"Слово арата" - читать интересную книгу автора (Тока Салчак Калбакхорекович)

Глава 4 Пригодился аркан

Не получив перекладных коней, я просидел в аале Сонам-Баира три дня. Наконец хозяин юрты, где я ночевал, — его звали Ензук — помог мне собрать налоги в Шанчи, в Сарголе и у Кара-Туруга. Тут удалось получить ямского коня и добраться до Ийи-Тала. Черный тарга в Ийи-Тале вручил мне вола, и я поехал со всем имуществом в Хем-Белдир.

По дороге я заночевал в небольшом аале. Сдал коноводу моего коня с волом и пошел к юрте. Быстро почерневшее небо раздалось далеко в высоту и в ширину. Там и тут из него выглядывали звезды.

Переступая порог юрты, я громко поздоровался. Сейчас можно будет наконец погреться и выпить чаю. Но что это? Не ко времени тревога: унылый вой неподалеку.

— Что это? — спросил я хозяина.

— Опять проклятые «гости». Прошлую ночь задрали у нас трех коров, двадцать овец. Отпраздновали новоселье на зимнем стойбище. Снова просятся, помилуй хайракан [59]. Тарга-то с ружьем, авось поладим.

Вскоре прибежал раскрасневшийся парень.

— Беда! Много волков… коров погнали. Отец! Что делать?

Я схватил карабин. «С ружьем… поладим… Ружье-то есть, а патроны? Всего-навсего пять штучек… и те служебные… Эх, тарга с ружьем!»

На бегу спросил:

— Где? Где?

— Тут, за этим холмиком.

Взбежав на гряду придорожных холмов, я силился что-нибудь увидеть внизу, в ложбине, но больше слышал, чем видел: метались коровы, на них наседали волки.

Один матерый вцепился в хвост задней коровы. Прыгнул волк. Прыгнула моя мушка. Сделав упреждение на скорость зверя, я нажал спусковой крючок. Выстрел громыхнул в ушах, понесся к далеким, невидимым хребтам. Патронов осталось четыре. Не жалко. Волки вросли в землю, как столбы. Ни с места. Зато коровы, подстегнутые выстрелом, заревели по-новому «До-о-о-м-м где м-м-мо-о-ой?» — и помчались к аалу с новой прытью.

Волк, в которого я стрелял, исчез: спрыгнул или упал в невидимую часть ложбины. Остальные пять-шесть по-прежнему стоят на дороге, застыв, как древние истуканы вокруг степной могилы. Патронов только четыре… Но когда еще встретишь такую близкую неподвижную мишень? Прицелился вперекидку с одного волка на другого — быстро-быстро — и выпалил подряд всю обойму.

Волки рассеялись, кинув одного. Он крутился на передних лапах, волоча простреленный зад.

— Заходи против меня. Я прикладом1 Стоит на таких порох тратить! — крикнул я молодому спутнику, будто у меня еще много патронов.

Парень забежал к волчьему заду. Зверь круто повернулся, барабаня передними лапами, как брошенный в воду щенок. Подкравшись, я ударил синеглазого прикладом в затылок. Зверь дернулся, перевернулся. Опять поднял приклад. Удар пришелся матерому по вытянутой морде — в кончик носа. Конец.

Мы возвратились с убитым волком, бросили его у юрты и пошли к скоту. Люди охали, обступив коров. У двух телок были порезаны икры, у коровы изодрано вымя. Один волк все-таки поплатился. Парень доложил: притащили. Все кинулись посмотреть синеглазого. Там уже ликовали аальские собаки. Когда нужна была помощь и защита, они прятались под вьюками, а теперь плясали, как победители. Тщедушные дворняжки, жалкие трещотки!

Хозяин юрты стукнул каблуком по черной морде волка и пробасил:

— По всем правилам… Душегуб!

Я посмотрел на ликующих собачек, у которых, как говорят, отваги хватает лишь вынюхивать погасший пепел или высохшее озеро, и увидел рядом с ними, как живого, моего старого Черликпена.

Ночью говорили о волках, о том, как пережить зимнюю стужу.

Проснулся я рано: в прорехах едва брезжил рассвет. Решил осмотреть то место, где мы давеча стреляли по волчьей стае. Первый синеглазый, вцепившийся в корову, был здесь, когда моя пуля впилась в него. Он оторвался от коровы и куда-то исчез. На земле, под инеем — кровь. Значит, зверь действительно был ранен. Я пошел по следу, взбежал на гребешок и увидел: внизу, на равнине, застыл, привалившись к валуну, второй волк. Ну и обрадовался я! Приволок второго. Сдал хозяину:

— С этого тоже возьмите себе шкуру.

Хозяин рад — за коров и за себя: нет больше двух кокаев [60], а есть шкуры — большие и добротные.

— Вот утешили, — сказал он, прижав руку к сердцу, по-детски старательно кивая головой, — а то где бы я нашел денег за пропавших коров? Этими шкурами хоть не совсем, да прикрою убыток. Спасибо, сынок. Счастливый будешь.

Перед моим отъездом старик опять заменялся:

— Доброй дороги, мой сын. Вот это… — он вынес аркан — увесистую связку блестящих колец, пахнущих только что выделанной кожей, — и подвесил в тороках у меня за спиной. — Мужчине, я думаю, для хозяйства лучше всего аркан. Хотя бы этот. Пусть он будет моим подарочком.

Спустя два дня мы были в Хем-Белдире. Я сдал в казну все, что привезли из Даа-хошуна, и пошел докладывать Тактан-Мадыру… В конце доклада поклонился:

— Прошу меня простить. На дороге между Ийи-Талом и Оттук-Ташем, когда ночевали, коровье стадо облепили волки. Я выпалил мои патроны. Как мне получить новые патроны, чанчин [61]?

Совсем неожиданно к Тактан-Мадыру вернулся дар связной речи. Он по-прежнему выплевывал слова, но уже не вразброд.

— Как получить? Так и быть, распоряжусь: сначала тебе дадут пятьдесят шаагаев, а потом патрончиков — ровно пять штук. Человеку тут обиды совсем нет: за один патрон — только десять шаагаев — небось недорого. Понял, черепаха?.. Страшновато? А виноват кто? Коли в самом деле страшно шаагая, надо принести чего-нибудь. Понимаешь? Может быть, поладим.

Я подумал: «Ну, как его усовестишь? А вытерпеть пятьдесят шаагаев не так-то легко», — и сказал:

— За моих волков я получил аркан в двенадцать кулашей [62]. Можно?

— Аркан? Ишь ты! А волков привезти нельзя? Смотри в другой раз попадется что-нибудь интересное — привози, такой обычай у всех стрелков. Ну, иди.

Я сбегал за арканом и подал Тактан-Мадыру. Тот развязал, промерил — двенадцать кулашей! — и опять смотал. Потом всунул затейливый ключ в один из ларей, поднял крышку, уложил аркан и выдал мне из того же ларя пять патронов:

— На, черепаха! В другой раз пеняй на себя…

Так закончилась моя первая служебная командировка.

Не скажу чтоб урок Тактан-Мадыра научил меня уму-разуму. По-прежнему было неясно, как сделать, чтобы в другой раз хотя бы не пенять на себя. Конечно, было бы лучше всего арканом в двенадцать кулашей связать по рукам самого Тактан-Мадыра.