"Месть моаи" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Лин)

Глава 1

Те-Пито-Те-Хенуа

Если где-то и хранится список наиболее обычных мотивов для убийства, сомневаюсь, что в нем окажется такой, как расхождение во мнениях по поводу картошки. Не то чтобы это была обычная картошка. Это был батат, сладкий картофель, и вопрос о его существовании на крошечном островке посреди неизвестности — просто песчинки в водяном глазу планеты — уже долго мучает тех, кому интересны подобные вещи. Все же вам бы и в голову не пришло, что кто-то может убить из-за этого, что бы ни говорила полиция.

Для меня неправдоподобная история о картошке, в которой я против воли вынуждена была участвовать, стала хорошим уроком на будущее, не важно, усвоила я его или нет. В каком-то смысле все закончилось так же, как и началось, с осознания того, что наиболее важно, с одной стороны — жизнеутверждающе, с другой — катастрофически. Полагаю, что события, развернувшиеся в «центре мира»,[1] ярче всего продемонстрировали жесткую хватку прошлого, что довлеет над каждым из нас.

История началась довольно радостно с новости, на которую я едва ли смела надеяться, чтобы не сглазить конечный результат. Ко мне в антикварный магазин неожиданно заглянула моя лучшая подруга Мойра Меллер. Она подождала, пока я завершила сделку и проводила еще одного удовлетворенного клиента «Макклинток и Суэйн» до дверей. Упаковывая товар и прощаясь с покупателем, я немного волновалась. Последние несколько недель Мойре нездоровилось. Она побледнела и похудела, и я заметила, что она присела, пока ждала меня. Но несмотря на это выглядела она потрясающе: ее темно-каштановые волосы были убраны в ухоженную прическу, без единой седой прядки, и, как обычно, макияж был безупречен. Конечно, ей приходилось так выглядеть. Она была владелицей спа-салона, расположенного вниз по улице, ведь существуют некие требования к внешности владелицы такого салона. К счастью, они не распространяются на торговцев антиквариатом, хотя кое-какие правила все же есть. В общем, люди не станут приобретать старинные вещи у того, кто выглядит так, будто добыл свой товар, подогнав фургон к какому-нибудь дому, пока его владельцы отдыхают на Палм Бич.

— Знаешь что? — сказала она, когда мы наконец-то остались одни. — Все в порядке. Все анализы чистые.

— Ох, Мойра, — выдохнула я, обнимая подругу. — Я так рада это слышать!

Она так спокойно об этом говорила, я же буквально прыгала от радости.

— Я тоже, — кивнула она. — Еще один из полезных для совершенствования характера уроков, которые жизнь преподносит нам время от времени.

— Полагаю, это действительно помогает строить планы на будущее, — протянула я.

— Забавно, что ты это сказала, — встрепенулась она. — Когда я очнулась от наркоза, первое, что пришло мне в голову, помимо «ой», было: раз уж я пережила это, то теперь я составлю список дел, которые всегда откладывались на потом, и еще один — чего я больше не хочу делать. И вот теперь я выполню первый, а второй отложу на потом.

— Я чувствовала то же самое с тех пор, как услышала, что тебе предстоит операция, — произнесла я. — И сейчас я скажу тебе то, чего бы не сказала раньше: для меня было настоящим ударом узнать, что такой близкий мне человек был настолько болен.

— Знаю, — сказала она. — Но теперь, когда врачи сказали, что я в порядке, я этого не забуду. И я не собираюсь откладывать то, что хочу переделать, на неопределенное время. Мы ведь не знаем, сколько нам еще осталось.

— И то верно, — кивнула я. — Но с чего же начать?

— Клайва же здесь нет? — поинтересовалась она, оглядываясь.

— Нет, — ответила я. — Он сейчас закупает товар для нашего стенда на выставке антиквариата в конце месяца.

— Мне показалось, что я видела, как его машина проехала мимо, — сказала она. — Есть кое-что, что я хочу обсудить только с тобой.

— Здесь никого нет, — заверила я ее. — Даже ни одного покупателя, к сожалению. Говори все, что хочешь.

— Остров Пасхи, — выдала она.

— Остров Пасхи? — подняла я бровь. Честно говоря, эта тема не казалась мне требующей повышенной секретности.

— Остров Пасхи, — повторила она. — Он как раз под номером один в моем новом списке «Сделать». Я собираюсь обнять статую.

— Хорошо, — протянула я. — Это… ну, далековато.

— Мне все равно, насколько далеко. С тех пор как я была маленькой, я всегда хотела отправиться туда, — заявила она. — Я прочла все книги Тура Хейердала: ту, что про путешествие на плоту из Южной Америки к берегам Полинезии, когда все твердили, что это невозможно. Она называлась «Кон-Тики». А потом «Аку-Аку» про археологические изыскания на острове Пасхи. Там столько романтики! Главный герой мне казался таким храбрым и красивым. Я хотела стать археологом, прямо как он. Совсем не похоже на ту хозяйку спа-салона, которой я стала.

— Весьма преуспевающую хозяйку, — заметила я. — Не забывай об этом. О тебе постоянно пишут в деловых хрониках.

— Ну, да, — согласилась она. — Я горжусь тем, чего достигла, но я не только хозяйка спа-салона. У меня много других интересов, даже если об этом сложно догадаться, если судить по тому, чем я занималась последние десять лет. А теперь я собираюсь посвятить некоторое время этим самым интересам, начиная с острова Пасхи. Он в моем первоочередном списке. Ну, ты знаешь: пирамиды в Египте, Парфенон в Афинах, Форум в Риме. Но почему-то я так и не побывала на острове Пасхи и не видела тех каменных статуй. Я не знаю, почему. Возможно, жизнь просто вмешалась. А вот теперь я туда поеду. Признайся, ты сама всегда хотела попасть туда.

— Да, это так, — согласилась я. — Он тоже в моем первоочередном списке, но мне так никогда и не удалось придумать причину для торговца древностями из Торонто, чтобы поехать туда. Все мои поездки исключительно ради покупок для магазина. Я ужасно давно не путешествовала просто так.

— Думаю, тебе не разрешат забрать с собой одну из тех гигантских каменных голов, — рассмеялась она. — Наверняка существуют какие-то правила на этот счет.

— Ну, даже если бы и не было, эти камешки примерно пятнадцать-двадцать футов в высоту и весят несколько тонн каждый, — рассудила я. — Довольно-таки большие расходы за превышение веса.

— Да и для ручной клади великоваты, — поддакнула она. — Неужели там нет ничего, что могло бы оправдать поездку?

— Полагаю, там много разных сокровищ, — задумалась я. — Но, боюсь, ничего такого, чтобы мне разрешили продавать в «Макклинток и Суэйн».

— Думаю, ты права, — кивнула Мойра и замолчала. Через пару мгновений она снова заговорила. — Дело в том, что Клайв не очень-то справляется с тем, что я, возможно, серьезно больна и теперь не такая бойкая и веселая, как раньше.

У меня был большой соблазн сказать, что Клайв Суэйн не справился бы и с заусеницей. Уж я-то знаю. Мы были женаты двенадцать долгих лет, к тому же все еще работаем вместе. А вот с личной стороны он — теперь проблема Мойры.

— Уверена, что он просто переживает за тебя, Мойра, — заверила я ее, мысленно похвалив себя за такт и дипломатические способности. — Ты была на волосок от смерти. Нельзя винить его.

— Наверное, — согласилась она. — Так ты со мной?

— С тобой в чем?

— Поедешь со мной, дуреха? Знаю, я могу поехать и в одиночку, но было бы намного веселее, если бы и ты поехала. Только подумай: только отдых и развлечение, никакой работы. И никаких мужчин.

— А вот это уже провокационная мысль! И когда же ты собиралась ехать?

— На следующей неделе.

— На следующей неделе?!

Я подумала о предстоящей Антикварной ярмарке, на которой мы с Клайвом забронировали себе стенд. Я вспомнила о партии товара, что должна была прибыть на днях из Италии: о горах незаполненных бумаг на моем рабочем столе; о том, что становилось нескончаемым ремонтом кухни и требовало постоянного надоедливого присутствия рабочих.

— Я оплачу тебе дорогу, — подала голос Мойра. — Если проблема в этом.

— Только попробуй! — возразила я.

— Так ты поедешь? — встрепенулась она.

— Это долгое путешествие. Ты уверена, что хочешь этого?

Последовала продолжительная пауза. И справедливо. Глупо было спрашивать. Если бы меня прооперировали менее чем три недели назад, я бы все еще валялась в постели, прижав руку ко лбу и стеная. Только не Мойра. Она — самый решительный человек, которого я знаю. Ничто ее не остановит, раз уж она решилась на что-то. Я подумала о месяцах неприятных процедур, о болезненной операции и последующем нескончаемом ожидании результатов анализов… Я могла только представлять себе, через что она прошла, потому что Мойра так и не стала обсуждать свои переживания. Это был наш первый разговор на данную тему, что очень нехорошо, поскольку когда-то мы обсуждали все до мелочей.

— Почему бы и нет? — решилась я. — Мне тоже всегда хотелось обнять одну из статуй.

Если Клайв не мог справиться с болезнью Мойры, посмотрим, как он справится с антикварной ярмаркой самостоятельно. Это послужит ему хорошим уроком за то, что не поддерживал Мойру как следует.

— Спасибо! — улыбнулась она. — Для меня это многое значит.

— Мы замечательно проведем время, — сказала я. — Мы с тобой уже давненько не путешествовали вместе.

— Вечность, — согласилась она. — Интересно, что с нами происходит, с тем, что мы хотели бы сделать… как, например, с моей мечтой стать археологом. Вместо этого мы как бы погружаемся в какую-нибудь работу, так же как окунаемся в отношения, то одно, то другое. Полагаю, в какой-то момент это кажется правильным, но возбуждение, интерес к жизни и ее нескончаемым возможностям — потерян. Тебе всегда хотелось стать торговцем антиквариатом? Думаю, да. Когда мы впервые встретились, ты была весьма сосредоточена на этом.

— Не думаю, что кто-либо планирует стать торговцем антиквариатом, когда вырастет, Мойра, — возразила я. — На самом деле я всегда интересовалась историей. Все, что касалось 1500 года и позднее навевало скуку, насколько я помню. Учителем мне быть не хотелось, так что, полагаю, я нашла то, что соответствовало врожденному интересу. И да, я рада, что так поступила. Нет, я не планировала это, просто так вышло. После университета я путешествовала, как и примерно две трети моего выпуска. Разница была в том, что они во время путешествия пьянствовали, а я ходила по магазинам. Вообще-то, я столько покупала, что мне приходилось продавать многие вещи, чтобы освободить место для других.

— Кажется, ты немного преувеличиваешь, — сказала она. — Нет, серьезно, ведь тебе хотелось стать кем-то, когда ты была маленькой?

— Кондуктором в поезде, — призналась я. — Я думала, что было бы здорово сидеть в конце поезда и махать всем на железнодорожных переездах. Жалею ли я, что не сделала этого? Нет.

— Счастливая. Я получила свою степень МДА,[2] потому что мне казалось, что это здорово, круто, говоря твоими словами. И я открыла спа-салон отчасти потому, что исследовала рынок и увидела некоторые возможности, но еще и потому, что это ужасно нервировало моих родителей. Им была противна сама мысль о том, что в семье кто-то будет заниматься торговлей. Кстати, они все так же бесятся. Знаю, не очень-то хорошая причина.

— Но у тебя так здорово получается! — воскликнула я. — Неужто ты не получаешь никакого удовольствия от своего занятия?

— Конечно, получаю, — сказала она. — И ты права, у меня хорошо получается. Мне просто интересно, где бы я сейчас была, если бы последовала за своей мечтой, за своим счастьем, как говорил Джозеф Кемпбелл.[3] Была бы я здесь, со своим салоном и с Клайвом? Не знаю.

Я ничего не ответила. Побывав замужем за этим человеком, разведясь с ним, а затем с трудом став незаинтересованным наблюдателем отношений Клайва и моей лучшей подруги, я давно пообещала себе, что никогда не буду обсуждать свои чувства на этот счет. В действительности я похоронила свои чувства настолько глубоко, что уже не была уверена, какими они были. Я всегда чувствовала, что наша с Мойрой дружба зависит от нашего же общего молчания, и, хотя мы и были близкими подругами, если бы мы когда-нибудь стали обсуждать это, одна из нас наверняка сказала бы что-то, что закончило бы нашу дружбу. Я была счастлива с Робом Лучкой, моим партнером, но даже с ним я решила не обсуждать ни мою прошлую жизнь с Клайвом, ни мои зачастую противоречивые эмоции по поводу того, что Клайв и Мойра вместе.

— А мне как поучаствовать в приготовлениях? — спросила я. — Купить билеты? Учитывая, что у меня достаточно бонусов, чтобы слетать на Марс и обратно, почему бы мне это не сделать?

— Я опять за свое, да? — спросила Мойра. — Ты совершенно права, что сменила тему. Всему виной наркоз. Хирург сказал, что пройдут месяцы, прежде чем лекарство выведется из моего организма. Постараюсь не быть такой сентиментальной впредь. Но если я что-то и усвоила из этого, так это то, что откладывать — это ошибка, потому что может оказаться, что ты упустил свой шанс. Carpe diem — лови момент. Отныне это мой девиз. Я отправляюсь на Остров Пасхи! И если даже мне придется красться тайком среди ночи, чтобы никто не увидел, я все равно обниму одну из статуй!

— Ты же сейчас не переживаешь кризис среднего возраста, прямо тут, в моем магазине? — насторожилась я.

— Возможно, — пожала она плечами.

— Ладно, — сказала я. — Просто, чтобы знать.

— Я справлюсь с этим, — заверила она меня.

— Вот только я не уверена, как Клайв к этому отнесется, — протянула я, почувствовав едва уловимый укол совести.

— Клайва оставь мне, — ответила она.

Остров Пасхи, наверное, один из самых отдаленных уголков на планете. В то время как мои европейские предки думали, что если они заплывут достаточно далеко, то упадут с края мира, другие древние мореплаватели, по всей видимости, пересекали тысячи миль пустого водного пространства весьма часто. И некоторые из них, случайно или намеренно, находили остров и, даже рискуя быть разбитыми насмерть в свирепом прибое, что непрерывно омывает берег, причаливали и оставались. Даже не могу себе представить, что за путешествие они проделывали. На самолете и то было страшновато лететь: больше пяти часов, около двух с половиной тысяч миль, из Сантьяго прямо в открытый Тихий океан, — высматривая крошечный треугольник суши, всего двадцать пять миль в длину, от одного конца острова до другого. Если вы пролетели мимо, то вам придется лететь почти тысячу двести миль до следующей точки на поверхности океана — ближайшего обитаемого соседа острова Пасхи, печально известного острова Питкэрн.[4] Эта часть Тихого океана называется Пустынная зона, и не без причины, о чем лучше не думать, пока летишь рейсом 841 компании «Лан Чили».

На самом деле, остров Пасхи находится очень далеко от всего, особенно от дома. Я провела слишком много часов в полете, из Торонто до Сан-Паулу, из Сан-Паулу до Сантьяго, а потом над тысячами миль воды. Мойра все это время была очень бойкой и веселой. Весь полет она спала, что и мне следовало бы сделать, если бы я могла.

— Наверное, есть некое преимущество в том, что тебе сделали операцию всего три с половиной недели назад, — сказала она, пролетая где-то над Карибскими островами. — Думаю, я могла бы заснуть, сидя на верблюде.

— Я почти завидую тебе в этом, — ответила я, — за исключением шрамов.

— Не знаю, как ты, но я совершенно отстала от жизни, — произнесла она, постукивая пальцем по путеводителю, который она читала в перерывах между сном. — Ты знала, что теперь остров Пасхи называют Рапа-Нуи?

— Кажется, где-то я уже слышала это, — кивнула я. — Хотя на самом деле мои знания об этом месте ограничиваются старым документальным фильмом по ТВ.

— Рапа-Нуи, — повторила она. — Если в два слова, то это название места, а в одно — местный язык. Это также может относиться и к жителям. Ты знала, что люди приплыли на остров из Полинезии примерно тысяча шестьсот лет назад и жили там в изоляции почти тысячу четыреста лет? Просто потрясающе! Наверное, поэтому те статуи больше нигде нельзя найти, только на острове. Кстати, а ты что читаешь?

— Руководство пользователя для фотоаппарата, — ответила я. — Роб подарил мне цифровой фотоаппарат перед нашим отъездом. Предполагается, что я привезу кучу фотографий. Он сказал, что фотоаппарат полностью автоматический — мне просто нужно навести его на объект и нажать кнопку, но руководство толщиной в целый дюйм. Я его уже дважды прочитала, и все, что мне пока удалось выяснить — это как прикрепить к нему ремень. Думаю, на третий раз повезет.

— Как мило с его стороны, — заметила Мойра. — Продолжай читать, я ведь тоже хочу, чтобы ты меня сфотографировала рядом со статуями.

— Не нервируй меня, — проворчала я. — Вообще-то, этот фотоаппарат — искупительная жертва. Я попросила Роба присмотреть за ремонтом моей кухни, пока меня не будет, а он сказал с раздражением, что, если я живу отдельно, мне придется самой разбираться с этим. Но потом ему стало неловко, он вышел и купил мне этот фотоаппарат для, как он это назвал, единственного отпуска в моей жизни. Это неправда. У меня уже был отпуск, только я не помню, где и когда.

Она рассмеялась.

— Вы могли бы жить вместе.

— Вот только не начинай, а? — насупилась я.

— У нас будет развлечение, — сказала она где-то над Бразилией. — Посмотри: пока мы там будем находиться, будет проходить какой-то конгресс, посвященный моаи на Рапа-Нуи, — она указала в журнал.

— Что или кто этот мо-ай? — поинтересовалась я. — Или кто это такие?

— Думаю, это название гигантских каменных изваяний. И мы обнимем м-о-а-и, — пояснила она, диктуя название по буквам. — И если я правильно прочла, то имена существительные пишутся одинаково и в единственном, и во множественном числе. Приходится понимать из контекста, что имеется в виду.

— Понятно, — протянула я.

— А конгресс будет проходить в нашем отеле, — продолжила она. — Согласно статье на съезд на Рапа-Нуи приезжают эксперты со всего мира. Будут проводиться и лекции, и экскурсии, и все такое. Возможно, нам удастся посетить одно из заседаний. Конгресс будет проходить в течение первых трех дней нашего пребывания там, так что мы сможем про все узнать, а потом сами посмотреть.

— Надеюсь, что они не очень шумные, — пробурчала я.

— Ну, ты и впрямь дурочка, — подтрунила она надо мной. — Признайся, все это так интересно!

— А мне кажется, что большинство этих научных конференций — сплошная скукота, — возразила я. — Так называемые эксперты только и делают, что бубнят про какую-нибудь свою крошечную теорию.

Она похлопала меня по руке.

— Спасибо тебе, что поехала со мной, — поблагодарила меня Мойра. — Знаю, что время было не совсем подходящее, и хочу, чтобы ты знала, я очень ценю это.

— Это руководство меня раздражает, — проворчала я. — А, может, я такая ворчливая из-за того, что Роб сказал мне перед самым отъездом. Он подумывает об отставке. Он так неожиданно это сообщил, когда я собирала вещи.

— А он не слишком ли молод для отставки? — спросила она.

— Нет. Он пошел служить в полицию сразу после школы. У них есть новая программа по раннему уходу в отставку, так что он подумывает об этом.

— Но это же хорошо, разве нет? — сказала она с недоумением.

— А что он будет делать остаток жизни? Везде таскаться за мной?

— Ага! — воскликнула она, — вот мы и добрались до главного.

— Он ведь пригрозил, я имею в виду — предложил, сопровождать меня во время деловых поездок. Я ему сказала, что ему скучно будет, если он поедет со мной.

— И что он на это ответил?

— Что-то типа «Скучно в Париже? Скучно в Италии? Мексике? Мне так не кажется».

— А он дело говорит. Может, ему просто хочется заняться чем-то другим, как и мне. Carpe diem, вот и все.

Я подумала, что пока хватит латыни.

— Ты рассказала, что находится в твоем списке «Сделать», но о том, чего ты больше не хочешь делать, ты не сказала, — сменила я тему.

— Никогда больше не буду есть свеклу! — выдала она.

Если кто-кто думает, что, попав сюда, в южную часть Тихого океана, увидит пальмовые деревья, крытые соломой хижины и песчаные пляжи (да и я была такой же наивной), то очень скоро он поймет, что заблуждался. Там есть деревья, но их очень мало, да и сочетание «буйная, пышная растительность» никогда не придет вам на ум, когда вы осмотритесь вокруг. Напротив, всюду на острове долины, покрытые травой, вздымающиеся утесы, береговая линия изломана, попадаются вулканические породы и небольшие садики, окруженные каменными стенами, вздымающиеся утесы, где вечно бушует море. Во многих отношениях это одинокое место, где непрестанно ревут ветра, над головой кружатся и кричат птицы, а пыль ложится на все кругом, словно вторая кожа, набиваясь в нос, рот, карманы, волосы. И куда ни кинь взгляд, везде пустой горизонт и бескрайнее море, сбивающее с толку своей безбрежностью. Когда я оглядывалась вокруг на парковке крошечного аэропорта, мне казалось, будто мы с Мойрой хватаемся за кусок дерева, достаточно большой, конечно, и можем только плыть, куда нас несет течение. В какой-то мере я была права.

Наш отель находился сразу же за границей Ханга Роа, главного города на острове. Возможно, следует добавить, единственного города. В отеле было довольно приятно. Он представлял собой вытянувшееся невысокое побеленное здание с красной крышей. Вдоль подъездной дорожки рос гибискус и большие кактусы. Отель располагался в выгодном месте, на вершине утеса, откуда открывался потрясающий, захватывающий дух вид на океан. Большой, написанный от руки плакат, вывешенный над главным входом, гласил: «Иорана (чтобы это ни значило). Делегаты, добро пожаловать на первый ежегодный конгресс моаи на Рапа-Нуи».

Вестибюль отеля был с трех сторон открыт ветерку, тростниковую крышу поддерживали красивые деревянные колонны, на которых были вырезаны птицы и животные. На полу везде были переплетающиеся провода, которые представляли собой некую полосу препятствий и требовали повышенной осторожности, чтобы не оказаться на полу, уткнувшись носом в тростниковый ковер. Повсюду бродили люди, и, поскольку только что прибыл единственный рейс, пол был заставлен багажом, а у стойки регистрации отеля образовалось нечто вроде очереди.

Сразу за дверью стоял мужчина, довольно крепкий на вид. У него были рыжеватые волосы и борода и выдающееся брюшко. Одет он был в синие джинсы и рубашку, а на шее была повязана красная бандана.

— Эй, девочки, — воскликнул он. — Иорана. Привет. Полагаю, одна из вас Хоти Мату'а, так?

— Что? — произнесли мы в унисон.

— Ой. Кажется, нет. Извините. Вы, девочки, приехали сюда на конгресс, посвященный моаи?

Я напряглась. Никто не называет Мойру «девочкой».

— Боюсь, что нет, — ответила Мойра. — Хотя нам бы очень этого хотелось. Есть ли какая-нибудь возможность зарегистрироваться прямо здесь?

У меня челюсть отвисла.

— Без понятия, — помотал он головой. — Это, вроде только по пригласительным. Но для таких очаровашек, как вы, должен найтись способ. Возможно, я смогу переговорить с организаторами.

«Этот парень — труп», — пронеслось у меня в голове.

— Вы бы не могли попросить за нас? — сказала Мойра, протягивая руку. — Я Мойра, а это моя подруга Лара.

— С удовольствием, — ответил тот, придержав немного ее руку. — Привет, Линда, — добавил он.

Я все еще не обрела дар речи, так что смогла только улыбнуться и пожать ему руку.

— А она не из разговорчивых, как я посмотрю, — мужчина кивнул в мою сторону. — Кошка язычок откусила? А я Дэйв, Дэйв Мэддокс.

— И чем вы занимаетесь, Дэйв? — поинтересовалась Мойра.

— Я строитель, — охотно отозвался Дэйв. — В основном строю загородные домики. Но я разработал интересную теорию о том, как моаи были передвинуты из каменоломни, а затем установлены вертикально на аху. Я собираюсь выступить с докладом на конгрессе. Я пытаюсь добраться до плана мероприятий, чтобы узнать, когда именно выступаю. Эй, Джефф! — внезапно крикнул он, помахав рукой высокому, худому, седеющему мужчине в бейсбольной кепке, несущему огромный чемодан. — Подойди, познакомься с Мойрой и Линдой.

— Ларой, — пробормотала я. — А что такое аху?

Мужчина в бейсболке оглянулся через плечо, словно ему было интересно, к кому обратился Дэйв, но потом, не обнаружив никого другого, подошел к нашей небольшой компании.

— Джефф — учитель истории из Альбукерке, — пояснил Дэйв. — Знает все, что только можно о ронгоронго.

«Ронгоронго?» — мысленно переспросила я.

— Как интересно! — воскликнула Мойра.

— Рад знакомству, — произнес Джефф. — Меня зовут Сет, кстати, Сет Коннелли.

— Да, точно. Извини, Сет. Не желаете ли выпить, девочки? — предложил Дэйв.

— Мы все еще не зарегистрировались, — наконец-то мой голос вернулся. — Сначала следует это сделать. Но все же спасибо.

— За мной не пропадет, — ответил он, поворачиваясь к Мойре. — Как только представится шанс поговорить с организаторами.

— Спасибо, Дэйв, — поблагодарила Мойра, одарив его своей самой очаровательной улыбкой. — Надеюсь, мы сможем попасть на конференцию, по крайней мере, на ваше выступление. Тема звучит просто очаровательно.

Я готова была поклясться, что она похлопала ресницами.

— Привет, Боб, — услышала я, как Дэйв поздоровался, пока мы шли к стойке.

— Ну, и как тебе нравлюсь новая я? — поинтересовалась Мойра, когда мы покончили с формальностями. — Даже если я использовала фразы типа «как интересно», «как очаровательно» слишком часто с тех пор, как мы вышли из самолета.

— Думаю, тебя попросят вернуть членскую карточку общества феминисток, — ответила я.

— Это всего лишь изящное притворство, — рассмеялась она. — Я определенно проведу нас на этот конгресс. Просто подожди и увидишь. Ты не проголодалась? Я вот на свой счет неуверенна. Видимо, перелет сказывается.

— Во время полета, вернее полетов, ты мало ела.

— Может, это из-за того, что еда была просто ужасной? Давай-ка распакуемся, приведем себя в порядок по-быстрому, а потом выясним, не удастся ли нам убедить кого-нибудь накормить нас, — предложила она.

В отеле было около сорока номеров, располагавшихся в пристройках, которые были выполнены в стиле мотеля. Входные двери номеров выходили на улицу, зато задние были раздвижными, открывающимися, в нашем случае — на полоску газона и с видом на побережье.

Столовая была, я сказала, самой обычной, как и еда. Стены выкрашены в практичный белый цвет, на столах лежали голубые пластиковые скатерти, на которых стояли белые подставки, тоже из пластика. Одна из стен была стеклянной и выходила на невероятно безбрежное голубое море.

Часть столовой была отделена бамбуковыми ширмами. Спустя несколько минут после того, как мы уселись и сделали заказ, наш новоприобретенный дружок Дэйв появился с другой стороны зала.

— Вот план действий, девочки, — заявил Дэйв, подходя к нашему столику. — Я все еще работаю над тем, как провести вас на выступления, но завтра утром сначала будет экскурсия — на каменоломню — а в нашем автобусе есть два свободных места. Такие поездки оплачиваются дополнительно. Ну, я сказал, что вы каждая отдадите по десять баксов. Пойдет?

— Идет, — хором ответили мы.

— У парадной двери, в восемь утра, — сообщил он. Я сдержала стон. После двух дней перелетов я подумала, что теперь время немного отоспаться.

— На свое выступление я вас точно проведу, — заверил нас Дэйв. — Мне досталось неплохое время в повестке дня. Не слишком рано и не слишком поздно, и не перед перерывом. Я счастливчик! Вы просто, девочки, наденьте что-нибудь понаряднее, а я дам вам немного графиков и схем, чтобы раздавать их всем во время выступления. Вы будете моими маленькими помощницами. Вы ведь справитесь?

— Сделаем все, что в наших силах, Дэйв, — заверила его Мойра.

— У меня зубы уже болят, так я их стискиваю, — выдавила я, когда он уже не мог нас слышать.

— Может, драмамин[5] поможет, — предложила она. — Я приняла одну таблетку перед тем, как спуститься.

— План есть? — поинтересовалась я. — Нет, подожди! Конечно, есть! Мы потерпим, пока он не зарегистрирует нас, а потом прибьем его, так?

— Так, — подтвердила она мои догадки.

— Надеюсь, ты заметила, что нам надо рано вставать, чтобы поехать на каменоломню? — напомнила я.

— Думаю, здесь нам следует просто плыть по течению, Лара, — сказала Мойра. — Надо почувствовать вкус. Это наверняка будет очаровательно… ой, опять это слово. Скажем, восхитительно. Мне определенно следовало привезти с собой словарь синонимов.

— Наверное, если ты собираешься флиртовать с каждым парнем на острове, — усмехнулась я. — Они не могут все быть «очаровательными».

Мы едва успели закончить с обедом, как Дэйв снова нарисовался у нашего столика, на этот раз вместе с очень худой женщиной. Ее седые волосы были туго завиты, а челюсть также плотно сжата.

— Это Бэбс, регистратор на конференции. Будьте с ней любезны, и она сделает так, что вы будете участвовать в конференции. Бэбс, это Мэрилин и Линда.

— Я и правда не знаю, смогу ли, — сказала Бэбс. — Я уже все распланировала, да и список гостей уже передан в столовую. Я имею в виду, что, если попытаться все это изменить, администрация не обрадуется. А номера? Как быть с номерами?

— Мы и так здесь остановились, — улыбнулась Мойра. — Так что номера — не проблема.

— Да, ладно тебе, Бэбс, — уговаривал Дэйв. — Ты же сама мне недавно сказала, что поступила пара отказов, и я уверен, что Мэдди и Лесли не будут против, если им придется поесть где-нибудь еще. Ладно, мне пора бежать. Оставляю вас, девочки, самих с этим разбираться. Пока, девочки.

— Меня зовут Лара, — четко проговорила я, когда Дэйв отошел, чтобы похлопать еще кого-то по плечу. — Не Лесли, не Линда, не «девочка». Ла-ра! А это, — я жестом указала на мою подругу, — Мойра.

Бэбс, которая до этого момента выглядела довольно встревоженной, если не угрюмой, на самом деле улыбнулась.

— А я Бренда, а не Бэбс. Бренда Баттерз. Вы точно уверены, что хотите попасть на эту конференцию?

— Нет, — отрезала я.

— Да, — ответила Мойра.

— Кажется, мнения несколько расходятся.

— Я сделаю все, что захочет Мойра, — сказала я. — Но, может, вам следует рассказать нам немного о конгрессе для начала.

— Да, рассказывать, собственно, нечего, — начала она, протягивая нам регистрационные формы и ручки. — Все здесь увлечены Рапа-Нуи. Будут выступать несколько замечательных лекторов, настоящих экспертов, а также представят доклады те, кого я называю талантливыми любителями. Например, такие как Дэйв, хоть он не может запомнить ни одного имени, как бы ни старался.

— Так кто же все это устраивает? Какая-нибудь организация культурного наследия? Фонд острова Пасхи или что-то в этом роде?

— Нет, — ответила она. — Боюсь, что не смогу предоставить вам налоговую декларацию или другие подобные документы. Это просто группа заинтересованных частных лиц. Некоторые из нас добровольно помогают организовать все, и нас спонсирует кинокомпания. Они вкладывают деньги, чтобы помочь с рекламой и тому подобное. Компания называется «Кент Кларк филмз».

— Как мило, — улыбнулась Мойра. — Ссылка на Супермена?[6]

— Нет, не совсем, — помотала головой Бренда. — Кент Кларк — это имя владельца компании. Они снимают документальный фильм про конференцию, в главной роли наш ведущий лектор, Джаспер Робинсон.

— А это кто? — поинтересовалась я.

— Джаспер Робинсон? — Бренда выглядела ошеломленной. — Я удивлена, что вы не слышали о нем, если интересуетесь археологией. Именно он обнаружил очень древнюю крепость в пустыне Атакама на севере Чили около года назад. Для телевидения даже специальную передачу делали. Он и всех специалистов смутил, ведь они уже искали там же, где и он, но так и не нашли крепости. У него разные увлечения: ныряет с аквалангом под полярный лед, в одиночку путешествует по Великому шелковому пути. Он совершил несколько поразительных открытий.

— Я знаю, про кого вы говорите, — кивнула Мойра. — А это не он переплыл Магелланов пролив?

— Да, он, — подтвердила Бренда. — По мне — так сумасшедшая идея. Хотя здесь его считают современным Туром Хейердалом. Все с нетерпением ждут его главного выступления в последний вечер, чтобы он там ни собирался нам поведать. Его доклад планируют снимать люди из «Кент Кларк».

— Вот откуда все эти провода и кабели в вестибюле, — заключила я.

— Верно. Знаю, получился небольшой беспорядок. Если вы все еще хотите поучаствовать, уверена, что это возможно. Пара участников отозвала свои заявки в последнюю минуту. Вероятно, вам достался их номер, раз вы недавно заехали. Мы уже зарезервировали места в столовой и все такое, так что вы просто можете вписаться вместо них.

— Мы, конечно же, хотим, — заверила ее Мойра, начиная заполнять регистрационную форму и жестом предлагая мне сделать то же самое. Когда мы закончили и передали наличные, а Бренда собралась уходить, из-за столика в противоположном конце зала поднялся довольно привлекательный мужчина в штанах и рубашке цвета хаки и прошел мимо нашего столика.

— Здравствуй, Бренда, — поприветствовал он.

Бренда же едва кивнула в его направлении и снова повернулась к нам чуть быстрее, чем позволяли нормы вежливости.

— Я вернусь через минуту и принесу ваши бейджики и билеты на коктейльную вечеринку, которая вот-вот начнется, — сказала она. — Ваш первый кислый писко за счет отеля.

— Кислый кто? — переспросила Мойра, когда Бренда поспешила прочь.

— Писко. Его гонят из винограда и добавляют в очень популярный южноамериканский коктейль.

— Хм-м, — протянула она. — А в него ставят маленькие зонтики?

— Не думаю, — ответила я.

— Ну, уже что-то. Одним из пунктов в моем списке «Больше никогда» как раз идут коктейли с зонтиками. Как думаешь, а мне не поменяют его на очень сухое, очень холодное мартини?

— Что ты там говорила насчет «почувствовать вкус»? — напомнила ей я.

— Верно. Думаю, кислый не только писко, но и Бренда, когда дело касается того довольно привлекательного мужчины, который только что прошел мимо.

— Она была несколько резкой, не находишь?

— Возможно, мы встретим его на этой вечеринке и мило проведем время, — сказала Мойра. — Он выглядел интересным.

— Не очаровательным? — подняла я бровь. Она потянулась через стол и ущипнула меня за руку.

Закончив ужин, мы отправились во внутренний дворик, где проходила вечеринка по случаю приезда участников конференции, на которую мы, кажется, смогли попасть. Коктейли быстро подали, молочно-белые, с пузырьками в высоких изящных фужерах. Мойра осторожно сделала небольшой глоток.

— Ням-ням! — произнесла она наконец. — Пожалуй, я выпью, и не один.

Первое мое впечатление: конгресс был несколько необычным. Возможно, все дело в истолковании, но когда я слышу слово «Конгресс» (с заглавной буквы), соотнесенное с подобным мероприятием, мне представляется большая толпа, возможно, сотни людей, обширная программа, пышные банкеты и все такое. Ну, не может быть, чтобы на открытии Первого ежегодного конгресса, посвященного моаи, было всего человек сорок-пятьдесят, включая мэра Рапа-Нуи, который очень тепло нас всех поприветствовал в своей речи, и его немногочисленное окружение.

Все же несколько минут мы простояли в стороне, будто дамы, оставшиеся без кавалеров. Однако вскоре Дэйв Мэддокс подошел к нам со своим извечным «Привет, девочки», и мы влились в толпу. Джаспер, как его там, который плавал с айсбергами, подошел к нам поздороваться и поприветствовать на конференции. Выглядел он несколько натянуто-привлекательным: превосходная стрижка, идеально отутюженные брюки и, как мне показалось, с макияжем, хотя, возможно, это было сделано для съемок. В любом случае, надолго он не стал задерживаться. Его целью, очевидно, была женщина в шафрановом национальном наряде, оголявшем большую часть тела. Готова поклясться, что под ним не было и полоски белья.

— Должно быть, это и есть Хоти Мату'а, — шепнула я Мойре.

Нас представили молодому человеку лет около тридцати. А звали его Брайан Мёрфи, а не Боб, как сказал Дэйв. Сначала мне показалось, что он ведет себя несколько грубо, пялясь на грудь каждой присутствовавшей женщины, но вскоре я поняла, что он интересуется бейджиками с именами, что висели у нас на шее, на тесемках. Кажется, Брайан был выпускником археологического факультета, зарабатывавшим себе на жизнь программированием. Но здесь он надеялся найти себе работу по специальности.

— Я — Человек-птица, — заговорщицки прошептал он.

— Что? — не поняла я.

— Извините, — сказал он. — Полагаю, вы не одна из маньяков.

У меня был большой соблазн ответить, что если я останусь в этой компании еще на пару дней, то вполне могу им стать.

Потом я поговорила с чилийцем по имени Энрике Гонсалез, который принес учебник английской грамматики на вечеринку. Семья Энрике, верная Салвадору Альенде, бежала из Чили в Россию, когда генерал Аугусто Пиночет захватил власть и провозгласил военную диктатуру, которая продлилась почти двадцать пять лет. Уехал Энрике ребенком, а вернулся, уже будучи взрослым.

— Давайте говорить по-английски, пожалуйста, — попросил он. — Для практики. Я вернулся домой, чтобы стать гидом. Я бегло говорю по-русски, так что надеялся на русских туристов. Как вы думаете, сколько русских побывали здесь за последние три года?

— Понятия не имею, — покачала я головой.

— Попробуйте угадать, пожалуйста, — попросил он.

— Тысяча? — сделала я попытку.

— В Чили русские туристы почти не приезжают, может, человека три за два года, — пояснил он. — Так что теперь я учу английский и специализируюсь на Рапа-Нуи. Большинство чилийцев не ездят на остров Пасхи.[7] Это очень далеко. Поэтому это будет моей специализацией.

— Рада за вас, — сказала я. — Вы все знаете о Рапа-Нуи?

— Нет. Поэтому я и приехал сюда, — ответил он. — Чтобы учиться.

Я подумала, что наконец-то что-то приятное: есть кто-то, кто знает так же мало, как и я, но этот момент братства не мог долго продолжаться.

— Я очень хотел, чтобы меня называли Энрике-Мау, — выдал он. — Ну, знаете, как арики-мау, местный термин для короля и мое имя — вместе. Но кто-то уже взял такое сочетание. Так что я теперь Тонгерике. Тоже неплохо, да?

— Очаровательно, — улыбнулась я.

Подошел Сет, учитель истории из Альбукерке и эксперт по ронгоронго, и они с Мойрой вскоре погрузились в беседу. Из нее я поняла, что ронгоронго — это нечто вроде письменности, которую недавно расшифровали, по крайней мере, частично, и что обычно она встречается на деревянных дощечках. Я могла и ошибаться. Устав притворяться, будто что-то знаю, я удалилась наслаждаться видом, открывавшимся из дворика. Уже стемнело, но я все еще могла разглядеть полоску прибоя там, где море омывало побережье, и очертания крутых холмов за огнями отеля. Высоко над огнями южное небо было усеяно звездами.

— Потерялись? — раздался голос позади меня. Я обернулась и увидела того самого привлекательного мужчину, с которым так резко обошлась Бренда. — Вижу, вас приняли. Дэйв Мэддокс так вступился за вас.

— Скорее за мою подругу Мойру, — поправила я.

— Так вы не получали приглашения?

— Нет, не получали, — подтвердила я его догадку. — А вы?

— А я получил, как и некоторые из моих коллег. Большинство из них отклонили свои приглашения, но я бы ни за что не пропустил всего этого, — сказал он со смехом. — Меня зовут Рори Карлайл. Вообще-то, я преподаю в Австралии, но некоторое время работаю здесь. Я и несколько моих студентов занимаемся археологическими исследованиями на Пойке. Завтра я буду читать доклад, соотносящий местные мифы и реальные археологические данные.

Я представилась, сказала, что его работа должна быть очень интересной, не упомянув, конечно, что я и понятия не имела, что такое Пойке.

— О, да, — согласился он. — Но мне пришлось оторваться от нее, чтобы послушать самые последние теории.

Было в его голосе нечто такое… не уверена, что именно. В лучшем случае — юмор, но более вероятно — сарказм.

— Так вы интересуетесь Рапа-Нуи? — закинул он удочку. — Чем-то конкретным?

В мыслях пролетело много возможных ответов. Я знала, что Мойра будет недовольна, но я просто не могла сдержаться.

— Знаете, что? — сказала я. — Я не знаю ничего об этом месте, кроме того, что можно почерпнуть из документального фильма по телевизору или из путеводителя. Правда, я еще не читала путеводитель, поскольку у меня не было времени купить его, а Мойра пока своим не хочет делиться. Но мне всю жизнь хотелось увидеть Рапа-Нуи и эти великолепные каменные монументы. И тут представилась возможность. Я понятия не имею, что делаю на научном конгрессе. Я могла бы сейчас стоять прямо на этом Пойке, что вы упомянули, и не знала бы об этом. Более того, у меня более чем смутное представление о том, что я, возможно, как-то раз и видела этого Джаспера по телевизору. Кажется, он ехал верхом на верблюде где-то. Ну, вот, я и сказала это.

Рори запрокинул голову и расхохотался.

— Знаете, что? — вымолвил он, вытирая слезу, — Я побился бы об заклад, что вы знаете столько же, сколько половина людей, здесь присутствующих.

— Что такого смешного? — поинтересовалась Мойра, подходя к нам. — Кстати, я Мойра.

— Это Рори, — представила я. — Он проводит археологическое исследование Пойке.

— Очаровательно, — сказала она.

— Как я понимаю, ваша подруга знает больше о Рапа-Нуи, чем вы, — заключил Рори.

— Я призналась, что абсолютно ничего не знаю про это место, — сообщила я Мойре. — Только про мой личный пробел в знаниях, — добавила я на случай, если у нее были сомнения насчет моей верности.

— Вы интересуетесь чем-то конкретно, Мойра? — спросил Рори.

— Ты такая негодяйка, Лара, — проворчала Мойра. — На данный момент я интересуюсь аромотерапией, Рори. И прямо сейчас этот интерес очень велик в моем мире. Могу повторить все, что она сказала, добавлю только: Лара владеет антикварным магазином и разбирается в старинных вещах, а у меня — спа-салон.

— По крайней мере, она прочла путеводитель, — вставила я.

— Я очень рад познакомиться с вами обеими, — заверил нас Рори. — А чтобы вы так не смущались, позвольте вам кое-что рассказать, — он сделал паузу и выпил немного вина. — Вы, должно быть, видели транспарант над входом в отель, на котором написано: «Добро пожаловать на Первый ежегодный конгресс, посвященный моаи, на Рапа-Нуи».

— Да уж, трудно не заметить, — кивнула я.

— Действительно. Скажем так, там следовало бы написать «Добро пожаловать на сборище фанатиков».

— Замечательно, — рассмеялась Мойра. — Как Лара, возможно, любезно сообщила вам, я чувствую себя немного психически неуравновешенно.

— Чудесно, — согласился он.

Мы приятно провели с Рори около получаса. Он был забавным, умным и вполне привлекательным. Могу сказать, что Мойра думала точно так же. Было видно, что он влюблен в Рапа-Нуи, местный народ, работу, которую он делал. К концу разговора я знала, что Пойке — это полуостров, местоположение одного из трех вулканов, что сформировали этот остров очень-очень давно. Это было место, где, как гласила легенда, произошла великая битва племен Рапа-Нуи. Также я поняла, что Рори был не женат.

Вечеринка уже заканчивалась, когда произошло нечто совсем необычное. К этому времени мы уже разбрелись по поросшей травой площадке, расположенной между отелем и морем. Несколько делегатов сидели на траве и беседовали.

На краю утеса около деревянной стойки проволочного забора была насыпана куча земли, ее назначением, видимо, было не дать людям и животным свалиться с обрыва. Сначала там никого не было. Но неожиданно там возник пожилой темнокожий мужчина в темном облачении и пристально на нее посмотрел. Рори подошел к нему, а мы последовали за Рори. Мужчина что-то сказал Рори на языке, который я не распознала, а потом ушел, так же быстро, как и появился. Рори выглядел потрясенным.

— И что все это значит? — спросила Мойра, глядя вслед удаляющемуся мужчине.

— Это был Фелипе Тепано, — объяснил Рори. — Он вроде легенды в археологическом сообществе. Он здесь работает уже почти сорок лет. Иногда помогает мне на раскопках. Когда я приезжаю сюда, то останавливаюсь в домике для гостей, принадлежащем его жене. Он располагается на другой стороне Ханга Роа. Думаю, Фелипе время от времени проводит какие-то раскопки и на территории отеля.

— И? — не поняла Мойра.

— И, — продолжил Рори, — он только что мне сказал, что кто-то умрет здесь, вот прямо где мы стоим. Он говорит, что кто-то умрет здесь очень скоро.