ей предложение. Она редко ездит в Лондон, до последнего времени считалось, что она не ищет замужества… Возможно, он решил, что стоит ему щелкнуть пальцами — и она будет его.

Джек бросил на него удивленный взгляд:

— Разве он не видел в вас соперника?

Маркус улыбнулся:

— Уверен, что нет. У нас с Изабел события развивались очень бурно, так что он никак не мог предположить, что она выйдет за меня.

Джек, казалось, хотел спросить еще о чем-то, но не стал. Они сменили тему и перешли к обсуждению сегодняшних похождений. Приехав в Шербрук-Холл, они оставили коней в конюшне и направились в дом, в кабинет Маркуса.

Маркус разворошил тлеющие в камине угли, подбросил дров — заплясало веселое пламя. Он налил им с Джеком по стаканчику бренди, и они уселись у камина. Некоторое время оба в тишине созерцали танец оранжевых и алых язычков.

— Может статься, меморандума у Уитли нет, — сказал Маркус в конце концов.

Джек пожал плечами:

— Мне эта мысль уже приходила в голову, но тогда зачем бы ему уезжать из Лондона на другой день после визита в Конногвардейский полк — и не куда-нибудь, а в ту часть Англии, которая славится активной контрабандной торговлей.

Маркус хмыкнул:

— Напомню вам, этим же славится половина английского побережья. Но вы правы: у нас тут довольно контрабандистов, хотя я бы сказал, что Кент или Суссекс больше подходят для этих целей.

— Согласен, однако если он пытается замести следы, Девоншир, будучи краем контрабандистов, при этом не так… очевиден, что ли.

Маркус кивнул:

— А его мнимая дружба с миссис Мэннинг объясняет, почему он поехал именно сюда.

На несколько минут повисло молчание. В конце концов Маркус спросил:

— Так каков наш следующий шаг?

На лице Джека отпечаталось отвращение.

— Не знаю, но если меморандум у него, ему пришлось запрятать его где-то неподалеку. Если он намеревается переправить его французам, он захочет иметь его под рукой. Мне не верится, что он оставил его в Лондоне. — Он пристально посмотрел на Маркуса: — Вы уверены, что посмотрели везде?

— Да, уверен, — сухо ответил Маркус. Он слышал нотки сомнения в тоне Джека, но не винил его за это: будь он на его месте, тоже сомневался бы. И захотел бы сам обыскать номер Уитли. Маркус смотрел на Джека и почти видел, как тот перебирает в уме пути, как пробраться в комнаты Уитли. Он усмехнулся: — Вы намерены обыскать все еще раз, так?

Джек принял виноватый вид:

— Дело не в том, что я сомневаюсь…

— Вы ничего не найдете. Но чтобы игра была честной, на этот раз я отвлеку Уитли, пока вы будете заняты в его комнате.

— Спасибо.

Джек и вправду чувствовал благодарность за то, что Маркус не поднял шума из-за того, что он усомнился в его тщательности, или того, что придется провести еще один обыск. И тут он вспомнил, почему изначально обыск лег на Маркуса.

— А разве ваше внезапное расположение не вызовет у него подозрений? — спросил Джек. — Вы говорили, что вашу единственную встречу нельзя назвать дружеской.

— Я сказал, что отвлеку его, — сухо заметил Маркус. — Я не говорил, что буду выказывать ему дружеское расположение.

Зная привычки Изабел, Маркус ждал ее на следующий день в семь утра на узкой дорожке между двумя поместьями. Он понял вдруг, что ему известно слишком много о ее жизни — гораздо больше, чем незаинтересованному лицу, которым он так долго себя считал. Как будто какая-то часть его, скрытая глубоко внутри и не признанная до сих пор, всегда пристально наблюдала за ней, даже тогда, когда он держался на расстоянии.

Изабел появилась верхом на нервной вороной лошадке, и Маркус, отбросив размышления, послал коня вперед.

Изабел так увлеклась, убеждая молодую лошадь, чтос ее стороны будет очень невежливо сбросить ее, что даже не заметила приближения Маркуса, пока лошадка не остановилась перед его лошадью и едва не поднялась на дыбы. Изабел не без труда удержала ее, и лишь когда лошадка удовлетворилась тем, чтобы гарцевать и фыркать, она бросила на Маркуса настороженный взгляд.

— Вы меня удивили: так рано выехали на прогулку, — вежливо сказала она, не обращая внимания на вспышку паники, смешанной с удовольствием от его присутствия.

— Вам нечему удивляться, — ровным тоном ответил он. — Думаю, нам есть что обсудить.

Изабел полночи пролежала без сна, стараясь придумать объяснение своему пребыванию в номере Уитли, но на ум ей так ничего и не пришло. Страшась следующей встречи с Маркусом, она надеялась оттянуть ее, насколько возможно, и собиралась держаться от него подальше. Очень ненадежный план. Маркус просто положил ему конец.

Она попыталась вызвать в себе гнев, сказала себе, что это не его дело, и она вообще ничего не обязана ему говорить, но даже гнев покинул ее сегодня. Из-за Уитли и угрозы, которую он представлял, она пребывала в постоянном напряжении, ей потребовалось все мужество, чтобы влезть в его комнату, она до смерти перепугалась, когда Маркус ее нашел, — все это не прошло ей даром. Изможденная после бессонной ночи, напуганная Уитли и тем, что он мог натворить, она чувствовала себя беспомощной, как никогда в жизни. Даже в те ужасные дни после смерти Хью, когда она оказалась одна в чужой стране с маленьким ребенком на руках и ей надо было как-то добраться до дома, — даже тогда она не чувствовала себя такой одинокой и уязвимой. Она на дне. А Маркус, как бог возмездия, ждет от нее ответов, которых она не может дать… не осмелится дать.

Она бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. Ее сердце лишь чуть-чуть дрогнуло при виде его холодных серых глаз и напряженного рта. Она уже видела у него такое выражение лица и знала, что он не сойдет с избранного пути. Изабел пала духом. Пока она не расскажет ему, как и почему оказалась в комнате Уитли, он будет безжалостен. И если честно, он имеет право получить объяснения. Но ей нечего ему предложить.

Не понимая, что на лице Изабел отражалась сумятица, царившая в ее душе, Маркус едва сдержался, чтобы не начать утешать ее, оставить все, как есть. Он до мозга костей был уверен: что бы ни привело ее вчера вечером в номер Уитли, это имело для нее чрезвычайную важность, и лишь ревность заставила его вчера выдвинуть то нелепое обвинение… Он хорошо ее знал. После недолгих размышлений в спокойной обстановке он пришел к выводу, что никакие они с Уитли не любовники. Но она очевидно и абсолютно несчастна. И испугана. Этот страх беспокоил его больше всего. Изабел могла быть упрямой, своевольной, совершенно невыносимой — но не трусливой. Он никогда не сомневался, что если бы она, одна и без оружия, столкнулась со стаей голодных волков, она дерзко и без страха дралась бы до последней капли крови. Но сейчас она боялась. Кто-то или что-то пугало ее. Последний гнев покинул Маркуса, как он ни старался его удержать. Все чувства поблекли перед пронзительным желанием уничтожить любого, кто вызвал у нее этот взгляд. В этот момент у него руки ныли от желания обнять ее и заверить, что, с чем бы она ни столкнулась, она не одна.

Маркус разозлился сам на себя: ну надо же, как легко ей удалось сбить его с цели, — и прорычал:

— Я жду, Изабел. Что вы делали вчера вечером в номере Уитли?

Она вздернула подбородок и гневно ответила:

— Позвольте вам напомнить, что я больше не ваша подопечная, и незачем разговаривать со мной как с заблудшим чадом!

— Я не думал о вас как о моей подопечной — или ребенке — уже очень давно. — Он подвел коня к успокоившейся лошадке Изабел и нежно коснулся ее руки. — Изабел, рано или поздно вам придется мне все рассказать.

Она молчала.

— Милая моя, что бы это ни было, вряд ли это так ужасно. Уверен, мы вдвоем справимся с этой проблемой. Полагаю, вы не сделали ничего столь постыдного, о чем бы не могли мне теперь рассказать.

Она не мигая смотрела прямо перед собой и боролась с порывом разрыдаться, разрыдаться глупо и совершенно по-женски, только от доброты его голоса. Будь он проклят! Нет чтобы метаться в ярости и браниться, как метался бы и бранился любой приличный человек на его месте, столкнувшись с подобной ситуацией. Но нет, ему надо быть понимающим! Он обошел все ее защиты, ей теперь еще труднее сопротивляться его настойчивости. Ей хотелось броситься ему на грудь и излить душу, рассказать все. Он был бы потрясен, шокирован, может быть, разочарован, но он не бросил бы ее. Эта мысль на мгновение успокоила Изабел, но она сделала глубокий вздох и отогнала от себя предательские желания, которые способны ее погубить. Она стиснула зубы. Она не должна впутывать его в эту историю еще больше, не должна. Для его же блага. Но она понимала, что он не отступится, пока не получит ответа. Хотя бы какого-то. Маркус Шербрук не оставит ее в покое, пока она что-нибудь ему не расскажет.

Она улыбнулась уголком рта. Сказать про Маркуса «упрямый» — это значит ничего не сказать. Сможет ли она рассказать ему, зачем пробралась в комнату Уитли, не создав еще больше проблем? Посмеет ли?

Она встретилась с ним взглядом. Он смотрел на нее твердо. Все дело в доверии… а она доверяет Маркусу Шербруку больше, чем кому бы то ни было. Даже если он дубинноголовый упрямец.

И она поспешно, пока не передумала, проговорила:

— Вы должны понять: Уитли не друг мне. Он желает мне зла.

Что-то темное и опасное шевельнулось на дне его глаз, и Изабел порадовалась, что не она тому причиной.

— Это я и сам понял, — холодно сказал Маркус.

— У него есть кое-что на меня, — выпалила она. — Я пошла к нему в номер, чтобы найти это.

— Правда?

Она скривилась:

— Ну ладно, я влезла в окно за пятнадцать минут до вас, а потом появились вы, и мне пришлось прятаться под кроватью.

Он кивнул, как будто ее слова подтвердили что-то, что он знал и ранее.

— Что у него есть? И как это может навредить вам?

Она подняла на него обеспокоенные глаза:

— Не знаю. Я не знаю, ни что это такое, ни как он намерен использовать это против меня. Мне известно только, что что-то у него есть, и он говорит, что это оружие, которое меня уничтожит.

Маркус долго смотрел на нее.

— Что ж, — отрывисто сказал он, — тогда нам всего лишь нужно забрать это у него, правильно?