"Личное и сверхличное, или Коллективное бессознательное" - читать интересную книгу автора (Юнг Карл Густав)

завораживающего характера, которые не только принуж-дают бабочку
осуществлять свою оплодотворяющую дея-тельность на растении "юкка", но и
помогают ей "понять" общую ситуацию. Инстинкт является чем угодно, но только
не слепым и неопределенным импульсом, посколь-ку он настроен на определенную
внешнюю ситуацию и приспособлен к ней. Это последнее обстоятельство придает
ему специфическую и неизменную форму. Инстинкт изначален и наследственен, и
его форма тоже извечна, так сказать, архетипична. Она даже старше и
консервативнее формы тела.

Эти биологические размышления, естественно,в рав-ной степени относятся
и к Homo sapiens, который, по-прежнему, находится в рамках общей биологии,
несмотря на то, что обладает сознанием, волей и разумом. Тот факт, что корни
деятельности нашего сознания уходят в инстинкт, от которого сознание
получает свою динамику и основные черты своих представлений о
невоспринима-емых непосредственно предметах, имеет такое же зна-чение для
человеческой психологии, как и для психо-логии всех остальных членов царства
животных. Челове-ческое знание состоит, прежде всего, из постоянной
адаптации первичных систем идей, которые даются нам a priori. Они нуждаются
в определенных модификациях, потому что их первоначальна форма годится для
архаичес-кого образа жизни, но не отвечает требованиям специ-фически
дифференцированного окружения. Если мы хотим сохранить приток инстинктивного
динамизма в нашу жизнь, а это абсолютно необходимо для нашего существования,
то мы обязаны преобразовать эти архетипические формы в идеи, соответствующие
требо-ваниям современности.

5. Философский и психологический подход к жизни

Однако наши идеи имеют печальную, но неизбежную тенденцию не поспевать
за изменениями в общей ситуации. Иначе быть и не может, потому что до тех
пор, пока в мире ничего не меняется, они остаются более-менее
приспособленными и, следовательно, функционируют вполне удовлетворительно.
Значит, у них нет никакой убедительной причины меняться и заново
приспосабливаться. Только после того, как условия изме-нятся настолько
кардинально, что возникнет невы-носимый раскол между внешней ситуацией и
нашими идеями, теперь уже устаревшими, возникает общая проб-лема нашего
мировоззрения или философии жизни, а вместе с ней встает вопрос о том, каким
образом могут быть переориентированы или заново приспособлены первичные
образы, которые поддерживают поток инстинктивной энергии. Их нельзя просто
заменить новой рациональной формой, потому что она в слишком большой степени
была бы определена внешней ситуацией, а не биологическими потребностями
человека. Более того, она не только не перебросила бы мост к первоначальному
человеку, но и заблокировала бы подход к нему. Это вполне соответствует
целям марксистско-го образования, которое, подобно самому Богу, стремится
создать нового человека, но уже по образу и подобию Государства.

Сегодня, наши основные убеждения становятся все более
рационалистическими. Наша философия уже не является образом жизни, как это
было в античные време-на; она превратилась в занятие исключительно для
интел-лектуалов и ученых. Наши абсолютистские религии с их архаичными
ритуалами и концепциями - самими по себе вполне оправданными - выражают