"Красные кони (Рассказ)" - читать интересную книгу автора (Щербаков Владимир)

Вальцев рассказывал:
- Войну начинал пулеметчиком на тачанке. Коней любил всегда, хотя
родился не на Дону и не на Кубани. Мальчишкой ходил в ночное. Потом - рабфак
в Калуге, институт в Москве, война...
Постепенно время сжималось, настоящее смыкалось с прошлым, словно и не
расставался я с ним, а наше знакомство отодвигалось все дальше, в давние
дни.
- В Калуге осталась у меня и девушка, да не знаю, где она сейчас.
Вальцев умолкает и, закинув руку назад, обхватывает ладонью ствол
сосны. Но что это? В его глазах я точно вижу отражение других глаз. Нет, это
невозможно, и все-таки я спрашиваю:
- Как зовут твою девушку, Сережа?
- Люда. Людмила Хлебникова.
Я отвожу взгляд. Как хорошо, что он не может читать мои мысли так же,
как я его. Этого не было, твержу я, не было амбара на калужской дороге, а
сам чувствую, как кровь бьется в висках, и я хочу укрыться от его глаз в
темноту вечера.
...Еще одна ночь отошла на запад. Медленно, устало занималась заря, да
не успела раскрыться, выстлаться кумачовой скатертью - облачные перья
разлетелись по небу, заспешили прикрыть кумач и край золотого блюда.
"Быть, быть празднику!" - сказал голубой орудийный залп. "О-о! -
проснулось эхо. - О-ох!"
Мы встречали день выстрелами, пулеметными очередями. По нас с
правильными интервалами били пушки. Залегла и вновь поднялась пехота,
зародилось движение боя. Вальцев сменил Забелло, их пулемет жил, не остывал,
а Бафанов смолк. Жив ли Бафанов? Я с тревогой думал о нем. Вскоре слышен
стал его голос:
- Ослеп я, лейтенант. Огонь глаза мои выжег. Не увижу я больше
неприятеля. Возьми на себя три танка, остальные я встречу. Сестрица прицел
установит, есть у нас гранаты, есть и дорогой гостинец для стальных пауков -
противотанковое ружье.
Нежданная пуля нашла и меня. Вот и на моей груди расцвел кровавый
цветок; видно, относил я гимнастерку. Качнулся, зашевелился надо мной
прохладный пепел. Я прижал к ране ладонь, сел. Варя перевязала рану, я не
умер: слышал перестрелку, видел следы пуль на листьях, знал, как бежало по
холмам, по лесам сиреневое шоссе. Мы были еще живы, а они отходили...
Вальцев, тоже раненный, склонился ко мне, и я понял: он догадался. В
его глазах был вопрос: "Ты видел ее?" Я ответил: "Да, видел". "Вот и все, он
не попросит рассказать, - подумал я, - такими, как он, движет чувство
правды - это выше мести. Но что такое чувство правды, когда оно приходит?
Наверное, когда в душе сливается воедино все человеческое. Как звуки
мелодии, которую ему удалось подобрать".
Я хотел спросить, как он нашел ее, но передумал. Попробуйте спросить,
как приходят песни. Ответом будет улыбка, потому что это тайна. Я протянул
ему корнет и сказал только:
- Сегодня мы живы, а завтра?.. Пусть услышит Лён и другие, что мы
победили. Передай привет храброму Лёну.
В последний раз возвысился над нами ясный серебряный голос, и казалось:
звучащая явь подсказывала слова.
"Мы не всегда были мертвыми - мы были живыми!" - пел корнет.