"Исследование фенноменологии самости" - читать интересную книгу автора (Юнг Карл Густав)

Августин здесь опирается на Эфес. 5:31 ел.: "Посему оставит человек отца
своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия
велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви".

20 Augustine, De Trinitate, XIV, 22 ( Migne, P.O.. vol.42, col. 1053):

"Reformamini in novitate mentis vostrae, ut incipiat ilia imago ab illo
reformari, a quo formata est" ("Преобразуйтесь в новизне ума вашего, дабы
преображение образа исходило от того, кто ранее образовал его") (перевод
John Burnaby, p. 120)

21 Cp."Concerning Mandala Symbolism" in Part I of vol.9.

22 "Психология и алхимия", пар. 323 ел.

23 Ириней (Adversus haereses, II, 5, 1) передает гностическое учение о
том, что, когда Христос, в своем качестве Логоса-демиурга, создал бытие
своей матери, он "изверг ее из Плеромы - то есть, отрезал ее от знания". Ибо
творение происходило вне плеромы, в тени и в пустоте. Согласно Валентину
(Adv. haer., I, 11, I.), Христос родился не от Эонов плеромы, но от матери,
находившейся вне их. Она, по его словам, родила Христа "не без некоего рода
тени". Но тот, "будучи мужчиной", отбросил тень и вернулся в Плерому (kai
toueton [Criston] mehate arrena ueparconta apokoyanta af eeautoue thn skian,
anadrameine eiV to lhrwma ktl), тогда как мать, "будучи оставленной в тени и
лишенной духовной субстанции", родила здесь действительного "Демиурга и
Пантократора Нижнего мира". Но тень, лежащая над миром - это, как мы знаем
из Евангелий, princeps huius mundi, то есть дьявол. Ср. The Writings of
Irenaeus, I. p.45f.

24 Ср., R.Scharf, "Die Gestalt des Satans im Alten Testament".

25 "Дух Меркурий", пар. 271.

26 Иудео-христиане, составлявшие гностико-синкретическую партию.

27 Гностическая секта, упоминаемая в Panarium adversus octogin-ta
haereses., LXXX. 1-3 и в Michael Psellus, De daemonibus (Marsilius Ficinus,
Auctores Platonici [Lamblichus de mysteriis Aegyptiorum], Venice, 1497).

28 "Opportuit autem ut alter illorum extremorum isque optimus
appellaretur Dei filius propter suam excellentiam; alter vero ipsi ex
diametro oppositus, mali daemonis, Satanae diabolique filius diceretur
("Необходимо было, чтобы одна из крайностей, а именно наилучшая, называлась
Сыном Божьим за свое величие, а вторая - диаметрально противоположная -
сыном злого демона, Сатаны и диавола") (Ориген, Contra Celsum, VI, 45;
Migne, P.C., vol.11, cols. 1367; Ср. перевод: Chadwick, p.362)
Противоположности даже обусловливают друг друга: "Ubi quid malum est... ibi
necessario bonum esse malo contrarium... Alterum ex altero sequitur: proinde
aut utrumque tollendum est negandumque bona et mala esse; aut admisso altero
maximeque malo, bonum quoque admissum oportet". ("Где есть некое зло... там