"Просторы Многомирья" - читать интересную книгу автора (Щербинин Дмитрий Владимирович)Глава 3Говоря о том, что в этой части Многомирья уже известно о возвращении ЧИПА и все считают Степана его сообщником – шкатулочник преувеличивал, чтобы Степан Вдовий следовал в Ой–Чип–он, не помышляя о бегстве. Ну а зачем шкатулочник так делал, читатель узнает позже. На самом же деле, точно о возвращении ЧИПА знали только каменные Гхалы, и ещё некоторые, наделённые особо тонким магическим даром существа, как, к примеру, колдунья Нэния, которая согласилась помогать Винду и остальной компании. В Светлограде же поговаривали о том, что в заржавевший Ой–Чип–он просто пробрался некий тёмный волшебник, а чего он там собирался делать – их особо и не касалось. Находилось поблизости от Ой–Чип–она несколько сторожевых постов, так направили туда ещё дополнительную экспедицию, в состав которой входило три десятка воинов, да ещё – пара слабосильных магов. Ещё один маг–лекарь вылетел туда, чтобы вылечить тех воинов, которые были заморожены «чужим колдуном». Но маг–лекарь оказался совершенно бессилен: сколько он не твердил свои заклятья, а воины оставались всё такими же холодными, насквозь промёрзшими, и солнечные лучи не согревали их… И никто не обратил особого внимания на то, что от Светлограда в сторону Ой–Чип–она полетел ещё один корабль. Да – это был очень красивый, сияющий мягкими изумрудными оттенками корабль, но мало ли прекрасных, удивительных, и всё же уже привычных из–за своего постоянного мельтешения кораблей прилетало и отлетало от Светлограда, столицы империи Ито? Откуда им было знать, что этот корабль живой? Да и вообще – это не корабль, а самый настоящий мир, который постепенно рос, и стремился к тому месту в пространстве, где ему суждено было окончательно остановиться и обрести круглую форму?.. Об этом и лучший друг корабля Крылова – Винд, узнал совсем недавно, об этом и сам Крылов впервые услышал от мудрой колдуньи Нэнии. А команда на Крылове собралась знатная: здесь и юный Винд, и зеленоволосая Эльрика, и птица Аша и пантера Ява, и колдунья Нэния. Крылов уже настолько вырос, что и громоздкому каменному Гхалу нашлось бы место и на его палубе и в трюме. Но Гхал предпочитал лететь самостоятельно – наевшись изысканной каменной пищи, он выпускал из своего зада плотную струю горящих газов, и, не экономя своих сил, выделывал вокруг корабля замысловатые, стремительный пируэты. Не отставал от него и ящер Скул, всадником которого был четверорукий Виш – ящеру нравилось состязаться в скорости с Гхалом. Впрочем, и Крылов, после того, как они покинули Светлоград, не летел ровно, а пытался угнаться за Гхалом и Скулом. Погода способствовала такому весёлому времяпрепровождению: сияло солнце, дул свежий ветерок, и всякие разговоры о том, что, возможно, будет война; что ЧИП двинет на Многомирье свои страшные полчища, казались неубедительными. Но, чем дальше они летели, тем чаще поглядывали на Ой–Чип–он. От Светлограда до Ой–Чип–она – девять тысяч километров, но Ой–Чип–он такой громадный, что и в Светлограде его видят как тёмное пятнышко, которое постоянно висит на одном месте. Правда, большинство Светлоградцев забыли, какую зловещую силу таит в себе это пятнышко, и настолько привыкли к нему, что попросту не замечали… И вот, на третий день полёта, Ой–Чип–он занял уже большую часть небосвода. Громадной, железной сферой нависал он над ними, и всё–то казалось, что сейчас вот вздрогнет, начнёт падать, обрушится на них, раздавит… Уже видно было, что железная эта громада не однородна, что пронизывают её бессчётные трещины, а также и просто проходы–впадины, туннели, созданные ещё самими Ой–Чип–онцам, в то время, когда их империя разрасталась… Винд, Эльрика и колдунья Нэния сидели в удобных, мягких, тёплых креслах, которые специально для них вырастил на своей палубе Крылов. Аша и Ява тоже расположились на палубе, Виш на своём Скуле и Гхал летели поблизости… Винд произнёс: – Я хотел бы как можно больше узнать о той древней войне, когда Ой–Чип–он… заснул… Я ведь правильно говорю – он заснул? – Да, – кивнула Нэния. – Здесь можно рассказывать очень долго, часами… – Расскажи, – попросила Эльрика. И Нэния начала рассказывать. Она говорила о том, как Ой–Чип–он возник: сначала это был неприметный мир, на котором, правда, был избыток железа (но мало ли всяких чудес в Многомирье?); потом от этого мира стали разлетаться странные железные существа… * * * Говорила колдунья о том, как сначала эти железяки разведывали ближние миры, как заключали с их жителями договоры, как постепенно эти миры заселяли; как их становилось всё больше – странных, неразговорчивых, ни на кого не похожих. Как обволакивали железные постройки миры, пронзая их сердцевины; как, благодаря неустанному труду железных слуг, сфера Ой–Чип–она разрасталась и разрасталась… И о том рассказывала Нэния, как разные империи, в том числе и Цвеата, пытались уничтожить Ой–Чип–он, и как терпели поражение за поражением. Положение становилось просто жутким: гибли самые разные доблестные, разумные существа (не только люди!), исчезали в железном чреве целые миры, и Ой–Чип–он, столь чуждый жителям Многомирья, только набирался сил. Объединение сил всех империй, воздушные границы которых примыкали к Ой–Чип–ону, оказалось недостаточным, и тогда прилетели корабли, драконы, птицы с алмазными клювами и существа совсем уж удивительные и невиданные с дальних рубежей – кому–то из них заплатили, кто–то пожелал участвовать в этой войне добровольно. По некоторым подсчётам, против Ой–Чип–она выступило сто тысяч летучих кораблей и двухсот тысяч летающих существ, со всадниками и без. Помимо воинов, в битву вступили и маги, и просто отважные, готовые пожертвовать ради победы жизнью существа. И началась битва… Две недели бушевала она. Погибли почти все корабли, почти все воины и маги, а силы Ой–Чип–она казались неиссякаемыми: где–то в глубинах железной сферы порождались новые и новые железные орды, и летели, чтобы уничтожать… – А что же ЧИП? – перебил Нэнию Винд. – Каков он, на самом деле? Ведь мне ещё не довелось видеть ЧИПА в его настоящем теле! – И никто не видел. А если и видел, то уже не мог никому рассказать, – ответила Нэния. – Но всё же победа над Ой–Чип–Оном, пусть и временная, была одержана… Однако, в тот раз Нэнии не довелось рассказать, каким же именно образом была одержана победа над Ой–Чип–оном, как душу ЧИПА удалось изгнать из Многомирья, и лишить памяти… Гхал прогремел своим мощным, раскатистым голосом: – Прямо по курсу что–то необычное!.. А спустя ещё пару секунд зоркий Виш воскликнул: – Ну, похоже, ЧИП здесь уже побывал… Тут и все остальные увидели, что на фоне громады Ой–Чип–она висит в пространстве ещё одно тёмное пятнышко. Воздух пронизывали тёплые солнечные лучи, а пятнышко это казалось таким чуждым Многомирью, холодным, безжизненным… И вот Крылов подлетел к дракону, который насквозь был проморожен и потемнел. Дракон казался статуей, которую некий чародей закинул в пространство меж мирами. И Винд обратился к Нэнии: – Если ты колдунья, то можешь ли разморозить его? Но Нэния, уже и сама, без напоминаний Винда, подумала об этом и постаралась исполнить. Магические, труднопроизносимые слова упругой, пульсирующей вязью потекли из неё… Она прикрыла глаза, но, в то же время, из–под её ресниц выбивался золотистый свет, схожий с сиянием солнца. И, глядя на этот магический свет, Винд, а также и Эльрика, почувствовали сначала тепло, а затем и вовсе отпрянули, чтобы не обжечься. Голос Нэнии усилился, стал могучим, словно приближающаяся буря, а затем колдунья сделала резкое движение руками, в воздухе прокатился наполненный сияющими искорками порыв и, добравшись до дракона, объял его… Нэния опустилась в то изумрудное кресло, которое вырастил для своих пассажиров Крылов, устало вздохнула, и прошептала: – Этому я отдала все свои силы… Винд, глядя на дракона, спросил у колдуньи: – Что же: теперь совсем колдовать не сможешь? – Со временем смогу… но мне потребуется время, чтобы восстановиться… А Винд, Эльрика и все остальные в их компании, всё глядели на дракона, ждали, что он пошевелится. Это значило бы, что простое волшебство способно развеять чары самого ЧИПА; а, стало быть, и победу, в конце–концов, им удастся одержать. Проходили минуты. Крылов висел в воздухе, Скул с Вишем и Гхал выделывали круги возле дракона, но особо близко к нему не приближались, так как наколдованный Нэнией жар по–прежнему обхватывал его, и раскалял воздух… В какое–то мгновенье жар этот сделался настолько сильным, что Винд даже проговорил: – Не сгорел бы дракон. А Нэния молвила чуть слышно: – Разморозился бы… И вот наступило долгожданное мгновенье. Дракон пошевелился, приоткрыл глаза. Виш, который в это мгновенье пролетал рядом с его головой, воскликнул громко и намеренно бодро: – Здравствуй, Афффе! Помнишь ли меня?! Семь лет назад вместе с тобой мы сражались против воздушных пиратов!! Дракон Афффе приоткрыл пасть, и из него вырвались клубы пара. Но пар этот, был, не как у обычных драконов – горячим, а холодным, и холод этот вскоре докатился и до палубы Крылова. Дракон проговорил усталым, слабым голосом: – Виш четверорукий, я помню тебя… Ты был лучшим мечником, из всех, которых я когда–либо знал… А я пожил немало и многих повидал… – Ну так и отлично! – тем же бодрым тоном продолжал Виш. – Присоединяйся, дружище, к нашей компании. Вместе мы расквитаемся с твоим обидчиком… Голос дракона сделался хриплым и совсем слабым: – Он не мой обидчик, он – мой убийца… – Ты будешь жить! – порывисто крикнула ему Эльрика. Но голос дракона был безутешно мрачным: – Своим волшебством, вы только вдохнули подобие жизни в меня; но настоящей жизни во мне – уже нет. Каждая клеточка моего тела – это лёд, это тот холод, который принёс ЧИП, как месть из иного мира. Эти мои слова – последние… Виш начал было говорить что–то жизнеутверждающее, но слова сами замерли на его языке, когда он увидел, что происходит с драконом Афффе. А дракон распадался. Тело его покрывали многочисленные трещины, которые безудержно расширялись и углублялись; мало того – из каждой его клеточки веяло таким холодом, что и Крылов и все остальные вынуждены были отлететь подальше. И вот дракон обратился в ледяное, сероватое облако, которое стремительно меняло свои формы, и летело, свистя и завывая, прочь… Через пару минут всё умолкло, но в воздухе ещё чувствовался неприятный, вызывающий озноб холод. Виш воскликнул: – Много я повидал, но такое – в первый раз! А Винд в порыве откровения признался: – А я вот с кое–чем подобным уже сталкивался. Только не здесь… не в Многомирье… В ином мире, жители которого сами называют его Москвой. Я сам был там… и ЧИП он тоже был там, долгое время… Мне показалось, что в Москве такой же холод, как и в этом облаке, которым стал дракон. Виш и Гхал начали расспрашивать Винда о Москве, но юноше вовсе не хотелось признаваться, что это именно он освободил ЧИПА, и поэтому он отмалчивался, говорил, что пробыл там совсем немного, и ему ничего не известно, кроме того, что там очень холодно и неуютно… Виш изрёк мрачно: – Я думал: раз мы в одной компании, то и секретов друг от друга у нас не должно быть. А ты, я вижу, не хочешь говорить всю правду. Что ж: это твоё право… Нэния, которая, как догадывался Винд, уже знала его тайну, произнесла: – Не стоит из–за этого ссориться. Быть может, у Винда есть веские причины не договаривать. Но это вовсе не значит, что он плохой; уверена – он ещё проявит себя с лучшей стороны. А Винду, на самом деле, очень захотелось совершить подвиг; быть может, даже пожертвовать собой – этим он хотел оправдаться не столько перед окружающими, а перед самим собой. Чем больше он видел злодеяний ЧИПА, тем больше его снедали раскаяния. Ведь это он, Винд, пусть и невольно, но способствовал возвращению тирана в Многомирье… * * * После гибели дракона Афффе, компания продолжила полёт к сфере Ой–Чип–она… И впереди уже ничего, кроме этой, заполоняющей весь обзор громады не было видно. Глянешь назад – там синее небо, там – разные миры и плывущие среди них облака; а впереди – железо, простирающееся на сотни и тысячи километров, старое, ржавое, и всё же – по–прежнему твёрдое, наделённое пока что скрытой силой, но готовое вскоре пробудиться, начать завоевание Сфера Ой–Чип–она угнетала. Ведь эти миллиарды и миллиарды тонн железа не было уничтожены даже во время отсутствия ЧИПА, а все усилия жителей Многомирья привели только к тому, что сфера оказалась слегка потрёпанной по краям. Казалось – эта громада вот–вот рухнет, и раздавит всех их. Но пока что она висела недвижимо… Впрочем – нет – не совсем недвижимо. Чем ближе они подлетали, тем отчётливее замечали, что на многих из железных деталей происходит движение. Что–то или кто–то там дёргался, а в воздухе иногда разносились отдалённые железные скрипы, и ещё – механический гул. Сам же воздух постепенно становился холоднее, и, если бы не живое тепло, которое порождал Крылов, то путешественники давно бы уже замёрзли… Винд спросил у Нэнии: – Что там движется? – Не знаю. – Но ведь такого движения не должно быть? – это уже Эльрика спросила. – Нет – не должно. И сейчас об этом, наконец, узнает, Серж Михел V, правитель Светлограда. После того как Нэния попыталась вернуть жизнь дракону, магические силы покинули её, но теперье вернулись, и следующее заклятье далось ей без особо труда. Вновь прозвучали слова, которые Винд не рискнул бы повторить, так как мог свернуть язык. Последовали несколько плавных, стремительных и сложных движений руками, после чего в воздухе образовалось сияющая по краём окно, внутри которого прояснилось отчётливое, совершенно реальное видение светлого, величественного зала. Там, возле золотого трона, на котором сидел пожилой, полноватый, румяный и излишне для этого тревожного времени расслабленный император Серж Михел V, собралось немало мужей, дам, а также и старцев – все выглядели весьма почтенно, и смотрели, как показалось Винду прямо на него, осуждали его… Но, впрочем, юноша ошибался. Смотрели они не на него, а на сферу Ой–Чип–она, видели её, несмотря на разделяющие тысячи километров, так же отчётливо, как и те, кто находился на палубе Крылова. Первой заговорила роскошно одетая дама – жена Сержа Михела V: – Я вижу – оно оживает. И зазвучали голоса тех, кто стоял поблизости от трона: – Мы предупреждали об этом. Слишком много знамений: вот и каменные Гхалы, древние стражи, проснулись. К сожалению, они слишком обветшали, и не смогли остановить ЧИПА… Да и наших сил может оказаться недостаточно. Слишком велика угроза. Но, тем ни менее, мы должны готовиться к войне… Серж Михел V выглядел удивлённым и растерянным. Видно было, что он, также как и его отец, как и дед – привык жить в мире, а слово «война» звучало для него в диковинку. Переглянувшись с женой, спросил у неё: – Что думаешь? Императрица же поинтересовалась у собравшихся возле трона: – Вы знаете, как остановить это? В ответ прозвучало: – Если ЧИП – сердце этого, то уничтожение или новое изгнание ЧИПА может остановить железную империю Ой–Чип–он. Но как добраться до ЧИПА мы сейчас не знаем. Растерянный Серж Михел V прокашлялся и молвил, пытаясь придать своему голосу подобающие императору властные и величественные ноты: – Моя империя Ито сильна и сможет противостоять любому злодею. Если ЧИП попытается напасть… Серж Михел V не договорил, но сжал свой кулак. Смотрелось это и комично и печально: кулак у императора был таким же пухлым, как и его лицо. Видно, что человек этот никогда не воевал, но зато привык кушать и пить за троих… Один из стоявших возле трона произнёс: – ЧИП непременно нападёт, и наша Ито не сможет ему противостоять… Вы, ваше величество, поглядите туда внимательнее… Серж Михел V ещё некоторое время вглядывался в открывшееся перед ним окно; и, чем дольше он глядел на сферу Ой–Чип–она, тем более мрачным становилось его лицо. Наконец, он спросил: – Почему здесь стало так холодно? На это ответила Нэния: – Холод отсюда проникает к вам. Ну а холод порождает Ой–Чип–он. Боюсь, что, чем больше времени больше проходить; тем больше будет от него холода и снега. Теперь он станет промораживать миры; насылать на них вьюгу и снег… – Что такое фьюга и снэг? – пробормотал незнакомые слова Серж Михел V. – Скоро узнаете… И вновь Серж Михел V выглядел растерянным, и не сжимал больше свои пухлые кулачки. Это был добродушный, мирный император, и он совершенно не представлял, что делать при этих новых, тревожных событиях. – Начинайте действовать немедленно, – говорила Нэния, обращаясь, главным образом, не к императору, а к тем, более решительным людям и не людям, кто собрался возле его трона. – Наша армия должна готовиться к скорой войне. Иначе – всех перебьют по одиночке. О появлении ЧИПА должны узнать и жители иных империй; и, если они не выставят против него все свои силы, то также погибнут… Тут прогремел гулкий голос Гхала: – К нам приближаются!! Винд, Эльрика и Нэния обернулись и увидели, что со стороны Ой–Чип–она к ним летят некие тёмные точки. Пока что, из–за значительного расстояния невозможно было их разглядеть. Винд спросил: – Как думаете: это может быть кто–нибудь из наших? На что Нэния ответила: – Если там и были какие–то охранники от империи Ито, то все они погибли… – Как быстро расправляется с ними ЧИП, – молвила Эльрика. – Да, – кивнула Нэния. – он вернулся из Москвы уже не таким, каким был прежде. Теперь он – более решительный, неистовый. Наверное, он принёс с собой частицу того мира, в котором пробыл так долго. Из отдалённого на тысячи километров зала доносился испуганный голос Сержа Михела V: – Что это такое летит?.. Ох… это же враги… уничтожьте их… А летели к ним железные, похожие на многометровых пауков существа. Это были порождения Ой–Чип–она и Винд узнал их. Юноша воскликнул: – Это же Тифмы! Вот тут и пришлось вспомнить о той встрече на мире Аратроэль, когда Винд вцепился в лапу улетающей Тифмы, чтобы попасть на родной Каэлдэрон. Незадолго перед тем Тифма поглотила изумрудное сердце – источник неиссякаемой энергии. Тогда у случайно попавшей на Аратроэль Тифмы была одна цель–вернуться в Ой–Чип–он, теперь же подобные ей создания атаковали… Виш выхватил все четыре своих клинка и провернул их столь стремительно, что невозможно было уследить за их движеньями. Винд крикнул: – Тифмы – железные! Твои клинки – бессильны! На что Виш ответил: – Не зря меня называют лучшим мечником в Ито. Своими клинками я крушу и панцири, и камень, и железо! Скоро вы в этом сами убедитесь!.. По мере того, как приближались Тифмы, становилось холоднее. А из тронного зала доносился голос Сержа Михела V: – Ведь они не пролетят сюда? А? Нэния ответила: – Не пролетят, если только этого не захочу я и тот, кто открыл это окно в зале… Винд поинтересовался у Крылова: – Нэния говорила о особой силе, которая скрыта в тебе. Чувствуешь ли ты её? – Сейчас я просто чувствую, что готов сражаться, – молвил живой корабль. Долго ждать не пришлось. Тифмы были уже совсем близко. Несмотря на то, что они стремительно двигались – Винд успел их пересчитать: пятнадцать штук. И юноша подумал: «нам с ними не справиться. И чем могу я помочь своим друзьям? Какие особые силы скрыты во мне? Кто я вообще такой?!» А сражение уже началось. Первым начал сражаться Виш. Ящер Скул, на котором он сидел, сделал молниеносный воздушный пируэт, обогнул Тифму, а Виш спрыгнул на её металлическую голову. Винду так и захотелось крикнуть: «Что ты делаешь?!» – но он не успел – события развивались очень быстро. И Виш знал, что он делает. Прежде чем Тифма успела что–либо предпринять, он нанёс несколько стремительных, сильных ударов по тому месту, где её голова крепилась к туловищу. Простые клинки вряд ли что–нибудь смогли сделать, но клинки у Виша были не простыми, а заговорёнными, доставшимися ему по наследству от предков… Железо было разорвано, из–под него выдернулись плотно смотанные провода. На Виша уже неслась лапа Тифмы, но он успел отскочить, и, оказавшись на этой лапе, ещё несколько раз ударил – провода были перерублены. Тифма продолжала лететь, но уже бесцельно, по инерции. Виш перескочил на подлетевшего Скула и крикнул: – ЧИПУ придётся заняться её починкой, но… Тут Вишу пришлось перескакивать на следующую Тифму. Между тем, и к Крылову подлетели сразу несколько Тифм. Из корабля вырвались зеленоватые нити, обхватили их, и, несмотря на сопротивление, ударили друг об друга, да с такой силой, что их ржавые бока прогнулись, и посыпались искры. Тифмы сопротивлялись, их лапы били по нитям Крылова, разрывали их, а из распахнувшихся со скрежетом глоток выдвинулись вращающиеся циркулярные пилы и впились в борт Крылова, начали терзать его. Крылов затрясся, издал мучительный стон и вынужден был выпустить Тифм. Те, хоть и покорёженные, вновь метнулись в атаку. Винд закричал: – А ты проглоти их!.. Крылову вовсе не хотелось глотать Тифм. Он многое мог глотать: и камень и железо, но только обычное железо, а Тифмы источали холод, в них чувствовалось ледяное волшебство ЧИПА… Не подскажи ему это Винд, Крылов никогда бы не стал их глотать – просто сражался бы до последнего. И всё же ему показалось, что Винд, как никогда прав. И в пылу (или, скорее – в холоде) сражения, Крылов рискнул, и для начала откусил очередную направленную в него пилу. Ощущение было неприятным и даже болезненным, пила ещё некоторое время продолжала терзать его изумрудную плоть, источать смертный холод… Но вот холод смерти был поглощён живительным теплом Крылова. Теперь корабль чувствовал одновременно и боль и приток сил; а его тело слегка разрослось… Затем Крылов сам метнулся на очередную Тифму, крепко обхватил её, притянул к себе. В его борту раскрылась громадная пасть и все, кто стояли на палубе покачнулись, едва устояли на ногах… Из обзорного окна доносился испуганный голос Сержа Михела V: – Что это?! Наши погибают?! – Нет, не погибают, – решительно ответила Нэния. – Это Крылов открывает силу, которая поможет нам победить ЧИПА. Тогда Серж Михел V, этот не знавший войн император, проговорил совсем уж жалобно: – Да, победите его… Уничтожьте… И тогда всем присутствующим в тронной зале стало ясно, что на время предстоящей войны правление придётся взять на себя кому–то другому, более похожему на полководца. А пока что Крылов поглотил Тифму. Она ещё сопротивлялась, ещё пыталась вырваться, но изумрудные челюсти уже перекусили её железное тело, уже размололи все её самые важные детали. Крылов затрясся, стремительно понёсся в сторону, врезался в ещё одну Тифму, и от этого удара все, кроме Нэнии, слетели с его палубы. Корабль испытывал страшную, ни с чем несравнимую боль, смертный холод ЧИПА на мгновенье пронизал его, сковал изумрудное сердце – но только на мгновенье, затем разбилась ледяная короста на сердце, и вновь началось движение жизни. Всё железо было переработано, и Крылов разросся прямо на глазах. Всё ещё испытывая боль, но уже контролируя себя, он развернулся, чтобы подобрать друзей, и тут увидел… Собственно, ему и не надо было разворачиваться, чтобы увидеть – ведь глаза у него имелись со всех сторон. Слетевшие с палубы оказались во власти Тифм. Ни Виш, ни Гхал не могли им помочь, потому что они сражались с другими Тифмами… Когда Эльрика, Винд, а также – пантера Ява оказались за бортом, сразу две находившиеся поблизости Тифмы бросились на них. Ведь они были для железных Тифм лёгкой добычей. Уже совсем рядом, на расстоянии нескольких метров от Винда, свистела, рассекая воздух, железная лапа Тифмы. Один удар и тело юноши было бы переломано, но тут между ним и железом золотистым росчерком мелькнула Аша. Птица врезалась в чудовищное порождение Ой–Чип–она, начала бить по железу крыльями, когтями и клювам. Атака эта была столь стремительна и неистова, что Тифма перенесла своё внимание с Винда на Ашу. Именно эта птица показалась чудовищу наиболее опасным противником. Следующий удар был предназначен именно Аше. Она успела увернуться, и лапа только задела её крыло, вырвала несколько перьев. Защищая своего любимого хозяина, Аша вновь устремилась в атаку. Конечно, птица не могла представлять серьёзной угрозы для чудовища, не могла увернуться и от всех многочисленных, направленных на неё ударов. А одного удара было достаточно… Винд закричал что–то – уже бессмысленное, бессильное. Ведь Аша была мертва! И её золотистое оперенье померкло, а из разорванного тела хлестала кровь. И всё же Аша своим самоотверженным поступком спасла жизнь Винду! Были выиграны несколько секунд, и за это время вернулся Крылов. Из разросшегося борта корабля вытягивались изгибистые изумрудные нити, обхватывали, оплетали Тифму, та пыталась вырваться, рубила нити, но на месте перерубленных тут же вырастали новые… Крылов тянул к себе чудовище и в то же время разворачивался к другой Тифме. В одну из лап этой Тифмы вцепилась пантера Ява, а Эльрика висела на проводе, который вырвался из тела Тифмы. Железные лапы пытались разрубить девушку, но порывы ветра раскачивали провод, и пока что Эльрике удавалось увёртываться. Но вот и Крылов подоспел; обхватив Тифму, начал заглатывать её. И снова затряслась его палуба, снова закричал корабль от нестерпимой боли, перерабатывая нестерпимый холод в живительное тепло. Снова лёд пытался сковать его изумрудное сердце, и вновь Крылов разбил наползавшую на него коросту… Прошло ещё несколько минут и это сражение было закончено. Все Тифмы были либо поглощены Крыловым, либо же уничтожены каменным Гхалом или четвероруким Вишем. Винд, Эльрика, колдунья Нэния, а также и пантера Ява находились на палубе Крылова. То, что осталось от Аши, Винд положил на возвышение, которое выросло из палубы живого корабля. И юноша обратился к Нэнии: – Ты можешь оживить Ашу? Она ответила печальным голосом: – Даже самая мудрая колдунья, даже самый сильный колдун не может вернуть умершего. Назад дороги ни для кого нет – это великий закон и великое таинство. – Я не приемлю такого закона и такого таинства! – в сердцах воскликнул Винд. – Тем ни менее, это так. И ты ничего не можешь изменить, – успокаивающим тоном произнесла Нэния. И зазвучал голос императора Сержа Михела V. Оказывается, всё это время было открыто окно между палубой Крылова и тронным залом в Светлограде. Император, а также все находившееся поблизости от его трона, наблюдали за происходящим. И вот что говорил Серж Михел V: – Теперь я видел. Это ужасно… С сего дня и до окончания войны армия подчиняется моему первому советнику – магу Дваркину. Надеюсь, он сможет остановить тьму. Нэния произнесла вполголоса: – Что ж. Это хороший выбор. Я знаю Дваркина… Дваркин – обладатель роскошной, полутораметровой бороды, встал рядом с троном. Его можно было бы назвать благообразным старцем, и только то, что у него был единственный, выступающий посреди широкого лба сиреневый глаз могло бы некоторых отпугнуть. Но, впрочем, в Многомирье обитали самые разные существа, так что – хоть один глаз у него был, хоть бы целая сотня – это мало что меняло. Дваркина назначили командующим армией, и он принял это назначение… И Дваркин проговорил: – Немедленно разослать гонцов во все пределы. С помощью магической связи мы можем договориться и с жителями отдалённых королевств. Сбор армий против ЧИПА начинается немедленно. А Винд тем временем, провёл ладонью по потускневшим, окровавленным перьям Аши и произнёс: – Мы сейчас же нападаем на этого гада – ЧИПА! – Подожди, – молвил Дваркин. В глазах Винда полыхнул гнев. Он воскликнул: – Может, ты – командующий армией, а мне всё равно! Я тут, за тысячи километров от тебя, и я хочу поскорее расквитаться с врагом! Я капитан этого корабля! Эй, Крылов, скажи–ка – ведь я твой капитан?! – Да, Винд, ты мой капитан и мой друг. – Так вот: я приказываю – начать атаку на Ой–Чип–он! Крылов полетел в сторону Ой–Чип–она. Из окна доносился голос Дваркина: – Это безрассудство! Вы лезете на рожон! Тогда Винд крикнул Нэнии: – Закрой это окно! Не хочу больше его слушать! – Нет, – ответила колдунья. – Ну хорошо – я прошу, я молю тебя. Закрой! Чего их слушать то?! Этих стариков! А?! Мы же можем справиться! Нэния, ведь ты же видела, как Крылов эти железяки заглатывал! Крылов непобедим!.. А они своими советами только помешают нам… Нэния махнула ладонью, быстро проговорила что–то, и окно, связывавшее их со Светлоградом, закрылось. Крылов продолжал лететь к Ой–Чип–ону. И, чем дальше он летел, тем холоднее становился воздух. Правда, стоявшие на палубе не замечали этого, ведь Крылов порождал тепло. |
|
|