"Мемуарр" - читать интересную книгу автора (Найман Анатолий)

В одном из отсеков сходятся Валерий, Виталий, Тигран, Корней.

К о р н е й (Валерию и Виталию). Каково всю жизнь быть правящей партией и вдруг перестать, а? А, каково?

В а л е р и й. Счастье людей и чистое небо над миром – вот на что я тратил жизнь и теперь трачу. Единственно на что. То и другое обеспечивал коммунизм. Я был коммунстом без страха и упрека. Обеспечение прекратилось. Обеспечивать стал антикоммунизм. Я антикоммунист без страха и упрека. Не изменил себе ни вот на столько.

В и т а л и й. А я своего партбилета не сжигал. Не выбрасывал. И сейчас не стыжусь (достает из внутреннего кармана “корочки”).

К о р н е й (Валерию). Чистое небо над Кремлем и Смольным. И над ста миллионами чистое небо с овчинку. Это которых счастье получить заставили на общих работах. И над еще ста – кого это счастье миновало, которые на общих основаниях.

Т и г р а н. Дядь Виталик, а оппортунист-то вы, а не дядя Валера. Супер-пупер-оппортунист. И тогда были где надо. И сейчас при своих. А у него линия. И тогда при раздаче, теперь при раздаче. Служению не изменил.

В а л е р и й, В и т а л и й (вместе). Мал ты нас лажать, как фраеров. Поживи, фраер, с наше.

Т и г р а н. А если я серьезно? А я серьезно.

К о р н е й. Товарищи, товарищ не шутит! Вся страна не шутит, и нам с товарищем не до шуток.

Между тем звук магнитофона, незаметно сопровождавший все предшествовавшее действие, неожиданно делается громким, содержание слов и музыки не разобрать. Наконец Август выдергивает шнур магнитофона из стены. Ярослав не без борьбы отбирает

плакаты. Ему помогает Корней, и именно на нем сосредотачивается агрессивность собравшихся.

М а й я. Это с тебя все повернулось. С твоих надсмехательств. У нас семья как семья. Не идеал, но здоровая. Все заодно. Любящая. Оказыватся, не без урода.

К о р н е й. И инвалида.

Т и г р а н. И козла. Двоюродную сестру прищемлять.

Н и о б е я. При всех.

К о р н е й. При товарище Сталине. Но вы, кузина, мал-мала заводились.

С в е т л а н а. Извращенец. Серийный извращенец.

В и к т у а р. Валил бы ты, торчок, отсюда.

Т и г р а н. Вали, доходяга, вали.

К о р н е й. Выдавливаете. Из семьи и, шире, из общества.

М а й я. Не мы. Сам себя ставишь вне.

В а л е р и й, В и т а л и й (вперемежку). Не вне, а над. Может, спросишь себя: за что я подвергнут остракизму? Может, наша обструкция вправит тебе мозги. Может, опомнишься.

К о р н е й. Из этой бомжовой, дизентерийной, трупной жизни, без места, без прописки, без собственного очка и выгребной ямы вы же еще выдавливаете. Вы же меня – из меня – выжимаете.

В и к т у а р. Я?!

К о р н е й. А кто? Вы. Бабуля, секретарь всех бюро и двадцаток. И эти два Валеры. И кузина, которая хочет – даст, а не хочет – не даст.

Н и о б е я. А может, и хочет, а не даст. А бывает, не хочет, а даст.

Я не манекен и не кукла. Могу ошибаться. Мне приносят один раз крысу. Говорят: чердачная или подвальная? Скажешь – получишь повышенную стипендию. Говорю: чердачная. Оказалось, подвальная.

К о р н е й. Или ее качественный братец спортивный, который сейчас сделает страшное лицо и на меня проскрежещет, что размажет по стенке.

Т и г р а н. Я, дорогуша, хотя и слушаю армянское радио, однако учусь на биофаке. И знаю, что такое ДНК. Кто еще знает, что такое ДНК?

Х р у щ е в. ВДНХ, што ле? Выставка достижений народного хозяйства. По первым буквам. Как-то это называется. Мне Кеннеди, май френд, говорил.

Б р е ж н е в. Оборвитура, што ле?

А в г у с т. Аббревиатура.

А н д р о п о в. А что за аббревиатура “Софья Власьевна”, кто знает? “Софья Власьевна”, Август Макарович, – это так называемая интеллигенция называла советскую власть. И лично вы в продолжение всех 1970-х годов. За что и были трижды отстранены от командировки в социалистическую Болгарию.

П у т и н. И воспитали соответствующего сына и через него внука.

Это если смотреть со старых позиций, от которых мы сейчас отказались. При тоталитарном-то режиме отлепить общественно полезного патриота родины проще простого. Но это не наш путь.

А в г у с т. Откуда вам известно?

С т а л и н, Х р у щ е в, Б р е ж н е в, А н д р о п о в, Е л ь ц и н, П у т и н (вместе). Догадайтесь.

А н д р о п о в (обводя рукой присутствующих). Все здесь.

М а й я (тараторит). Между прочим, я когда ездила в Болгарию, меня в райкоме спросили: чем мы торгуем с Данией? Я от волнения говорю: данским маслом. Секретарь, такой лет сорока, с подначкой, дурит меня: дамским? А какая, скажите тогда, столица Дании? Я говорю, Копенгаген. Вы уверены? А не Ковент-Гарден? Зайдите ко мне попозже, проэкзаменую вас поглубже.

С в е т л а н а. А я когда ездила в Данию, ничего уже не спрашивали, прямо сказали: со всеми, кто едет в капстрану, мы знакомимся поближе.

К о р н е й. Вы меня сбиваете нарочно… Я как раз хотел сказать про тетушку – которой ничего не надо, кроме как оформить (обращается к Виктуару) с вами законные отношения. Вы все. В чьей лимфе есть хоть один в минус десятой грамма власти. В этом (показывает на Сталина) ее столько, сколько он со всеми кишочками, мошонками и шестыми пальцами весил. В этом (на Хрущева) – сколько потянет брюхо с филейной частью. Этот (на Брежнева) – от таблеток зависело, к осени тяжелела, зимой-летом не проверял. Вы против них бледная немочь, но порода та же. Потому что свой один в минус десятой запускаете на всю доступную катушку.

М а й я. И бабуля не угодила.

К о р н е й. Бабуля в лужу угодила. У бабули душевная активность и общественный темперамент и любовь к человечеству. И бабуля всегда знала, как их завернуть, чтобы попасть туда, где командуют. И самой и супругу – только не на того наскочила. И на сынулю ставила – да оказался неспортивный и некачественный. И даже как младенчика-дочу назвать, чтобы ее туда, где командуют, в колыбельке снесло. (Надевает майку, бросает на пол скалку, идет к двери.)

А в г у с т. Эй! Без благословения патриарха? Я этих мест собственник! Жилплощадь – моя, маркиза Карабаса. Помоги-ка очистить общий метраж. (Начинает собирать плакаты и маски, составлять в угол, впритык одно к другому.)

Дальнейшие действия, хотя и продиктованы практической задачей приведения комнаты в порядок, напоминают опять-таки пантомиму.

Корней, потом Ярослав помогают Августу. Понемногу все приходят в себя, успокаиваются. Светлана отставляет в сторону швабру, передает трость Майе, надевает ти-шорт, свитер. Одеваются и остальные. Стопка плакатов неустойчива, ее плотно сгребают,

под нее подкладывают подручные средства.

Кажется, что дело сделано, Август отворачивается. В этот момент вся груда падает, он инстинктивно оглядывается, хочет удержать, но валится на спину. Окружающие бросаются на подмогу, подпирают: кто его, кто плакаты. Майя выставляет трость, не то в поддержку, не то чтобы не быть сбитой с ног. Выскакивает стилет. Август повисает

на руках окружающих, пронзенный насквозь. Клинок торчит из груди.

Шеренга персонажей с Августом посередине, как брошью. Пантомима ужаса, паники, оцепенения.

В и к т у а р (набирая номер по мобильному). Срочно “скорую”!

А в г у с т. Дороги плохие.

П у т и н. Где найдем плохую дорогу, будем ее мочить. На скоростном участке, в зоне отдыха, у бензоколонки – будем мочить.

М а й я. Это само выскочило. Я опомниться не успела.

С т а л и н (начинает напевать). Жертвою пали в борьбе сороковой. (Ему подтягивают Булганин, Брежнев, Андропов.)

М а й я. Как бы нарвался.

В и к т у а р. С самого начала нарывался.

В а л е р и й, В и т а л и й (вперемежку). С не буду праздновать сорокалетия… Двадцатилетия… Пятилетия… С института.

Н и о б е я. Прошлое – было не по нему. Всё. Вот в чем фишка. Ну, дедун. Красава. Тащусь.

Н е т о Т и г р а н, н е т о П у т и н. Ну как же так? Целиком. От и до.

К о р н е й. Мы (обводит рукой всех, и реальных персонажей, и маски) – вот кто прошлое. Все – прошлое!

Н е т о Т и г р а н, н е т о П у т и н. Про меня этого вроде бы еще не скажешь.

Все вместе. Скажешь-скажешь. Сам и скажешь.

Х р у щ е в. Я сказал, а ты не скажешь?

Б р е ж н е в. Я сказал, а ты не скажешь?

Е л ь ц и н. Я сказал, а ты не скажешь?

Х р у щ е в, Б р е ж н е в, Е л ь ц и н (вместе). Еще как скажешь!

С т а л и н (Корнею). Анархист! Анархо-синдикалист! Ай-яй-яй, проткнули ножом, и столько шуму. Ничего страшного. Мы (обводит рукой маски) устремлены в будущее. Для нас прошлое – пустой звук.

А н д р о п о в (Сталину). Вот и накололи, товарищ дорогой, дров. Вывернули нам шеи оглядываться назад. Разбирать завалы истории.

М а й я. И ведь все выдумал. Прошлое-то. Августочек, все выдумал. Никто тебе не изменял. Никто ни с кем не спал. Никто не пил, не курил.

А в г у с т. Никто не жил… Не в том дело, чтбо было, чегбо не было.

Что было, чего не было – всё приготовление. Прошлое – приготовление. К чему? Не к смерти, ни в коем случае. К чему-то следующему по жизни. Иначе сказать – ни к чему. Прошлое – падаль! Бывшее румяное яблочко.

К о р н е й. Всё, всегда. Румяная девка – но пьяная, с трех вокзалов.

С т а л и н, Х р у щ е в, Б р е ж н е в, А н д р о п о в, Е л ь ц и н (скандируют). Пра-виль-но! Пьяная девка. Что за-хо-тим, то с ней и сде-ла-им. Мы!

А в г у с т. У вас-то (обводит их рукой, заглядывает в лицо Хрущеву-маске, которую все еще держит), у вас-то как раз – самый бенц, полный атас. Ладно я, галочка в списках избирательного округа. Мое прошлое – пошлое, настоящее – ледащее, будущее – худбущее. Я из стекляшек и щепочек складывал всего лишь прожить, нога за ногу, денек за деньком, только бы мне не мешали. Горсть нищей милостыни в ладошке – вот и все, чего лишился. А вы-то к чему все свое время проготовились? Прораспоряжались грандиозным – ничем, потеряли грандиозное – ничто… Ах, прошлое!

Ух, прошлое! Эх, прошлое! (Обращается поочередно к каждому, сперва к стоящим слева от него; это выглядит представлением персонажей: тот, чье имя он называет, выступает на шаг вперед и кланяется залу.)

Майя. Богиня цветения нашего. Великолепная кажимость нашей жизни.

Светлана. Сияние ночных фар, ламп экономичного накала.

Тигран. Раз Тигран, два Тигран, три Тигран – ррр.

Ниобея. Грибной дождь Эллады.

Валерий. Бодрость, и ни слова больше.

Виталий. Жизнеспособность, ни слова меньше.

Виктуар. В столовой победа, после обеда – пропала еда. Ты украл? Да… Им победим.

(Поворачивает голову вправо.) Ярослав, сынок. Ярость слабости, поджарая слава. Сынок.

И ты, Корнилий. Крона корней.

Приподнимите меня, покажите мне мое приусадебное припомещичье хозяйство. Мой участок. Мои грядки, цветники, мои на моей земле насаждения.

П у т и н. Где посадки? Нет посадок.

А в г у с т. Покажите мне Августа. Мне меня. Величественного. Божественного. Аве, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя.

К о р н е й. Смерть – глюкоза. Большой трип. Неконтролируемый унос сознанья. Расписка в получении жизни.

Я р о с л а в. Смерть – список претензий к ней. Заполненный обходной лист. В просторечии бегунок.

К о р н е й. Проглоченный партизаном перед пыткой. Типа, внедренный.

С т а л и н. Сестра моя смерть. Госстандарт. Памятник Госстандарту. Свод производственных норм. Архитектура промзоны. Любовь не сильнее смерти Гёте. Кахетинский ландшафт царства любви. Гули-гули, гулаг. Гули-гули, гулаг.

М а г н и т о ф о н (каркающим голосом). Аушвиц! Аушвиц!

Б р е ж н е в. Прага, Прага! Ты же наш человек. Как ты могла, Злата?

М а г н и т о ф о н (каркающим голосом). Сталин-град! Сталин-град!

А в г у с т. Смерть – малюта. Ма-аленькая.

П у т и н. Смерть – валюта. Но-овенькая.

Б р е ж н е в. Смерть – кремлевская стена.

Х р у щ е в. Новодевичий.

Б р е ж н е в. Кремль и стена – одна сатана.

М а й я. Смерть – медицина. И плохая и хорошая.

А н д р о п о в. Министерство здравоохранения.

Е л ь ц и н. Четвертое управление.

А в г у с т. Майечка, смерть – не медицина. Смерть – химия. Может, что-то еще. Но что химия, во всяком случае бесспорно и гарантировано. Худшая из химий. Сами реагенты гниют, гниль подгнивает, подтекает, каплет, пухнет, и кошмарненький дух.

Н и о б е я. Смерть желания.

Т и г р а н. Ну в этом роде. Триумф импотенции.

А в г у с т. Единственное, чего я от нее жду, – это что все наконец узнаю.

В а л е р и й. Смерть – самозабвение истории.

В и т а л и й. История самозабвения.

С в е т л а н а. Смерть – демонстрация. Демонстрация всего, что не она.

Я р о с л а в. Смерть – мемуар. Всего, что никогда никому ничем никак. Rien du tout. Never ever. Мяумуар.

С в е т л а н а. Ммееемуар. Меммуарр. Муомар.

К о р н е й. Миллиард ниагар.

В и к т у а р. То есть власть. Смерть – власть. Абсолют власти. Апогей власти.

А в г у с т. Не наоборот? Не власть – смерть? Все наконец узнаю. Не в том смысле, что знание получу, а что перестану метаться в желании узнавать. Я чищу зубы пастой “Бленд-а-мед” “кора дуба”. Я надеюсь, что мне откроется, чтбо они называли корой дуба и клали ли это в состав или и думать не думали, а только писали так на тюбике, и эта надпись и была дуб и его кора.