"Винтовая лестница" - читать интересную книгу автора (Уайт Этель Лина)Глава VIII. РЕВНОСТЬЧем больше Элен раздумывала о перспективе провести ночь в Синей Комнате, тем меньше ей это нравилось. Элен была уверена, что мисс Варрен поддержит сиделку: статус сестры Баркер, опытной специалистки, был значительно выше, чем статус помощницы, не имевшей никакой специальности. Кроме того, у Элен было смутное подозрение, что доктор поддержит сестру — из чисто эгоистических соображений. «Если он изменит мне, я должна буду стиснуть зубы и примириться, — думала Элен. — Но сначала я должна сделать отчаянную попытку и воззвать к его лучшим чувствам». Пока Элен в кухне натирала мускатные орехи. Симона в гостиной бросила сигарету в огонь в камине, зевнула и встала. Голова ее супруга сразу же вынырнула из-за книги. – Куда ты идешь? — спросил он. – Одеться к обеду. А что? – Просто пробный ход, чтобы начать разговор. Культурный человек не может постоянно молчать, как это делаешь ты. Глаза Симоны блеснули из-под накрашенных бровей. – Ты все время спрашиваешь, — сказала она. — Я не привыкла к допросам, мне они неприятны. И вот еще что. Я не люблю, когда за мной следят. Ньютон выпятил нижнюю губу и тоже бросил сигарету в огонь. – Совершенно случайно я иду туда же, куда и ты, моя дорогая. Я тоже иду переодеваться к обеду. Симона круто повернулась. – Послушай, из уважения к профессору я не хочу устраивать тебе сцены в этом доме. Но предупреждаю раз и навсегда, с меня довольно! – И я тоже предупреждаю тебя. С меня довольно твоих заигрываний с Райсом. – Ох, не будь таким дураком и не начинай снова свои средневековые штучки. Я свободна и могу поступать, как хочу. Могу бросить тебя и сделаю это, если ты будешь продолжать в том же духе. – Может быть, потому-то я и стремлюсь удержать тебя, — ответил Ньютон. — Не забывай, единственный капитал членов этого семейства — мозги. Лицо Симоны разгладилось. Она посмотрела на мужа с некоторым интересом и, обернувшись у дверей гостиной, произнесла: – Я иду наверх. Одна. Ньютон мрачно взглянул на нее и поглубже сел в кресло. Но через некоторое время, отбросив книгу, бесшумно поднялся по ступенькам и, прислушиваясь, остановился на площадке. Симона поднялась на третий этаж, но не пошла в Красную Комнату. Вместо этого она подошла к двери Райса и легонько постучала: – Стив! Стефан лежал на кровати и курил. На его груди покоилась голова щенка. Услышав голос Симоны, Стефан нахмурился, а щенок повернул морду к двери. Белки его глаз сверкнули. – Не входите! — крикнул Стефан. — Я не одет. – Поскорее! Я хочу вас видеть. Симона направилась в Красную Комнату, которой уже успел завладеть ее супруг. – Что, не повезло? — нарочито игривым тоном спросил он, снимая пиджак. – Я просила не ходить за мной. – Я и не ходил. Я просто двигался, повинуясь законам природы. Даже ледники движутся, хотя мы не замечаем этого. – Если бы вы двигались с той же скоростью, что и ледники, я бы не жаловалась. Подойдя к гардеробу, Симона вынула черное бархатное платье, которое надевала к обеду с тех пор, как приехала в этот дом. Но потом отложила это платье и выбрала бледно-розовое атласное. – Прелестное платье для семейного обеда в сельской местности, — фыркнул Ньютон. – Я надела это платье не для вашего семейства, — презрительно ответила Симона. Закончив свой туалет, она вышла из комнаты и нарочно оставила дверь открытой, чтобы муж мог слышать, как она идет к двери Стефана. – Стив, — снова позвала Симона. — Я хочу с вами поговорить. – А, ладно. Вышел Стефан, заспанный и растрепанный. – У вас растрепались волосы, — сказала Симона, обеими руками разнимая его густую шевелюру. – Не надо. — Стефан сделал попытку вырваться. — Я не люблю, когда меня трогают. – Но мне это нравится. – Тогда продолжайте, дорогая. Стефан поднял голову и, ехидно улыбаясь, посмотрел на Ньютона. – Все это предназначается вам, Варрен. Ваша жена только практикуется на мне. Ньютон ухмыльнулся: – Надеюсь, моя жена и дальше будет использовать вас вместо манекена. Лишь бы она оставила меня в покое. Симона посмотрела на упрямый ежик рыжих волос. – Хоть причесывай, хоть нет — никакой разницы, — сказала она. — Стефан, вы еще не выразили своего восхищения моим новым платьем. – Сногсшибательно. Я убит. Очень красиво, и, главное, все на виду. Теперь уж никто не примет вас за монахиню. Ньютон пожал плечами и отвернулся. – Боюсь, что платье моей жены для меня не такая новость, как для вас. Да, между прочим, куда вы дели вашу собаку? – Она в моей спальне. – В спальне? Вы действительно зашли слишком далеко. Вряд ли это порядочно по отношению к хозяйке дома. Если хотите принять совет, отведите ее на ночь в гараж. – От вас я ничего не приму, — огрызнулся Стефан. – Даже мою жену? Что ж, большое спасибо. Насвистывая и безуспешно притворяясь, что ему все безразлично, Ньютон сбежал по ступенькам, ни разу не оглянувшись. – Пусть меня повесят, если я засуну щенка в эту проклятую дыру, — бушевал Стефан. — Он останется здесь, или я уйду вместе с ним. – Ради бога, забудьте о собаке, — воскликнула Симона. — Лучше скажите, вам действительно нравится мое платье? – Вот что я могу сказать, — продолжал бушевать Стефан. — Мне приятно смотреть на спину боксера, когда я поставил на него, но вне ринга мне наплевать на все голые спины на свете. – Грубиян! — крикнула Симона. — Я надела это платье для вас. Я хочу, чтобы вы навсегда запомнили наш последний вечер. И меня. – Простите, дорогая, но после обеда я иду в бар. Глаза Симоны загорелись ревностью. – У вас свидание с официанткой, у которой волосы, как пакля! – Белочка? Да, верно. Но меня интересует нечто другое. Пиво. Замечательное пиво. – Лучше останьтесь со мной… Вы единственный мужчина, которого мне пришлось просить об этом. Стефан надул губы, словно избалованный ребенок. Ему хотелось провести вечер в мужском обществе, хотелось полной свободы и приятных собутыльников, которых он мог найти в маленьком сельском баре. Светловолосая хозяйская дочка была лишь незначительной частью этих радостей, поскольку наливала ему пиво в кружку. С шумом захлопнув за собой дверь, Стефан бросился на кровать. – Женщины хуже черта, — обратился он к щенку. — Никогда не женись, приятель. Симона, чье настроение значительно ухудшилось, сбежала по ступенькам. На втором этаже она столкнулась с миссис Оутс, которая показывала новой сиделке комнату больной. Увидев сестру Баркер, Симона немного успокоилась. Ревность дошла в ней до таких пределов, что ее раздражало бы присутствие хорошенькой сиделки. – Это молодая миссис Варрен, — прошептала миссис Оутс и постучала в дверь Синей Комнаты. Мисс Варрен открыла дверь, и в ее водянистых глазах появилось нечто вроде удовлетворения. – Я очень рада, что вы приехали, сестра. – Не сомневаюсь, что вы с удовольствием уступаете мне место, — заметила сестра Баркер. — Могу я видеть больную? Она уверенно вошла вслед за мисс Варрен в Синюю Комнату и остановилась у кровати, где, съежившись в комок, лежала леди Варрен. Глаза у нее были закрыты. – Надеюсь, вы ей понравитесь, — нерешительно пробормотала мисс Варрен. – О, мы скоро подружимся, — уверенно ответила сестра Баркер. — Я умею обращаться со стариками. С ними надо вести себя ласково, но твердо. Они точно дети. Леди Варрен открыла один глаз, имевший отнюдь не детское выражение. – Это новая сиделка? — спросила она. – Да, мама, — ответила мисс Варрен. – Отошли ее. – О боже, — прошептала она. — Боюсь, что вы тоже ей не нравитесь. – Пустяки, — заверила сестра Баркер. — Мы сегодня немного раздражительны, вот и все. Скоро это пройдет. – Отошли ее, — повторила леди Варрен. — Я хочу опять ту девушку. Сестра Баркер воспользовалась случаем завоевать благосклонность больной. – Сегодня вы получите ее, — пообещала она и отвела мисс Варрен в сторону. – Есть здесь немного бренди? Врачи рекомендуют мне принимать немного стимулирующего. Мисс Варрен беспокойно оглянулась. – Я думала, вас предупредили, что в доме не подают спиртного. Поэтому вам больше платят. – Но ведь нельзя не иметь бренди в комнате больного, — настаивала сиделка. – Моей матери не дают бренди, она живет на кислороде… Без него она не может обойтись… но… может быть… Я поговорю с профессором. Скользя перед огромной фигурой сестры Баркер, словно осенний высохший лист, подгоняемый восточным ветром, мисс Варрен прошла к двери профессора. В ответ на робкий стук профессор появился у дверей спальни, поздоровался с сиделкой и выслушал ее требование. – Конечно, вы получите бренди, если вам нужно. Я сейчас же спущусь в подвал и пошлю бутылку бренди в вашу комнату. Профессор прошел на кухню и попросил миссис Оутс подержать свечу. Хотя требование профессора содержало известную долю жестокости, миссис Оутс тотчас же повиновалась и пошла перед профессором, словно проводник. Дойдя до дверей, она остановилась, высоко держа свечу. Ключ повернулся в замке, и миссис Оутс вместе с профессором вошли в «святилище». Неприкрытая алчность блестела в глазах женщины, пока ее хозяин выбирал бутылку из множества бутылок в плетеной корзине. На обратном пути уже профессор возглавлял процессию, а миссис Оутс почтительно следовала за ним. Поставив бутылку на кухонный стол, он обратился к Элен: – Пожалуйста, отнесите ее в Синюю Комнату после того, как миссис Оутс откупорит бутылку. Когда профессор ушел, Элен сочувственно посмотрела на миссис Оутс. – Какое безобразие! Почему бы вам не отлить ложечку, чтобы выпить за здоровье леди Варрен? – Я бы никогда не посмела этого сделать, — ответила миссис Оутс. — Сиделка увидит, что бутылка неполная, и наябедничает на меня. А разбавлять водой такую чудесную вещь просто грех. Поскорее уносите ее, только не уроните. Как только миссис Оутс осталась одна, обнаружилась тайна ее доблестного поведения. Пробравшись в моечную, она нагнулась, чтобы подобрать нечто спрятанное под раковиной. Возвратившись в кухню, она улыбнулась, с триумфом глядя на свою добычу, и спрятала се в шкафу среди «пустышек» или «покойничков», как называл их Стефан. Это была вторая бутылка бренди. |
||
|