"Дьявольское кольцо" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей)

Солнце склонялось к закату, когда Василий Игнатьевич вошел в свою
комнату. Саднили натруженные ноги, пульсирующая боль рвала простреленное
легкое, болело в прокушенной руке. Только усилием воли Курбатов шагал браво,
не позволяя себе старчески шаркать. Все-таки ему уже под сорок, да и
досталось изрядно. Но завтра... завтра он примет ванну, сделает гимнастику,
искупается в ручье за усадьбой и будет гораздо моложе. Завтра - делать
предложение Инессе.


ГЛАВА 5

Рука Эриха фон Берлихингена

С декабря 1944 года на хлебную карточку давали по 300 граммов того, что
в войну стало называться хлебом. На мясную - 200 граммов на месяц.
Молодые мужчины исчезли с улиц совершенно. Впрочем, и девушек
мобилизовали - расчищать последствия налетов, помогать эвакуированным,
поддерживать порядок. С фронта потоком шли похоронки, после каждого налета
из-под развалин выносили трупы. А очень часто и налетов не нужно было.
Истощенные люди, без отдыха и без лекарств, умирали от легкого гриппа, от
обострения печеночной колики, от малейшего перенапряжения, даже просто от
испуга. Выпрыгнула кошка, громко закричали... разрыв сердца. Скончался
аптекарь на углу Фридрихштрассе - не было сердечных средств, а без лекарств
его сердце не смогло дальше работать.
А часто и неизвестно было - от чего умер человек? Задремал в трамвае
старичок, стали его будить - а он уже холодный. Утром нашли труп молодой
женщины. Вроде ночью был налет, но на трупе - никаких следов осколков. Шел
человек по улице, упал - и нету человека. В сторону всех городских кладбищ
тек постоянный ручеек движения. Активнее, чем к ресторанам. Даже убежденным
нацистам особенно горько было от этих бессмысленных жертв; бессмысленных уже
потому, что выиграть войну было совершенно невозможно.
Но и проигранная война продолжала собирать свой урожай. Рев самолетов
раздавался аккуратно, в совершенно одно и то же время, по два и по три раза
в сутки. Друзья не убегали в бомбоубежище. Они предпочитали умирать на
поверхности земли, в привычной для них обстановке. И вместе. Едва начинался
налет, как они оказывались рядом. Больше всего времени они проводили в
библиотеке, и когда начинался налет, редко один из них не оказывался именно
там. Тогда другой тоже поднимался из сада по скрипучим, рассохшимся
ступеням... или выходил из кухни и появлялся в библиотеке. Даже во время
ночного налета они как были, в ночных рубашках и колпаках, переходили из
спальни в библиотеку, садились рядом и раскуривали трубки.
Они инстинктивно садились рядом, чтобы в случае чего их накрыло одной
бомбой и для обоих все бы кончилось сразу. Так же инстинктивно они
собирались именно в библиотеке - ведь сесть рядом и умереть вместе можно
было и в кухне, и не выходя из спальни. Библиотека была прибежищем их мира.
Местом, где продолжалось все, исчезнувшее в остальных местах. В библиотеке
было все свое, родное, пришедшее из другого времени. Письменные столы с
бронзой и хрусталем. Картины - лужок с коровами, с альпийскими цепями на