"Символы и метаморфозы Либидо" - читать интересную книгу автора (Юнг Карл Густав)

развития.

Необычайно важной задачей, едва ли ныне разрешимой, явилось бы
систематическое описание фантастического мышления. Самое большее, что
можно эскизно набросать, это - следующее, В то время, как
определенно-направленное мышление есть явление вполне сознательное
(вплоть до того обстоятельства, на которое указывает Вундт, именно, что
содержания вступают в сознание уже со всей огромной сложностью их),
утверждать то же самое о фантастическом мышлении нельзя. Вне сомнения,
большая часть содержаний последнего относима к области сознательной, но
по меньшей мере такая же часть протекает в неопределенной полутени, а
многое - уже в бессознательном, и поэтому такие содержания не могут
быть разгаданы непосредственно 31. Через фантастическое мышление идет
соединение определенно-направленного мышления с древнейшими основами
человеческого духа, находящимися уже давно под порогом сознания.
Продуктами фантастического мышления, которыми непосредственно занято
сознание, являются прежде всего сны наяву, т. е. мечты или фантазии,
которым подарили особенное внимание Фрейд, Флурнуа, Пик; затем
сновидения, открывающие сознанию свою на первый взгляд загадочную
внешнюю сторону и приобретающие смысл лишь через посредствующее
раскрытие бессознательных содержаний. Наконец, в обособившемся
комплексе существуют совершенно бессознательные системы фантазий,
которые обнаруживают ясно выраженное тяготение к образованию второй
особенной личности.

Вышеприведенные соображения показывают, какое родство с мифом
имеют именно эти в бессознательном возникшие продукты. По всем
признакам можно заключить, что душа обладает как бы историческими
наслоениями, причем древнейшие слои соответствуют бессознательному.
Поэтому отсюда важно заключить, что состоявшаяся в позднейшей жизни
интроверсия (как ее понимает теория Фрейда) подхватывает
регрессивно-инфантильные воспоминания индивидуального прошлого, что при
этом выступают сначала только некоторые следы, но затем, при сильнейшей
интроверсии и регрессии (при энергичных вытеснениях и
интровертированном психозе), ярко выраженные черты архаического образа
мысли, который способен при иных обстоятельствах привести к воскресению
продуктов архаического духа, некогда достигших полного обнаружения.

Этот вопрос заслуживает дальнейшего рассмотрения. Возьмем в
качестве конкретного примера историю набожного Abbe Oegger, которую нам
в своем Jardin d'Epicure рассказывает Анатолъ Франс. Этот священник был
мечтателем, много рефлектировал и фантазировал в особенности о судьбе
Иуды, и между прочим задавался вопросом, правда ли, что, как гласит
учение церкви, Иуда осужден на вечные муки ада, или Бог все-таки его
помиловал? Аббат опирался при этом на то разумное соображение, что Бог
в своей всемудрости избрал Иуду орудием для того, чтобы привести
Христово дело спасения к высочайшей его точке 32. Это необходимое
орудие, без помощи которого человечество не смогло бы стать причастным
спасению, не должно было бы никоим образом быть проклято милосердным
Богом на вечные времена. Чтобы покончить со своими сомнениями, аббат