"Девять опусов о зоне" - читать интересную книгу автора (Круковер Владимир)

тюрьмы устроили по этому поводу сабантуй, а осужденного Бармалеенко
этапировали в зону с более мягким климатом, в Калининград, в ИТУ-9.

ОПУС ВОСЬМОЙ (Калининград, ИТУ-9)

"


Мы ходим ночью, ходим днем,

Но никуда мы не уйдем.
Мы бьем исправно каждый час,
А вы, друзья, не бейте нас."
Загадка

С.Маршак


Не будем описывать злоключения обратного этапа. Не будем повторяться.
Не будем рассказывать о карантинном отсеке и прочих препонах перехода зэка
из одного лагеря в другой. Опустим описание пересыльной тюрьмы Красноярска.
Не станем превращать наши зарисовки в трактат о тюрьмах. Сразу зайдем в
калининградскую "Девятку", кивнем при входе полковнику Васильеву - все же
"хозяин", пересечем пустынный плац и спустимся по закопченным ступеням в
полуподвал
15-го инвалидного отряда. Только осторожно. Колония располагается в
бывшем Кенигсбергском монастыре, в этом подвале был когда-то монастырский
погреб, водосборные и отстойные трубы не менялись с
17-го века, так что в отряде нынче небольшое наводнение.
Ко всему притерпевшийся профессор спустился по тронутым временем
каменным ступеням мрачного здания и остановился в недоумении. Под ногами,
покрывая часть лестницы, весело плескалась темная жидкость.
В жидкости мелькали какие-то продолговатые, проворные существа.
Приглядевшись, профессор узнал обыкновенных крыс, которые бойко плавали
брассом по своим крысиным делам. Прямо от затопленных ступеней начиналась
временная переправа. На табуретки были положены скользкие доски, чуть
выступавшие над темным разливом. Пахло от этой жидкости в точности так, как
пахнет из выгребных ям. В этом не было ничего удивительного - канализация в
этом районе не обновлялась с семнадцатого века и в период дождей заливала
болотистый район колонии, а в первую очередь, естественно, полуподвал
инвалидного отряда 15.
Раздумья профессора прервало появление на шатких мостках фигуры
высокого офицера в звании капитана. Ловко балансируя на досках, капитан
сказал приветливо:
- Вы новый осужденный? Мне звонили о вашем прибытии. Я ваш начальник
отряда, моя фамилия Свентицкий. Проходите, не робейте. У меня даже одноногие
тут смело ходят.
Не вполне поняв репризу про одноногих, профессор отнес ее в область
черного юмора странного офицера и робко ступил на шаткие мостки. Табуретки
кряхтели, покачивались, но выдерживали немалый вес бармалеевского тела.