"Создательское" - читать интересную книгу автора (Иванова Виктория)Там, далеко, далеко есть земля…Разговор сам с собой – это я еще понимаю… Стоявший на страже Северных ворот славного города Динкера воин от удивления едва не уронил себе алебарду на ноги. А причиной тому стала странная компания, с последними лучами Ока богов подъехавшая к уже опустевшим воротам. Да и дело, по большому счету, было совершенно не в том, что южанин мирно ехал бок о бок с северянкой. Да и маг, сопровождавший компанию, не вызывал никакого удивления. Мало ли их ходит по пыльным дорогам Митилии? Причиной удивления была парочка, оседлавшая рыжего хуранского боевого жеребца. Впереди, сияя на весь мир открытой детской улыбкой и широко распахнув глаза, гордо восседала невысокая девушка в странной одежде. Такой одёжки воин, прошедший почти половину обитаемого мира, никогда не видел. Да и не слышал, что бы где–то одевались эдаким вот несуразным образом. Темно–зеленая вылинявшая рубаха с очень уж коротким рукавом и без шнуровки. Более плотная, но с застежкой, словно у куртки, верхняя рубаха имела странную расцветку. Это ж каким надо быть мастером, что бы расписать ткань в черно–бело–бородовую клетку? Да еще так аккуратно… Только вот девушка ее отчего–то не застегнула, а просто завязала полы узлом на талии. Ноги до середины икры прикрывали какие–то странные светло–синие, словно вылинявшие штаны, местами порванные. Низ брючин топорщился белой неровной бахромой, а кое–где на них были нашиты какие–то пестрые латки с непонятными значками. Но все это с лихвой перекрывала обувь странной девушки. Больше всего они напоминали мягкие туфли без каблуков, зачем–то обшитые по краю ярко–желтым мехом неведомого зверя. А за девчушкой сидел самый всамделишный дарг. Вот уж кого воин не думал увидеть в такой компании. Да и сияющие зеленоватым светом глаза нелюди ясно давали понять, что тот в бешенстве и лучше его не трогать. Но, тем не менее, он крепко держал сидящую впереди, даже не делая попыток взять поводья. Компания приостановилась у ворот, заплатила въездную пошлину, причем странная девушка вовсю вертела головой, разглядывая постройки, ворота, стену, нищих у ворот, птиц в помойке, оружие и все, что попадало на глаза. При этом короткий хвост, в который были собраны ее волосы, хлестал по лицу сидящего позади дарга. Но, на удивление, возмущения с его стороны не последовало. Нелюдь только морщился и старался отодвинуться от своей попутчицы. И, уточнив где находиться храм Отца богов, странная компания проследовала внутрь крепостных стен. – Эт кто? – мотнув головой вслед проехавшим, спросил его напарник. – Большие неприятности, – вздохнул воин. Он знал, что когда соединяется несоединимое – грядут большие перемены… К вечеру мы уже добрались до города без особых приключений. Ну действительно, не считать же происшествием пару неосторожных движений локтем и то, что я уговорила компанию выбрать другую дорогу. Та, по которой мы хотели проехать сначала, мне не понравилась. Какая–то она была… очень уж заманчивая. До противности. При взгляде на так и умоляющий следовать по ней четкий след мне сразу вспомнилось высказывание, что тропинка в ловушку должна быть выложена пряниками, а не колючками. Поэтому я решительно заупрямилась, отказываясь ехать вперед. Сорт хотел, было, возмутиться, но, получив локтем в бок от лучницы – без вопросов поехал по выбранному мной пути. Мы потеряли часа два времени, но, зато, я была довольна и счастлива. Особенно, если учесть то, что передвигались мы в основном – шагом. Так что у меня еще сохранились силы на проявление любопытства. А городок со странным названием Динкер действительно был мне очень интересен. Как–никак я в первый раз воочию вижу средневековый город. А мне его еще описывать надо. Так, попробую начать. Значит, выглядит этот городок… довольно чистенько. Не знаю, я вот где–то читала, что в средневековых городах грязно, канализации нет и вонь стоит… Так вот, в этом… Бункере, ой, то есть Динкере улицы чистые, проезжая часть замощена булыжником, тротуар – чуть выше общего уровня. Тоже выложен, но каменными плитами. Дома небольшие, двухэтажные. Первый этаж сделан из камня, а вот второй – кое–где проскальзывало и дерево. Крыши покрыты черепицей. Улица, по которой мы ехали, была довольно просторной, во всяком случае, трое всадников на ней разминутся. А вот некоторые выходившие на нее улочки строились явно для пешеходов не крупнее крыс. Выходившие на улицу балконы были узкие и не сильно большие. Я не знаю, может, это были парадные ворота, и только здесь городок выглядел так аккуратно и чисто. Может, где–то там были и узенькие, кривые, грязные улочки, но увидела я именно что эту чистоту. Солнце или, как тут называют, Око богов, уже садилось, и мой желудок все настойчивей требовал ужина. Кроме того, я уже пару раз зевнула. Ранние подъемы всегда были моей слабостью. Вернее – никогда не могла вставать рано. Поэтому меня стало клонить в сон. Морни недовольно сопел сзади, но вступать со мной в споры отказывался. То ли не рисковал, то ли обиделся на мою выходку в таверне. Ну и ладно, ну и пожалуйста. Мы тоже можем обидеться. На что – придумаю попозже. А пока мы благополучно добрались до храма. Его каменная громадина возвышалась в центре города, высоко в небо вздымая острые шпили. Не знаю, как он выглядит днем, но вечером… огромное, каменное строение просто нависало, подавляя своей массой. Мрачновато, как на мой вкус. Хотя… может, здесь так и надо? Может, у них такой архитектурный стиль и что иное смотрелось бы странно… Мы спешились у каменной лестницы и Сорт, оставив нас у скакунов, поднялся до ворот, гулко постучав бронзовым молотком в такую же бронзовую пластину. Изнутри звонко клацнуло, заскрежетало, и массивная дверь чуть приоткрылась. Воин обменялся с кем–то внутри парой слов и приглашающе махнул нам рукой. Откуда–то из–за угла выскочил наряженный в просторный, но явно длинный для него балахон мальчишка и подхватил поводья лошадей. Ничего не оставалось, как поплестись в темный зев двери… Когда тяжелая створка захлопнулась за моей спиной, Сорт уверенно направился вперед по длинному и широкому коридору. Нырнув за неприметную портьерку на левой стене, почти в конце прохода, мы оказались в просторном помещении. Это явно было одно из святилищ, так как у дальней стены стояла подсвеченная светильниками громадная статуя какого–то хмурого мужика. У еще двух стен, друг напротив друга, стояли статуи уже другого мужика с мечом и еще одного, сидящего с полуоткрытой книгой на коленях. Да и отделка никоим образом не намекала на аскетизм жрецов данного бога. Одни золотые подфакельники чего стоят! Про остальное я вообще молчу… М–да, нехило народ живет… а вот чисто из интересу, у меня, в смысле – у Создателя храм есть или он так, есть – и хорошо? И спросить–то как–то боязно. Еще подумают чего не того!.. Народ немного оробел, причем даже Морни не стал исключением. А в центре зала нас ждал, я так поняла – жрец этого божества. К которому (жрецу, а не божеству) компания и приблизилась, вежливо поклонившись. Жрец немного надменно обозрел стоящих перед ним, а когда взгляд наткнулся на меня – его глаза удивленно расширились. – Это кто? – позабыв о всяком величии, спросил он. Сорт удивленно оглянулся на меня и, пожав плечами, ответил: – Наша спутница. – Откуда? – задал жрец еще более идиотский вопрос. – От папы с мамой! – не выдержала я, предварительно спрятавшись за дарга. Служитель икнул и гневно обернулся к воину. – Я же говорил, чтобы вы никого лишнего не брали! – Она не лишняя! – возмутилась лучница. – Она нас от серых спасла! А, значит, избранная! Я? Избранная? Куда? В местный совет самоуправления? Вряд ли. Разве что в психушку, или как они в это время назывались? Дома терпимости? Нет, это другое. О! Дома для скорбных умом! Кажись – так… – Этого не может быть!.. – пораженно выдохнул жрец, но потом тряхнул головой и, стараясь меня не замечать, махнул рукой в центр зала. – Идите туда, сейчас начнем… Мы потянулись в указанном направлении. При ближайшем рассмотрении оказалось, что на полу начерчена странная фигура, чем–то отдаленно напоминавшая пятилучевую звезду. Только какую–то перекошенную. С другой стороны к этой фигуре подошел кто–то, с ног до головы закутанный в кусок материи. Я с любопытством начала разглядывать новоприбывшего. Но тут к нам подоспел жрец, с трудом неся в вытянутых руках какой–то предмет. Выглядело это чудо кузнечного мастерства как скрученная в жгут тренога, которую венчал пятилепестковый цветок. На каждом из его лепестков был закреплен кристалл определенного цвета. А в середине – еще один, прозрачный. И это сооружение было водружено в центр нарисованной на полу фиговины. После чего служитель стал расставлять всех по отведенным им, согласно купленным билетам, местам. Включая и таинственного незнакомца. Или – незнакомку. Только мне не досталось ни лучика… Обидно, да? Чи самой нарисовать?.. Предугадывая мои коварные планы, Дилона, поглядев на мое обиженное лицо, тихо попросила: – Мирин, погуляй тут, пока мы ритуал пройдем, хорошо? Я кивнула и развернулась спиной, в поисках занятия на ближайшие несколько часов. Насколько я помню, все ритуалы ужасно нужные, долгие и занудные. Вот, жрец уже начал свой бубнеж с художественным подвыванием, объясняя всем их миссию. Ну и ладно, не больно–то и хотелось! Я отошла, заинтересованно приглядываясь к статуе мужика с книгой. Интересно, а там что, голый камень, или скульптор все же что–то написал? Или, может, служки какие пририсовали интересных картинок?.. Оглянулась назад проверить, что на меня никто не смотрит, и осторожно подкралась к статуе. Та–а–к… влезть очень даже можно. Вот сейчас, ухватимся здесь, ногу на этот выступ, а потом – на тот… И я уже на постаменте. Теперь нужно забраться к статуе на колени, осторожно обойти торчащую кверху обложку по внешней стороне и, балансируя на кромке, заглянуть в открытый разворот… Ни–че–го… обидно… ЯЙ!!! Нет, ну хамство, а? В собственном мире!! Только–только я распрямилась, обиженно фыркнув, как сзади меня ощутимо припекло, словно какой–то безбашенный шутник засунул мне за пояс уголек. Вскрикнув, я резко выпрямилась, хватаясь за «очаг возгорания», и почувствовала, что падаю! Махание руками ничего не дало, тапки поехали по гладкому камню, и в ушах засвистел ветер… Плюх! Ёк–калэмэнэ!.. Убьёт, теперь точно убьёт… Подбежавшие Сорт и Дилона помогли мне подняться с шипящего сквозь зубы дарга. Видимо, я только прикидываюсь легкой, а на самом деле чуть не размазала бедняжку по полу… Хотя признаюсь честно – падать было страшно. Очень страшно! Оно вроде и не высоко, и в то же время – пол каменный. Так что руки–ноги себе поломать вполне возможно. Со стороны места проведения обряда раздалось возмущенное: – Что здесь за балаган творится?! Обернулись все, даже только что принявший сидячее положение Морни. Темный и широкий плащ был отброшен, и тайный гость храма предстал во всем великолепии. По полу раздраженно постукивала сапожком женщина лет тридцати, гневно глядя на нас. Идеально правильные черты лица создавали своей идеальностью скорее отталкивающее впечатление. Судя по наряду – не из простых, а по манере поведения – что привыкла командовать. Да и смотрела она на нас сверху вниз. Терпеть таких не могу! – Я не понимаю, – пролепетал жрец, подскакивая к своей пятипалой хреновине. – Длань в полном порядке… и она сделала выбор… Покажите правые предплечья! – приказал он, резко развернувшись к сгрудившейся вокруг меня команде. Даже невозмутимый Виллис, и тот подбежал. Все невозмутимо закатали рукава, показывая новые украшения. Сорт обзавелся темно–рубиновым мечом, словно бы выросшим вместе с кожей. Дилона щеголяла наконечником стрелы, отливавшим всеми оттенками синего. Виллис обзавелся застывшей загогулиной темно–зеленого цвета. Моррен (ради такого случая можно и полным именем назвать) продемонстрировал нам язычок огня желто–оранжевого цвета, светящийся на темной коже. А вот у меня и у той крали на руках ничего не было. – Я ничего не понимаю… – протянул жрец, пристально изучив наши руки. – Но кого–то же он выбрал! Дилона задумчиво посмотрела на меня, а потом, приобняв за плечи, вкрадчиво поинтересовалась: – Мирин, тебя ведь обожгло, да? Именно поэтому ты упала. – Да, – кивнула я. – Вот бы найти того шутника, который это сделал… – зловеще добавила я. – А где тебя обожгло, ты можешь нам показать? – не меняя тона, продолжила лучница. Я дернулась, поглядев на нее недоверчиво прищуренными глазами: – Издеваешься, да? – Почему? – теперь уже не понимала она. Я притянула ее поближе к себе, прошептав на ухо, КУДА именно меня обожгли! Дилона недоуменно моргнула, переваривая полученную информацию, а потом сложилась пополам от хохота. – И ничего смешного в этом нет! – взвилась, обиженно я. – Да–да… хи–хи–хи… конечно–конечно! – выдавила она из себя, не прекращая веселья. – Злые вы, уйду я от вас! – надувшись, я решительно направилась в сторону выхода. Но меня перехватил Сорт, вернув назад. – Не злись, – примирительно произнес он и предложил компромиссный вариант: – Если не хочешь при всех, мы выйдем, а ты покажешь метку жрецу, хорошо? – А можно только Дилоне? – робко поинтересовалась я. – Нет, я должен это увидеть собственными глазами! – важно изрек служитель, надувшись от собственной значимости. Я покраснела. У, индюк надутый… Вспомню я тебе это, ой припомню!.. – Ладно, – обреченно выдохнула. И совсем тихо добавила: – Извращенцы… – Кто? – вскинулся досель молчавший дарг, которого Сорт уже подталкивал к дверям. Вот уши у парня, все слышит, а? Я же невинно поморгала. Мол, что это тебе тут чудиться? Все молчат, никто ничего… Зал опустел, остались только я, лучница, жрец и… та тетка. – А эта почему не ушла? – угрюмо спросила я. – Я вам не доверяю! – надменно ответила она. Ой, больно надо мне ее доверие! Прямо таки как собаке пятая конечность… – Мирин, не тяни! – взмолилась Дилона, и мне пришлось обнажить пострадавшую часть тела… – Этого не может быть! – разорялся на весь храм его главный жрец. – Это же просто святотатство! – А я не выбирала! – огрызалась я, предусмотрительно держась от бушевавшего служителя как можно дальше. Когда он наконец увидел, КУДА именно мне навесили метку – полчаса стоял в состоянии абсолютного ступора, а потом устроил нам широкомасштабное буйство торнадо в отдельно взятом помещении. Тетка давно и благополучно слиняла как можно дальше, вопия на весь храм, что ее обидели не по–детски. Она взъярилась, когда поняла, что меня предпочли ей, да еще и знак нарисовали… где придется, в общем, а не где положено. Она же, не просто так! Она – представительница царствующей фамилии, Избранная, не хухры–мухры, в общем. Тьфу ты, поганка какая… неужели у меня и такие герои есть? Ух! Аж самой противно стало. Нет, я, конечно, понимаю, что должны быть и отрицательные герои, но не настолько же! В общем, теперь мы со жрецом выясняли отношения, в то время как Дилона на ушко уже успела рассказать всем, где именно у меня метка. У, нехорошая… – И все равно – неправильно это! – не унимался жрец. – А я спорю? – отбрыкивалась я. – И вообще – я спать хочу. И кушать! Надоели! Я отвернулась, надувшись как мышь на крупу. Действительно, я что, виновата, что ота фигня… не было в моем рассказе такого, не–бы–ло! Это вообще какая–то отсебятина. И этому отсебяту… Отцу богов… я расскажу, кто в песочнице главный! Прям совком по голове и расскажу! Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет, что бы Создателю! Да в собственном мире!! Все, я злая. За окном громыхала гроза. Сильная, яростная и затяжная. Молнии так и сверкали, на краткий миг выхватывая из общей темноты то дома, то деревья, но чаще всего дождь, дождь и еще раз дождь. Ветер завывал, словно брошенная собака по любимому хозяину, подхватывал полные горсти воды и с грохотом обрушивал их на ни в чем не повинные стены. Струи хлестали так, словно в небе прорвало водопровод большой мощности. Вода текла по мозаичному стеклу сплошным потоком. И, созвучно этому буйству стихий, в моей голове сталкивались и разлетались мысли, переплетаясь с невнятными эмоциональными дополнениями. После того, как произошло это… награждение всякими непонятными знаками якобы с одобрения Создателя (врут! Как есть – врут! У меня никто и ничего не спрашивал!!), Морни разошелся настолько, что стал настаивать на проведении перевыборов. Мол, мною в команде и пахнуть не должно. За каким странным словом им ничего не умеющий делать попутчик? Даже если он трижды избранный самим Создателем, трать–тарарать этого нехорошего бога через разные части тела и предметы! Тут уже обиделась я, наговорив ему много новых и местами даже непонятных слов. Коротко мою речь можно выразить так: Нечего трогать Создателя, коли у самого руки под напильник заточены! В результате мы переругались окончательно и бесповоротно. И теперь я сидела на подоконнике узкого и зарешеченного окна, обняв колени и хмуро наблюдая за буйством стихий. Ведь, что самое обидное, он в чем–то прав. Хоть я действительно и числюсь тут в роли Создателя, но ничего же толком не умею. Я даже не знаю, чего и как я уметь–то должна! Не говоря о таких тонкостях, как защита мира и прочие силовые акции. Я даже крови боюсь! Ну ладно, опасаюсь… Так что нужна я им… как та пресловутая пятая нога. Оби–и–идно… Я спрыгнула с подоконника и нервно зашагала по комнате. Обиды–обидами, но если я хочу хоть что–то сделать, то должна действовать, а не плакаться на свою судьбу. Мозг начал лихорадочно копаться в закромах памяти, выуживая любые крупицы знаний, которые хоть каким–то боком относятся к Создателям, Мирам и защите. Единственное, что он нарыл, была где–то встреченная мною фраза о том, что победить Создателя можно только сначала уничтожив его Мир. Чем это мне поможет – я не знала, но приняла информацию как стимул к действию. А теперь надо переодеться, а то в тапках да по дорогам… Эээ… неудобно, в общем. Видимо раньше эта келья принадлежала какому–то послушнику, поскольку в небольшом стенном шкафу обнаружилась мужская одежда, явно не на взрослую особь. Из всего предложенного мне многообразия я взяла сапоги, плотные штаны (натянув поверх своих, разношенных) и куртку а–ля балахон до колен. Так же надев ее поверх собственной одежды. Там же взяла длиннополую рясу, замаскировавшись под местное население. Следующим этапом я прокралась в сторону выхода, стараясь не шуметь и дышать через раз. Тяжеленная створка открываться не хотела. Пришлось идти назад и искать черный ход, заглядывая под все портьерки. Из–за одной из них неожиданно появился луч света, сопровождаемый тихим, но эмоциональным разговором. Видимо, спорящие очень не хотели быть услышанными, но иногда, на особо эмоциональных оборотах, повышали голос. Потом спохватывались, шикали друг на дружку и снова скатывались на заговорщический шепот. – А я говорю, что от нее надо избавится, и любыми, подчеркиваю – любыми средствами, – яростно шипел женский голос. – Я не могу! С богами шутки плохи, и ты должна это знать! – отбивался второй, мужской голос. – Они очень и очень не терпят вмешательства в свои дела. А уж теперь, когда запахло жареным… – Мне плевать на богов и на все остальное! Меня обошла какая–то замухрышка! И откуда они только ее взяли?.. – гневное рычание сменилось плавной задумчивостью, а потом грозным сопением. – Листа, ну будь умницей, – принялся увещевать мужской, – всем же будет плохо, если придут чужаки. – Нет таких чужаков, с которыми нельзя было бы договориться! – презрительно фыркнул женский голос. Шаги зазвучали почти рядом, и я быстро влипла в первую же попавшуюся нишу, стараясь стать вровень со стенкой. Из–за занавески вышла та, не прошедшая обряд женщина и какой–то длинный и тощий мужчина в жреческом одеянии. Свеча в их руках нервно подрагивала от малейшего сквозняка. «Меня здесь нет, вы меня не видели…» – мысленно шептала я, вжимаясь в камень все сильнее и сильнее. Взгляд мужчины равнодушно скользнул по мне и, не задерживаясь, они проследовали дальше по коридору. Свеча последний раз мигнула и скрылась за поворотом. – Уф… – я сползла по стене, облегченно прикрыв глаза. Кажется, я начинаю понимать, что могу, а чего не могу в этом вставшем с ног на голову мире… Хотя… какой Создатель… И тут, посреди моих ленивых размышлений на тему мироздания, как гром с ясного неба прозвучал удивленно–гневный вопрос: – Мирин? Ты что здесь делаешь?! Светящиеся зеленоватым светом миндалевидные глаза могли принадлежать только одному существу. Почему я не рада встрече с ним?.. Под конвоем дарга меня сопроводили в небольшую комнатушку, заставленную вдоль стен диванами. По дороге мне отчего–то вспомнилась расхожая шутка про «шаг влево – шаг вправо – прыжок на месте».И отчаянно захотелось попрыгать на месте и посмотреть, а как будет реагировать на это Морни? Но когда я выжидательно–ехидно покосилась на своего провожатого – шутить расхотелось. Беловолосый шел с таким убито–сосредоточенным выражением лица, что я невольно стала искать носовой платок. И кто его так расстроил–обидел? Состроив не менее похоронную мину я, молитвенно сложив ручки на груди, вошла в комнату. И тут же попала в объятия Дилоны, громогласно причитавшей мне в самое ухо. – Мирина, малышка, ну где же тебя носит?! Мы ждем, ждем… Все уже давно собрались… – Дилона то причитала, то старалась меня отругать. Но, глядя в мои обиженные глаза, всякий раз снова сбивалась на причитания. Да что это с ними со всеми? Они бы тут еще слезоразлив со стенаниями–причитаниями устроили! – Что случилось? – на всякий случай отстраняясь куда подальше, подозрительно осведомилась я. – Ну, как же… – смутилась лучница. – Тебе же сейчас идти с Создателем разговаривать… Т–а–а–ак… – А вы? – пытаюсь за невинным любопытством скрыть настороженность. Что–то уж Дилона сильно причитает. Никогда за ней такого не замечала. Вернее – не задумывала. Опять этот… как его… а! Самозванец! Ну, я ему… – А мы там уже были, – как–то отстраненно, не глядя на меня ответил Виллис, пристально изучая фрески на стенах. А Сорт – так тот вообще, уткнулся взглядом куда–то в глубины подсознания, и хоть бы хмыкнул для поддержания разговора! Что–то мне все это перестало нравится… – И что? – идти в массивные и темные двери до ужаса не хотелось. И вообще, какой–то у них храм неправильный. Не такой. Какой он должен быть – я точно не знаю, но уж точно не эта хмурая громадина! – Ничего хорошего, – ответил как отрезал дарг и подтолкнул меня в сторону двери. – Иди. – Ща–а–аз–з–з, – решительно кивнула я и целеустремленно направилась к все еще пребывающему где–то там Сорту. Все эти мрачные рожи меня уже достали. Крепко. Не позволю какому–то там наглому захватчику должности Создателя портить моим героям настроение. Особенно, когда меня хотят послать в «горячу точку». Эдак, в расстроенных «чуйствах» они вместо охраны меня, любимой, красиво сложатся на благо отчизны – и на этом все дело и закончится. Не позволю! И вообще, пусть этот нехороший человек себе своих героев придумывает – и над ними издевается! – Сорт, а, Сорт? Можно у тебя секиру взять? Я верну. Честное–пречестное!! – ласково–ласково, словно клянчу не орудие убиения а сладкий леденец, попросила я. Воин, не вникая в слова кивнул, и машинально протянул оружие. А пока остальные пытались осмыслить все произошедшее – я, подхватив тяжеленного стального монстра, скрылась за дверкой. Вот теперь мы посмотрим, кто в этом мире – Создатель… Комнатка была – так себе. Впрочем, как и весь храм. Каменная, без окон, освещенная факелами. У противоположной стены – возвышение, крытое кучей ковров и с двумя колоннами по бокам. И тишина… Я осторожно спрятала свой увесистый аргумент в дальнейшем споре за спину. Получилось плохо. То одна сторона выглядывала, то другая. Я пошире расставила локти, чтобы хоть как–то прикрыть готовящийся «сюрприз» и стала осторожно пробираться к возвышению. А едва приблизилась к нему – так чуть не уронила секиру! На подушках важно возлежал тот самый зверь, который гонялся за мной по лесу. Лениво надкусывая какой–то желтый в черную крапушку плод (волк! Плод!!) он валялся на подушках, лениво обмахиваясь зажатой в другой руке книжкой… Так, похоже у меня не просто буйная фантазия… она у меня какая–то больная! Но вот кажется мне, что именно сия зверюга и есть тот самый самозванец… – Внемли мне, о чадо мое, – не отрываясь от своих очень нужных и важных дел загундосил он, мельком взглянув на потрепанный разворот книжки. – Щас я тебе внемлю, ой внемлю, коврик ты для блох, ходячий, – многообещающе протянула я, извлекая из–за спины свой «подарочек». – Побрею налысо!!! – И с этим воплем бросилась на зверушку. Сейчас я его не боялась. Одно дело – дикое животное. Это да, мало ли, что ему в голову придет? И совсем другое – сказочное создание, к тому же – умеющее говорить. Это уже не страшно. На него смотришь как на человека, я людей бояться – на улицу не ходить! Волк, увидя взъерошенную меня с громадной секирой наперевес, поперхнулся надкушенным плодом и с воплем: «Спасите! Сумасшедшие жизни лишают!!» – заметался по возвышению. Я же, злобно ухмыляясь и рыча целенаправленно загоняла его в угол. Не выдержав такого давления на нервы, зверь взвыл и не хуже любой кошки взмыл на один из столбов. – Так нечестно!! – завопила я, останавливаясь внизу. Секира оттягивала руки, так что я тут же уперла ее в пол. – Слазь сейчас же! – Ага, нала дурака, – поглядев вниз, ответил волк, обнимая верхушку колонны всеми конечностями, включая хвост. – Слазь по–хорошему! Все равно доберусь, самозванец блохастый!! – я нервно выхаживала под колонной, зло поглядывая вверх. – Кто самозванец? Я – самозванец?! – взвыл зверик, о возмущения сползая на пару сантиметров вниз. Но быстро опомнился и вновь вышкрябался на самый верх. – А что, я?! Это ты себя за Создателя выдаешь, а не я! – моему же возмущению не было предела. – Лапы прочь от частной собственности! – Что?! – глаза волка округлились, а челюсть отвисла. М–да, клычки у собачки… – Ты? А ну, снимай балахон! – потребовал он. – Ага, щаз! А канкан тебе со стриптизом не станцевать? – выдала я, упирая руки в бока. Секира жалобно звякнула о пол. – Слазь немедленно! – потеряв всякое терпение, крикнула я, и с размаху врезала кулаком по колонне. – О–у–у–у–у–й!! – тряся в воздухе рукой, я исполнила вокруг злосчастного каменного сооружения боевой танец североамериканских индейцев. – А–а–а–о–о–й!! – не менее эмоционально выдал волчок, с гулким шмяком приземляясь на ковер. Мы застыли, уставившись друг на друга и резко прекратив орать. – Ты как… – наконец–то смогла произнести я, – сильно ушибся?.. – Да так… – зверь поскреб за ухом задней лапой. – Даже и не знаю… А ты?.. я внимательно поглядела на ушибленную руку – ничего. Даже покраснения. И боли нет… Спрашивается – чего орать? Наверное, больше от неожиданности. – Вроде бы в порядке… Поговорим? – уже более мирно предложила я. – Поговорим, – со вздохом согласился он, подсаживаясь поближе. – Тебя как звать, мохнатый? – я чуть пихнула его локтем. – Дакар, сама же называла, – пробормотал он, сосредоточенно роясь в коврах. Наконец выковырял откуда–то недоеденный крапчатый плод, внимательно оглядел оный, фыркнул и закинул куда подальше. – Не поняла… – вскинула брови я. – Это же этот мир так называется! – Ну да, – серый повернулся ко мне. – Это же я и есть. – Мир? – подозрительно осведомилась я. – Он самый, – утвердительно кивнул он. – Ага… – ну, что я еще могла сказать? Что придумала – то и имею. И кого в этом винить прикажете? – Ну и чего ты тогда тут распинался о воле Создателя? – уже совершенно беззлобно поинтересовалась я, за кожаный ремешок подтягивая поближе к себе секиру. Если я ее Сорту не верну… – Дык, эта… – Дакар, настороженно шевеля ушами следил за моими движениями. – Ну, кем–то же назваться надо было… – Слушай, а, может, ты мне расскажешь, что я вообще тут делаю? – осенило меня. если уж сам Мир не знает, какого овоща тут шатается его Создатель, то и спрашивать–то больше не у кого. Разве что у глубин подсознания. Но, судя по дедушке Фрейду, ничего путного оттуда не вытянешь. – Ну… – волчок отвел взгляд, поджал хвост и поковырял когтем ковер. – Ну?.. – подбодрила его я. – Это я тебя позвал, – сознался он, прижимая уши к голове. – И зачем? – я уже не злилась, мне было просто интересно. Кроме того, ну хоть себе–то можно признаться, что приключение мне нравится. – Страшно стало, – передернул плечами Дакар и стал жаловаться, помогая себе лапами: – Понимаешь, когда этот сосед объявился, я же его трогать не стал! Даже обрадовался. Вот, мол, есть с кем поболтать. Ты же молчишь, как партизан, или монологами изъясняешься. Я уж к тебе и так, и эдак… Что поймешь, а что… Эх! – он махнул лапой, схватил другой плод и тут же откусил половину. Наверное, от расстройства. Я, перегнувшись через него, тоже подцепила один. На вид – как зеленый помидор. А на вкус, хруп–хруп, ябфоко ф бафаном, ням… А серый, тем временем, продолжал: – И он же, гад, сперва распинался, так мол, и так. Я белый и пушистый… Ничего плохого… По–добрососедски… А потом козлов своих, серых, натравил! Когда же я пришел к нему разбираться, мол, что ж ты творишь? Он мне знаешь, что выдал?! Ты – слабак, говорит, я тебя захватю… тыю… тьфу ты, чу! Захвачу тебя и будешь на меня пахать, как лошадь, а то твой хиляк–Создатель распустил и много воли дал… Знаешь, я его тогда испугался. Сильно испугался! Ну и вызвал… В смысле – попросил о помощи. Тебя. А ты со мной и разговаривать не стала – сразу в кусты! – обиженно закончил он. – Ага, стоит себе такое, грязное, злое, мохнатое и клыки скалит! Я тогда, знаешь ли, не о разговорах думала! – в ответ возмутилась я. – А о том, что зверушка явно не кормлена и не желает ли она отобедать мной! – Да я же тебе кричал «Погоди!» – вознегодовал Дакар. – Ну, извини, – ехидно парировала я. – Я кроме воя и лязганья клыков за спиной ничего не слышала! А на слух, знаешь ли, не жалуюсь. – М–да, ситуёвина… – почесал за ухом он. – И не говори… – синхронно откликнулась я, повторяя его жест, но только рукой. Мы переглянулись и ухмыльнулись. Вообще–то ситуация действительно выглядела комично, хотя, если серьезно – то трагично. Молодой и зеленый Мир и его вообще ничего не понимающий Автор. И против кого? О! Кстати, о «кого»… – Слушай, так кто же это пакостит? – уточнила я. А то ситуация все больше напоминает сказочное «Пойди туда, не знаю, куда, и обломай рога тому, не знаю, кому». – Кто–кто… Создатель в пальто! – не сдержавшись, вызверился волк. – Как я тебе объясню? Такой же Создатель, как и ты. У него есть свой мир, но, видать, ему стало мало. Вот и ломится к нам. – А как он хоть выглядит? – не отставала я. – Хреново, – коротко высказался Дакар. – Длинный, худой, бледный и злобный. – М–да, исчерпывающее описание… – почесала в затылке я. Зверь тяжело вздохнул: – Знаю, но я его близко не видел… Мы посидели немного, сосредоточенно сопя. – Ты зачем мне метку на… м–м–м… туда поставил? – обиженно спросила я. Все бы ничего, но тех минут мне еще долго не забыть. – Чем повернулась – туда и поставил! – не менее обижено отозвался он. – Это же серьезно! Ритуал, и все такое. А она развернулась интересным местом и еще интересуется, отчего же метка на… м–м–м–м… вот там стоит?! – На нафига ее вообще было ставить? – упорно не могла понять его логики. – А дляфига! – показал мне длинный и розовый язык волк. – Как же иначе ты с героями пойдешь? Туда же, по всем законом – только Командой и никак иначе… Ну и вот… – Вот тебе и вот, – я потерла пострадавшее место. – А мне теперь что делать, когда метку предъявить потребуют?! – Хи–хи, вывернешься! – ехидно захехекал серый. – У, морда протокольная, – погрозила ему кулаком я, и решила сменить тему. – Ты чего героям напел, мохнатый? – А, стандартный набор, – махнул лапой серый. – Вот! – мне с гордостью продемонстрировали потрепанную книжку «Правила и общие законы предсказаний и пророчеств» под редакцией некоего Оракуля Трехглазого. – Щас… Где тут… А! И ждут вас, чада мои, – гнусаво взвыл он, – дорога дальняя, да трудная! И смерть пойдет за вами попятам и останется кто–то у нее в гостях… Ну, и так дальше, – бодро захлопнул томик он. – Слушай ты, Пострадамус Дурийский, – тихо и очень–очень ласково сказала я. – Ты хоть изредка думай, кому и что говоришь! Теперь вся мря охрана тревожно размышляет, кому не повезет вытянуть билет на посиделки в теплой компании!! – Извини, – завилял хвостом «Пострадамус», преданно глядя мне в глаза. – Я же не хотел… Вернее – хотел, как лучше… Тяжко вздохнув, я подцепила секиру двумя руками и пошла на выход. – Эй–эй, подожди! Ты куда? – Дакар забежал вперед и поставил лапы мне на плечи. Я отстраненно посмотрела на него, задумчиво взвесила оружие в руках… Волк шустро слез вниз, и попятился, прижимая уши и оглядываясь в поисках путей к бегству. – Да так, – протянула я, – объяснять тут некоторым, что есть частная собственность и каким образом караются посягательства на оную… Обошла замершего серого и продолжила свое неспешное движение к дверям. – Я это… Я тебе помогу, да! Я всегда рядом, ты помни! Ты тока это, ты скажи, позови, окликни! – серый вертелся вокруг, махая хвостом как пропеллером. И, не найдя подходящего выражения обуревавших его чувств сия буйная овеществленная фантазия подпрыгнула на всех четырех лапах, смачно лизнув меня в нос. – Уйди, блохастый! – взвыла я и ехидно хихикнувший Дакар с легким «Пуф!» исчез в воздухе… |
|
|