"Очерк истории психоанализа" - читать интересную книгу автора (Фрейд Зигмунд)

"регрессии". Ассоциации больного шли от сцены, которую желательно было
объяснить, назад, к более ранним переживаниям, и принуждали анализ, желавший
изменить настоящее состояние больного, обратиться к его прошлому. Эта
регрессия вела все дальше назад, как казалось, сначала до периода первой
юности, а потом неуспехи и пробелы в понимании завлекали аналитическую
работу в более ранние годы детства, которые были до тех пор недоступны
какому бы то ни было исследованию. Это "обратное" направление стало важной
характерной чертой анализа. Выяснилось, что психоанализ не может объяснить
ничего в настоящем состоянии больного, не сведя его к прошлому, более того,
что всякое патогенное переживание предполагает другое, более раннее
переживание, которое, не будучи само патогенным, придает это свойство
позднейшему. Но искушение придерживаться только актуального повода было так
велико, что я поддавался ему еще и в позднейших моих анализах. В проведенном
в 1899 г. лечении пациентки, под именем Доры, я знал сцену, вызвавшую
вспышку настоящего заболевания. Бесчисленное множество раз старался я
проанализировать это переживание, но так и не добился достаточного и полного
описания этой сцены. В то время, когда мы дошли до воспоминаний самого
раннего детства, пациентка увидела сон, при анализе которого ей удалось
вспомнить забытые подробности упомянутой выше сцены, что сделало возможным
понимание и разрешение актуального конфликта.
Из этого примера видно, насколько ошибочно требование выдвигать на
первый план настоящий конфликт как повод к заболеванию и какая громадная
научная реакция выражается в совете пренебречь регрессией в аналитической
технике.
Первое разногласие между Breuer'ом и мной возникло в вопросе о деталях
понимания психического механизма истерии. Он предпочитал еще, так сказать,
"физиологическую" теорию, хотел объяснить раздвоение психики у истерических
больных разобщением между различными душевными состояниями (или, как мы
тогда говорили, состояниями сознания) и создал таким образом теорию
"гипноидных состояний", после которых остаются в душе как бы
неассимилированные чуждые тела и застревают в бодрствующем сознании. Я
объяснял все это менее научно, предполагая всюду тенденции и наклонности,
аналогичные явлениям обыденной жизни, видя в самом психическом раздвоении
результат процесса отталкивания, который я тогда назвал отражением, а позже
"вытеснением" (Verdr?ngung). На время я пытался допустить одновременное
существование обоих механизмов, но так как опыт обнаруживал всегда одно и то
же, т. е. вытеснение, то вскоре "гипноидной" теории Breuer'a я
противопоставил учение об "отражении".
Однако я вполне убежден, что это противоречие не имело ничего общего с
последовавшим между нами вскоре после этого разрывом. Разрыв этот имел более
глубокие причины, но произошел так, что сначала я и не догадывался о нем и
понял только позже, на основании различных косвенных признаков, что разрыв
уже произошел. Нужно помнить, что Breuer высказал о своей знаменитой первой
пациентке, что сексуальные моменты у нее были удивительно неразвиты и
никогда ничего не привносили в богатую картину ее болезни. Я всегда
удивлялся, что критика так редко пользовалась этим утверждением Breuer'а,
как противоположением моему мнению о сексуальной этиологии неврозов, и до
сих пор не знаю, следует ли усматривать в этом упущении доказательство их
скромности или их невнимательности. Кто перечтет теперь снова историю
болезни Breuer'а, тот при свете добытых за последние двадцать лет знаний не