"Дьявольское кольцо" - читать интересную книгу автора (Буровский Андрей)

- Ну что пристал? Вот тебе грузовик, садись и поезжай... - Фомич
заржал, довольный своим остроумием. Между прочим, водить Миша умел. И
соблазн сделать то, что он сделал в это утро, появлялся у него много раз.
Что подвигло его на все дальнейшее - собственная ли беспомощность? Грубость
Фомича, тыкавшего в эту беспомощность? Нежелание зависеть от хамства?
Нежелание зависеть от шофера? Просто нежелание зависеть? Отчаяние? Полная
необходимость немедля очутиться на раскопе?
Во всяком случае, поговорив с Фомичом, Миша тут же двинулся к ГАЗу,
встал у огромного теплого бока. Грузовик то ли был теплым еще после утренней
поездки, то ли бок нагрело солнцем.
Запирать машину в экспедиции было не от кого; ключ торчал в замке.
Двигатель мерно застучал, запел, и Миша услышал первый бешеный вопль Фомича.
Это был еще уверенный полуначальственный рык, произведенный прямо с места;
Фомич что-то орал не вставая, с потрошенной рыбиной в руке. Миша поставил на
скорость, и машина поползла вперед. Вторая скорость... Третья... Миша ловил
колесами разъезженные колеи, одновременно регулировал движение правой
ногой - чтобы и не заглушать и не насиловать двигатель. В ушах звенело от
вопля Фомича - уже совсем другого, заячьего, истеричного. Сам Фомич летел
через поляну, делая огромные скачки.
"Не успеет", - понял Миша. Поворот закончился; машина нащупала трассу.
Четвертая скорость... Газу! Машина резво побежала; мелькнули лиственницы,
надсадно орущий, вздернувший руки Фомич, ушло назад и влево озеро.
Замелькали березки, лужки, склоны сопок. Ехать было в общем-то не сложно -
сухо, дорога знакомая.
Да, погребение как раз брали монолитом. С утра прокопали канавы,
подвели доски и даже сколотили деревянный каркас. Потом в музее сделают
современный, прозрачный из пластмассы. Чтобы взять полтора кубометра земли -
годятся и неструганые доски.
Уже стоял грузовик абаканского музея с откинутым бортом и смотрела
небольшая запыхавшаяся толпа, как подъемный кран вынимает деревянный ящик из
раскопа, несет его к грузовику. Миша бросил ненужный ГАЗ-66, изо всех сил
помчался к месту действия.
Трудно сказать, что это было. Скорей всего, конечно же, случайность.
Но, во всяком случае, движение крана вдруг замедлилось, потом
остановилось... и добрые четверть минуты ящик с монолитом висел чуть выше
уровня земли, перед откинутым бортом. Потом стрела заработала, монолит
поплыл вверх, опустился и встал в грузовике. Крановщик вылез из кабины,
сделал круг почета с поднятыми руками. Толпа проорала "Ура!"
Но были эти четверть минуты, были, и крановщик потом не мог объяснить
толком, что вдруг случилось с его техникой. И еще труднее сказать -
действительно ли в эти четверть минуты при появлении Миши вдруг поднялась из
монолита в приветствии костяная рука, или ему все-таки почудилось.
Но вот что совершенно точно - что-то приключилось с огромным могучим
мужиком - музейным разнорабочим, сильно пьющим дядей Васей. Дядя Вася стоял
как раз перед монолитом и при остановке стрелы уже собирался подмогнуть -
навалиться снизу и закинуть в кузов трехтонную глыбу.
Что он увидел - мы не знаем. Но, во всяком случае, дядя Вася сильно
побледнел и отошел в сторонку, и лицо у него было какое-то оцепеневшее. И до
конца всей работы он только стоял и крестился, и даже водки в этот раз не
пил. В разгрузке монолита, уже в музее, он тоже не принимал участия,