"Вис и Рамин" - читать интересную книгу автора (Гургани Фахриддин)МУБАД УЗНАЕТ О ТОМ, ЧТО ВИС ИЗМЕНЯЕТ ЕМУ С РАМИНОМТак месяц пировал Рамин с царем, - Играли и охотились вдвоем. Однажды, для охоты и забавы, В Мугань решил поехать царь державы. Спал шаханшах, и Вис была с Мубадом, Томился шах по ней, лежащей рядом, Ни разу с нею сблизиться не мог, Затем, что на дверях висел замок. Кормилица прокралась к ним тайком, Шепнула: "Вис, ты спишь со стариком, А твой Рамин, для битвы, для охот, В страну армян готовится в поход. Уже полки, его покорны воле, Походные шатры выносят в поле. Уже небесный потрясают кров Литавров гром и меди трубный рев. И если хочешь увидать скорее Лицо, что шелка нежного нежнее, - Давай из спальни выберись потише, Ты на желанного посмотришь с крыши, Пройдет он мимо, как твоя судьба, С ним стрелы, сокола и ястреба. Он унесет с собою на охоту Твою любовь и боль, мою заботу." Но шах не спал. Забыв про сон целебный, Внимал он этой речи непотребной. Разгневанный, вскочил и сел на ложе, На разъяренного слона похожий, И на кормилицу обрушил брань: "Ты подлая, ты низкая, ты дрянь, Гнушается тобою, сводней, всякий, Ты хуже, гаже, мерзостней собаки! Схватите эту суку-потаскуху, Зловонную, блудливую старуху! Я накажу преступницу по праву, Я учиню кормилице расправу, Пусть небо на Хузан посмотрит с гневом И только град пошлет его посевам! Хузан - страна греха, распутства, блуда, Все, что злокозненно, идет оттуда! Хузан из бедных делает развратных, Хузан в зловредных превращает знатных, Лишь подлость и разврат живут в Хузане, Хузанцы рождены для злодеяний. Кому нужна кормилица от них? Все молоко пусть выльется у них! Шахру взяла кормилицу - и сразу В свое жилище принесла заразу. Кормилица - хузанка? Право слово, Взяла бы лучше в сторожа слепого! Коль ворона в поводыри возьмем, На кладбище придем прямым путем!" Затем сказал: "О ты, что так красива, О ты, чье имя - Вис - есть имя дива! Нет у тебя ни чести, ни стыда, А разума не видно и следа. Ты в срамоте предстала нашим взорам, Меня и нас покрыла ты позором. Ты грязной отплатила мне изменой, В глазах людей ты сделалась презренной. Тебя друзья, родные не простят, И мать, и даже твой любимый брат! Заставила ты близких осрамиться, Свой дом ты запятнала, как блудница. Сошлась ты с дивом, злобным и проклятым, Коль мамку избрала своим вожатым. Ведь начинает танцевать с пеленок Под музыку учителя ребенок!" Затем к Виру отправил он посла, Поведал про нечистые дела. Так повелел он: "Образумь сестру, Ты утюгом пройдись по ней, Виру, А заодно ты накажи как надо Кормилицу, исполненную смрада. Не то, боюсь, я в гневе изувечу, Сверх всякой меры подлых искалечу. Вис ослеплю, распутство вырвав с корнем, А мамку мы на виселице вздернем. Рамина прогоню я на чужбину, Забуду, что я братом был Рамину, От этих трех свою страну очищу, Не подпущу их к своему жилищу!" Но Вис - гляди! - сверкая лунным блеском, Ответила владыке словом резким: Хоть устрашилась бесконечным страхом, - В ней срама не осталось перед шахом. На пышном ложе выпрямилась вдруг, Являя шаху свет хрустальных рук, И молвила: "Зачем, о шах могучий, Меня пугаешь карой неминучей? Во всем ты прав. Я счастлива, поняв, Что ты со мною прям, а не лукав. А ныне - хочешь - ослепи меня, Иль звери пусть сожрут в степи меня, Иль пусть в тюрьме твою познаю кару, Иль пусть пойду, босая, по базару, - Люблю Рамина, плача и греша: Я и моя душа - его душа! Для глаз моих - он светоч негасимый, Мой друг, мой царь, мой разум, мой любимый! Душа с любовью к милому слилась, Вовек нерасторжима эта связь. Не кончится моя любовь к Рамину, Пока сама сей мир я не покину. Дороже мне, чем Мерв и Махабад, Его высокий стан и нежный взгляд. Мне солнце и луна - его ланиты, В его глазах мои надежды слиты. Он мне милее, чем Виру, мой брат, Он матери дороже мне стократ! Призналась я во всем, тебе открылась, Теперь яви мне кару или милость. Ударь меня, повесь или убей - Не отступлюсь я от любви моей! Ты и Виру - мои владельцы оба, Я знаю, смертоносна ваша злоба, Сожжет меня Виру иль цепью свяжет, - Все будет правильно, что он прикажет. А ты меня на всей земле прославишь, Когда меня кинжалом обезглавишь: Мол, душу отдала за друга смело... Да я бы сотни душ не пожалела! Но до тех пор, пока, вселяя страх, Свою добычу лев когтит в лесах, Кто в логово ворвется, в эту пасть, Чтоб у него детенышей украсть? Кто посягнет на жизнь мою, пока Живет Рамин, чья участь высока? Есть океан безмерный у меня, - К чему ж страшиться грозного огня? Ты с милым разлучить меня бы смог, Когда бы ты людей творил, как бог. Ты предо мной бессилен. Знай заране: Я не боюсь ни смерти, ни страданий!" Разгневан был и потрясен Виру, Когда свою он выслушал сестру. Он потащил ее скорее в дом, Сказал: "Наш род покрыла ты стыдом! Смотри, с царем царей ты дерзко споришь, Себя позоришь и меня позоришь, При мне и при царе, не зная срама, В любви к Рамину признаешься прямо! Но чем тебе понравился, однако, Рамин - пустой повеса и гуляка? Чем он гордится? Сладкозвучной лютней Да песенкой, которой нет распутней! Игрой он тешит пьяниц всей столицы Да сказывает сказки, небылицы. Он вечно пьян, криклив, его занятье - Закладывать виноторговцам платье. Его друзья - ростовщики-евреи: Они для забулдыги всех милее! Мне странно, что влюбилась ты в такого, Что ты страдаешь ради пустослова. Теперь ты вспомни стыд, побойся бога, Не то судьба тебя накажет строго. Есть у тебя - ты вспомни - брат и мать. Ты хочешь их позором запятнать? Ты горе принесла родным и близким, Не оскорбляй их поведеньем низким. Не поддавайся дивов наважденью, Из-за Рамина не стремись к паденью. Рамин - твой сахар, сладкий мед манящий, Но все же вечный рай гораздо слаще. Я все сказал. Тебя предостерег. Подумай. Над тобой - супруг и бог." Так говорил Виру своей сестре, Что плакала на утренней заре. "О брат, - сказала Вис, - ты прав, ты прав, Одно лишь древо истины избрав, Но я повержена в такое пламя, Что не помочь мне добрыми словами. Смертелен так любви моей недуг, Что не спасет меня ни брат, ни друг. Что было - было. Вот судьбы приказ. Что пользы мне от слов твоих сейчас? Пусть буду заперта я на замок, Но вор уже похитил все, что мог! Рамин меня сковал своею страстью, Мне из оков не вырваться, к несчастью! И если ты мне скажешь: "Выбирай, Что дать тебе, - Рамина или рай", - Рамина изберу, клянусь я ныне, Рай для меня - в возлюбленном Рамине!" Решил Виру, что надо перестать Пред нею бисер без толку метать. Сестру покинул, чувствуя тревогу, Дела обоих поручая богу. Лишь солнце покатилось в нужный срок, Как будто мяч рукой толкнул игрок, Шах самых знатных кликнул поутру, Чтоб на ристалище начать игру. На левой стороне был царь царей, Он двадцать возглавлял богатырей, И у Виру на правой стороне Отважных - двадцать, каждый - на коне. На стороне царя - Рафед, Рамин, На стороне Виру - Аргуш, Шарвин. Средь игроков немало ты найдешь Сановников, воителей, вельмож. Взметнулся мяч, - игра кипела бурно, Его подбрасывали до Сатурна! В тот день за превосходную игру Хвалили все Рамина и Виру. Они средь игроков искусных, славных В игре с мячом себе не знали равных. С дворцовой крыши, засверкав зарей, Вис любовалась ловкою игрой, - Рамина, брата видела успех: Они понравились ей больше всех. И на душе ей стало тяжело, Лик побледнел, нахмурилось чело. Как в лихорадке задрожала Вис, - Так на ветру трепещет кипарис. Как бисер, на глазах блеснули слезы, Ланит прелестных увлажнились розы. Сказала ей кормилица умильно: "Ужели ты пред сатаной бессильна? Зачем с душой своей ведешь борьбу? Зачем ты жалуешься на судьбу? Иль ты не дочь Шахру, дитя Карана? Твой муж - Мубад, Виру - твоя охрана! Иль ты - не наша Вис, мечта великих? Иль ты не солнце средь месяцеликих? Иль ты не стала госпожой Ирана? Хозяйкой, славой и душой Турана? Вступаешь, как владелица, в Иран, Твоим подножьем стелется Туран! Тебя ревнует солнце, а луна К тебе, красивой, зависти полна. Твоей самодержавной красотой Пленен Рамин, красавец молодой. Пройдет любая боль твоя, кручина, Как только ты посмотришь на Рамина! Ему земля желает покориться, А ты - луна, ты для небес царица. Зачем же плачешь, бога упрекая, Что дал тебе, живой, - блаженство рая? Не смей роптать на бога. Учит опыт, Что до беды доводит этот ропот. Чего ж еще желаешь ты от бога? И так ты получила слишком много: Богатство, прелесть, молодость и власть, И юноши пленительного страсть! Чего ж еще ты хочешь, с сердцем споря? Желать сверх меры - значит жаждать горя! Опомнись. Жребий свой благослови И наслаждайся радостью любви. Бесчувствием не огорчай Мубада, Равно и брата обижать не надо. Обиды - капли влаги - хлынут скопом, И дождь обид окажется потопом!" Сказала Вис, душиста, как весна, Светла, как солнце, как платан, стройна: "К чему твоя пустая болтовня? Кто ж добывает воду из огня? Давно известно знатокам войны: Легко на бой смотреть со стороны! Давно известно слово золотое: "Нам горе не дано понять чужое." Я - пешая, ты - скачешь на коне. Так можешь ли понять, как трудно мне? Смертельно я больна, а ты здорова, - Здоровый может ли понять больного? Мой муж - владыка всех земных держав, Но у него дурной и злобный нрав. Такие свойства нам противны в муже, Но горе, если он и стар к тому же! А если будет мать со мной грозна, Тот гнев - чужая для меня казна. А если брат - как месяц в вышине, То от него какая польза мне? А если мой Рамин красив и строен, То он любви, обманщик, недостоин: Сама ты знаешь, он сладкоязык, Но верным быть любимой не привык. Послушаешь его, - уста, как мед, Распробуешь его, - он горький плод! Сто обо мне грустят, сто влюблено, А друга одного мне не дано! Есть у меня любовник, брат, супруг, Но я в огне - и никого вокруг! Мужья у прочих женщин не такие, И у других - любовники другие. Что мне такой любовник иль супруг? От них в душе лишь горе и недуг. К чему мне таз от вражеских щедрот? В него мою же кровь мой враг сольет. Не будь судьба так жестока со мной, Виру была б я верною женой. Не зналась бы с Рамином и Мубадом, С друзьями, что стоят с врагами рядом! Один со мной - как язва в сердце хрупком, Другой со мной - как молот с тонким кубком. У одного язык и сердце - розны, А у другого то и это - грозны." |
||
|