"Провокационная терапия" - читать интересную книгу автора (Фаррелли Френк, Брандсма Джеффри)"отвечайте" и поинтересовался, что ей более всего помогло. Она поколебалась,
а потом, посмотрев мне в глаза, сказала: "Давайте скажем так: мне не хочется совершать каждую неделю путешествие в 300 миль, чтобы стать самой собой". Барт Старр, который в начале 60-х годов был защитником в футбольной команде Green Bay Packer, вспоминал как однажды, будучи в эпицентре игры, вдруг почувствовал, словно пелена спала с глаз, и он явственно увидел защиту противника. Мне пришло в голову, что это описание точно передает мой собственный профессиональный опыт с больными, как будто пелена спадает, как будто кто-то включает свет, словно долго исследуемый мною клинический случай вдруг приобретает сфокусированный объем. Каждое новое открытие приводило меня в трепет, но иногда накатывало и отчаяние; хотелось все бросить, ибо я считал, что немногие, кроме моих единомышленников -физиологов (Фореста Орра, Чарли Труа, Элин Роберте, Джины Генделин, Джо Билледо) говорили "на моем языке" и позволяли себе понять, о чем же я, черт возьми, толкую. Иногда мне помогало замечание Торо: "Если человек не идет в строю в ногу со всеми, возможно, он слышит другого барабанщика. Пусть он шагает под музыку, которую слышит, только в другом месте". Иной раз оно казалось мне верхом поэтической глупости. Звучит красиво, но внутренним взором я часто представлял такую картину, будто я марширую вдоль одной дороги, в то время как весь мир идет по другой. От этого "моя музыка" превращалась в какофонию и я чувствовал себя бегущим за людьми с криками: "Эй, парни, подождите меня!" Сказать, что я чувствовал себя временами изоляции - не совсем правильно. Я не чувствовал себя покинутым, так как знал, что самостоятельно выбрал эту "дорогу". Иногда мне казалось, что мне навязали ее, что за спиной и это был просто ад! Однако с каждой новой находкой кусочка шарады я испьггывал одинаковые чувства: подъем и возбуждение, невероятную "удачливость" и везение. Вместе с тем у меня было сильное чувство, что я справедливо заслужил все это, я знал, что кусочки шарады должны сойтись. Я делился своими "находками" с Джун и коллегами, демонстрируя последним на сеансах с пациентами, как эти "кусочки сходятся". Мы подолгу все это обсуждали и спорили до изнеможения. А затем снова шли в комнату для бесед, нашу лабораторию", и проверяли свои предположения на возможно большем количестве пациентов, на группах, семьях и отдельных больных, проверяли до тех пор, пока я не приходил к уверенности, что все кусочки идеально сходятся, что данная версия верна для многих клинических случаев. Реакция на мои открытия у коллег была неоднозначными. Одни поощряли и поддерживали меня, другие вежливо интересовались и недоумевали, третьи разделяли мои восторги. Четвертые же справедливо возмущались моими догматическими предположениями и заявками на "правду". Джек Теплинский, молодой психиатр из группы Роджерса, однажды спросил меня раздраженным тоном, когда же я, наконец, покажу хоть чуточку профессиональной скромности. На что я возразил: "Еще не могу себе позволить. Если бы мне было 60 лет, мои книги были бы переведены на энное количество языков, и я бы был удостоен такими же почестями, как Карл, тогда и я смог бы быть мягким, спокойным и сдержанным научным работником." Он рассмеялся и дружески заметил: "Когда тебе будет 60, Фрэнк, ты ко всему будешь относиться с пониманием". Тогда я понял, что получаю пожалуй, больше уроков от людей, которые не согласны со |
|
|