"Бомба для Сити (сокращ. Reader's Digest)" - читать интересную книгу автора (Летер Стивен)

День второй

Проснулся Мартин Хейс внезапно. Секунд пять ушло на то, чтобы вспомнить, где он. Он лежал в гостиной, на диване. Сколько же он проспал? Посмотрел на часы – самое начало седьмого.

– Энди! – позвал он. Ответа не было.

Он не помнил, как спустился в гостиную. Помнил только, как они с Энди лежали на кровати в спальне и ждали, вдруг зазвонит телефон. Мартин поднялся наверх. Спальня была пуста.

В ванной Энди тоже не было. Дверь в комнату Кэти была прикрыта, но Мартин сразу понял – жена там, сидит на кровати дочери. Он подошел к ней, но она даже головы не подняла – сидела с закрытыми глазами, прижав к груди подушку. Мартин присел рядом.

– Они и Гарфилда забрали, – сказала Энди.

– А вот это – хороший знак.

Она открыла глаза и переспросила механически, без всякого выражения:

– Хороший знак?

– Раз взяли игрушку, значит, зла ей причинять не хотят.

Она кивнула, но глаза по-прежнему были пусты. У нее шок, догадался Мартин.

– Пойдем-ка вниз, тебе надо выпить чаю, – сказал он.

Энди снова кивнула, но продолжала сидеть.


Когда Кэти забарабанила в дверь, Мик стоял у плиты, жарил яичницу.

– Помогите! – кричала девочка. – Выпустите меня!

Джордж Макивой оторвался от газеты и сказал, презрительно хмыкнув:

– Ее высочество изволили проснуться.

– Я пойду к ней. А ты последи за яичницей, ладно? – Каннинг протянул Макивою лопаточку.

– Не забудь только…

– Да знаю, знаю, шлем, – перебил его Каннинг. Он достал шлем, натянул его и только после этого отпер дверь.

Кэти стояла четырьмя ступеньками ниже и смотрела на Каннинга широко распахнутыми глазами. В подвале было темно. Каннинг развязал рюкзак, вытащил плюшевого Гарфилда.

– Смотри, что я тебе принес. – Он протянул девочке игрушку.

– Хочу домой! – сказала она.

– Сейчас не получится. Нельзя. – Он снова протянул ей Гарфилда.

Кэти собралась было что-то возразить, но передумала и взяла котенка.

– Спасибо.

Каннинг хотел ответить: «Не за что», но не успел – она швырнула игрушку ему в лицо, бросилась вверх по лестнице и проскочила у него между ног.

Каннинг, матерясь, помчался за Кэти по коридору, в три прыжка нагнал ее, сбил с ног и крепко схватил. Она вырывалась и кричала:

– К маме! К маме хочу!

– Не ори! – шикнул на нее Каннинг.

– Отпустишь – не буду орать!

– Да не могу я тебя отпустить… – начал было Каннинг, но договорить не успел, потому что она снова принялась визжать.

Он швырнул ее на раскладушку, зажал рот ладонью. Крики стихли, но тут Каннинг, будто обжегшись, отдернул руку. Он зажал рот маленькой девочке. Мог ведь ее убить. Задушить… Он отступил на шаг назад, поднял руки. Кэти была изумлена не меньше, чем он сам.

– Что? – спросила она недоумевающе.

– Прости. Я не хотел тебе рот зажимать. Я вообще не хотел делать тебе больно.

Кэти спустила ноги с раскладушки и взглянула на него уже с любопытством.

– А почему ты в маске? – спросила она.

– Потому что если ты не увидишь моего лица, то, когда мы отправим тебя домой к родителям, ты не сможешь рассказать полиции, как я выгляжу. – Каннинг присел перед ней на корточки. – Ты уж меня извини, я действительно не хотел тебя пугать. Но ты должна слушаться меня и моего друга, понятно? Тебе придется пробыть здесь несколько дней, а потом вернешься домой.

– Обещаешь?

Каннинг перекрестился:

– Жизнью клянусь.


Энди Хейс положила трубку:

– Билет на мое имя заказан.

– Я отвезу тебя в аэропорт.

– Нельзя, – покачала головой Энди. – Ты должен вести себя как обычно. Так они велели. Тебе надо идти на работу. Не то они решат, что мы отказываемся выполнять их условия.

– Да, наверное, – со вздохом согласился Мартин.

– Никаких «наверное», – сказала Энди жестко. – Обещай, что не будешь сообщать в полицию, не будешь сам ничего предпринимать.

Мартин обнял ее, поцеловал в макушку.

– Обещаю.

Она прижалась к нему.

– Я позвоню тебе из Лондона. Этого они мне не запрещали.


Макивой надел шлем, взял со стола поднос. На нем была бумажная тарелка со спагетти, хлеб, пластмассовая вилка.

– Я отнесу, – предложил Каннинг, сидевший за столом, решая кроссворд в «Айриш таймс».

– Да все в порядке, Мик. Я справлюсь. Ножницы где?

– Там, над мойкой. Ты бы ей молока налил. Надо же ей попить чего-нибудь.

Макивой поставил поднос, сунул в карман джинсов ножницы, достал из холодильника молоко, налил немного в пластмассовую чашку.

– Что еще предложить ее высочеству? – спросил он.

Каннинг отвечать не стал и снова углубился в кроссворд.

Макивой подошел к двери в подвал, отодвинул засов, толкнул дверь ногой. Кэти сидела на раскладушке с Гарфилдом в руках. Услышав шаги, она подняла голову. Макивой поставил поднос, и она взглянула на него с отвращением.

– Это что, спагетти?

– Не хочешь – не ешь.

– А что-нибудь другое есть?

– Нету. Либо спагетти, либо – ничего.

Кэти фыркнула и погладила игрушку. Макивой вытащил из кармана ножницы. Кэти испуганно взглянула на него.

– Не надо, пожалуйста, не надо! – Она прижала Гарфилда к груди.

– Ты не дергайся, тогда больно не будет.


Энди открыла чемодан и тупо в него уставилась. Что с собой брать-то? Непонятно даже, надолго ли она уезжает. Она услышала на лестнице тяжелые шаги Мартина – он шел медленно, будто каждый шаг давался ему с огромным трудом. Он подошел к ней, положил руки ей на плечи.

– Не могу понять, что с собой брать, – сказала она.

– Возьми чего-нибудь на пару дней.

– Ну что?

– Джинсы, рубашки, белье. Мне-то откуда знать?

– Мартин, почему они требуют меня? Почему хотят, чтобы я летела в Лондон, а ты оставался здесь? Почему не сказали, чего от нас хотят?

Она спиной почувствовала, что Мартин пожал плечами.

– Прошу тебя, позволь отвезти тебя в аэропорт.

Энди покачала головой:

– Нельзя. Тебе надо на работу. Мартин, ты должен вести себя как обычно.

– Но они знают, что ты должна ехать в аэропорт, и наверняка думают, что тебя отвезу я, – возразил Мартин.

Энди опустилась на кровать. Сил спорить не было. Она почти не спала, и мысли в голове ворочались медленно, с трудом.

– Ну, ладно.

Мартин сел с ней рядом, обнял за плечи.

– Сделаем так: я отвезу тебя и сразу поеду в офис. Свяжусь с банком, узнаю, сколько у нас на счету.

– Надеюсь, этого нам хватит.

– Если нет, раздобуду еще, – пообещал Мартин.

Она уткнулась лицом ему в грудь. Тело ее сотрясали беззвучные рыдания. Никогда раньше Мартин не чувствовал себя таким беспомощным.


Каннинг прохаживался по залу прилета, постукивая по ноге свернутой в трубочку «Айриш таймс». Подошел к бару, заказал чашечку кофе, сел и развернул газету.

К нему за столик подсела женщина.

– Не возражаете? – спросила она.

Женщина была в светло-сером дорожном костюме, с бордовым дипломатом и мобильным телефоном. Пепельные волосы до плеч – по темному пробору ясно, что крашеные. В глазах ее тоже было что-то неестественное – слишком уж зеленые, как будто она в цветных контактных линзах.

– Располагайтесь, – ответил Каннинг.

Он достал из кармана куртки небольшой пухлый конверт и сунул его между страницами газеты, которую сложил и бросил на стол.

Женщина вскрыла пакетик с сахаром, насыпала немного в кофе. Каннинг встал, вежливо кивнул и удалился. Как она взяла газету и положила ее в сумку, он не видел.


– Хотите что-нибудь выпить? – спросила стюардесса.

Энди покачала головой и прикрыла глаза. И тут же представила себе Кэти. Вот она, заливаясь радостным смехом, смотрит мультики, вот, раскинув руки, бежит обниматься. Энди казалось, что она даже слышит запах ее шелковистых волос. Как там сейчас Кэти? Очень напугана? Она вдруг увидела дочку, забившуюся в угол какой-то темной комнаты, увидела мрачную фигуру, склонившуюся над ней. Энди вздрогнула и открыла глаза. За что бедной Кэти выпало такое? Энди поклялась себе, что непременно отомстит похитителям.

Командир экипажа объявил, что самолет приземляется через двадцать минут. Энди пристегнула ремень. В конце салона крашеная блондинка с неестественно зелеными глазами спрятала под сиденье бордовый дипломат.


Компания Мартина и его партнера Падрега находилась в промзоне, в тридцати километрах к северу от Дублина. Офисы располагались в кирпичном здании Н-образной формы, на заднем дворе был склад оборудования, а перед фасадом – автомобильная стоянка.

Мартин припарковал машину и направился к себе в кабинет.

– Кофе хотите? – спросила его секретарша Джилл Гэннон.

– Нет, Джилл, спасибо. В ближайшие полчаса ни с кем меня не соединяйте.

Он плотно прикрыл за собой дверь. Позвонил в банк, узнал, сколько у него на счетах. На текущем было чуть больше десяти тысяч фунтов, и еще 30 тысяч – на депозитном. Затем Мартин позвонил в строительную компанию на Нормандских островах и договорился, что они переведут на его текущий счет 90 тысяч.

Еще Мартин позвонил своему биржевому маклеру, Джейми О'Коннору. Тот сообщил, что ценных бумаг у Мартина имеется на четверть миллиона фунтов.

– Ты можешь сегодня продать все? – спросил Мартин.

– Естественно, могу. Но не советую. Ирландские акции – пожалуйста, но курс «Фар Истерн» сейчас немного упал, их лучше попридержать.

– Джейми, я хочу продать все.

– Мартин, ты в себе? Что-нибудь случилось?

– Да все у меня отлично. Просто наличность понадобилась. Энди размечталась купить виллу в Португалии, и я как дурак согласился.

– Ну что ж, тебе решать. Но я как профессионал заявляю: очень невыгодно продавать такой портфель ценных бумаг и покупать виллу в Португалии.

– Спасибо за совет, Джейми. Но все равно продай сегодня же. А деньги переведи мне на счет в «Эллайд Айриш», ладно?

Маклер явно хотел еще что-то возразить, но решил, что спорить с клиентом не стоит.

– Считай, дело сделано.

– Спасибо, Джейми. Я тебе в ближайшее время перезвоню.

Мартин повесил трубку. Четверть миллиона плюс деньги в банке, получается около 380 тысяч фунтов. Уж этого-то должно хватить. Он уронил голову на руки. А если нет? Если они потребуют больше? Что тогда?


В гостинице «Стрэнд Пэлас» Энди сидела на кровати и не сводила глаз с телефона. Достаточно снять трубку, и через несколько секунд ее соединят с Мартином. Или с полицией.

Услышав какой-то шорох в коридоре, она подошла к двери и увидела на полу белый конверт. Взяла его, вернулась к кровати, села. Конверт был запечатан. Энди подцепила краешек ногтем, вскрыла. Это же улика, подумала она. Отпечатки пальцев. Слюна. ДНК. Конверт надо сохранить – по нему полиция сможет получить информацию о похитителях.

Внутри лежал листок бумаги с логотипом гостиницы. Дрожащими руками Энди развернула его.

ВАША ДОЧЬ В БЕЗОПАСНОСТИ. ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ ВЫПОЛНЯТЬ НАШИ УКАЗАНИЯ, С НЕЙ ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ.

ЗАВТРА В ДЕВЯТЬ УТРА ВЫ ДОЛЖНЫ ПОКИНУТЬ ГОСТИНИЦУ. ВСЕ ВЕЩИ ВОЗЬМИТЕ С СОБОЙ.

ВЫЙДЯ ИЗ ГОСТИНИЦЫ, ПОВЕРНИТЕ НАПРАВО И ИДИТЕ ПО СТРЭНДУ, ЗАТЕМ СВЕРНИТЕ НАПРАВО, НА БЕДФОРД-СТРИТ, ПОТОМ НАЛЕВО, НА БЕДФОРД-КОРТ. СЛЕВА УВИДИТЕ МНОГОЯРУСНУЮ АВТОСТОЯНКУ.

ЗАЙДИТЕ ТУДА, ПОДНИМИТЕСЬ НА ТРЕТИЙ ЯРУС. ТАМ УВИДИТЕ ТЕМНО-СИНИЙ ФУРГОН С ЛОГОТИПОМ САДОВОДЧЕСКОЙ ФИРМЫ.

УБЕДИТЕСЬ, ЧТО ПОБЛИЗОСТИ НЕТ ЛЮДЕЙ. ОТКРОЙТЕ ЗАДНЮЮ ДВЕРЬ ФУРГОНА И САДИТЕСЬ В НЕГО. ДВЕРЬ ЗА СОБОЙ ЗАКРОЙТЕ. В ФУРГОНЕ ВЫ НАЙДЕТЕ КАПЮШОН. НАДЕНЬТЕ ЕГО НА ГОЛОВУ И ЖДИТЕ.

В ТОЧНОСТИ СЛЕДУЙТЕ ВСЕМ УКАЗАНИЯМ. ЕСЛИ ВЫ ОСЛУШАЕТЕСЬ НАС ИЛИ ПОПЫТАЕТЕСЬ СВЯЗАТЬСЯ С ПОЛИЦИЕЙ, ВАША ДОЧЬ УМРЕТ.

Энди несколько раз перечитала послание. Фургон… Капюшон… Что этим людям от нее надо? Она взглянула на часы. Шесть вечера. Почему требуют ждать до утра? Можно ли позвонить Мартину? В письме говорилось только про полицию. Их домашний телефон прослушивается или нет? Может, рискнуть?

Она стояла у окна, смотрела на Стрэнд, на снующие по мостовой машины. Кто все это устроил? Какие жестокие силы вмешались в ее жизнь?


Мартин Хейс лежал, уставившись в потолок. Заснуть он никак не мог, но понимал – отдохнуть необходимо.

Домой он вернулся в начале восьмого и весь вечер просидел у телефона, ждал, вдруг он зазвонит. Позвонил только Падрег. Они немного поболтали, но Мартин постарался закончить разговор побыстрее – не хотел занимать линию.

Он повернулся на бок, поджал под себя ноги. У него болел живот, но не от голода. Ему очень хотелось выпить, но он боялся, что одной порцией не ограничится, а голова сейчас должна быть ясной.

И тут телефон наконец зазвонил. Мартин схватил трубку:

– Слушаю!

– Мартин? – Энди говорила едва слышно, почти шепотом.

– Здравствуй, радость моя! Как ты?

– Не могу заснуть. Лежу, ворочаюсь. Мартин…

Он слышал отчаяние в ее голосе.

– Я здесь, любовь моя.

– Они тебе не звонили?

– Нет. Я говорил с банком. Продал все наши акции. Деньги уже перевели на наш счет. Осталось только выяснить, сколько они хотят.

– Мартин, мне кажется, их не деньги интересуют…

– То есть как это?

– Они велели мне завтра идти на автостоянку здесь поблизости. Там будет ждать фургон. Похоже, меня куда-то увезут. – Она помолчала. – Наверное, нам с тобой нельзя разговаривать. Может, они прослушивают наш телефон.

– Если прослушивают, значит, поняли, что мы в полицию не сообщали. Так ведь?

– Может быть…

– Ты знаешь, куда тебя повезут? – спросил Мартин.

– Понятия не имею. Они прислали еще одно письмо. Мартин, ведь если бы им нужны были деньги, они бы уже сообщили об этом, да?

– Я не знаю, что у них на уме.

Энди опять надолго замолчала.

– Мартин, ты ведь не вел никаких сомнительных дел? – спросила она наконец.

– Энди, что ты несешь! – Мартин чуть было не обиделся. – Дела в компании идут замечательно. Как тебе такое в голову могло прийти?

– Ну а зачем они забрали Кэти, вызвали меня? Такое впечатление, что они хотят нас с тобой разъединить. Вот я и подумала, может, дело не в деньгах… – Она снова замолчала.

– Если бы это было как-то связано с моим бизнесом, мы бы догадались. И еще, Энди, любимая, я веду дела с людьми, которые ни за что не стали бы похищать детей. – Ответа не последовало. – Энди, ты меня слышишь?

– Да. – Она всхлипнула. – Прости, Мартин. Я ничего не могу с собой поделать. Скорее бы все это кончилось.

– Понимаю, дорогая. Попробуй заснуть, ладно?

– Попытаюсь. – Она снова плакала. – Как там наша Кэти? Бедняжка, она, наверное, так напугана…

– Думаю, они о ней заботятся. Ведь мы выполним их условия, только если они вернут нам ее в целости и сохранности. Постарайся не волноваться. Я понимаю, глупо так говорить, но ты все-таки постарайся.

– Хорошо. Мне в девять отсюда выходить. Попробую тебе потом позвонить.

Мартин повесил трубку. Он изо всех сил старался поддержать жену, утешить ее, но она, похоже, права. Дело не в деньгах. Но в чем же?