Стив Резник Тем Мне известно десять фактов об этом колдуне

Стив Резник Тем (родился в 1950 г.) уже более двадцати лет известен как писатель-фантаст и автор рассказов в стиле хоррор". Его произведения выходили в свет в сборниках "Weird Tales", "The Horror Snow", "Twilight Zone" и во многих других журналах и антологиях. Он опубликовал более двухсот рассказов, большой выбор которых можно найти в "City Fishion" за 2000 год, а также целую серию интригующих историй на мультимедийных компакт-дисках "Imagination Box", составленную его женой Мелани Тем. Его рассказы становились лауреатами как Британской премии фэнтези, так и Всемирной. Рассказ, который открывается антология, не так прост, как это может показаться.

Впервые Кларенс встретил Аманду на базарной площади, когда она стащила с его тележки кое-что из фруктов. Он пришел от нее в совершенный восторг: длинные черные, свободно ниспадающие на плечи волосы, точеные черты лица, пухлые губы. А ее глаза были словно изумруды на снегу. Он не мог отвести взгляда от этих глаз, когда следовало бы последить за ее руками. И только после того, когда она отвернулась, он увидел, как фрукты проскользнули в передние карманы ее платья.

С минуту он стоял в полном замешательстве (судя по одежде, девушка была вполне обеспеченной), затем перемахнул через тележку и рванул за девушкой, не обращая внимания на рассыпавшиеся фрукты и на бежавших за ним прохожих, которые горели желанием вернуть ему его добро.

Девушка оказалась шустрой, и Кларенс с трудом доспевал за ней, стараясь не выпускать из виду ее быстро удаляющуюся фигурку. Похоже, она хорошо знала эти глухие улочки и закоулки — ее умение ориентироваться поражало, — так что Кларенсу потребовался весь его опыт, чтобы самому не заблудиться.

Но в конце концов она свернула не в ту сторону, и Кларенс столкнулся с этой красоткой лицом к лицу, а за спиной ее был тупик. Ом поймал ее. "Однако улыбается она уж слишком обворожительно, — подумал он, — для воришки, который попался на месте преступления".

Некоторое время он пристально смотрел на нее, а девушка внимательно рассматривала его изумрудными глазами, Кларенс знал, как обращаться с обычными ворами, приобретя в этом деле немалый опыт на базарной площади. Но он понятия не имел, как вести себя с девушкой, даже если поймал ее на воровстве.

— Вы взяли мои фрукты! — выпалил он наконец. Она лишь улыбнулась и кивнула.

— Вы не заплатили!

Девушка расхохоталась.

— Но почему? — допытывался он.

— Ну… я проголодалась, — ответила она нежным, мелодичным голоском.

С этой девицей но имени Аманда Кларенс провел в состоянии сильного душевного и эмоционального смятения несколько последующих недель. Он никогда толком не знал, о чем она думала и что крылось под ее диковинными заявлениями.

— Откуда ты взялась? — спрашивал он ее.

— Из погреба в таверне, что на той стороне луны, — бывало, отвечала она.

Вот такая чепуха… Однако он находил эту девушку крайне привлекательной. Он ничего не мог с собой поделать. И ни на минуту не мог с ней расстаться.

Ему не раз приходилось одергивать ее, чтобы она не стянула что-нибудь в местном магазине. На самом деле ей не было никакой надобности делать что-либо подобное, но ощущение риска доставляло ей удовольствие, говорила она ему. И по-прежнему не собиралась отказываться от своих проделок, так что они не раз и не два чудом спасались бегством. Многие здешние торговцы легко разобрались бы с ними, не прибегая к помощи закона. Кларенс теперь постоянно страдал от боли и горя, которые ему причиняли выходки Аманды.

Девушка отличалась довольно ощутимыми перепадами настроения. Часто, не успев прийти в себя от хохота, уже в следующее мгновение она пронзительно кричала. Кларенс никогда не мог угадать, как она отреагирует на его слова. Поэтому его беспокоил любой намек на перемену в ее настроении.

Вскоре ему стало ясно, что и Аманда все больше проникается к нему любовью. Хотя она и жаловалась на его неспособность возражать ей и быть более уверенным в себе, однако призналась, что испытывает потребность быть с ним рядом. Да и он, несмотря на ее странные привычки, чувствовал то же самое.

— Но отец у меня колдун, — предупредила его Аманда. — И если хочешь, чтобы мы поженились, то ты должен вначале познакомиться с ним и произвести на него впечатление. Это может оказаться нелегким делом, Кларенс, любовь моя. Он странный человек, но, разумеется, он в ответе за меня. Она рассмеялась.

Кларенс был в полном замешательстве.

Кларенс не мог понять, из каких материалов колдун соорудил свой дом, — они представлялись ему несовместимыми. Дом был частью гранитного утеса, а деревья и прочая растительность настолько фантастически переплетались с ним, что казались элементами самой этой конструкции. Высокий кипарис плавно переходил в линию крыши. В центральной части одной из бесчисленных труб торчал валун, а наружную стену подпирало нагромождение из глины, стали и бетона. Двери в доме были самых разнообразных форм: круглые, прямоугольные, треугольные. Некоторые диковинных очертаний окна полностью оплетал виноград, другие — выставлял напоказ. В причудливых закутках и щелях гнездились какие-то странные животные. В общем, дом выглядел совершенно несуразно.

А одна из секций этого жилища была до того темной, что даже при утреннем свете казалась задуманной по образу и подобию самой ночи.

Чтобы добраться в эту глухомань, потребовалось два дня, и Кларенс всю дорогу удивлялся, почему поездка оказалась такой тягостной. Аманда непрестанно жаловалась на своего отца: на то, что он следил за каждым ее шагом, что почти на все случаи жизни у него существовало свое несокрушимое мнение, что каждый, кто осмеливался не согласиться с ним, был обречен на его "безмолвную ярость".

Однако стоило Кларенсу спросить, зачем они идут к нему, как Аманда с неожиданной злостью набросилась на него.

— Потому что он мой отец! — заорала она. — Мне решать, навестить его или нет!

Как бы то ни было, они совершали это путешествие, пробираясь пустырями, минуя таинственные, словно пригрезившиеся Кларенсу пейзажи, о существовании которых он и знать не знал. Колдун и в самом деле жил на отшибе. Похоже, насколько хватало глаз, вокруг не было никакого другого жилья. Кларенс не мог понять, как вообще у кого-то могло возникнуть желание поселиться там.

— И ты росла в этом месте? — спросил он, когда они остановились под домом-утесом колдуна.

— Росла… — спокойно ответила Аманда.

— Не понимаю. Где же были твои друзья? С кем ты играла, когда была ребенком?

Она посмотрела на него и слегка нахмурилась.

— Не было у меня никаких друзей, — сказала она уныло. — Всех товарищей, которые у меня были, отец сотворял из пыли и болотной жижи.

С этими словами она повернулась и повела его к крутой лестнице, которая взбиралась к той части дома, что примыкала к отвесной скале.

Колдун сидел за огромным, заваленным книгами столом. Его было трудно разглядеть за этими пыльными томами: лишь то тут, то там мелькали фиолетовые рукава с белыми, похожими на рыбин руками да почти лысая, оплетенная выпуклыми венами макушка.

— Отец… — произнесла Аманда срывающимся голосом. Молчание.

— Отец, я пришла домой повидаться с тобой. Я привела друга.

Кларенс услышал скрип стула и сухой кашель, затем из-за стола выползла маленькая сморщенная фигурка. Увидев колдуна, Кларенс немного расслабился: тот показался ему не выше пяти футов ростом и очень хрупким на вид. Кого мог напугать такой человечек?

Но неожиданно колдун выпрямился, спина его разогнулась, плечи расправились, голова приняла вертикальное положение, так что в считаные мгновения он вырос до шести футов. Старик стоял и в упор смотрел на Кларенса огромными, налитыми кровью глазами.

Кларенс посторонился, пропуская вперед Аманду.

— Это Кларенс, отец. Мой друг.

Колдун выступил из темноты, теперь Кларенс мог яснее разглядеть черты его лица. Кожа у него была такой белой, что казалась светящейся, лысая голова напоминала овальную лампу. Коротко подстриженные остатки седых волос торчали валиками над ушами. Небольшая седая бородка прикрывала подбородок. Необычайно подвижные глаза составляли разительный контраст с остальными чертами, особенно с жесткой линией рта. И хотя все по отдельности не казалось таким уж старым, в целом его облик оставлял впечатление невероятной древности. Кларенс подумал, что он в жизни не встречал более старого существа.

Колдун, судя по всему, не собирался вступать в разговор с Кларенсом.

— Твое отсутствие, Аманда, чересчур затянулось, — обратился к дочери колдун.

— Я… я уезжала.

Кларенс впервые увидел, как Аманда в смущении отвела взгляд. Прежде он и подумать не мог, что она способна на такие чувства.

Наступила неловкая тишина, во время которой Аманда изо всех сил старалась собраться с мыслями и что-нибудь сказать. Отец с нетерпением ждал ответа.

— Как ты себя чувствуешь? — наконец спросила она.

— Вполне сносно, — ответил он. Зачем добавил: — Ты можешь провести здесь несколько дней, Аманда, но меня ждет работа, а потом мне потребуется уединение.

Он повернулся и вышел.

Аманда же продолжала стоять со смиренным видом, и Кларенс не знал, как к ней подступиться.

Этот первый день в доме колдуна показался Кларенсу очень длинным. Аманда почти все время пребывала в угрюмости и раздражительности, колдун же, похоже, не обращал на них внимания.

Но стоило юноше спросить Аманду, где ее отец, как она грубо его высмеяла:

— Раскрой глаза, недотепа! Он постоянно наблюдает за нами! Он даже не пытается этого скрывать!

Кларенс тревожно огляделся:

— Я… не вижу…

— Смотри! Теперь он вон где! — вскрикнула она, показывая в угол комнаты.

Кларенс взглянул туда, но не увидел ничего, кроме неряшливой кучи мусора.

— Где? Я не вижу его.

— Мышь! Мышь, дурень ты этакий.

Кларенс посмотрел внимательнее. И вправду там была мышка, маленькая серенькая мышка. Она сидела и, сморщив носик, разглядывала их, потом юркнула внутрь мусорной кучи.

— И это твой отец?

— Конечно…

После этого разговора Кларенсу стали попадаться на глаза самые разные животные, а однажды он даже увидел маленького карлика с огромным красным носом, и все они, казалось, поглядывали на него чуть острее, с чуть большим интересом, чем это свойственно обычным существам данного типа. Теперь он постоянно чувствовал, что за ним наблюдают. Аманда сказала, что обычно никаких животных в доме не водится — колдун своими чарами отваживает их, — так что всеми прочими существами или персонажами был сам колдун. Только за первые два дня пребывания в доме колдуна Кларенс встретил кошку, собаку, маленькую птичку — королька, гусеницу, паука и даже американского лося, которого он не на шутку испугался, когда однажды вечером обнаружил в своей спальне. Он стал особенно осторожным в своих действиях, когда рядом была Аманда.

Это ее ужасно злило, и дважды, когда она пыталась обнять Кларенса в присутствии одного из этих существ, он шикал на нес и старался вырваться, беспокойно косясь на шпионившую за ними тварь.

— Трус! — кричала Аманда и начинала колотить Кларенса в грудь. — Рохля бесхарактерный!

Но в остальное время она держала его на расстоянии и замыкалась в себе, словно он совершенно не интересовал ее.

Колдун не делал ничего такого, к чему можно было придраться; даже многочисленные жалобы Аманды на отца не подтверждали того образа злодея, который Кларенс поначалу составил себе о нем. Колдун был просто своенравным и высокомерным, ведь он ежедневно подвергался искушениям, которые таила в себе его неограниченная власть, и, очевидно, частенько уступал им. Пользоваться этой властью было для него удовольствием, и он себе в нем не отказывал. Так мог ли кто-то всерьез осуждать его за это?

— Многие люди… такие как мой отец… начинают в старости воображать, что они боги, — сказала Кларенсу Аманда.

Однако, насколько он мог судить, этот колдун так далеко не заходил. Одной из самых его впечатляющих забав была привычка выуживать призраков из прошлого: это могли быть копии товарищей детских лет Аманды, которых он прежде сотворял, или какие-то образы из детства самого Кларенса. Юноша теперь постоянно жил как во сне, изо дня в день встречаясь лицом к лицу со своими давно ушедшими в мир иной родителями, с ручными ящерицами, которых он когда-то держал, с давно умершей сестренкой, такой, какой она была в три года, и с целой компанией давно позабытых друзей юности.

Призраки Аманды были несколько экзотичнее. Гигантский паук с ярко-красными глазами и восемнадцатью лапами. Большущее, жирное, студнеобразное существо с единственной толстой ногой. Две пары сиамских близнецов. Огромная птица с колокольчиком на шее. И еще кое-кто похлеще: отвратительная деформированная говорящая голова, маленькое человекообразное существо, исходившее кровью, которая постоянно и в невообразимом количестве текла у него из ушей, и какая-то мохнатая тварь, жалобно повизгивавшая от непрестанной боли.

Аманда находилась в состоянии нервного возбуждения, глаза ее метали молнии, кожа на руках высохла и огрубела оттого, что она постоянно потирала их. Кларенс не мог понять, почему колдун, которого они оба видели не больше нескольких минут в его истинном обличье, проделывал такое со своей собственной дочерью. О чем он думал?!

Спустя несколько дней Кларенс обнаружил, что невероятно зол как на Аманду, так и на ее папашу. Колдун то и дело донимал молодого человека, подсылая к нему в комнату всевозможные привидения — короче, делал все, лишь бы не оставлять его в покое. Да и сам колдун практически постоянно при сем присутствовал. Часто Кларенс не знал, то ли это чародей собственной персоной скрывался под какой-то особой личиной, то ли один из продуктов его неистощимой фантазии.

Так что, к своему удивлению, он стал замечать, что и сам все азартнее дерзит Аманде, не пропуская мимо ни одной ее шпильки.

По правде говоря, он надеялся, что таким она будет его больше любить. Но ее реакция оказалась прямо противоположной.

— Ты становишься совсем как он! — вопила она на Кларенса. — У тебя на все есть свое мнение, тебе кажется, что только ты один все знаешь!

Однажды, убедившись в том, что колдун пошел в лес, Кларенс с Амандой украдкой пробрались в его кабинет. Обычно отец девушки не выходил из дому и долгие часы проводил в этой комнате, работая до глубокой ночи, почти без отдыха, а то и вовсе без сна. Кабинет был огромным, приспособленным только для работы помещением, забитым книгами, манускриптами, старыми статуями, резными деревянными фигурками, разнообразными механическими инструментами, а также банками с какими-то веществами и заспиртованными животными, Кларенсу не понравилось это место, ему так и хотелось уйти, но он знал, что Аманда его не отпустила бы.

— Я думаю, он скрывает здесь от нас что-то очень важное. Я хочу найти это.

И она принялась рыться во всем этом странном барахле. Кларенс стоял и с тревогой наблюдал за ней. Вдруг откуда-то послышалось птичье кудахтанье. Юноша даже подпрыгнул от неожиданности, затем огляделся по сторонам в поисках источника доносившегося из темноты звука.

— Это всего лишь Джэнэлай, — хихикнув, пояснила Аманда.

Кларенс все еще стоял с озадаченным видом, но тут девушка схватила его за руку и потащила за собой в угол. Она зажгла маленькую свечку. Желтое пламя высветило все, что там находилось.

Птица сидела в гнезде, устроенном поверх нескольких старых бочек и здоровенных книг. Колонна эта казалась неустойчивой, однако птица выглядела вполне довольной. У нее были длинная шея и ярко-зеленая голова. Растрепанные фиолетовые перья торчали во все стороны. Создавалось впечатление, что птица побывала в отчаянной переделке.

Аманда приблизилась к птице, схватила ее за шею и резким движением выдернула из гнезда. Внутри лежало серебристое яйцо.

— Смотри, — сказала Аманда, показывая на него свободной рукой. — Джэнэлай стережет душу моего отца.

— Душу?

— Да, многие колдуны умеют извлекать свои души, — пояснила Аманда. — Они прячут их где угодно, как, например, в этом яйце. И вообще колдуна не уничтожишь до тех пор, пока не найдешь тайник с его душой. Это делает его почти неуязвимым.

— По почему он оставляет ее в таком доступном месте? Кто-нибудь может войти сюда и выкрасть ее!

— Время от времени он перекладывает ее в другое место, хотя в последнее время в этом нет необходимости. Сюда никто больше не ходит. Мой отец не настолько серьезный противник, чтобы кто-то желал лишить его жизни.

Кларенс снова взглянул на яйцо и вздрогнул, представив себе, как оно падает на твердый каменный пол.

На пятый день Кларенс понял, что он не может покинуть дом колдуна. Ему захотелось подышать свежим воздухом, и тут он обнаружил, что дверей, которые прежде вели наружу, больше нет, а все внутренние оконные рамы стянуты болтами с внешними. Когда он сказал об этом Аманде, она лишь пожала плечами.

— Ну а чего же ты ждал? — спросила она.

Однажды Аманда рассказала ему, что в детстве она ничуть не сомневалась во всемогуществе своего отца. Казалось, он всегда знал, о чем она думала. А когда она плохо себя вела, на нее нападал паралич — она просто каменела от страха, не сомневаясь, что это дело рук отца. Он всегда знал, что хорошо, а что плохо, и распоряжался ее жизнью по своему усмотрению. Он все держал под контролем.

От него было не убежать.

В последний свой день в доме колдуна Кларенс проснулся на полу огромного темного коридора, в котором он никогда прежде не бывал. Он встал и пошел по нему, как вдруг стены начали перемещаться — они явно выпроваживали его, и ему приходилось с бешеной скоростью изворачиваться, чтобы не оказаться раздавленным движущимися камнями.

Он оказался в маленькой комнатке и увидел, что стены медленно сходятся, грозя замуровать его. Он вынужден был быстро передвинуть тяжеленный стол и заклинить им щель.

Внезапно пол под ним провалился, и он, очутившись на столе, заскользил по огромной каменной плоскости, образовавшейся на месте бывшего пола. Юноша успел спрыгнуть, прежде чем стол вдребезги разлетелся, врезавшись в конце концов в стену.

И тут все твари, знакомые ему по рассказам Аманды, пустились за ним вдогонку, и, хотя бежал он очень быстро, казалось, ему ни за что не удастся оторваться от них.

Неожиданно он попал в тот же длинный коридор, в котором был в самом начале, но стены его теперь были увешаны портретами, и, когда к каждому из них поочередно спускалось проплывавшее по степе световое пятно, он смог рассмотреть их. Похоже, это были изображения Аманды, колдуна и еще какой-то женщины, которую Кларенс раньше не видел.

Внезапно рядом с ним возник колдун, он казался невообразимо высоким.

— Моя жена… — сказал он, протянув руку к портрету неизвестной женщины. — Моя мать… — продолжил он, указывая на одну из женщин, которую Кларенс вначале принял за Аманду.

Он уже приготовился возразить, но вовремя сдержался.

— Аманда… — сказал колдун, обращаясь к следующему рисунку, — и ее сестры… — Он провел рукой вдоль стены, и опускавшийся круг света начал одно за другим выхватывать из темноты множество других портретов, как две капли воды похожих на портрет Аманды. Колдун обернулся к юноше. — Я не знал своей матери; мой отец был великим волшебником, он изолировал ее от меня. Но все же она не должна была уходить, не должна была бросать меня. Каждый раз, когда я теряю Аманду, кто-то вроде тебя возвращает ее мне. Я присматриваю за ней, за ее товарищами, но она мне совершенно не благодарна… Она по-прежнему покидает меня…

Кларенс помчался по коридору, проскочил в дверь, взбежал вверх по извилистой лестнице. Колдун больше не преграждал ему дорогу. Кларенс не сбавил скорости, пока не добежал до двери Аманды.

Оттуда доносился ее плач. Юноша медленно приоткрыл дверь.

Аманда играла со своими товарищами: маленьким кровоточащим человекообразным существом, крошечной мохнатой повизгивающей тварью, деформированной головой без туловища, которая болтала с несносным воодушевлением.

Аманда начинала блекнуть, то же самое происходило с ее товарищами. Когда она стала исчезать, то даже как бы повзрослела, хотя Кларенс не был в этом уверен. Ему припомнилось, как она давным-давно сказала ему: "Разумеется, он за меня в ответе".

Потом она окончательно растаяла. Серая мышка торопливо выбежала из-под кровати, уставилась на Кларенса и повертела носом. Затем обернулась серебристым, свирепого вида котом, который с визгливым мяуканьем исчез за дверью.

Кларенс знал, что Аманда скоро снова появится в комнате — новая, другая Аманда, которая будет любить колдуна.

Но он не стал ждать.