"Символы и метаморфозы Либидо" - читать интересную книгу автора (Юнг Карл Густав)

сорок первого письма Сенеки к Люцилию:

"Один ввергает в заблуждение другого и как хотим мы обрести
спасение, когда никто не знает удержу, когда весь мир гонит нас еще
глубже в порок?" - "Если ты встретишь где-нибудь человека бесстрашного
в опасности, нетронутого порочными наслаждениями, счастливого в
несчастии, спокойного среди бури, возвышенного над обыкновенными
смертными, на одинаковой ступени с богами, разве благоговение не
охватит тебя тогда? Разве ты не должен сказать себе: столь возвышенное
существо является чем-то совершенно другим, нежели мое жалкое тело!
Божественная сила властвует там. Необыкновенный дух, полный меры,
возвышенный надо всем мелким, который посмеивается над тем, чего мы,
другие, боимся или чего добиваемся; такого человека оживляет
божественная мощь; нечто подобное не может существовать без содействия
божества. Своей большей частью такой дух принадлежит тем областям,
откуда он сошел к нам. Подобно тому, как лучи солнца, хотя и касаются
земли, но дома они лишь - там, откуда пришли, так и великий святой
человек, ниспосланный к нам, чтобы мы лучше познали божественное, хотя
и общается с нами, но по существу принадлежит все-таки своей
первоначальной родине; туда смотрит и стремится он; среди нас он живет,
как высшее существо."

Люди этого столетия созрели к отожествлению с Логосом, ставшим
плотью, к основанию нового общества, объединенного идеей 40, во имя
которой члены его могли любить друг друга и называть себя братьями 41.
Неопределима древность идеи посредника, во имя которого открылись новые
пути любви; эта идея осуществилась в действительности и человеческое
общество сделало таким образом огромный шаг вперед. К этому привела не
умозрительно-измышленная философия, а элементарная потребность
большинства, прозябавшего в духовной тьме. К этому, очевидно, толкали
глубочайшие необходимости, так как человечеству было не по себе в этом
состояли необузданности 42. Смысл этих культов (я разумею здесь религии
Христа и Митры) ясен: это нравственное обуздание животных влечений.

Обе религии учат ярко выраженной аскетической морали, но в то же
время и морали деятельности. Что последняя относится также и к культу
Митры, подтверждает и Cumont, говоря, что митриацизм обязан своим
успехом ценности своей морали, которая энергично воспитывала к
деятельности. Сторонники Митры образовывали "священное воинство", для
борьбы со злом. Среди них были virgines (монахини) и continentes
(монахи) 43. Что эти братства имели еще и другое значение, именно
хозяйственных коммун, об этом здесь не место распространяться, так как
нас занимают лишь религиозно-психологические явления. Обе религии
содержат в себе идею божественной жертвы: Христос приносит в жертву
себя самого, как агнца божия; Митра приносит в жертву своего быка. Эта
жертва в обеих религиях является зерном мистерии. Жертвенная смерть
Христа означает спасение мира; из принесения в жертву быка Митрою
возникает мироздание. Появление обеих религий носило характер взрыва,
что говорит о том необычайном чувстве облегчения, которое жило в первых
исповедниках и которое мы ныне едва ли в состоянии восчувствовать за