"Создательское" - читать интересную книгу автора (Иванова Виктория)

Если с другом вышел в путь…

Иногда с друзьями и врагов не надо…

«Если с другом вышел в путь, то берданку не забудь…» – сквозь зубы пробормотала я, пытаясь с головой залезть под одеяло. Но все равно, спрятаться от самозабвенно орущих на два голоса мужиков проблематично даже под ним. К сожалению, это не тот материал, который хорошо гасит звуки… Морни и Виллис опять чего–то не поделили, мартовскими котами разоряясь на весь лагерь. Я, конечно, знаю, насколько они друг друга любят, но можно с этим подождать хотя бы до завтрака, а?!

А вставать не хотелось ну просто до жути. Все тело ныло, уши замерзли напрочь, глаза отказывались открываться даже за большое вознаграждение… В общем, все прелести ночевки на сырой земле – налицо и прочие части тела.

А эти… вороны неугомонные все не унимались! Убью – и суд меня оправдает! Я привстала, не открывая глаз, нащупала тапки у входа и запустила оба по направлению голосов. Раздался звучный шмяк, пара громких слов на непонятном языке (судя по интонации – явно не комплименты), и все как отрезало.

Уря, вожделенная тишина… Я обрадовано рухнула на землю. Умгум, только для того, чтобы через пару секунд быть выдернутой за ноги из шатра. Как невежливо! А где кофе в постель? В смысле, кофе в чашку, а чашку к постели? К тому же потом меня вздернули за тепленький спальный кулек, в который я вцепилась не хуже иного клеща. А что вы хотели, утром всегда холодно!.. Особенно – на природе…

Чуть–чуть приоткрыв один глаз, ровно настолько, чтобы убедиться в своих предположениях, я попыталась уснуть в висячем положении. При острой необходимости я могу уснуть даже в кресле, немыслимо изогнувшись. Другое дело, что после этого я распрямлюсь с трудом, но ради собственного отдыха – чего не сделаешь?..

Где–то в стороне сдавленно хрюкнули на два мужских голоса. А женский тихо, но весьма многообещающе прошипел:

– Положи ребенка!

Действительно, ходють тут всякие…

– Ребенка?! – взбеленился дарг, резко разворачиваясь к говорившей.

Но вот незадача. Травка–то мокренькая! А обувь – скользкая. Да и я тут висю… вишу… мешаю, в общем. Так что горизонтальное положение я приняла довольно быстро. И, уж совсем потеряв всякий страх, уютно устроилась на вяло трепыхавшемся внизу Морни, сладко причмокивая. А что? Тепло. Мягко. Комары, опять же, не кусают… Можно и спать.

Хрюканье разбавилось истерическими всхлипами и странными звуками. Мне аж интересно стало, что там происходит.

Приоткрыв один глаз, я сквозь скрещенные ресницы оглядела полянку. У кустов загибались от хохота Сорт с Виллисом. Причем активно так загибались, одной рукой держась друг за дружку, а второй зажимая рот. Из–за чего происходили всяческие всхрюкивания и прочие странные звуки.

Лучница живым воплощением Негодования стояла у костра, угрожающе воздев к небу большую деревянную ложку и явно собираясь использовать ее по прямому назначению, если глас рассудка в дарге не возобладает.

А переведя взгляд себе за спину я поняла причину истерики.

На одном из коротких, но довольно острых рожках дарга, зацепившись меховой опушкой висел мой тапок…

Упс…

Второй тапок тихо и мирно лежал рядом. Видимо, финишировав о дарга он решил не задерживаться у столь негостеприимного типа и предпочел мокрую траву. Откуда и был возвращен в семью. В смысле – утянут мной под одеяло и нацеплен на ногу.

Морни, немного придя в себя, резко столкнул меня на землю. Ну и ладно, я не гордая, я и тут поспать могу… нет, не могу. Холодно и мокро. Да еще и сопят над ухом, как злой носорог. Так что пришлось вставать, отчаянно зевая и потирая глаза.

– Выспалась? – Сорт, подойдя сзади, поставил меня на ноги. – Там за кустами ручеек есть, пойди, умойся…

И сунул мне в руки кусок полотна. Как я поняла, мыла тут не было. Упущение. Причем – мое. Надо поскорее придумать и подкинуть кому–то идейку для воплощения.

Поглядев на влажную после росы траву, я поджала одну ногу и попросила:

– Морни, верни тапок на родину, все равно не твой размер…

М–да, лучше бы я бросила бомбу… во всяком случае разрушений было бы меньше.

Сорт, направлявшийся за хворостом – споткнулся и головой вперед влетел в кусты. Бедный, надеюсь, он там не ушибся и не оцарапался?.. Виллис, в это время составлявший какое–то зелье, опрокинул все пузырьки на себя. Надеюсь, ничего там особо опасного не было? Или – красящего? А то будет его коричневатая мантия безобразно–перепелёсой. Дилона уронила в кашу соль и ложку, но на ногах все же удержалась. М–да… Не хватало в каше еще и ее. Блин, какой–то у меня с утра юмор… странный. Нет, ну и чего такого я сказала?..

Дарг зарычал. Низко, утробно, демонстрируя свои белоснежные клыки. Согнулся, выставил вперед руки и развернулся ко мне. Я же недоумевающе смотрела на него, часто моргая.

– Тебе что, плохо? – участливо спросила я. – Может, у Виллиса лекарства какого попросить? На вот, согрейся пока. А то дрожишь весь…

Искренне желая помочь, я стянула с плеч одеяло и протянула ему. Морни недоуменно мигнул, а потом мотнул головой так, что тапок взлетел выше деревьев. Дарг взвыл и прыжком скрылся куда подальше. А я стояла посреди поляны с протянутой рукой и зажатым в ней одеялом, как памятник погорельцам.

Плюх – в наступившей тишине четко сказала тапка, приземляясь у ног. Хорошо, хоть с собой не уволокли… А то красива бы я была – в одной тапке!

Сорт окончательно уполз в кусты и теперь оттуда торчал только изредка подергивающийся сапог. Да что с ними со всеми с самого утра творится?! Маг, отложив подальше сумку со своей стеклотарой, задумчиво покусывал травинку, пристально разглядывая низкие облака. Лучница сидела на траве, уткнувшись лицом в колени. Плечи ее время от времени сотрясались.

Я перевела недоумевающий взгляд на Виллиса. Тот как–то отстраненно посмотрел и кивнул в сторону кустов:

– Иди, умойся…

Ни–че–го не понимаю…

Умываясь из ручья, вполне тянущего на небольшую речку, я все пыталась разобраться в происходящем. Спать во сне – это как–то уж совсем… Нет, конечно, при большом воображении… Но вряд ли оно у меня настолько богатое, что я могла придумать, как мне плохо!

Да и вода в ручье… не то, что зубы – все тело ломит, хотя плеснула я только на лицо. А сон – так тот вообще. Смылся, словно его тут и не ночевало, всего от одной капли. Как бы не хотелось признавать – но это реальность. Или уж ОЧЕНЬ убедительная иллюзия. Такая, что и ударить сможет. Так что надо быть поосторожнее. А заодно, разобраться с этим… покусителем на мое, родное. И покусать его… родное. Чтоб знал!

Ну, и мне просто стало интересно. Не каждый же день попадаешь в собственный рассказ. А возможность посмотреть повествование «изнутри»… да просто – интересно мне! И вообще, перед кем это я тут оправдываюсь?!

Приведя себя в относительный порядок и завязав рубашку на животе узлом, я подхватила материю и отправилась назад, на поляну, с которой доносились упоительные ароматы. От которых мой желудок утробно забурчал и потребовал свою долю удовольствий.

И что, самое интересное – получил.

Немного пересоленная каша осталась на моей совести. Ведь если смотреть беспристрастно, то солонка улетела в котелок именно после моего высказывания. Но никто так и не пожаловался. Вернувшийся с утренней пробежки дарг сел как можно дальше от меня, наградив испепеляющим взглядом. Нет, ну вот я–то тут причем?! Если, конечно, отбросить тот факт, что являюсь Создателем…

Сорт и Дилона поели быстрее всех и отправились собирать вещи. Хотя там собирать было нечего. С вечера ничего не распаковывали кроме котелка и одеял. Виллис загремел склянками, косо поглядывая на меня. Морни ушел за лошадьми, а я, вспомнив прочитанные книги, стала проводить ревизию своих карманов.

Первейшее же дело, когда попадаешь в незнакомое место! А то обидно будет если весь поход герои будут стараться добыть какую–то фигулину, которая тихо и мирно почивала в кармане. Да и не только обидно – еще и опасно! Прибьют же, точно – прибьют!

Вообще–то, рубашку брата я носила не только из–за того, что она теплая. А еще из–за большого количества всевозможных карманов и кармашков. Как внешних, так и внутренних. И, после того, как я проверила их все, включая и брючные, выяснилось, что я являюсь обладательницей следующих сокровищ.

Карандаш простой, до половины сточенный, острый кончик грифеля обломан. Терка для карандаша, квадратная и белая. Когда–то была… штуки четыре белых листа формата А4, сложенные в несколько раз. Красная и черная геливые ручки. Не знаю, как они до сих пор целы остались… А так же разные сладости типа арахиса в шоколаде, печенья и жмени карамели, в разное время попавших в рубашку и надежно заплутавших в недрах ее карманов.

Хм, странный набор для путешествий, не находите?

И вот со всем этим… богатством мне и идти спасать мир… Ага, карандашом затыкаю, ручками зарисую, теркой – сотру нафиг! Короче – я вооружена и очень опасна… хи, разве что для психики.

А пока занималась столь важным делом, Морни привел лошадей. Целых четыре штуки… И высокие какие штуки! Да и морды у них больно подозрительные… Хорошо хоть рога не растут, а то с меня станется!

Прикинув свои шансы и вероятности, я решительно направилась к Дилоне, намереваясь стать ее вторым номером. Но меня жестоко разочаровали…

– Мирина, солнышко, а ты с даргом поедешь.

Ыть?

Мой жалобно–укоряющий взгляд был весьма и весьма выразителен.

– Смерти моей хочешь, да? – тихо–тихо переспросила я, растеряно шмыгнув носом. Ночевки на голой земле так легко не проходят.

– Ну что ты, маленькая, – лучница погладила меня по голове, едва не запутавшись в волосах. Расчесаться с утра я как–то подзабыла. – Просто кони не любят даргов, а так лошадь будет чуять тебя, и мы спокойно доедем до города.

– Умгум, а я верхом ездить не умею… – застенчиво потупила глаза и ковырнула носком землю.

– Ничего, Моррен научит, – махнула рукой Дилона и занялась своим конем.

Угу, этот научит… Исключительно доброму, вечному и светлому. А потом догонит и еще раз научит! И за что мне такие страдания?..

С убитым видом я поплелась в сторону дарга. А у того действительно цирк на колесах происходил. Конь решительно не хотел пускать Морни в седло. Он взбрыкивал, отпрыгивал, пытался укусить, ударить копытом… В общем вел себя весьма и весьма нервно.

Я подошла поближе и остановилась, с интересом наблюдая бесплатное представление. На одном из особо головоломных кульбитов даже зааплодировала!

Дарг обернулся на странный звук и, увидев меня, с горящими глазами наблюдающую за его танцами, рыкнул, и решительно направился ко мне, волоча бедного коника за собой. Конь попытался упереться, руку Морни рвануло назад. На что беловолосый так дернул за поводья, что я испытала вполне обоснованный страх за целостность лошадиной головы. Ой, ну он и злой… При его приближении я даже сжалась вся…

Но, как ни странно, никакого возмездия не последовало. Мне просто сунули поводья в руку, фыркнув что–то типа «Раз такая умная – сама с ним разбирайся». И оставили на растерзание…

Ну ладно, это я просто приукрашиваю. Но все равно, держать за тонкий ременной повод более полутоны живого веса – это, я вам скажу, ощущение то еще.

Мы с конем недоуменно уставились друг на друга. Животное мелко дрожало и нервно всхрапывало. Мне даже стало его жалко. Ну он же не виноват, что ему всадник–дарг достался? Да и Морни, если подумать – тоже не виноват… Поэтому я подошла поближе и стала успокаивающе поглаживать коника по шее, лепеча всяческую чушь. Конь встряхнулся, успокоился и уже более заинтересованно обнюхал мои ноги. От предложенного печенья тоже не отказался, аккуратно сняв угощение с руки мягкими губами.

После чего шумно фыркнул в волосы, окончательно приведя мою прическу в соответствие с последним писком моды под названием «Утро в танке после пьянки». Я вопросительно обернулась к остальным. Ну, успокоила, ну, держу. А дальше–то что?

Сорт правильно понял мое замешательство, подошел и стал на пальцах объяснять мне методику залезания на коня.

– Смотри, Мирин, ничего сложного. Берешься руками за седло… Так… ну, можно и в прыжке… Вставляешь левую… Мирин, левую, а не правую! Вот… левую ногу в стремя…

– Я не достаю! – пропыхтела я, кузнечиком подпрыгивая на одной ноге и пытаясь носком другой подцепить верткое стремя. Кроме того, скажу по секрету, тапки – не самая удобная для езды верхом обувь!

– Ну ладно, – сжалился Сорт и подставил мне сцепленные в замок руки. – Давай, подсажу…

Только я радостно воспользовалась его помощью и поставила одну ногу на эту приступочку, как меня нагло забросили на спину лошади! Я провисла поперек седла, судорожно вцепившись в луку.

– Вот так, молодец! – и меня ободряюще похлопали по ноге. – А теперь перебрасывай правую через круп лошади…

Кое–как, упершись руками, я смогла исполнить сей акробатический трюк. В результате чего почувствовала, словно сижу на большом и круглом бревне. Теперь понимаю, отчего у кавалеристов ноги колесом…

– А теперь вставь ноги в стремена! – радостно закончил Сорт трагикомедию о двух актах под названием «Восхождение меня на коня.»

Я полюбовалась болтающимися где–то внизу стременами. Хм, явно не на мою длину ног.

Ох, оказывается – на мою…

Морни, видя что уступать ему место в седле я не собираюсь, ощутимо пихнул в спину. Из–за чего я соскользнула к самой луке и приложилась об нее животом. А потом меня к ней еще придавило суммарным весом дарга. Он хоть и не комплекции Сорта, но тяже–е–е–елы–ы–ый!!

Конь переступил с ноги на ногу и обернулся поглядеть, чего это всадник на нем так прыгает? Увидав, что впереди вроде как сижу я, успокоился и тряхнул головой.

Поводья у меня тут же отобрали.

– Жадина! – кое–как развернувшись в седле, припечатала я.

– Ох! – выразительно ответил мне Морни, хватаясь за место, где, по идее, находится солнечное сплетение. Только я его никогда там не нащупывала. – С локтями поаккуратнее… – «ласково» прошипел он мне сквозь стиснутые зубы.

– Извини, – покаялась я, забрала из ослабевших пальцев поводья и с бравым видом попыталась направить коня к остальным.

Как ни странно, но лошадка все поняла, безропотно зашагав в указанном направлении.

Хм, когда едешь на лошади, то кажется, будто под тобой перекатываются упругие и твердые волны. Из–за чего тебя, словно на палубе корабля, покачивает взад и вперед. Интересное ощущение. Мне дали вволю им насладиться, пока выбирались на дорогу, а вот потом… Отряд перешел на рысь, и мое средство передвижения – тоже. Из–за чего через пять шагов я чуть не навернулась с седла!

Знаете, что такое – рысь? Нет, совсем не зверь! Это самый мучительный шаг у лошади. Когда тебя сперва подбрасывает седлом вверх, а потом, когда ты, подчиняясь закону всемирного тяготения, падаешь вниз – снова пинает вверх! После третьего ощутимого пинка я едва не вылетела из седла и, бросив поводья, вцепилась в луку седла. Конь, почуяв слабину, остановился и удивленно посмотрел на меня. Остальным тоже пришлось остановиться.

– Мирина, в чем дело? – удивленно спросил Виллис, придерживая своего скакуна.

– Я ездить не умею! – зло отозвалась я, еле удерживаясь, чтобы не потереть пострадавшее место.

– Моррен? – удивленно обернулся Сорт, – почему ты не учишь ребенка?

Грр! Да сколько можно меня в дети записывать?!

– Она мне ничего не говорила! – ехидно огрызнулся дарг.

Похоже, он меня «любит» с каждым днем все сильнее и сильнее…

– Дилона, ну давай я с тобой поеду?.. – жалобно заканючила я.

– Нет, Мирин, – сочувствующе отозвался Сорт, направляя своего коня к нам. – Моррен сам ехать не сможет, а перегружать наших коней нельзя. А ты самая легкая, так что…

Понятно, никто меня не любит, никто меня не ценит… Злые они, уйду я от них… нет, не уйду. Что бы я, да по собственной воле устроила даргу такой праздник?!

– Ну–ну, не расстраивайся, маленькая, – возникла рядом лучница, – сейчас мы тебя все учить будем…

Как там, у семи нянек?.. Надеюсь, от меня хоть что–то останется…

– Да упрись ногами, упрись, кому сказал?! Да не в меня, а в стремена!! Локти прижми к телу, не размахи… ох… ммм… вай ими… Шеллос'херте… эсс'раккаш! Сиди смирно!

Вопли дарга, обучающего меня езде рысью, то и дело разбавляемые еле сдерживаемыми стонами от самых точных попаданий и попытками передать на разных языках все обуревавшие его чувства, уже час разносились по лесу. Команда тихо загибалась от смеха, глядя со стороны на наши акробатические трюки. Иногда Морни не сдерживался и знакомил меня с длинными предложениями на иных языках. Спрашивать перевод я отчего–то стеснялась.

Через час рогатому это все надоело всерьез и надолго, в результате чего мы нашли компромиссный вариант. Я так же сидела впереди и держала поводья, а меня в свою очередь крепко держал дарг, не давая вылететь из седла уже на втором шаге нашего коня.

Именно таким образом мы и проехали до обеда, который решили вкусить (во, словечко завернула!) в попавшейся на пути небольшой забегаловке. Которую лучница гордо поименовала таверной. Хм, никогда их не видела… 

Процесс сползания с лошади отличался куда как большей простотой. От меня потребовали всего лишь перекинуть ногу через круп лошади и спрыгнуть вниз. Спрыгнуть–то я спрыгнула, но вот колени, после всех перипетий на лошади отказывались меня держать категорически. Так что я стояла на дрожащих ногах, вцепившись в стремя и жалобно глядя на остальных.

Сорт с Дилоной переглянулись, после чего воин молча подхватил меня на руки и внес внутрь, аккуратно ссадив на лавку у облюбованного столика. Ой, извиняюсь. Столища! За ним могло разместиться до десяти–пятнадцати человек за раз. Ну, или пятнадцать зараз… Или одна единственная. Рогатая!

Этот дарг, при всей его относительной стройности, каким–то невероятным образом умудрился занять места в два раза больше, чем Сорт! При этом весьма неудобно расставив локти. Миску–плошку с едой нам поставили одну на всех, в центр стола. На край опустилась стопка глиняных тарелок. А в ней были… ну не знаю, как это называется, но больше всего это похоже на вареники. Такие большие, с мясом, ароматные–е–е… Рядом сгрузили большое блюдо с жареными кусочками какой–то птицы. Ум, у меня аж слюнки потекли…

Дилона разложила эти вареникоподобное яство по глиняным тарелкам и расставила перед едоками. Но, прежде чем я успела вонзить вилку – миска исчезла у меня прямо из–под носа!

– Ты маленькая, тебе много не надо, – ехидно прокомментировал свои действа беловолосый, ставя предо мной собственную тарелку. А в ней было куда меньше вареников, чем в моей первоначальной!!

Кстати, забыла сказать! Вилки у них уже знали. Откуда – понятия не имею. И вообще, у меня создалось впечатление, что о своем детище я не знаю очень уж многого. Странно как–то…

Быстро подчистив все, что можно, я стала оглядываться в поисках того, кому помочь расправиться с его порцией. И едва не задохнулась от гнева! Эта… этот… кОзел рогатый к своей порции и не притронулся, строя глазки подавальщице у дальних столиков!! Так, все, я злая…

Сгорбившись, как только смогла, я осторожненько пробралась под локтем дарга и стала нагло таскать эти «вареники», пока Морни отвлекся на разговоры. Виллис при виде моего решения данной проблемы округлил глаза, и чуть не поперхнулся надкушенным мучным. Сорт и Дилона отреагировали на редкость спокойно. Видать, привыкли уже… так что, немного понаблюдав за моим разбоем, стали тихо, но очень увлеченно, обсуждать что–то свое.

Когда дарг соизволил вновь повернуться к столу, миска уже почти опустела. Последний вареник я мужественно уволокла прямо из–под его вилки.

Морни, проследив, куда нырнул нанизанный на деревянный столовый прибор последний «вареник», недоуменно опустил глаза и встретился с моим, светящимся невинностью и сытостью взглядом. Щеки раздулись как у перекормленного хомяка, так как во избежание отбирания я засунула честно свистнутое в рот целиком.

– Ты? – удивленно вскинул брови он, хватая меня сзади за воротник.

– Мнум–ням–ням! – кивнула головой я. – Мням–чавк–ум–мнямня.

– Что?! – глаза рогатого едва не стали идеально правильными кругами.

– Ум–ням–нямню! – чуть ли не по слогам ответила я, наблюдая, как сзади к рогатому подходит странный тип, отчего–то мне сильно не понравившийся.

Вилкой тыкать я побоялась – у дарга просто какая–то карма, нарываться на все мои, казалось бы, невинные движения.

– Прожуй сначала! – скомандовал мне беловолосый, встряхивая за рубашку.

– Да обернись ты, баран винторогий! – взвыла я, тыкая вилкой за плечо Морни.

Неприятный тип как раз достал что–то острое, больше напоминавшее вязальную спицу. Только смазанную какой–то черной гадостью. Вымазанная в натекшем жире вилка вырвалась у меня из руки и черенком вперед влетела этому вязальщику прямо в глаз. Тот взвыл дурным голосом, роняя спицу и хватаясь за поврежденный орган. А его оружие, тускло блеснув, вонзилось хозяину в ногу.

Правильно! Кто к нам с вязальной спицей – тому мы клубком… промеж глаз!

Вой как отрезало. Тип недоуменно отнял руки от лица, посмотрел сперва на все еще сидящего в оцепенении Морни, перевел взгляд на меня, потом – на свою ногу и только тогда его прорвало.

Он заорал. Тонко и как–то обреченно, одним движением рванулся назад, сделав красивое сальто и балетными прыжками (во дает! А хромать, кто будет?!) помчался прочь из трактира. Спица, кувыркнувшись в воздухе, воткнулась в скамейку между мной и Морни, вибрируя и покачиваясь.

Повисла гнетущая тишина…

Дарг отпустил, наконец, мой воротник, который крепко сжимал с момента обнаружения, и аккуратно расправил помятую рубаху. После чего выковырял меня из–под стола и усадил между собой и Сортом, отрезав все пути к бегству.

Кстати, только теперь воин, лучница и маг обернулись в нашу сторону. Словно им кто–то глаза отвел… Словно?!

– Виллис! – дернулась, было, я, но Морни резко положил руку мне на плечо, придавив к лавке.

– Мирина, что происходит? – удивленно вскинула брови лучница.

– Ничего, Дилона, ничего, – ласково ответил рогатый, отчего мне захотелось скрыться под столом.

– Моррен? – в голосе девушки появились угрожающие нотки, а брови сошлись над переносицей. Виллис как бы невзначай создал в руках небольшой огненный шарик, задумчиво разглядывая оный на свет.

– Все в порядке, – как–то расслабленно произнес дарг. – Просто я тоже хочу задать нашей… нежданной попутчице… несколько вопросов…

Его многозначительные паузы мне очень и очень не понравились.

– Так что здесь произошло? – спокойно спросил воин, но его спокойствие было родни неподвижности питона. Вроде болтается себе, червяк–червяком, а кинуться может в любой момент… проглотить и переварить…

– А то, что нас едва не достал Гасящий Свет… – задумчиво поглядывая на меня, ответил Морни. – И вот этот «ребенок» с ним справился при помощи одной вилки…

Боевое «оружие» было поднято с пола и продемонстрировано окружающим. Те, замершие после первой части фразы, после второй выдали что–то типа «Врешь!». Но рядом с вилкой легла выдернутая из скамейки спица…

– Ис мират… – выдохнул Сорт, осторожно, словно к гадюке, прикасаясь к спице кинжалом.

А я, пока всеобщее внимание от меня отвлеклось, цапнула ближайшую птичью ножку и вонзила в нее зубы. Всегда любила мясо птицы. Особенно такое – прожаренное до хрустящей корочки, со специями… ум! Я блаженно прикрыла глаза.

– Мирин! – негодующий вопль Дилоны едва не стал последним, что я услышала в своей жизни. Откушенный кусок чуть не встал мне поперек горла, а зубы, сжавшиеся немного сильней, намертво застряли в хряще.

– Мы? – я вопросительно вскинула брови.

– Не мы, а ты! – обличающе ткнула в меня пальцем лучница. – Положи ножку! С тобой поговорить хотят.

– Мымыму! – промычала я, мотнув головой.

– Что–что–что? – Сорт даже ухо оттопырил, чтобы понять мои высказывания.

– Мы. Мы. Му!! – по слогам ответила я, пытаясь или вытащить зубы, или отодрать от себя ножку.

– Не можешь?! – надо же, какие догадостливые… Всего–то со второго раза угадали.

– Угу, – кивнула головой я, теперь уже пытаясь откусить то, что уже находилось во рту.

Занятая своей проблемой, я не заметила коварной улыбка дарга. А зря…

Только–только я покрепче сжала челюсти и ножку, готовясь откусывать, как за нее с другой стороны кто–то резко дернул! Не удержавшись на лавке, я рванулась вперед, вслед за птицей, так как остаться без зубов мне очень и очень не хотелось. И с размаху налетела на Морни.

Не выдержав суммарной атаки меня и птичьей ножки, дарг полетел на пол. Я грохнулась сверху, выставив для надежности локти. От ощутимого удара об пол ножка все же выскочила у меня из зубов, шлепнувшись на лоб рогатому. И повисла там, зацепившись шкуркой за рог.

– Спасибо! – радостно пискнула я, крепко сжав шею Морни, а потом, упираясь руками во что попаду, тихо, спиной вперед вползла на лавку.

– Мм–м–р–р–ш–ш–ш! – издал дарг невнятный звук, яростно отбрасывая от себя злосчастную ножку и сгибаясь пополам.

Упс, похоже, я еще и коленкой уперлась…

Потом, отодвинувшись сперва от меня куда подальше, рогатый все же поднялся на лавку. Я бросала на него извиняюще–признательные взгляды, а народ, зажимая рот и похрюкивая, тщетно пытался сделать вид, что ничего не произошло. Умгум, так мы вам и поверили…

Немного придя в себя, они возобновили допрос с пристрастием.

– Ну не понравился он мне, не понравился, – объясняла я причину своего нападения на того типа. – Противный он какой–то, склизкий!

– Так и что, ты теперь будешь на всех кидаться, кто тебе не нравится? – в свою очередь возмущался Сорт.

– Ну почему, вот на Морни же не кидаюсь? – я размашисто ткнула рукой в сторону дарга, но кисть оказалась перехвачена на половине движения.

– Не называй меня ТАК! – прорычал рогатый.

– Как хочу, так и называю, – огрызнулась я, вырывая руку и вновь набрасываясь на воина. – А ты тогда скажи мне, отчего изображали, будто вас тут нет, когда этот маньяк на нас кидался?!

– Что?! – это уже в разговор включился до сих пор исследовавший спицу Виллис.

– Того! Сидели, отвернувшись, пока этот тип тут своими вязальными принадлежностями ковырялся! – и я дернулась, желая показать, как именно тот тип махал.

Но мне опять не дали, крепко прижав руки к бокам.

– Морни, я тебя тоже люблю, но давай не будем обниматься в общественном месте, а? – сейчас я была раздражена оттого, что из меня крайнюю делают, а потому отрывалась на всех подряд.

Дарг чуть с лавки не упал, шарахнувшись в сторону от моих слов. Дилона удивленно округлила глаза, Сорт поперхнулся вином, а Виллис едва спицу себе на ногу не уронил.

– Что?! – синхронно выдохнули они.

– Что? – я недоуменно уставилась на них.

– Ты что, его действительно любишь? – судя по загоревшимся глазам лучницы, она уже готовилась услышать какую–нибудь душещипательную речь.

– В смысле? – сыграла в непонимание я.

Морни все это время сидел каменным изваянием, молча отлавливая свою нижнюю челюсть.

– Ну… в смысле… – замялась Дилона, не зная, куда деть руки.

И тут дарга, наконец, прорвало.

– Ты!! – взвыл он, протягивая ко мне руки явно горя желанием сыграть главную роль в местной постановке Отелло.

А у меня злость уже перетекла в горячее желание посмеяться. Поэтому, вместо того, что бы прятаться от разъяренного Морни за спиной у Сорта, я ринулась ему навстречу, так же протягивая руки и вереща, что есть силы:

– Дорогой!!!

В таверне наступила резкая и какая–то неестественная тишина. Дарг застыл мухой в янтаре. Судя по его глазам, мысли рогатого были в полном и окончательном ступоре. Он даже руки опустить забыл, так и сидел, словно какой–то зомбяк из фильма ужасов. Остальные мои новые друзья тоже застыли, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

Посмотрев на них и пожав плечами, я оглядела стол в поисках еще чего съедобного. Прогулки на коне да на свежем воздухе пробуждают прямо–таки зверский аппетит. Надо будет последить за собой, а то такими темпами я скоро рискую в джинсы не влезть.

Хм, только кувшин… Интересно, а что в нем? На запах – что–то алкогольное, в нос так и шибает. Я даже недовольно поморщилась. Нет, ну почему в трактирах все пьют какое–нибудь дешевое вино или отвратительное пиво? Почему нельзя выпить чаю, там, или сока?

– Сорт, – дернула за рукав воина я, – а тут сок подают?

На всякий случай я спрашивала шепотом, что бы не обижать обедающих. А то я где–то читала, что те, кто пьют алкогольное, плохо относятся к тем, кто его на дух не переносит.

Тот недоумевающее уставился на меня, моргнул, и только потом до него дошел смысл вопроса.

– Так ты что, шутила?! – едва не подпрыгнул на месте он.

– Ты про что? – сейчас я была занята поиском влаги, не содержащей и процента алкоголя, выкинув из головы предыдущие перипетии.

– Про тебя и Моррена. – включилась в разговор Дилона.

– Что – про меня и Морни? Ну, не сошлись характерами, ну что я могу поделать? – пожала плечами я.

Глаза лучницы неожиданно сощурились, она как–то странно всхлипнула, а потом уткнулась лицом в сложенные на столе руки. Тишина разбавилась всхлипами и протяжными стонами. Сорт отчаянно кусал губы, стараясь сохранить на лице невозмутимый вид. Виллис, почувствовав прилив жажды, скрылся за большой глиняной кружкой.

За спиной раздалось угрожающее рычание…

Ой, боялась я твоего хомячка…

Резко встав с места, я решительно направилась в сторону трактирщика, так как из нашей компании никто не согласился обеспечить меня вожделеемым.

– Уважаемый! – обратилась к тучному мужику за стойкой я. – А у вас соков случайно нет?

– Отчего же? – пожал плечами тот, – завсегда найдем. Тебе какой, дитя?

Да что они все меня дитём называют??!

– А какие есть? – я вскарабкалась на высокий стул у стойки, облокотившись на поцарапанную столешницу.

– Яблочный, вишневый, томатный… – принялся перечислять трактирщик.

– Томатный! – тут же оборвала его я. С самого детства помидоры во всех своих видах были моим излюбленным овощем, фруктой, ягодой и прочим.

– Сколька? – отставив большую вытираемую пивную кружку, спросил мужик.

Я ухватила отставленный предмет за ручку и переместила ее на стойку перед трактирщиком. При этом умильно–просительно глядя ему в глаза. Тот заглянул в емкость, посмотрел на меня, сопоставляя размеры, и ехидно поинтересовался:

– А осилишь?

Ха! Это он не видел, как я литровый пакет за пять минут приговорила!

Вокруг нас начали собираться заинтересованные клиенты трактира. Хозяин сего заведения пренебрежительно хмыкнул, а потом достал из–под прилавка огромную бутыль, наполненную красной жидкостью, молча наполнил кружку и подвинул ко мне со словами:

– Осилишь – за счет заведения.

Я тебя за язык не тянула…

Ну, действительно! Моя любимая домашняя кружка всего ничего не дотягивает до полулитра. А своего любимого сока я могу выпить их не только две подряд, но еще и добавки попросить!

Повторив его хмык, я подтянула кружку поближе и задумчиво заглянула внутрь, блаженно принюхиваясь к содержимому.

– А соли у вас нет?

Если настоящий, томатный сок чуть присолить… Мммм… Такая вкуснятина получается! Оль вроде как и пробуждает жажду и ты тут же ее заливаешь новой порцией сока.

На столешницу с деревянным стуком была выставлена емкость с сероватыми толчеными кристаллами. Я взяла щепотку, чуть присолила и наконец–то припала к излюбленному напитку…

– Мирин, мы уже уходим! – донесся до меня недовольный возглас немного успокоившегося Морни.

– Умгум, хлюп, хлюп, – высказалась я в гулкую емкость, аккуратно отставила, пустую кружку, облизнула томатные «усы» над верхней губой и, сыто щурясь и икая, направилась в сторону двери. У которой меня, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, ожидал дарг.

За спиной повисла тишина, нарушаемая разве что только постукиванием пустой кружки о столешницу. Похоже, каждый из присутствовавших в трактире и слышавших наш разговор с хозяином, решил лично удостовериться в том, что кружку я–таки допила!

Хе, а… ик… то! Ну что, тронулись?!