Глава пятая

А дальше начался фильм ужасов, который напоминал о себе ежеминутно. В первое же утро у меня взяли большое количество крови, и в этот момент мне стало так страшно, будто Дженоб собирался меня прямо в эту же секунду и убить, вот я и грохнулась в обморок. Процедура повторилась около обеда, но в этот раз потеря ограничилась размером укола. А страх не исчез.

Я, не привыкшая к такому количеству работы, которую на меня сразу же возложили, уснула быстро, забывая все увиденное и услышанное за день.

Мне удалось познакомиться с несколькими работниками дома, и они оказались довольно милыми людьми. Но иногда, всматриваясь в их лица, я спрашивала себе, что за нелюди были их родители, если согласились продать своих детей. И не просто продать, а продать чудовищам. А еще меня удивил тот факт, что вампиры, оказывается, и не думали прятаться. У них за один только день было трое гостей, и одного я даже узнала. Жаль, что он не узнал меня. Хотя совсем даже не странно, такие люди перестают воспринимать прислуг как себе ровных, а я запомнилась им как капризная дочка влиятельного отца, а не ободранная бледная служка.

Дженоб большое количество времени проводил за робой (мне сказали, что он всегда много работает и к этому следует привыкнуть) а Кристоф несколько раз уезжал из дома. Я так и не узнала, чем он занимается, но мне тонко намекнули, что от отца молодой вампир не зависит.

Молодой, - хмыкнула я в ответ, протирая поверхность стола. – Да он старше того садовника, который работал у отца.

Из всех слуг, приблизительно того же возраста, что и я, была только двадцатипятилетняя Мика, двадцатилетняя Кира и семнадцатилетняя Вера. Преодолевая робость, я спросила у старшей из них, где эти кровососы добывают кровь, и она серьезно, даже немного бледнея, ответила, что за провинность могут наказать потерей крови, но это часто зависит от возраста и привлекательности слуги. Старых и некрасивых они, оказывается, не любят. Но, помимо слуг, есть также должники, которым не везет и долг они выплачивают совершенно другим способом.

Со временем, я наберусь смелости и спрошу у них, как они попали в это рабство, но в тот момент возник только один вопрос.

Я, сидя вместе с тремя девчонками, с которыми в силу возраста сдружилась в первую очередь, оглядела их милые личика, и спросила:

- А вы часто… оказывались виноватыми?

Девочки замерли со своими чашками в руках. Кира наклонилась ко мне.

- Ты лучше не зли их обеих, - шепчет Кира, которая прониклась симпатией к такой несчастной девчонке, как я. - Дженоб жестокий, может даже к рукоприкладству дойти. Кристоф, конечно, кажется добрее, но если озвереет, то хуже отца придется. И вообще, если повезет, не попадайся никому из них на глаза. И к Мавре не подходи, дольше проживешь.

- Мавра, - это дочь Дженоба?

- Да, а откуда ты знаешь? -

- Да так, - небрежно вру я. – Кухарка говорила.

И хотя засну я быстро, но перед этим в моей голове пронесутся воспоминая обо всем новом и страшном, что я узнала. Я испугаюсь, скручусь калачиком и закрою усталые глаза, которые от работы как будто набрали цвета.

** ** **

… я слышу дыхание на своем лице, отчетливое дыхание, которое я должна была почувствовать, которое создано для меня. Быстро отходя от спокойствия, я вижу перед собой лицо Кристофа.

- Чего ты хочешь? – спрашиваю испугано, хотя голос кажется довольно твердым.

Он склоняется к моему лицу, и я вижу страшную улыбку, которая заставляет сердце похолодеть.

- Я знаю, - шепчет непонятно.

Его рука прикасается к животу, плавно переходя в шее, а потом и к губам. Я боюсь и даже не пытаюсь двигаться, чтоб не разозлить. Мне противно его касание, и я закрываю глаза.

- Уйди, пожалуйста, - умоляю, забывая о гордости. – Пожалуйста, не тронь.

Он молчит. Я все это время смотрю эму в глаза, боясь пропустить что-то важное. Не время закрывать глаза, сейчас нужна осторожность. От одной мысли о том, что он сидит на моей кровати, и я не могу защититься, мне становиться плохо.

Отпусти, - умоляют мои глаза.

Наверное, чудовище услышало мольбу.

- Вставай, тебя ждут, - резко бросает он и встает с кровати. – Через час будь готова.

И я понимаю, что этот час был уготован для его развлечений, а уж потом пришлось бы тащиться вниз. Нервно смеясь, я представила, что бы со мной было, если б он не изменил своих планов.

- Неужели не понятно, что я бы умерла? – шепчу в потолок, так же легко закрывая глаза. Я знала, что через час проснусь и буду готова идти куда угодно.

Я спускаюсь по лестнице вниз, впервые замечая железную колодку на лежачих квадратных дверях.

Если захотят, закроют на замок, а я даже узнаю об этом не сразу.

Мне приходится вернуться назад, так как одета я в тонкую майку и спортивные штаны. Специальных вещей для сна я не брала, потому что уж очень маленькой была предложенная мне коробка, когда уезжала из дома. Я возвращаюсь за длинным вязаным свитером, который при нужде можно использовать вместо осеннего плаща. Спускаюсь, но потом замечаю, что на мне нет обуви.

Пусть будет так, - думаю, ступая по шершавом ковре.

Я прихожу в гостиную, где меня ждет Кристоф. Я опускаю глаза, теряя надежду на присутствие кого-нибудь помимо него. Он кажется непроницаемым, как будто и не приходил ко мне с жестоким… приказом?

- Иди за мной, - бросает он, направляюсь в том направление, которого так бояться все слуги.

- Да, - отвечаю покорно, даже слишком.

Мы заходим в небольшую комнатку, стены которой обвешаны странными рисунками. Я испугана, и Кристоф все время на меня поглядывает, будто боясь моего падения.

Он включает свет, и я вижу маленькую худенькую девочку лет шестнадцати. Он тоже открывает глаза и смотрит на меня, не замечая странно застывшего брата.

- Это Мавра, - говорит Кристоф. – Мавра, это та девушка, о которой мы тебе рассказывали.

Мавра поднимается с постели и внимательно меня оглядывает. В ее глазах светиться ум столетнего старика, а я впервые в жизни встречаю человека, который производит на меня такое странное впечатление.

Девочка казалась такой маленькой и беззащитной, что мне было тяжело сопоставить ее с тем существом, которое я нарисовала в своих фантазиях. Беззащитная, маленькая, она попыталась встать с кровати, но мне стало очень жаль эту девушку, и я подбежала к ней и уложила назад в постель. Мавра не противилась, она послушно исполнила просьбу, всматриваясь в меня своими черными глазами.

- Твоя робота будет заключаться в заботе о ней, - тихо напомнил о себе Кристоф. – Как ты понимаешь, это сложно.

- Понимаю, - отвечаю медленно, всматриваясь в бледное лицо, покрытое испариной.

Кристоф нежно смотрит на сестру, бережно касается ее руки, а когда оборачивается, я вижу покрытое злобой лицо, столь отличающееся от лица заботливого брата.

- Если она не выздоровеет, тебе даже смерть не поможет убежать.

И я понимаю, что это правда.