"Йода: Свидание с тьмой" - читать интересную книгу автора (Стюарт Шон)

Глава 12

Пальцы Оби-Вана бегали по кнопкам управления подержанной "Селтаи", которую Йода приобрел на одной из планет Хайдианского пути. После нескольких часов торга учитель смог добиться отменной цены, включив в сделку стоимость двух штурмовых катеров Торговой Федерации, на которых они удрали с Вжуна.

— Готов к выходу из гиперпространства?

— Более чем, — отозвался Энакин.

Кеноби искоса посмотрел на младшего джедая, который улыбался в радостном предвкушении. "Да я ему завидую", с удивлением подумал он.

— О чем задумались, Оби-Ван? Я видел, вы улыбнулись.

— Ты помнишь любимое изречение мастера Йоды о смирении?

— "Смирению конца нет", — процитировал Энакин.

— Да, оно самое. А слышал ли ты перевод Мейса Винду?

Энакин покачал головой.

— "Сколь бы ты ни был стар, никогда не поздно совершить еще одну большую ошибку". — Оби-Ван повернул рычаг перехода в обычное пространство. — Выходим из гиперпространства вблизи Корусканта: три… два… один.

Корабль рванулся вперед, словно от удара приливной волны. Звездные полосы съежились, превратившись в мигающие точки, и в черноте космоса перед ними повис сияющий Корускант — казалось, освещенный миллиардами душ своих обитателей.

Энакин с жадностью смотрел на шар планеты, выраставший на обзорном экране — как будто даже с самого края системы он мог разглядеть определенную улицу, определенные апартаменты и освещенное окно, из которого в небо смотрела другая пара глаз, ожидавших его.

— Я так рад вернуться домой, — сказал он.

В другом конце корабля Лазутчик и Уи смотрели на такой же обзорный экран с такой же картинкой. Лазутчик недоверчиво помотала головой:

— Забавно, а ведь завтра мы снова будем в Храме. Интересно, не покажется ли потом, что это все был сон. — Едва слово "сон" сорвалось с ее губ, Лазутчик пожалела об этом.

— Нет, именно сейчас мы бодрствуем, — тихо ответил Уи. — Сном был Храм.

— Может… может, оно и не исполнится — твое последнее видение, — сказала Лазутчик. — Или ты его неправильно понял.

— Возможно.

Было видно, что он в это не верит.

— На самом деле все в порядке. Да, я боюсь смерти, — сказал Уи. — Но еще больше меня пугало, что я мог… — Он умолк. — Но этого не случилось, благодаря тебе. Твои слова… ты будто вернула мне самого себя. Дала мне разрешение быть хорошим человеком.

Лазутчик покачала головой:

— Никаких трюков не было, Уи. Я ничего не сделала. Я просто знала, какой путь ты выберешь.

Уи улыбнулся:

— Ну, как скажешь. Вообще интересно на тебя смотреть, когда ты скромничаешь. Это так… мило.

Лазутчик стукнула его по голове Силой, совсем чуть-чуть. Уи даже не перестал смеяться.

— Паразит, — важно изрекла она.

С камбуза притопал Йода, неся в руках поднос с бутылкой какой-то жидкости янтарного цвета и тремя стаканами.

— Беспокоиться не нужно, — сказал он. — Возможность стать дурным человеком еще будет у тебя. — Старый учитель захихикал, наполняя стаканы. — И хорошим тоже. Каждое мгновение вселенная начинается с начала. Выбирай — и начинай снова.

Лазутчик поднесла стакан к глазам и с подозрением уставилась на его содержимое. Йода обиженно фыркнул:

— Что-то нехорошее учитель Йода тебе дал, полагаешь?

Переглянувшись, Лазутчик и Уи осторожно наклонили стаканы и принюхались. Каюта наполнилась ароматом сока из рейтанских ягод, сладкого, как медоцвет [30] в солнечный полдень.

— Мы почти дома, — пробормотала Лазутчик, отважившись сделать глоток. Сок побежал по горлу, как сладкая дождевая вода.

— Благодаря тебе, — ухмыльнулся Уи. — Не терпится всем рассказать, как ты раздобыла те катера в космопорту Вжуна. "Скорее, лейтенант — убийцы-джедаи удирают на своей "Крие"! Нам нужна пара кораблей, чтобы их догнать!"

— Это вы все сделали своими ментальными штучками, — скромно возразила Лазутчик, покраснев от удовольствия. Это было очень мило со стороны Уи — дать ей почувствовать, что она действительно принесла пользу общему делу, не став ненужным багажом, как того ожидал Джей Марук. "Джей и множество других", подумала Лазутчик, вспомнив Турнир Учеников, Ханну и ее полные презрения белые глаза. Она сделала еще глоток.

— Ого. Я только что подумала, что соскучилась по Ханне Динг.

— По той арканианке, что доставила тебе столько хлопот?

— Она боится, что ее убьют на войне, — неожиданно для себя сказала Лазутчик. — Она не хочет умирать просто так. Джедаи значат для нее очень многое. Как и для всех нас. Орден — это единственная семья, которая у нас есть.

И уже второй раз за эти несколько минут она зажала рот ладонью. Уи грустно улыбнулся.

Йода втянул носом воздух:

— Тяжело это было, я думаю — встретить мать после того, как сбежал Дуку.

— Все эти годы она ждала, — проговорил Уи. — Но парадокс в том, что она ждала не меня. То есть меня, но не того. Она потеряла малыша, но этого малыша больше нет. Когда она увидела меня, перед ней был незнакомец.

— Практически как в те дни, когда все улетели на Геонозис, — неожиданно сказала Лазутчик. — Храм опустел. Мы старались делать уроки и вести себя хорошо, но на самом деле мы просто убивали время, ожидая их возвращения. Но они не вернулись. — Она сделала еще глоток. — Я имею в виду не только тех, кто погиб. Те, кто выжили, вернулись другими. Посуровевшими.

Уи поболтал сок в стакане.

— Как ты думаешь, мы сможем… вписаться в нормальную жизнь, когда вернемся? Я просто не могу представить, что мы снова будем ходить на те же занятия, разговаривать с теми же товарищами, как будто ничего не случилось. Мне все кажется теперь другим, — произнес он с тревогой в голосе.

"Он изменился", подумала Лазутчик. Еще недавно Уи был "мальчиком, который знает все". Сейчас в его голосе не чувствовалось прежней уверенности, но от этого он казался старше. Он больше не был ребенком, который играл роль джедая; теперь он был молодым человеком, начинающим борьбу с изменчивым, непостоянным, взрослым миром, в котором приходилось жить настоящим рыцарям-джедаям.

Уи искоса посмотрел на нее.

— Значит, ты все еще боишься, что тебя отправят в Сельскохозяйственный Корпус?

И Лазутчик, к своему удивлению, обнаружила, что не боится.

— Нет, — спокойно сказала она. — Думаю, теперь джедаи от меня уже не отделаются.

— Надеюсь, мы это как-нибудь переживем. — Уи улыбнулся, но в его глазах стояла тоска. — Знаешь, — сказал он после недолгой паузы. — Я решил не оставаться в Малро. Решил вернуться на Корускант. Надеялся, что здесь снова почувствую себя дома — как на Вжуне, когда впервые ступил на его землю. Но не почувствовал.

Он посмотрел на шар планеты, быстро вращавшийся на обзорном экране.

— Такое ощущение, что я оторвался от ветки. Мне не место на Вжуне, я это знаю: теперь я уже не могу туда вернуться, как бы того ни хотелось моей матери. Я не виконт Малро; я — это я, Уи, джедай-ученик. Но и на Корусканте я не чувствую себя своим. Это и есть судьба джедая? — спросил он Йоду. Скитаться повсюду и нигде не находить покоя? Если так, я принимаю этот удел. Я поклялся служить Ордену и не откажусь от своей клятвы, но, наверное… наверное, я не знал, что это будет так тяжело. Наверное, я не знал, что нигде не буду чувствовать себя дома.

Йода снова наполнил стакан Уи и вздохнул.

— Нельзя дважды в одну и ту же речку ступить. Каждый раз вода другой будет. Каждый раз тот, кто ступает, сам меняется. — Он свернул уши в трубочки, что-то припоминая. — Много раз в долгие странствия отправлялся я. Много раз ждал возвращения других из долгих странствий. Джедаи странствуют между звезд; и ждут; и надеются, зажигая свечу в окне. Некоторые возвращаются; некоторые возвращаются сломленными; некоторые возвращаются настолько изменившимися, что лишь имя их остается прежним. Некоторые выбирают темную сторону и навсегда уходят, до самого последнего путешествия, в которое все мы должны когда-нибудь отправится. Иногда, в самые черные дни, чувствую я, как зовет меня этот последний путь. — Старый джедай отставил стакан и посмотрел на Уи. — Темная сторона внутри тебя. Знаешь ты это.

Уи отвернулся.

— Да.

— Но и другие вещи внутри тебя есть. — Йода ласково похлопал его по груди. — Сила внутри тебя есть. Истинный джедай живет в Силе. Касается Силы. Окружает его она. И тянется наружу, касаясь того, что его окружает.

Йода улыбнулся, и Лазутчик почувствовала его присутствие в Силе — теплое и яркое, словно лампа, горящая посреди каюты.

— Дом — это не стены из пермакрита. — произнес Йода. — Не дворец и не хижина, не корабль и не шалаш. Там, где джедай, всегда есть Сила. Где бы мы ни были, дома всегда мы.

Лазутчик подняла стакан и в торжественной тишине чокнулась с остальными: дзинь-дзинь.

— За возвращение домой, — сказала она, и они выпили.

Далеко-далеко, на захолустной планете в ни чем не примечательной системе, расположенной в глубоком тылу Торговой Федерации, граф Дуку Сереннский одиноко бродил по берегу чужого океана. Он обустроил здесь свою новую штаб-квартиру, и через час он снова будет в своем стане, окруженный советниками, дроидами, слугами, льстецами, инженерами и офицерами. Все они наперебой будут просить уделить им время, все будут предлагать свои планы и стратегии, слетевшись, как пчелы, на нектар его власти и могущества. Возможно, там будет и Асажж Вентресс, его протеже, которая станет шумно требовать, чтобы он взял ее в ученицы. У Дуку была запланирована встреча и с грозным генералом Гривусом, который был еще более могуч, чем Вентресс, хотя и далеко не столь интересен как собеседник за обеденным столом. И, конечно, в любой момент его мог вызвать учитель.

"Кто мы?"

Волны вздымались и накатывали на берег залива, их белые гребни с шорохом разбивались о холодный песок.

"Кто мы, как думаешь ты, Дуку?"

Пенная волна омыла его сапоги и отхлынула, оставив зарывшуюся в песок раковину. Дуку поднял ее. Ему вдруг живо вспомнилось, как однажды он сделал то же самое на Серенно — еще когда был маленьким мальчиком, еще до появления джедаев. Он вспомнил запах моря, тонкий ручеек соленой грязи, вытекший из раковины, когда он поднес ее к уху. И он знал, что тогда случилось нечто удивительное, нечто волшебное, приведшее его в восторг — но только не помнил, что же именно.

Дуку вытряхнул из раковины песок и поднес ее к уху. К уху старика; тот ребенок, которым он был когда-то, жил много лет назад. Сердце забилось быстрее, как будто — абсурдная мысль! — он рассчитывал что-то услышать в голосе раковины, что-то очень важное.

Но то ли раковина была другой, то ли море; а может, внутри него самого что-то безвозвратно сломалось. Все, что он услышал, — слабый шорох ветра и волн, и на фоне всего этого — эхо ударов его сердца.

"В конечном счете, вот мы кто: одинокие".

"Одинокие, — шептала раковина. — Одинокие, одинокие, одинокие".

Он раздавил раковину в пальцах, высыпав обломки на песок. Затем повернулся и зашагал обратно к лагерю.

Мать Уи сидела в большом кресле в разбитой раковине замка Малро и смотрела на закат. Окно, которое Дуку разбил, выбросив ее на улицу, так и не починили; острые осколки стекла торчали в оконной раме, как зубы оскаленного в крике рта. Розовое платье старухи было разодрано в клочья и забрызгано кровью. Ей было все равно. Малыш улетел.

Прочитав будущее в обломках стекла, она зарыдала. Потом время слез прошло. Сейчас не осталось ничего. Осталось только сидеть у окна.

Солнце садилось. С приближением ночи ветер утих, перейдя в редкий бриз, и вечно затянутое тучами небо очистилось. Солнце коснулось воды; погрузилось; утонуло. На небо, впервые прояснившееся, надвинулась тьма. Звезды над головой, как кусочки льда. Ее малыш где-то там, среди звезд. Он не вернется.

Стало совсем темно, но она не поднялась, чтобы зажечь свет в окне.

Темно и холодно. Маленькая вжунская лисица скулила и обнюхивала коченеющие ноги хозяйки.

К утру исчезла и она.

Свет.

Поначалу просто серое зарево, которое касается башен Храма джедаев, высоких шпилей резиденции канцлера. Мягкий свет того же оттенка, что и сонные транторские голуби, вспархивающие со своих насестов в огромных феррокритовых небоскребах Корусканта. Начал нарастать низкий, монотонный гул уличного движения: первые пассажиры торопились на работу в лавки, на фабрики и станции голосвязи. Затем над горизонтом показался краешек солнца. Свет — ставший бледно-золотистым — залил окна домов. На припаркованных флаерах заблестела роса; стройные металлические тела машин почувствовали первое тепло нового дня.

На Корусканте рассвет.

В глубине огромных апартаментов, в которых разместилась сенатор от Набу, зазвенел колокольчик, и спустя несколько мгновений в главную гостиную вбежала вторая служанка из свиты Падме, на ходу поправляя платье. Ее хозяйка стояла у окна.

— Вы звали, госпожа?

— Вскипяти воду для чая и приготовь мне наряд, хорошо? Нечто для улицы, но только выглядеть я в нем должна великолепно, — сказала сенатор Амидала и громко засмеялась.

Служанка обнаружила, что тоже улыбается.

— Великолепно так великолепно, госпожа. Могу ли я спросить, по какому поводу?

— Гляди!

В километре от них на посадочной платформе Храма джедаев стоял корабль. По его трапу спускались маленькие фигурки; другие маленькие фигурки бежали им навстречу. Падме обернулась. Ее глаза сияли, на губах цвела улыбка.

— Они вернулись, — сказала она.

От переводчика.

Незадолго до битвы за Корускант Асажж Вентресс будет настигнута Оби-Ваном и Энакином на планете Боз Пити. Серьезно раненая, она затем исчезнет в неизвестном направлении и больше не примет участия в войне. Сон Уи Малро сбудется: он погибнет от руки Дарта Вейдера — бывшего джедая Энакина Скайуокера — в ночь Приказа 66. Кадры этого убийства увидят Оби-Ван и Йода, пробравшись в Храм. Судьба Лазутчика неизвестна.